Два взгляда на славянофильство: Панов и Милюков
Книги триста шестьдесят девятая и триста семидесятая
В нашем городе есть такой некоммерческий лекторий "Интеллектуальный парк Академия", раз в неделю, обычно по четвергам, вот уже три года проходят лекции. Лекторы разные - от очень интересных специалистов своего дела до явных фриков (последние вполне могут быть вузовскими преподавателями, заранее не угадаешь). Я тоже там читал пару лекций, но вот к какой категории отношусь я - к специалистам или к фрикам - слушателям виднее.
В общем, там по весне была лекция про славянофильство. Сходил послушать - любопытно все же концентрированно узнать об этом направлении русской философии и общественной мысли, тем более что лектор преподает философию в местном университете и даже вроде книгу на эту тему выпустил.
К сожалению, лектор оказался городским сумасшедшим - за всю лекцию и даже в ответ на прямой вопрос не смог ответить, в чем же суть славнофильства, какие идеи они провозглашали. По его мнению, славянофильство это нечто настолько мистически-тонкое, что словами невыразимо.
Вот так и остался у меня незавершенный гештальт - понять, что такое славянофильство. А тут с конца лета как закопался в дореволюционные издания, так мимо и проплыли пара брошюр на эту тему. Интересно. что же писали об этом если не современники (конец XIX века все же очень позднее славянофильство), но люди, для которых это недавнее прошлое с кучей последствий в идейном поле их современности. Выловил эти брошюры и прочел, тем более что один из авторов весьма знаменит.
Илья Панов "Славянофильство, как философское учение"
Журнал Министерства Народного Просвещения № 212 1880 г., 67 стр.
http://www.twirpx.com/file/1771704/
Как отмечает сам автор, это едва ли не первая работа, в которой анализируются собственно философские воззрения славянофилов. Автор отмечает, что сами славянофилы - он не называет имен, но ссылки в брошюре только на Хомякова и Киреевского - не сформулировали внятно своих философских воззрений, так что он, автор, реконструирует эти взгляды сам, основываясь на сочинениях славянофилов. Т.е. как если бы был такой философ Киреевский+Хомяков, рассматриваются работы этих авторов и лакуны в изложении одним философом заполняются сочинениями другого, корпус сочинений этих двух авторов используется для дополнения, но не для анализа их расхождений. Вполне корректны прием.
В самом начале статьи автор формулирует credo славянофильства так:
Для читателя православно-верующего взгляды славянофильской школы имеют особый интерес: философия ее может быть названа в строгом смысле православно-христианскою философиею. По мнению славянофилов. основою истинной философии должна служить религиозная вера, и вера именно в той положительной форме ея, в какой она выразилась в древне-восточном православии. Задача философии - применить богооткровенные истины религии к разнообразным сферам человеческой жизни, или правильнее, - самую жизнь и деятельность человека поднять до высоты божественной истины, согласовать их с нею.
Надо сказать, что эта идея мне знакома по сочинениям Киреевского (я писал о них); Хомякова я не читал, но, по цитатам судя, он разрабатывал тот же пласт идей.
Перечтите цитату выше - ничего не смущает? Собственно, почему это учение должно носить имя славянофильства? При чем тут славяне?
На самом деле очень даже причем - автор как на один из источников славянофильства указывает на модную в то время философию Шеллинга с его идеей всемирно-исторических народов (я всегда считал, что это гегелева идея, но Шеллинга не читал, мож и у него то же):
По теории Шелинга, каждый народ, чтобы иметь право на историческое значение, необходимо должен был выполнить какую-нибудь самостоятельную миссию во всемирно-исторической жизни человечества, осуществить в своей национально-исторической жизни какую-нибудь идею безусловного, и, внесши свой вклад в сокровищницу общечеловеческой цивилизации, сойти со всемирно-исторического поприща; в противном случае он теряет всякое право на историческое значение и осуждается на духовное рабство у других народов. У последователей этой теории естественно рождался вопрос: какую всемирно-историческую роль должен играть русский народ?
Как известно, в идейном плане славянофилам противостояли западники - но не следует думать, что они не числили за русским народом всемирно-исторической миссии! Очень даже числили, со славянофилами они расходились в путях достижения этой миссии: западники считали, что сначала русский народ должен взять все передовые достижении Запада как своеобразную эстафетную палочку, и только потом осуществлять свою всемирно-историческую миссию; славянофилы же считали, что Запад уже свернул со всемирно-исторического пути и потому русский народ в своем пути должен следовать своим внутренним склонностям и не ориентироваться, а скорее отталкиваться от Запада.
Вопрос: а как тогда назывались русские мыслители, которые отказывали русскому народу во всемирно-исторической миссии? Ответ: а никак они не назывались, для того, чтобы народу стать этнографическим материалом, перегноем истории, философская рефлексия не требуется.
Итак, славянофилы это те, кто в отношении западной философской традиции рассматривает себя не как продолжателей, а как реформаторов, пролагающих совершенно новое направление:
Задача славянофильства, как философского учения, обрисовалась сама собою: оно задалось целью, с одной стороны - выяснить несостоятельность принципа, лежащего в основе западной философии, а с другой - доказать превосходство начала, положенного в основу древне-русской жизни, и на основании этого начала - создать такое новое философское учение, которое, заменив собою западную философию, составило бы новую высшую ступень в поступательном движении философской мысли и послужило бы началом новой, более совершенной эры в общечеловеческой цивилизации.
Итак, критика западной философии и положительная программа новой, славянофильской философии. Эти две части весьма неравноценны по объему - даже судя по этой работе, изложению критики западной философии отведено примерно 5/6 ее объема; что до положительной программы, то автор сетует, что славянофилы не развили в своих работах каких-либо новых, истинно славянофильских идей.
В чем состоит критика западной философии? - В том, что западная философия опирается только на одну часть разума - на рассудок. В западной философии и религии (в католицизме и особенно в протестантизме) рассудок и сухая логика задавили все другие способности разума, в том числе и особенно веру. Но не только веру - и очевидность, и волю. Классическая немецкая философия (а именно она в XIX веке была острием прогресса) концентрировалась на рассудке.
Нельзя сказать, что славянофильская критика неправа - собственно, дальнейшее развитие западной философии несколькими путями пыталось преодолеть эту рассудочноцентричность. В частности, через понятие интенциональности Брентано и феноменологию Гуссерля, радикально решал эти вопросы Витгенштейн, объявляя часть ходов классической философской мысли "ложными проблемами". Как мы видим, западной философии нашлось что ответить на свой кризис. Заметим, все эти ответы лежали в русле философии - новая философия оставалась все же философией.
Как же видели славянофилы разрешение этого кризиса?
Для того, чтобы [...] воспитать в себе убеждение в недостаточности вообще какого бы то ни было одностороннего способа разумения истины, а вместе с этим сознать нужду в высшем источнике и средоточии разумения, усиленно стремиться найти его, - для этого [...] достаточно быть постоянно внимательным к самому себе, не отдаваться исключительному руководству одной какой-нибудь духовной силы и считать ее голос безусловным авторитетом, но только общему и согласному голосу их придавать решающее значение; необходимо [...] изучать труды не только тех великих тружеников мысли, которые стремились к истине путем научного опыта или путем отвлеченно-рассудочного мышления, но и тех святых подвижников, которые, подвизаясь в тиши уединения, шли к ней путем гармонического развития и усовершенствования всех духовных сил.
Степени [...] познания многоразличны - от низшей, заключающейся в простом восприятии предметов объективного мира, до высшей - полного уразумения самой сущности бытия и постижения его внутренних законов. На высшей своей ступени, оно даст в результате ряд истин, имеющих для ума непреложное, аксиоматическое значение и служащих исходными точками всей духовной деятельности человека в сфере религиозной, нравственной и интеллектуальной. Все эти истины сводятся к одной общей, главной и основной - признанию бытия Божия.
При таком значении веры в глазах православно-верующего, соглашение или примирение с нею разума должно состоять не в том, чтобы отдельные понятия разума приноровить к требованиям веры, или тем более саму веру применить к понятиям разума, а в том, чтобы разум поднять выше своего обыкновенного уровня, самый источник разумения, самый способ мышления возвысить до сочувственного согласия с верою и таким образом соединить два противоположные конца человеческого мышления: тот, которым оно органически неразрывно связывается с высшими вопросами веры, - богооткровенными истинами ее, и тот, где оно соприкасается с развитием внешней образованности, - соединить эти два противоположные полюса человеческой мысли в одну живую мысль, в одно живое убеждение, которое было бы, в одно и то же время, первым основанием для мышления и последним результатом его.
Стремиться устроить весь объем своей жизни сообразно тому идеалу, которого требует и ищет наш дух, и который он находит данным в божественном откровении, поднять дух со всеми его силами и способностями до этого высшего уровня и с высоты его, при его свете, изучать все существующее - вот естественная обязанность каждого, большее или меньшее выполнение которой и есть уже осуществление задачи истинной философии.
Если присмотреться, то видно, что здесь описана отнюдь не философия - скорее мудрость. Это какое-то целостное, нерасчлененное существование. Как идеал - действительно идеал.
Но надо помнить - славянофилы не наметили никаких путей достижения этого идеала, никаких способов достижения этой живой мысли.
Были ли они единственными, кто поставил такую цель? Уж точно не единственными (и наверняка не первыми, но об этом не знаю) - в конце XIX века расцветут пышным цветом увлечения нерасчлененной мудростью Востока, все эти теософии и антропософии; в середине XX века в ту же копилку увлечение дзен-буддизмом.
Можно ли называть славянофильство философией? В части критики западной философии - однозначно да; в части положительной программы - намечен только некий идеал, но это только наметки, не более. Маловато.
Панов в своей работе рассматривает только философский аспект славянофильства, но оно имело и другой, гораздо более яркий аспект - общественный. Ту самую "всемирно-историческую миссию" русского народа, пути развития России. И вот об этом аспекте написал другой, гораздо более известный, даже знаменитый автор - П.Н. Милюков.
П.Н. Милюков "Разложение славянофильства: Данилевский, Леонтьев, Вл. Соловьев"
М: Товарищество И.Н. Кушнеревъ и Ко , 1893 г., 53 стр.
http://www.twirpx.com/file/1777078/
Милюков историк, социолог и политик (в дальнейшем - глава партии кадетов, министр иностранных дел Временного правительства), поэтому славянофильство он рассматривает не с точки зрения философии, а со стороны его практических выводов в политику и общественную жизнь. Вначале он отмечает, что во времена ранних славянофилов - для него это не Киреевский с Хомяковым, а И.С. Аксаков с Д.Ф. Самариным - господствующей философией истории было гегельянство (Шеллинга он упоминает вскользь), т.е. всемирная история есть постепенное развитие и обнаружение всемирного духа. Т.е. народ, претендующий на всемирно-историческое значение, должен более полно и совершенно воплощать в себе этот всемирный дух. Получается, что для старого славянофила национальное и всемирно-историческое нерасторжимы - второе проявляется через первое. Но вот гегелева философия истории ушла, по крайней мере она никак не является ни философской модой, ни тем более чем-то значимым в науке истории, пришли новые исторические идеи. Самая важная в этом контексте - нет неких изначально-данных наций, национальных характеров, национальный характер народа эволюционирует в истории и под действием истории.
Метафизическая связь между всемирно-историческим и национальным разорвалась - как должны трансформироваться славянофильские идеи?
Милюков рассматривает трех основных авторов - Н. Данилевского ("Россия и Европа"), К. Леонтьева ("Византизм и славянство" и др.) и, наконец, Владимира Соловьева.
Как я говорил, Милюков не философ, он историк и политик, так что тон его брошюры весьма эмоционален. Если попытаться вывести генезис его мировоззрения, то он однозначно наследник западников, так что в своем сочинении он пристрастен - он критикует наследников враждебного лагеря. Что не мешает этой критике быть меткой, хотя и едкой.
Книгу Данилевского "Россия и Европа" я читал лет двенадцать назад. Помню свои впечатления - книга показалась коктейлем из науки и предвзятой идеологии, они были как вода и масло - взболтаны, но не смешаны. Так что едкая милюковая критика вполне адекватна (чем-то книга Данилевского напоминает писания Фоменко, хотя о хронологии там ни слова; оба охотятся на крупного зверя - на цивилизацию).
Для Данилевского нация, национальный характер это нечто изначально-данное. Он вообще отрицал идею эволюции - любопытно, что он написал два толстых тома, в которых опровергает дарвинову теорию эволюции. В сети эти книги есть, но читать что-то не хочется.
Константина Леонтьева я тоже когда-то читал - тот самый "Византизм и Славянство". Он последователь Данилевского, но если тот всех славян объединяет в одну цивилизацию, то Леонтьев славян делит на как бы правильных славян (в РИ), а вот всякие балканские славяне заразились "византизмом" - стали лживыми и вообще гадами мерзкими. С политической точки зрения Леонтьев махровый реакционер - мы помним его "надо подморозить Россию". Сейчас снял с полки его том, глянул оглавление. Названия одно колоритней другого: "Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения", "Племенная политика как орудие всемирной революции".
Обоих - и Данилевского, и особенно Леонтьева Милюков критикует за реакционность. Какой вектор развития славянофильства они воплощают? Национальная идея без идеи всемирно-исторической ведет в дебри реакции. Более того, оба этих мыслителя предлагают затормозить развитие России ("подморозить" ее). Остановить, т.е. уж никак этот народ не будет воплощением всемирно-исторического духа.
Но единственный ли это вектор движения наследников славянофильства? Другой, всемирно-исторический вектор славянофильского наследства воплощен в учении Владимира Соловьева. Здесь уже вычеркиваются собственно национальные идеи:
У истинных славянофилов идея общины никогда не имела самостоятельного значения. Славянофилы ценили общину не столько как справедливую форму социальной организации, сколько как бессознательное выражение чувства христианской любви, т.е. как проявление религиозного начала, присущего русскому национальному духу.
После пришествия Христа, сосредоточившего принцип Богочеловечества в одном своем лице, задачу полного осуществления идеи Богочеловечества берет на себя Церковь. Для того чтобы выполнить эту задачу полного слияния человечества с Божеством, церковь должна пропитать мирское общество христианским началом. Но для этого ей необходимо содействие государства; церковь должна стоять выше государства. Принцип церкви, стоящей выше государства, христианство осуществило в папстве: папство и должно поэтому оставаться средоточием всемирной церкви.
Как видим, в этом векторе развития отмирают ключевые национальные идеи старых славянофилов. Как отмечает Милюков, старые славянофилы ни в одном из наследников своего учения не узнали бы своих идей. Все потому, что в исходном славянофильском учении содержалось противоречие, которое при дальнейшем развитии вышло наружу.
Последней фразой этой работы Милюков объявляет смерть славянофильства - оно "мертво и не воскреснет". Как философское учение или как философия истории - пожалуй, да; как общественная идея - вот тут я не был бы так уверен.
В нашем городе есть такой некоммерческий лекторий "Интеллектуальный парк Академия", раз в неделю, обычно по четвергам, вот уже три года проходят лекции. Лекторы разные - от очень интересных специалистов своего дела до явных фриков (последние вполне могут быть вузовскими преподавателями, заранее не угадаешь). Я тоже там читал пару лекций, но вот к какой категории отношусь я - к специалистам или к фрикам - слушателям виднее.
В общем, там по весне была лекция про славянофильство. Сходил послушать - любопытно все же концентрированно узнать об этом направлении русской философии и общественной мысли, тем более что лектор преподает философию в местном университете и даже вроде книгу на эту тему выпустил.
К сожалению, лектор оказался городским сумасшедшим - за всю лекцию и даже в ответ на прямой вопрос не смог ответить, в чем же суть славнофильства, какие идеи они провозглашали. По его мнению, славянофильство это нечто настолько мистически-тонкое, что словами невыразимо.
Вот так и остался у меня незавершенный гештальт - понять, что такое славянофильство. А тут с конца лета как закопался в дореволюционные издания, так мимо и проплыли пара брошюр на эту тему. Интересно. что же писали об этом если не современники (конец XIX века все же очень позднее славянофильство), но люди, для которых это недавнее прошлое с кучей последствий в идейном поле их современности. Выловил эти брошюры и прочел, тем более что один из авторов весьма знаменит.
Илья Панов "Славянофильство, как философское учение"
Журнал Министерства Народного Просвещения № 212 1880 г., 67 стр.
http://www.twirpx.com/file/1771704/
Как отмечает сам автор, это едва ли не первая работа, в которой анализируются собственно философские воззрения славянофилов. Автор отмечает, что сами славянофилы - он не называет имен, но ссылки в брошюре только на Хомякова и Киреевского - не сформулировали внятно своих философских воззрений, так что он, автор, реконструирует эти взгляды сам, основываясь на сочинениях славянофилов. Т.е. как если бы был такой философ Киреевский+Хомяков, рассматриваются работы этих авторов и лакуны в изложении одним философом заполняются сочинениями другого, корпус сочинений этих двух авторов используется для дополнения, но не для анализа их расхождений. Вполне корректны прием.
В самом начале статьи автор формулирует credo славянофильства так:
Для читателя православно-верующего взгляды славянофильской школы имеют особый интерес: философия ее может быть названа в строгом смысле православно-христианскою философиею. По мнению славянофилов. основою истинной философии должна служить религиозная вера, и вера именно в той положительной форме ея, в какой она выразилась в древне-восточном православии. Задача философии - применить богооткровенные истины религии к разнообразным сферам человеческой жизни, или правильнее, - самую жизнь и деятельность человека поднять до высоты божественной истины, согласовать их с нею.
Надо сказать, что эта идея мне знакома по сочинениям Киреевского (я писал о них); Хомякова я не читал, но, по цитатам судя, он разрабатывал тот же пласт идей.
Перечтите цитату выше - ничего не смущает? Собственно, почему это учение должно носить имя славянофильства? При чем тут славяне?
На самом деле очень даже причем - автор как на один из источников славянофильства указывает на модную в то время философию Шеллинга с его идеей всемирно-исторических народов (я всегда считал, что это гегелева идея, но Шеллинга не читал, мож и у него то же):
По теории Шелинга, каждый народ, чтобы иметь право на историческое значение, необходимо должен был выполнить какую-нибудь самостоятельную миссию во всемирно-исторической жизни человечества, осуществить в своей национально-исторической жизни какую-нибудь идею безусловного, и, внесши свой вклад в сокровищницу общечеловеческой цивилизации, сойти со всемирно-исторического поприща; в противном случае он теряет всякое право на историческое значение и осуждается на духовное рабство у других народов. У последователей этой теории естественно рождался вопрос: какую всемирно-историческую роль должен играть русский народ?
Как известно, в идейном плане славянофилам противостояли западники - но не следует думать, что они не числили за русским народом всемирно-исторической миссии! Очень даже числили, со славянофилами они расходились в путях достижения этой миссии: западники считали, что сначала русский народ должен взять все передовые достижении Запада как своеобразную эстафетную палочку, и только потом осуществлять свою всемирно-историческую миссию; славянофилы же считали, что Запад уже свернул со всемирно-исторического пути и потому русский народ в своем пути должен следовать своим внутренним склонностям и не ориентироваться, а скорее отталкиваться от Запада.
Вопрос: а как тогда назывались русские мыслители, которые отказывали русскому народу во всемирно-исторической миссии? Ответ: а никак они не назывались, для того, чтобы народу стать этнографическим материалом, перегноем истории, философская рефлексия не требуется.
Итак, славянофилы это те, кто в отношении западной философской традиции рассматривает себя не как продолжателей, а как реформаторов, пролагающих совершенно новое направление:
Задача славянофильства, как философского учения, обрисовалась сама собою: оно задалось целью, с одной стороны - выяснить несостоятельность принципа, лежащего в основе западной философии, а с другой - доказать превосходство начала, положенного в основу древне-русской жизни, и на основании этого начала - создать такое новое философское учение, которое, заменив собою западную философию, составило бы новую высшую ступень в поступательном движении философской мысли и послужило бы началом новой, более совершенной эры в общечеловеческой цивилизации.
Итак, критика западной философии и положительная программа новой, славянофильской философии. Эти две части весьма неравноценны по объему - даже судя по этой работе, изложению критики западной философии отведено примерно 5/6 ее объема; что до положительной программы, то автор сетует, что славянофилы не развили в своих работах каких-либо новых, истинно славянофильских идей.
В чем состоит критика западной философии? - В том, что западная философия опирается только на одну часть разума - на рассудок. В западной философии и религии (в католицизме и особенно в протестантизме) рассудок и сухая логика задавили все другие способности разума, в том числе и особенно веру. Но не только веру - и очевидность, и волю. Классическая немецкая философия (а именно она в XIX веке была острием прогресса) концентрировалась на рассудке.
Нельзя сказать, что славянофильская критика неправа - собственно, дальнейшее развитие западной философии несколькими путями пыталось преодолеть эту рассудочноцентричность. В частности, через понятие интенциональности Брентано и феноменологию Гуссерля, радикально решал эти вопросы Витгенштейн, объявляя часть ходов классической философской мысли "ложными проблемами". Как мы видим, западной философии нашлось что ответить на свой кризис. Заметим, все эти ответы лежали в русле философии - новая философия оставалась все же философией.
Как же видели славянофилы разрешение этого кризиса?
Для того, чтобы [...] воспитать в себе убеждение в недостаточности вообще какого бы то ни было одностороннего способа разумения истины, а вместе с этим сознать нужду в высшем источнике и средоточии разумения, усиленно стремиться найти его, - для этого [...] достаточно быть постоянно внимательным к самому себе, не отдаваться исключительному руководству одной какой-нибудь духовной силы и считать ее голос безусловным авторитетом, но только общему и согласному голосу их придавать решающее значение; необходимо [...] изучать труды не только тех великих тружеников мысли, которые стремились к истине путем научного опыта или путем отвлеченно-рассудочного мышления, но и тех святых подвижников, которые, подвизаясь в тиши уединения, шли к ней путем гармонического развития и усовершенствования всех духовных сил.
Степени [...] познания многоразличны - от низшей, заключающейся в простом восприятии предметов объективного мира, до высшей - полного уразумения самой сущности бытия и постижения его внутренних законов. На высшей своей ступени, оно даст в результате ряд истин, имеющих для ума непреложное, аксиоматическое значение и служащих исходными точками всей духовной деятельности человека в сфере религиозной, нравственной и интеллектуальной. Все эти истины сводятся к одной общей, главной и основной - признанию бытия Божия.
При таком значении веры в глазах православно-верующего, соглашение или примирение с нею разума должно состоять не в том, чтобы отдельные понятия разума приноровить к требованиям веры, или тем более саму веру применить к понятиям разума, а в том, чтобы разум поднять выше своего обыкновенного уровня, самый источник разумения, самый способ мышления возвысить до сочувственного согласия с верою и таким образом соединить два противоположные конца человеческого мышления: тот, которым оно органически неразрывно связывается с высшими вопросами веры, - богооткровенными истинами ее, и тот, где оно соприкасается с развитием внешней образованности, - соединить эти два противоположные полюса человеческой мысли в одну живую мысль, в одно живое убеждение, которое было бы, в одно и то же время, первым основанием для мышления и последним результатом его.
Стремиться устроить весь объем своей жизни сообразно тому идеалу, которого требует и ищет наш дух, и который он находит данным в божественном откровении, поднять дух со всеми его силами и способностями до этого высшего уровня и с высоты его, при его свете, изучать все существующее - вот естественная обязанность каждого, большее или меньшее выполнение которой и есть уже осуществление задачи истинной философии.
Если присмотреться, то видно, что здесь описана отнюдь не философия - скорее мудрость. Это какое-то целостное, нерасчлененное существование. Как идеал - действительно идеал.
Но надо помнить - славянофилы не наметили никаких путей достижения этого идеала, никаких способов достижения этой живой мысли.
Были ли они единственными, кто поставил такую цель? Уж точно не единственными (и наверняка не первыми, но об этом не знаю) - в конце XIX века расцветут пышным цветом увлечения нерасчлененной мудростью Востока, все эти теософии и антропософии; в середине XX века в ту же копилку увлечение дзен-буддизмом.
Можно ли называть славянофильство философией? В части критики западной философии - однозначно да; в части положительной программы - намечен только некий идеал, но это только наметки, не более. Маловато.
Панов в своей работе рассматривает только философский аспект славянофильства, но оно имело и другой, гораздо более яркий аспект - общественный. Ту самую "всемирно-историческую миссию" русского народа, пути развития России. И вот об этом аспекте написал другой, гораздо более известный, даже знаменитый автор - П.Н. Милюков.
П.Н. Милюков "Разложение славянофильства: Данилевский, Леонтьев, Вл. Соловьев"
М: Товарищество И.Н. Кушнеревъ и Ко , 1893 г., 53 стр.
http://www.twirpx.com/file/1777078/
Милюков историк, социолог и политик (в дальнейшем - глава партии кадетов, министр иностранных дел Временного правительства), поэтому славянофильство он рассматривает не с точки зрения философии, а со стороны его практических выводов в политику и общественную жизнь. Вначале он отмечает, что во времена ранних славянофилов - для него это не Киреевский с Хомяковым, а И.С. Аксаков с Д.Ф. Самариным - господствующей философией истории было гегельянство (Шеллинга он упоминает вскользь), т.е. всемирная история есть постепенное развитие и обнаружение всемирного духа. Т.е. народ, претендующий на всемирно-историческое значение, должен более полно и совершенно воплощать в себе этот всемирный дух. Получается, что для старого славянофила национальное и всемирно-историческое нерасторжимы - второе проявляется через первое. Но вот гегелева философия истории ушла, по крайней мере она никак не является ни философской модой, ни тем более чем-то значимым в науке истории, пришли новые исторические идеи. Самая важная в этом контексте - нет неких изначально-данных наций, национальных характеров, национальный характер народа эволюционирует в истории и под действием истории.
Метафизическая связь между всемирно-историческим и национальным разорвалась - как должны трансформироваться славянофильские идеи?
Милюков рассматривает трех основных авторов - Н. Данилевского ("Россия и Европа"), К. Леонтьева ("Византизм и славянство" и др.) и, наконец, Владимира Соловьева.
Как я говорил, Милюков не философ, он историк и политик, так что тон его брошюры весьма эмоционален. Если попытаться вывести генезис его мировоззрения, то он однозначно наследник западников, так что в своем сочинении он пристрастен - он критикует наследников враждебного лагеря. Что не мешает этой критике быть меткой, хотя и едкой.
Книгу Данилевского "Россия и Европа" я читал лет двенадцать назад. Помню свои впечатления - книга показалась коктейлем из науки и предвзятой идеологии, они были как вода и масло - взболтаны, но не смешаны. Так что едкая милюковая критика вполне адекватна (чем-то книга Данилевского напоминает писания Фоменко, хотя о хронологии там ни слова; оба охотятся на крупного зверя - на цивилизацию).
Для Данилевского нация, национальный характер это нечто изначально-данное. Он вообще отрицал идею эволюции - любопытно, что он написал два толстых тома, в которых опровергает дарвинову теорию эволюции. В сети эти книги есть, но читать что-то не хочется.
Константина Леонтьева я тоже когда-то читал - тот самый "Византизм и Славянство". Он последователь Данилевского, но если тот всех славян объединяет в одну цивилизацию, то Леонтьев славян делит на как бы правильных славян (в РИ), а вот всякие балканские славяне заразились "византизмом" - стали лживыми и вообще гадами мерзкими. С политической точки зрения Леонтьев махровый реакционер - мы помним его "надо подморозить Россию". Сейчас снял с полки его том, глянул оглавление. Названия одно колоритней другого: "Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения", "Племенная политика как орудие всемирной революции".
Обоих - и Данилевского, и особенно Леонтьева Милюков критикует за реакционность. Какой вектор развития славянофильства они воплощают? Национальная идея без идеи всемирно-исторической ведет в дебри реакции. Более того, оба этих мыслителя предлагают затормозить развитие России ("подморозить" ее). Остановить, т.е. уж никак этот народ не будет воплощением всемирно-исторического духа.
Но единственный ли это вектор движения наследников славянофильства? Другой, всемирно-исторический вектор славянофильского наследства воплощен в учении Владимира Соловьева. Здесь уже вычеркиваются собственно национальные идеи:
У истинных славянофилов идея общины никогда не имела самостоятельного значения. Славянофилы ценили общину не столько как справедливую форму социальной организации, сколько как бессознательное выражение чувства христианской любви, т.е. как проявление религиозного начала, присущего русскому национальному духу.
После пришествия Христа, сосредоточившего принцип Богочеловечества в одном своем лице, задачу полного осуществления идеи Богочеловечества берет на себя Церковь. Для того чтобы выполнить эту задачу полного слияния человечества с Божеством, церковь должна пропитать мирское общество христианским началом. Но для этого ей необходимо содействие государства; церковь должна стоять выше государства. Принцип церкви, стоящей выше государства, христианство осуществило в папстве: папство и должно поэтому оставаться средоточием всемирной церкви.
Как видим, в этом векторе развития отмирают ключевые национальные идеи старых славянофилов. Как отмечает Милюков, старые славянофилы ни в одном из наследников своего учения не узнали бы своих идей. Все потому, что в исходном славянофильском учении содержалось противоречие, которое при дальнейшем развитии вышло наружу.
Последней фразой этой работы Милюков объявляет смерть славянофильства - оно "мертво и не воскреснет". Как философское учение или как философия истории - пожалуй, да; как общественная идея - вот тут я не был бы так уверен.