ЧТО ДЕЛАТЬ, КАК ДЕЛАТЬ? МЫСЛЯЩАЯ РОССИЯ-2
ЧТО ДЕЛАТЬ, КАК ДЕЛАТЬ? МЫСЛЯЩАЯ РОССИЯ-2
ИНТЕЛРОС > №3(71) > Обзор российских интеллектуальных журналов
Вячеслав Морозов. Обзор российских интеллектуальных журналов
Совпадения, как известно, бывают случайные и не очень. Мы оставляем читателю судить о том, был ли факт публикации во втором номере «Свободной мысли» за 2010 год статьи Аскара Акаева «Кыргызстан: сбылись ли ожидания?» просто иронией истории или тайным знаком из закулисных политических пространств. Совпадение действительно впечатляет: ведь бывший киргизский лидер рассуждает о причинах, механизмах и результатах «тюльпановой революции» 2005 года в номере, увидевшем свет за несколько недель до нового переворота. Правда, очередная революция пришлась как раз на пятилетие предыдущей, и материал, конечно, был банально приурочен к юбилею. Отметим, однако, что в рамках представленного в статье подхода ее публикация выглядит почти как точный признак заговора: Акаев принимает как данность тот факт, что не только «оранжевые революции» на постсоветском пространстве, но и, например, распад Югославии были результатами действий Запада, для которого такие события представляли более дешевую альтернативу военному вмешательству по афганскому или иракскому сценарию. Зато оценка результатов развития страны за последние пять лет вполне ожидаема: в стране «за ширмой демократии» строится «ханская система» (с. 40).
Журнал последовательно проводит линию на поддержку модернизационной программы, выдвинутой Дмитрием Медведевым (см. обзор журналов в «НЗ» № 69). Во втором номере этой теме целиком посвящена рубрика «Res publica». Сергей Дубинин с огорчением отмечает, что до сих пор все попытки модернизации в России были милитаристскими по духу и мобилизационными по форме; исключения пока не составляет и нынешний курс, проводимый твердой рукой центральных властей и имеющий главным образом технократические, а не политические задачи. Дубинин полагает, что вмешательство государства необходимо, но не должно становиться единственным инструментом реформ. Тему продолжает Николай Шмелев, перечисляя «императивы государственного участия» в модернизации экономики. Эти авторы наиболее очевидно расходятся друг с другом в двух вопросах: о защите внутреннего рынка и о финансировании науки и образования. Шмелев считает российскую экономику чрезмерно открытой для импорта и призывает проводить умеренно протекционистскую политику, а Дубинин, напротив, указывает на негативные последствия ограничения международной конкуренции в ряде отраслей. Что касается науки, то Шмелев видит главную задачу в резком наращивании ее финансирования государством, тогда как Дубинин ставит проблему неэффективного использования уже выделяемых немалых средств.
В третьем номере за 2010 год тему продолжает Николай Гульбинский, призывающий не строить воздушных замков и поставить в качестве главной задачи модернизации решение наиболее острых проблем социальной и экономической инфраструктуры. Гульбинский также считает, что, кроме государства, модернизацию в России проводить некому, и призывает власти как можно скорее продемонстрировать хотя бы один пример успешно реализованного модернизационного проекта. Владимир Бабкин, по своему обыкновению, подвергает разносу политику всех без исключения руководителей постсоветской России за систематическое разрушение экономики страны и подрыв ее научного потенциала. Пафос автора в чем-то симпатичен, однако совершенно неясно, как можно найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации, если все действительно так беспросветно и кругом одни враги.
О сложных российских проблемах говорит и Сергей Маркедонов в статье «Дагестан: новая власть и старые проблемы». Назначение нового главы республики автор ставит в контекст ее чрезвычайно сложного внутреннего устройства и возникающих в связи с этим проблем. Характерно, что работа размещена под рубрикой «Terra incognita», - среднестатистическому россиянину действительно очень мало знакома специфика дагестанской ситуации.
В «Свободной мысли» уже сложилась традиция публикации страноведческих работ, знакомящих читателя с историей и современными проблемами стран, не часто оказывающихся в центре внимания российской общественности. Такова статья Григория Косача о Саудовской Аравии, включенная в рубрику «Teatrum mundi» во втором номере. В третьем же выпуске эта рубрика получилась более обширной и разнообразной. Лариса Дериглазова стучится в открытую дверь, доказывая, что начало войны в Ираке была ошибкой администрации Джорджа Буша, поскольку ни одна из целей - заявленных или подразумеваемых - не была толком достигнута. Традиционно значительное место на страницах журнала отводится региону Центральной и Восточной Европы: Ирина Синицына и Наталия Чудакова анализируют последствия мирового кризиса для польской экономики, а Александр Сытин рассказывает об усилиях балтийских государств, направленных на обретение энергетической независимости от России. В статье «Есть ли у России союзники?», построенной на соединении цивилизационного подхода с вполне стандартным позитивистским пониманием ценностей и интересов, Илья Левяш доказывает, что единственно правильным решением для Москвы было бы искать союзника в лице объединенной Европы.
Работа Михаила Смирнова «“Святая Русь”: от метафизики к политике» (№ 3) служит довольно интересным примером критического подхода к определенной идеологии, в рамках которого автор разделяет основные положения анализируемого дискурса и тем не менее умудряется сохранять от него дистанцию. В результате с определенной точки зрения текст может читаться как разоблачение того, как новое руководство Русской православной церкви манипулирует смыслами, конструируя образ «Святой Руси» в целях сугубо политических и даже экспансионистских, однако автору такой подход представляется мудрым и разумным.
Во втором номере Борис Орлов, оседлав своего любимого конька, размышляет о трудностях, с которыми столкнулась европейская социал-демократия в условиях мирового экономического кризиса. Автор ставит современные проблемы европейских умеренных левых в исторический контекст, показывая, как формировалась их идеология и практика на протяжении полутора веков. Нетрадиционный взгляд на мировые тенденции предлагают Андрей Коряковцев и Сергей Вискунов в статье «Бюрократия и религия в эпоху глобализации» (№ 2). Авторы отказываются от привычного определения бюрократии как рационально организованной системы управления, противопоставляя эзотерический технократизм прагматизму либерального гражданского общества. В результате получается, что у бюрократии и религии немало общего, и смычка между бюрократическим и религиозным фундаментализмом как раз и определяет характер современных глобальных структур господства. Правда, выходит, что эти структуры с одинаковым успехом работают и в традиционном, и в утратившем «подлинные» ориентиры западном обществе, в первом случае опираясь на антизападную и антикапиталистическую религиозность масс, а во втором - на их поверхностную приверженность той или иной религии как форму культурной идентификации. Это различие, на наш взгляд, в статье проработано недостаточно подробно.
Статья Владимира Якунина «Глобализация и диалог цивилизаций» (№ 3) содержит стандартный набор озабоченностей негативными сторонами глобализации (куда в первую очередь относится западный экспансионизм) и рецептов по преодолению этих трудностей посредством межцивилизационного диалога. Если и есть в тексте новаторский элемент, то его следует искать в словарном запасе автора: уже на первых страницах можно найти такие сочные неологизмы, как «идеомиф», «императив макроценности глобализма» или «психоментальность». Вадим Мухачев во втором номере сокрушается по поводу неспособности общественных наук выработать единую социальную теорию, которая была бы способна поставить управление обществом на подлинно научную основу. Его статья, озаглавленная «“Темный лес” теории и миражи идеологии», производит довольно своеобразное впечатление: с одной стороны, автор ссылается на многочисленные отечественные и зарубежные тексты, критически осмысливающие состояние мирового обществознания с вполне современных позиций. С другой же стороны, наивная вера в возможность «подлинно научного» познания социального мира предполагает полное игнорирование философии науки начиная как минимум с Поппера. Цитаты из Маркса используются скорее для пропаганды позитивизма, чем для его критики, что заставляет вспомнить о советских учебниках по философии и политэкономии - вечно живом трупе социального знания.
В работе «Демократия, “социальное государство” и война» (№ 2) Леонид Фишман выдвигает хорошо, в общем-то, известный тезис о связи между демократическим строем, социальными гарантиями и военным аппаратом государства как в античности, так и в Новое время. Эта мысль, однако, формулируется автором в редукционистском ключе:
«…демократия как в античности, так и в Новое время основывается не на абстрактных “естественных правах человека”, а на политической сделке, заключенной между элитами и массами с целью значительного увеличения военной мощи государства» (с. 111).
Значимость всех остальных факторов прямо не отрицается, но и не признается, что приводит автора к не менее категорическому заключению: «современная демократия с устранением ее милитарного стержня должна исчезнуть» (с. 124). Параллели между античностью и современностью находятся также в центре внимания статьи Николая Бугрова, которая посвящена вольному использованию теории при конструировании образов западной и восточной цивилизаций.
Рубрика «Ad litteram» во втором номере отсылает читателя к относительно недавнему прошлому: в ней перепечатываются материалы «круглого стола», посвященного законопроекту о свободе совести, из февральского номера «Коммуниста» за 1990 год. В третьем номере перепечатана статья Георгия Сафарова «Колониальная революция и классовая борьба в Индии», впервые увидевшая свет в журнале «Большевик» в 1930 году. В статье представлена реакция советского обществоведения на события антибританской кампании, развернувшейся в тот период под руководством Махатмы Ганди и ставшей одним из важных этапов на пути Индии к независимости. Во втором номере под исторической рубрикой «Pro memoria» публикуются работы Елены Петренко об интеллектуальном наследии Петра Струве и Михаила Якушева о дипломатическом протоколе при Османском дворе второй половины XIX - начала XX века.
Среди материалов рубрики «Marginalia» во втором номере привлекает внимание отклик Вадима Сапона на статью Камалудина Гаджиева «Искушение свободой» (о ней мы коротко писали в «НЗ» № 67). Сапон пытается защитить либертарную идеологию от неоправданных, по его мнению, обобщений, предпринятых Гаджиевым, для которого либертаризм - это своего рода радикальный неолиберализм, идеология скорее рыночная, нежели демократическая. Сапон указывает на наличие влиятельного левого крыла либертаризма с ярко выраженным антибуржуазным содержанием. Это, безусловно, важное уточнение, однако едва ли оно удовлетворит Гаджиева, который выступает скорее с социально-консервативных позиций и для которого, соответственно, и рыночный фундаментализм, и его критика слева одинаково неприемлемы, поскольку грозят разорвать органичную ткань социального. В третьем номере отметим как интересную своей противоречивостью работу Владислава Бачинина «Социология между светским и религиозным». Автор справедливо критикует секулярную науку Нового времени за иллюзорную попытку начать теоретизирование с чистого листа, однако единственной альтернативой ему видится возврат к «абсолюту», к «сакральному», то есть фактически учреждение религиозной науки. Бачинин упускает из виду тот факт, что светское социальное знание давно уже признало собственную историчность и, следовательно, укорененность, в том числе и в религиозной традиции. Это, однако, не означает автоматического возврата к религиозным догматам в качестве единственно мыслимой первоосновы бытия - скорее, наоборот, в современной философской мысли и социальной теории общество предстает своим собственным автономным основанием, не нуждающимся в метафизических первоосновах в виде религиозного абсолюта или вечной и неизменной природы человека.
Особое место среди материалов даже такого многогранного журнала, как «Свободная мысль», занимает опубликованная в третьем номере статья Александра Суворова «Философия независимой жизни». В ней на основании личного опыта автора раскрывается несложный, в общем-то, тезис о том, как важна для детей-инвалидов мобилизация всех ресурсов личности на обретение социальных навыков, и в частности на образование.
Очередной номер «Полиса» (2010. № 2) открывает рубрика «Политический дискурс», состоящая всего из двух статей, но зато написанных весьма известными авторами. Юрген Хабермас предоставил журналу право первым опубликовать свою работу «Религия, право и политика. Политическая справедливость в мультикультурном мир-обществе». Автор пытается задать условия формирования единого нормативного пространства, в котором участвовали бы различные по своим культурным основаниям версии modernity. Как известно, Хабермас видит свою миссию в выработке нейтральных форм политической коммуникации, которые обеспечили бы выработку подлинно справедливых вариантов взаимодействия между различными социальными группами. Вот и в этом тексте он совершенно исключает из своего анализа вопрос о связи между нормой и властью, как если бы цивилизации вступали в диалог как изначально равные, хотя и различно мыслящие субъекты.
В семи тезисах, уложившихся на девяти журнальных страницах, Борис Капустин резюмирует свой многолетний проект определения политической философии как практики и способа отношения к действительности. Политическая философия, считает Капустин, предполагает «видение политики как действительности, не редуцируемой к до- и внеполитическим “сущностям” и не выводимой из них», причем «она может делать это, только выявляя политическое происхождение самих таких “сущностей”» (с. 25). Эта фундаментально критическая миссия означает необходимость постоянной оппозиционности и, более того, отождествления с позицией угнетенного:
«“Точка зрения” поднимающихся угнетенных, конечно, тоже является частной и не совпадает... с “интересом человечества”. Но в ней есть момент всеобщего... Поднимающийся угнетенный есть конкретная историческая истина, которую в каждой специфической ситуации должна раскрывать политическая философия» (с. 30).
Тема номера обозначена как «Политическое развитие на постсоветском пространстве», но включает лишь статьи о западной его части - Украине, Белоруссии и России. Пытаясь классифицировать события «оранжевой революции», Дэвид Лэйн утверждает, что это были «события, начавшиеся как “оркестрованный” протест против фальсификации выборов», а затем вылившиеся в «революционный государственный переворот» (с. 31). Свой вывод автор основывает на крайне спорной методологии, состоящей в работе с материалами опросов общественного мнения и фокус-групп. Тем самым отношение людей к событию постфактум принимается в качестве его наиболее правильной оценки, а разочарование, постигшее большинство сторонников революции в последующие годы, равно как и тот факт, что революция не добилась декларируемых целей, трактуется как свидетельство отсутствия революции как таковой. В работе «Этнополитическая трансформация Беларуси и Украины сквозь призму миграций» Анастасия Подолянская фиксирует факт привлекательности Белоруссии, в отличие от Украины, для представителей «нетитульных» этнических групп, в том числе русских и украинцев, и связывает это с политикой формирования гражданской нации в Белоруссии и этнокультурной - на Украине. Петр Главачек, оценивая роль политических партий в Белоруссии и применяя транзитологические шаблоны, делает практически неизбежный вывод о том, что партии не выполняют своих предписанных функций. Однако автор даже не задается вопросом, какова же тогда их роль в существующей системе, - получается, что они существуют «просто так». Спорным представляется и вывод о деполитизации белорусского общества - возможно, это и в самом деле верно, но едва ли допустимо делать такой вывод лишь на основании данных о равнодушном отношении населения к партийной политике. Наконец, под той же рубрикой публикуется третья часть статьи Виктора Шейниса «Национальная безопасность России. Испытание на прочность». Речь на этот раз заходит о механизмах и институтах обеспечения национальной безопасности, и автор использует эту тему, чтобы покритиковать существующий режим - главным образом за отсутствие механизмов общественного контроля в сфере национальной безопасности.
Содержание рубрики «Субдисциплина» во втором номере сформирована вопреки сложившейся практике: вместо того, чтобы, как раньше, знакомить читателя с одним из направлений отечественной политологии редакция решила дать «панораму политической науки России» по итогам V Всероссийского конгресса политологов. Представленные в рубрике четыре работы действительно показывают многообразие подходов, характерное для отечественной политологии. Ольга Малинова ставит перед собой задачу рассмотреть «основные тенденции официальной символической политики, направленной на конструирование макрополитической идентичности в России в 1990-х и 2000-х годах» (с. 93). Автор полагает, что кризис идентичности, возникший после распада СССР, так и не был до конца преодолен: результатом путинской эпохи она считает «внедрение эклектической модели макрополитической идентичности», тогда как задача «поиска “общего знаменателя”, способного послужить основой для конструктивного общественного диалога» (с. 103), остается нерешенной. Егор Лазарев доказывает, что «характер трансформации политических режимов в республиках бывшего СССР в значительной степени был обусловлен формированием коррупционных сетей вокруг позиций контроля над распределением экономических, политических и символических ресурсов» (с. 120). Он выделяет пять типов постсоветских политических режимов в зависимости от модели взаимодействия между государством и экономическими интересами - в первую очередь в зависимости от его коррупционности. Краткая - на шесть страниц - заметка Елены Морозовой «Управления изменениями как проблема политического менеджмента» посвящена обоснованию актуальности этой темы в связи с поставленными президентом Медведевым задачами в области модернизации и повышения качества управления. Похожая проблематика оказалась в центре внимания участников «круглого стола» журнала «Полис» и Института социологии РАН, на котором обсуждались проблемы инновационного развития и само понятие инноваций в политике - стенограмма так же вошла в рубрику «Субдисциплина».
Рубрика «Orbis terrarum» на сей раз посвящена общим тенденциям мирового развития. Никита Загладин придерживается мнения, что ощущение кризиса, которым знаменуется современная эпоха, связано с провалом сразу нескольких «мегапроектов» и отражает не столько реальный кризис, сколько кризис гуманитарного знания, более не способного служить прочным фундаментом для осмысления глобальных процессов. Урош Шувакович констатирует факт падения значимости политических партий в результате глобализации, но считает, что существует необходимость формирования механизмов представительной демократии на глобальном уровне, которая может быть организована по партийному принципу. Статья Жана Тощенко «Особенности современной охлократии», опубликованная под рубрикой «Dixi!», являет собой типичный пример охранительного дискурса. Автор предлагает записать в примеры охлократии такие явления, как цветные революции, «мнимую многопартийность» образца 1990-х годов в России и «разрушенную вертикаль». Разумеется, к охлократам причисляются также современные либеральные и оппозиционные деятели, поименно - от Константина Борового до Александра Дугина. Михаил Черников, автор статьи «Капитализм на марше. Близок ли финиш?», склонен считать, что «крах модели финансового капитализма ставит под угрозу всю сложившуюся к сегодняшнему времени систему мирового разделения труда» (с. 187), а это, в свою очередь, может резко повысить издержки и погубить глобальный капитализм как целое.
ИНТЕЛРОС > №3(71) > Обзор российских интеллектуальных журналов
Вячеслав Морозов. Обзор российских интеллектуальных журналов
Совпадения, как известно, бывают случайные и не очень. Мы оставляем читателю судить о том, был ли факт публикации во втором номере «Свободной мысли» за 2010 год статьи Аскара Акаева «Кыргызстан: сбылись ли ожидания?» просто иронией истории или тайным знаком из закулисных политических пространств. Совпадение действительно впечатляет: ведь бывший киргизский лидер рассуждает о причинах, механизмах и результатах «тюльпановой революции» 2005 года в номере, увидевшем свет за несколько недель до нового переворота. Правда, очередная революция пришлась как раз на пятилетие предыдущей, и материал, конечно, был банально приурочен к юбилею. Отметим, однако, что в рамках представленного в статье подхода ее публикация выглядит почти как точный признак заговора: Акаев принимает как данность тот факт, что не только «оранжевые революции» на постсоветском пространстве, но и, например, распад Югославии были результатами действий Запада, для которого такие события представляли более дешевую альтернативу военному вмешательству по афганскому или иракскому сценарию. Зато оценка результатов развития страны за последние пять лет вполне ожидаема: в стране «за ширмой демократии» строится «ханская система» (с. 40).
Журнал последовательно проводит линию на поддержку модернизационной программы, выдвинутой Дмитрием Медведевым (см. обзор журналов в «НЗ» № 69). Во втором номере этой теме целиком посвящена рубрика «Res publica». Сергей Дубинин с огорчением отмечает, что до сих пор все попытки модернизации в России были милитаристскими по духу и мобилизационными по форме; исключения пока не составляет и нынешний курс, проводимый твердой рукой центральных властей и имеющий главным образом технократические, а не политические задачи. Дубинин полагает, что вмешательство государства необходимо, но не должно становиться единственным инструментом реформ. Тему продолжает Николай Шмелев, перечисляя «императивы государственного участия» в модернизации экономики. Эти авторы наиболее очевидно расходятся друг с другом в двух вопросах: о защите внутреннего рынка и о финансировании науки и образования. Шмелев считает российскую экономику чрезмерно открытой для импорта и призывает проводить умеренно протекционистскую политику, а Дубинин, напротив, указывает на негативные последствия ограничения международной конкуренции в ряде отраслей. Что касается науки, то Шмелев видит главную задачу в резком наращивании ее финансирования государством, тогда как Дубинин ставит проблему неэффективного использования уже выделяемых немалых средств.
В третьем номере за 2010 год тему продолжает Николай Гульбинский, призывающий не строить воздушных замков и поставить в качестве главной задачи модернизации решение наиболее острых проблем социальной и экономической инфраструктуры. Гульбинский также считает, что, кроме государства, модернизацию в России проводить некому, и призывает власти как можно скорее продемонстрировать хотя бы один пример успешно реализованного модернизационного проекта. Владимир Бабкин, по своему обыкновению, подвергает разносу политику всех без исключения руководителей постсоветской России за систематическое разрушение экономики страны и подрыв ее научного потенциала. Пафос автора в чем-то симпатичен, однако совершенно неясно, как можно найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации, если все действительно так беспросветно и кругом одни враги.
О сложных российских проблемах говорит и Сергей Маркедонов в статье «Дагестан: новая власть и старые проблемы». Назначение нового главы республики автор ставит в контекст ее чрезвычайно сложного внутреннего устройства и возникающих в связи с этим проблем. Характерно, что работа размещена под рубрикой «Terra incognita», - среднестатистическому россиянину действительно очень мало знакома специфика дагестанской ситуации.
В «Свободной мысли» уже сложилась традиция публикации страноведческих работ, знакомящих читателя с историей и современными проблемами стран, не часто оказывающихся в центре внимания российской общественности. Такова статья Григория Косача о Саудовской Аравии, включенная в рубрику «Teatrum mundi» во втором номере. В третьем же выпуске эта рубрика получилась более обширной и разнообразной. Лариса Дериглазова стучится в открытую дверь, доказывая, что начало войны в Ираке была ошибкой администрации Джорджа Буша, поскольку ни одна из целей - заявленных или подразумеваемых - не была толком достигнута. Традиционно значительное место на страницах журнала отводится региону Центральной и Восточной Европы: Ирина Синицына и Наталия Чудакова анализируют последствия мирового кризиса для польской экономики, а Александр Сытин рассказывает об усилиях балтийских государств, направленных на обретение энергетической независимости от России. В статье «Есть ли у России союзники?», построенной на соединении цивилизационного подхода с вполне стандартным позитивистским пониманием ценностей и интересов, Илья Левяш доказывает, что единственно правильным решением для Москвы было бы искать союзника в лице объединенной Европы.
Работа Михаила Смирнова «“Святая Русь”: от метафизики к политике» (№ 3) служит довольно интересным примером критического подхода к определенной идеологии, в рамках которого автор разделяет основные положения анализируемого дискурса и тем не менее умудряется сохранять от него дистанцию. В результате с определенной точки зрения текст может читаться как разоблачение того, как новое руководство Русской православной церкви манипулирует смыслами, конструируя образ «Святой Руси» в целях сугубо политических и даже экспансионистских, однако автору такой подход представляется мудрым и разумным.
Во втором номере Борис Орлов, оседлав своего любимого конька, размышляет о трудностях, с которыми столкнулась европейская социал-демократия в условиях мирового экономического кризиса. Автор ставит современные проблемы европейских умеренных левых в исторический контекст, показывая, как формировалась их идеология и практика на протяжении полутора веков. Нетрадиционный взгляд на мировые тенденции предлагают Андрей Коряковцев и Сергей Вискунов в статье «Бюрократия и религия в эпоху глобализации» (№ 2). Авторы отказываются от привычного определения бюрократии как рационально организованной системы управления, противопоставляя эзотерический технократизм прагматизму либерального гражданского общества. В результате получается, что у бюрократии и религии немало общего, и смычка между бюрократическим и религиозным фундаментализмом как раз и определяет характер современных глобальных структур господства. Правда, выходит, что эти структуры с одинаковым успехом работают и в традиционном, и в утратившем «подлинные» ориентиры западном обществе, в первом случае опираясь на антизападную и антикапиталистическую религиозность масс, а во втором - на их поверхностную приверженность той или иной религии как форму культурной идентификации. Это различие, на наш взгляд, в статье проработано недостаточно подробно.
Статья Владимира Якунина «Глобализация и диалог цивилизаций» (№ 3) содержит стандартный набор озабоченностей негативными сторонами глобализации (куда в первую очередь относится западный экспансионизм) и рецептов по преодолению этих трудностей посредством межцивилизационного диалога. Если и есть в тексте новаторский элемент, то его следует искать в словарном запасе автора: уже на первых страницах можно найти такие сочные неологизмы, как «идеомиф», «императив макроценности глобализма» или «психоментальность». Вадим Мухачев во втором номере сокрушается по поводу неспособности общественных наук выработать единую социальную теорию, которая была бы способна поставить управление обществом на подлинно научную основу. Его статья, озаглавленная «“Темный лес” теории и миражи идеологии», производит довольно своеобразное впечатление: с одной стороны, автор ссылается на многочисленные отечественные и зарубежные тексты, критически осмысливающие состояние мирового обществознания с вполне современных позиций. С другой же стороны, наивная вера в возможность «подлинно научного» познания социального мира предполагает полное игнорирование философии науки начиная как минимум с Поппера. Цитаты из Маркса используются скорее для пропаганды позитивизма, чем для его критики, что заставляет вспомнить о советских учебниках по философии и политэкономии - вечно живом трупе социального знания.
В работе «Демократия, “социальное государство” и война» (№ 2) Леонид Фишман выдвигает хорошо, в общем-то, известный тезис о связи между демократическим строем, социальными гарантиями и военным аппаратом государства как в античности, так и в Новое время. Эта мысль, однако, формулируется автором в редукционистском ключе:
«…демократия как в античности, так и в Новое время основывается не на абстрактных “естественных правах человека”, а на политической сделке, заключенной между элитами и массами с целью значительного увеличения военной мощи государства» (с. 111).
Значимость всех остальных факторов прямо не отрицается, но и не признается, что приводит автора к не менее категорическому заключению: «современная демократия с устранением ее милитарного стержня должна исчезнуть» (с. 124). Параллели между античностью и современностью находятся также в центре внимания статьи Николая Бугрова, которая посвящена вольному использованию теории при конструировании образов западной и восточной цивилизаций.
Рубрика «Ad litteram» во втором номере отсылает читателя к относительно недавнему прошлому: в ней перепечатываются материалы «круглого стола», посвященного законопроекту о свободе совести, из февральского номера «Коммуниста» за 1990 год. В третьем номере перепечатана статья Георгия Сафарова «Колониальная революция и классовая борьба в Индии», впервые увидевшая свет в журнале «Большевик» в 1930 году. В статье представлена реакция советского обществоведения на события антибританской кампании, развернувшейся в тот период под руководством Махатмы Ганди и ставшей одним из важных этапов на пути Индии к независимости. Во втором номере под исторической рубрикой «Pro memoria» публикуются работы Елены Петренко об интеллектуальном наследии Петра Струве и Михаила Якушева о дипломатическом протоколе при Османском дворе второй половины XIX - начала XX века.
Среди материалов рубрики «Marginalia» во втором номере привлекает внимание отклик Вадима Сапона на статью Камалудина Гаджиева «Искушение свободой» (о ней мы коротко писали в «НЗ» № 67). Сапон пытается защитить либертарную идеологию от неоправданных, по его мнению, обобщений, предпринятых Гаджиевым, для которого либертаризм - это своего рода радикальный неолиберализм, идеология скорее рыночная, нежели демократическая. Сапон указывает на наличие влиятельного левого крыла либертаризма с ярко выраженным антибуржуазным содержанием. Это, безусловно, важное уточнение, однако едва ли оно удовлетворит Гаджиева, который выступает скорее с социально-консервативных позиций и для которого, соответственно, и рыночный фундаментализм, и его критика слева одинаково неприемлемы, поскольку грозят разорвать органичную ткань социального. В третьем номере отметим как интересную своей противоречивостью работу Владислава Бачинина «Социология между светским и религиозным». Автор справедливо критикует секулярную науку Нового времени за иллюзорную попытку начать теоретизирование с чистого листа, однако единственной альтернативой ему видится возврат к «абсолюту», к «сакральному», то есть фактически учреждение религиозной науки. Бачинин упускает из виду тот факт, что светское социальное знание давно уже признало собственную историчность и, следовательно, укорененность, в том числе и в религиозной традиции. Это, однако, не означает автоматического возврата к религиозным догматам в качестве единственно мыслимой первоосновы бытия - скорее, наоборот, в современной философской мысли и социальной теории общество предстает своим собственным автономным основанием, не нуждающимся в метафизических первоосновах в виде религиозного абсолюта или вечной и неизменной природы человека.
Особое место среди материалов даже такого многогранного журнала, как «Свободная мысль», занимает опубликованная в третьем номере статья Александра Суворова «Философия независимой жизни». В ней на основании личного опыта автора раскрывается несложный, в общем-то, тезис о том, как важна для детей-инвалидов мобилизация всех ресурсов личности на обретение социальных навыков, и в частности на образование.
Очередной номер «Полиса» (2010. № 2) открывает рубрика «Политический дискурс», состоящая всего из двух статей, но зато написанных весьма известными авторами. Юрген Хабермас предоставил журналу право первым опубликовать свою работу «Религия, право и политика. Политическая справедливость в мультикультурном мир-обществе». Автор пытается задать условия формирования единого нормативного пространства, в котором участвовали бы различные по своим культурным основаниям версии modernity. Как известно, Хабермас видит свою миссию в выработке нейтральных форм политической коммуникации, которые обеспечили бы выработку подлинно справедливых вариантов взаимодействия между различными социальными группами. Вот и в этом тексте он совершенно исключает из своего анализа вопрос о связи между нормой и властью, как если бы цивилизации вступали в диалог как изначально равные, хотя и различно мыслящие субъекты.
В семи тезисах, уложившихся на девяти журнальных страницах, Борис Капустин резюмирует свой многолетний проект определения политической философии как практики и способа отношения к действительности. Политическая философия, считает Капустин, предполагает «видение политики как действительности, не редуцируемой к до- и внеполитическим “сущностям” и не выводимой из них», причем «она может делать это, только выявляя политическое происхождение самих таких “сущностей”» (с. 25). Эта фундаментально критическая миссия означает необходимость постоянной оппозиционности и, более того, отождествления с позицией угнетенного:
«“Точка зрения” поднимающихся угнетенных, конечно, тоже является частной и не совпадает... с “интересом человечества”. Но в ней есть момент всеобщего... Поднимающийся угнетенный есть конкретная историческая истина, которую в каждой специфической ситуации должна раскрывать политическая философия» (с. 30).
Тема номера обозначена как «Политическое развитие на постсоветском пространстве», но включает лишь статьи о западной его части - Украине, Белоруссии и России. Пытаясь классифицировать события «оранжевой революции», Дэвид Лэйн утверждает, что это были «события, начавшиеся как “оркестрованный” протест против фальсификации выборов», а затем вылившиеся в «революционный государственный переворот» (с. 31). Свой вывод автор основывает на крайне спорной методологии, состоящей в работе с материалами опросов общественного мнения и фокус-групп. Тем самым отношение людей к событию постфактум принимается в качестве его наиболее правильной оценки, а разочарование, постигшее большинство сторонников революции в последующие годы, равно как и тот факт, что революция не добилась декларируемых целей, трактуется как свидетельство отсутствия революции как таковой. В работе «Этнополитическая трансформация Беларуси и Украины сквозь призму миграций» Анастасия Подолянская фиксирует факт привлекательности Белоруссии, в отличие от Украины, для представителей «нетитульных» этнических групп, в том числе русских и украинцев, и связывает это с политикой формирования гражданской нации в Белоруссии и этнокультурной - на Украине. Петр Главачек, оценивая роль политических партий в Белоруссии и применяя транзитологические шаблоны, делает практически неизбежный вывод о том, что партии не выполняют своих предписанных функций. Однако автор даже не задается вопросом, какова же тогда их роль в существующей системе, - получается, что они существуют «просто так». Спорным представляется и вывод о деполитизации белорусского общества - возможно, это и в самом деле верно, но едва ли допустимо делать такой вывод лишь на основании данных о равнодушном отношении населения к партийной политике. Наконец, под той же рубрикой публикуется третья часть статьи Виктора Шейниса «Национальная безопасность России. Испытание на прочность». Речь на этот раз заходит о механизмах и институтах обеспечения национальной безопасности, и автор использует эту тему, чтобы покритиковать существующий режим - главным образом за отсутствие механизмов общественного контроля в сфере национальной безопасности.
Содержание рубрики «Субдисциплина» во втором номере сформирована вопреки сложившейся практике: вместо того, чтобы, как раньше, знакомить читателя с одним из направлений отечественной политологии редакция решила дать «панораму политической науки России» по итогам V Всероссийского конгресса политологов. Представленные в рубрике четыре работы действительно показывают многообразие подходов, характерное для отечественной политологии. Ольга Малинова ставит перед собой задачу рассмотреть «основные тенденции официальной символической политики, направленной на конструирование макрополитической идентичности в России в 1990-х и 2000-х годах» (с. 93). Автор полагает, что кризис идентичности, возникший после распада СССР, так и не был до конца преодолен: результатом путинской эпохи она считает «внедрение эклектической модели макрополитической идентичности», тогда как задача «поиска “общего знаменателя”, способного послужить основой для конструктивного общественного диалога» (с. 103), остается нерешенной. Егор Лазарев доказывает, что «характер трансформации политических режимов в республиках бывшего СССР в значительной степени был обусловлен формированием коррупционных сетей вокруг позиций контроля над распределением экономических, политических и символических ресурсов» (с. 120). Он выделяет пять типов постсоветских политических режимов в зависимости от модели взаимодействия между государством и экономическими интересами - в первую очередь в зависимости от его коррупционности. Краткая - на шесть страниц - заметка Елены Морозовой «Управления изменениями как проблема политического менеджмента» посвящена обоснованию актуальности этой темы в связи с поставленными президентом Медведевым задачами в области модернизации и повышения качества управления. Похожая проблематика оказалась в центре внимания участников «круглого стола» журнала «Полис» и Института социологии РАН, на котором обсуждались проблемы инновационного развития и само понятие инноваций в политике - стенограмма так же вошла в рубрику «Субдисциплина».
Рубрика «Orbis terrarum» на сей раз посвящена общим тенденциям мирового развития. Никита Загладин придерживается мнения, что ощущение кризиса, которым знаменуется современная эпоха, связано с провалом сразу нескольких «мегапроектов» и отражает не столько реальный кризис, сколько кризис гуманитарного знания, более не способного служить прочным фундаментом для осмысления глобальных процессов. Урош Шувакович констатирует факт падения значимости политических партий в результате глобализации, но считает, что существует необходимость формирования механизмов представительной демократии на глобальном уровне, которая может быть организована по партийному принципу. Статья Жана Тощенко «Особенности современной охлократии», опубликованная под рубрикой «Dixi!», являет собой типичный пример охранительного дискурса. Автор предлагает записать в примеры охлократии такие явления, как цветные революции, «мнимую многопартийность» образца 1990-х годов в России и «разрушенную вертикаль». Разумеется, к охлократам причисляются также современные либеральные и оппозиционные деятели, поименно - от Константина Борового до Александра Дугина. Михаил Черников, автор статьи «Капитализм на марше. Близок ли финиш?», склонен считать, что «крах модели финансового капитализма ставит под угрозу всю сложившуюся к сегодняшнему времени систему мирового разделения труда» (с. 187), а это, в свою очередь, может резко повысить издержки и погубить глобальный капитализм как целое.