о грустном
в пол шестого я и мои псы вышли на прогулку по белому снежку. я радовалась, а мои псы мерзли, дрожали, но верно какали и писали. потом мы потоптали и пошли в теплое гнездо. тогда я развернула нетбук и продолжила дочитывать Дидро. кстати, именно Дидро заставил меня вспомнить шахматные уроки с 1 по 3 классы и захотеть снова приобрести шахматную доску. я заказала ее на день рождения, но все решили дружно, что я шучу. ну бог с вами. сама куплю.
каждое утро я сворачивалась в плед и воображала, что я хот-дог. и надеялась, что таким образом мама меня не найдет и не отправит в сад. но всегда ошибалась и отправлялась в сад, предварительно пройдя жестокую процедуру. сначала надо было впихнуть меня в колготы. а раньше ж какие были колготы? самые твердые и не растягивающиеся. короче, было нудно и долго. одно из моих ненавистных занятий. потом позавтракать. давиться бутербродом с маслом. потом, если зима, а я помню только зиму, одеваться во все одежки подряд мол холодно. потом у папы в машине звучала музыку "ту ту ту ту" и далее тетя зачитывала новости. а меня частенько укачивало прямо на светлый кожаный салон папиной машины.
приезжаем в сад на китай-городе. папа приводит меня за ручку, разувает, переодевает, и мы прощаемся. я реву. реву еще полчаса после ухода папы. привыкаю. вливаюсь в социум. помню, как драла меня одна девчонка выше меня ростом. только не помню за что. помню, пели песенку про мотылька, бившегося об лампочку в надежде на светлое будущее. я стояла в одном ряду со всеми и смотрела в окно грустными глазами кокера спаниеля и мечтала об окончании дня. помню, мне все отдавали бутерброды с красной икрой, потому что я их любила. помню, вадим, белобрысый мальчик, отдавал мне все шоколадки. помню, в тихий час мы кидались подушками, одеялами и резинками. а когда входила воспитательница, то мы быстро ложились и претворялись. однако у кого-о было пять подушек, у кого то - даже оеяла не было. и мы жестоко так палились. помню, учили английский и пели песенку про старого фермера. все любили припев: ия ия йооо. помню, зина, странная девочка, не от мира сего, подарила мне голубя, о котором я так мечтала. помню, я ходила с каре и челкой и поджимала губы, хмурила брови. помню, у меня были бордовые колготки и лакированные туфельки. я была красотка. помню, дочка лени парфенова отнимала у меня раскраску, но я не дала. а могла ведь подумать о будущем. но тогда я была чиста и не думала о грязном. я клала на эти связи большой и ... . помню многое. да, жизнь кипела. детский сад - это тебе не школа, не институт. это бизнес центр. но где все честно, справедливо и открыто. относительно. помню, приезжала за мной беременная мама. мне было пять лет. я ее ненавидела. я ненавидела ее живот. но в то же время я помнила о маме без живота и любила. но ревновала и поэтому ненавидела. увы, даже сейчас я не могу сказать, что люблю то, что мама выносила в животе, по-настоящему. люблю, потому что надо. но люблю неискренне. не могу. и не хочу.
я бы сейчас с удовольствием променяла все на то, чтобы вернуться в детство и прожить его заново. я бы многое изменила. но я так же почувствовала бы снова ту бесподобную радость детства, мамы и папы, принадлежащих только тебе.
каждое утро я сворачивалась в плед и воображала, что я хот-дог. и надеялась, что таким образом мама меня не найдет и не отправит в сад. но всегда ошибалась и отправлялась в сад, предварительно пройдя жестокую процедуру. сначала надо было впихнуть меня в колготы. а раньше ж какие были колготы? самые твердые и не растягивающиеся. короче, было нудно и долго. одно из моих ненавистных занятий. потом позавтракать. давиться бутербродом с маслом. потом, если зима, а я помню только зиму, одеваться во все одежки подряд мол холодно. потом у папы в машине звучала музыку "ту ту ту ту" и далее тетя зачитывала новости. а меня частенько укачивало прямо на светлый кожаный салон папиной машины.
приезжаем в сад на китай-городе. папа приводит меня за ручку, разувает, переодевает, и мы прощаемся. я реву. реву еще полчаса после ухода папы. привыкаю. вливаюсь в социум. помню, как драла меня одна девчонка выше меня ростом. только не помню за что. помню, пели песенку про мотылька, бившегося об лампочку в надежде на светлое будущее. я стояла в одном ряду со всеми и смотрела в окно грустными глазами кокера спаниеля и мечтала об окончании дня. помню, мне все отдавали бутерброды с красной икрой, потому что я их любила. помню, вадим, белобрысый мальчик, отдавал мне все шоколадки. помню, в тихий час мы кидались подушками, одеялами и резинками. а когда входила воспитательница, то мы быстро ложились и претворялись. однако у кого-о было пять подушек, у кого то - даже оеяла не было. и мы жестоко так палились. помню, учили английский и пели песенку про старого фермера. все любили припев: ия ия йооо. помню, зина, странная девочка, не от мира сего, подарила мне голубя, о котором я так мечтала. помню, я ходила с каре и челкой и поджимала губы, хмурила брови. помню, у меня были бордовые колготки и лакированные туфельки. я была красотка. помню, дочка лени парфенова отнимала у меня раскраску, но я не дала. а могла ведь подумать о будущем. но тогда я была чиста и не думала о грязном. я клала на эти связи большой и ... . помню многое. да, жизнь кипела. детский сад - это тебе не школа, не институт. это бизнес центр. но где все честно, справедливо и открыто. относительно. помню, приезжала за мной беременная мама. мне было пять лет. я ее ненавидела. я ненавидела ее живот. но в то же время я помнила о маме без живота и любила. но ревновала и поэтому ненавидела. увы, даже сейчас я не могу сказать, что люблю то, что мама выносила в животе, по-настоящему. люблю, потому что надо. но люблю неискренне. не могу. и не хочу.
я бы сейчас с удовольствием променяла все на то, чтобы вернуться в детство и прожить его заново. я бы многое изменила. но я так же почувствовала бы снова ту бесподобную радость детства, мамы и папы, принадлежащих только тебе.