Не умею пить. Звучит, как приговор.
Интересно, каждая пьянка уникальна, или есть Некий Великий Универсальный сценарий? Меня поимело это дежа вю!
МакРейн небрежно уронил тяжёлый мешочек на стойку.
- Будете наливать всем присутствующим и брать отсюда по мере необходимости.
Хозяин молча кивнул, и в кружки потёк золотистый эль.
- А что, неплохо, - оценил Серебряный. - Густой, пахнет неплохо. Ну, Лохматый, в память о тебе, о том прекрасном времени, когда мы были все вместе и даже подумать не могли, что сойдёмся по такому поводу!
Выпили и примолкли.
Кружки наполнились вновь.
- Ребята, мне бы только не напиться… - начал Тимоти, но Брауни прервал его:
- Вот стою я с вами, и чувствую, что мне будет тебя не хватать! Выпьем!
Выпили.
Слово взял Ансельм (собственно говоря, его так и звали):
- МакРейн, почему ты не учился с нами вместе? Ты был бы украшением нашего факультета! А теперь мы тебя теряем навеки!
И печаль проступила на его благородном лице.
Потом уж эль наполнял кружки бесперебойно, тосты приобретали всё большую велеречивость, становясь при этом всё более изысканно-бессвязными.
В какой-то момент МакРейн уже не удивлялся состоянию приятной расслабленности и всеобщей любви к миру. Ну какого, спрашивается, он вечно готов впасть во что-нибудь? Рядом его друзья, которые не забыли его, он скоро женится на той, кого только и можно представить рядом с ним…
Неудивительно, что под эль к ним присоединились и все, кто был в это время в заведении. И все сочувствующе-весело кивали тостующим, а поскольку монет в брошенном мешочке хватало на выпивку с избытком, то кружки едва успевали наполняться.
Серебряный уселся на стойку, беседуя с хозяином. Как выяснилось, хозяин давно уже держал своё заведение в Нью-Йорке, был обременён большой семьёй и эль был его основной статьёй дохода. А волшебники тоже любят выпить, и что с того? И отец его держал это заведение, и дед, и вообще - на стенах кафе висели колдографии великих местных завсегдатаев, навещавших почтенное заведение.
Звали хозяина Хьюго, был он прост в общении и только улыбался, следя, чтобы уровень эля в ёмкостях не опускался.
Время летело незаметно, посетители расходились, а мешочек на стойке отощал едва ли на треть.
Наконец хозяин кашлянул и напомнил, что ему пора бы закрыться.
- Почему так рано?! - возмутился МакРейн, а за ним и остальные.
- Ну почему же рано, - запротестовал хозяин, - вы взгляните на часы!
- Эх, ну почему у нас нет хроноворота, а, - печально сказал Брауни, - сейчас бы продолжили…
Джулиан, великолепно пошатываясь, поднял руку, привлекая внимание, но ничего не сказал, а просто подошёл к хозяину, обнял его и увёл с собой, за маленькую дверь позади стойки.
Тем временем заскучавшие решили, что неплохо было бы повторить «церемонию встречи», достали палочки и попытались церемонию воспроизвести, но то ли пиво всё-таки отличалось своими свойствами от вина, то ли пары, клубившиеся в головах присутствующих, затуманили все навыки, что вбивались им в школе, в результате чего пиво сперва вспыхнуло в подставленной кружке, потом рванулось фонтаном вверх и в итоге, выбросившись в воздух, застыло огромным переливающимся шаром, беззаботно плававшим в воздухе. Шар командам их палочек подчиняться не хотел, зависнув едва ли не под потолком, так что пришлось мобиллекорпусом водружать стулья один на другой, а потом с великой осторожностью по ним карабкаться, прикладываясь к плававшему наверху.
Тем временем Джулиану удалось донести до хозяина мысль, что таких вечеров больше не повторится, а, кроме того, дверь можно запереть и продолжить. Никто и не узнает…
Правда, вернувшись назад, они с удивлением наблюдали происходящее, после чего Джулиан попытался украсить церемонию, расцветив воздух разноцветными искрами и подняв все кружки разом на необходимую высоту, а потом он просто влез на стол и влил какое-то зелье прямо в шар пива. В результате пиво окрасилось во все цвета солнечного спектра и совершенно потеряло вкус.
Ансельм и Тимоти попытались выпроводить получившееся через трубу камина, и шалость удалась: из трубы снаружи брызнул великолепный фонтан, оросивший всех спешивших по улице.
После чего все угомонились и продолжили пить за закрытыми дверями.
…МакРейн чувствовал, что перебрал, время близилось к полуночи, а ещё надо было как-то отоспаться, ноги не слушались, и сознание его подошло к тому пределу, после которого контроль за собой мог бы быть безвозвратно утрачен…
И надо же такому случиться, что именно в этот момент дверь распахнулась, и в тёмном проёме возникла высокая фигура.
- Господа, - произнесла фигура, - у вас серьёзные неприятности!
- Ну и ну, господа… Кажется, этот джентльмен прав, - негромко сказал Джулиан.
… Надо сказать, что на участке, вверенном заботам господина М`Гонегалла, всегда царил образцовый порядок. Волшебники знали, что за малейшее нарушение статуса секретности наказание будет суровым. В этом отношении господин М`Гоннегалл был неумолим, что снискало ему в департаменте проверок огромный авторитет. Нарушители боялись его как огня.
Бедолага Хьюго съёжился за стойкой, пытаясь, видимо, слиться с ней, а четвёрка нарушителей словно прикипела к месту.
- Так-так, господа… Нарушаем статус. В нашем городе это, конечно, надо постараться… Позвольте ваши фамилии, и пройдёмте со мной. В департаменте нас ждут.
МакРейн заёрзал на табурете. Какой неожиданный финал прекрасного вечера! Насколько велик Нью-Йорк, настолько же мало в нём волшебников, и «Пророчества» наверняка раздуют сенсацию. А что скажет Френсис Уаймен и его супруга? А Люсинда? И как теперь из этого выпутываться?
- Э… видите ли, сэр, - не выдержал Серебряный, - у нас сегодня совершенно особенный повод.
- Никаких поводов. Фамилии?
- Позвольте же, - не сдавался Серебряный, - повод особенный. Вот этот господин (он кивнул на МакРейна) на днях женится. Это случай небывалый, так что…
- Поздравляю, - холодно кивнул сотрудник. - Я долго буду ждать?
МакРейн про себя подумал, что и фамилия проверяющего… эээ… кого-то ему напоминает… За что?! Ну судьба, ты сволочь, однако же…
Джулиан снова бросился в атаку:
- Я конечно, понимаю вас, но ведь мы англичане. Ну… почти все. Я вот женат на американке, представляете? И мы чтим законы. И традиции…
В дверях возник Колин и с интересом взирал на происходящее.
М`Гонегалл был неприступен:
- Начнём с вас, - обратился он к МакРейну. - Кто вы, как вас зовут, откуда прибыли и чем занимаетесь?
И тут Колин заговорил:
- Мне кажется, мистер М`Гонегалл, что про Люсинду вы напрочь забыли!
- А? - обернулся проверяющий.
Упомянув Люсинду, Колин отыскал щёлочку в его броне.
- При чём тут ваша сестра, мистер Уаймен?
- А при том, сэр, что вот этот вот англичанин на днях сделает её своей женой.
Великан помягчел лицом и с интересом глядел на Тима.
- Что же вы не сказали сразу? Такой повод… событие… надо же, она совсем большая… Замуж…
- Так по этому поводу мы все здесь, - неназойливо давил Колин. - Не желаете ли отметить такое событие с нами?
М`Гонегалл махнул рукой:
- А, господа, действительно! Сейчас всё равно заканчивается моя смена! Надо же, как я удачно зашёл! Минутку, я только сову в Департамент с рапортом отошлю, скажу, что тревога была ложной. Магглы всё равно завтра забудут…
Проверяющему был придвинут стул, мгновенно подана кружка, доверху полная самого прекрасного эля.
- За Люсинду! - зычно провозгласил проверяющий. - Пусть эта проказница будет счастлива с вами, мистер, мистер…
- МакРейн, - подсказал пришедший в себя Тимоти. Севшему рядом Колину он незаметно пожал руку.
… Мешочек меж тем потихоньку пустел, и МакРейн пристроился поспать на сломанном пианино, стоявшем в углу пивной, а вновь пришедшие угощались от души.
Колина эль не брал вообще, а вот проверяющего немного развезло, причём всё дальше и дальше он становился всё более сентиментален. Он поплакал над тем, как быстро летит время, и дети растут, потом умилился таинству брака и происходящему далее рождению детей, но в конце концов он стал задираться.
МакРейн очнулся от того, что кто-то запустил в него чарой пробуждения, ошалело сел, забыв, где поместился, и с грохотом скатился с пианино.
Над ним нависал М`Гонегалл, нетвёрдо стоявший на ногах и державший две кружки с элем:
- Так… Сейчас ты выпьешь, Тим! За то, чтобы твоя не.. не-ве-ста… была счаст… счастл… рада!
- Не-е-ет, благодарю… Я ведь начал пить раньше, сэр!
- Тогда ты подлый предатель. Пошлю на тебя рапорт…
К М`Гонегаллу подскочил Хьюго, источавший ласку и заботу:
- Ну-ну, мы тут все посидели, все были вам рады, а теперь пойдём спать. Где ваша шляпа-то?
- Эй, Хьюго, - вцепился в стойку МакРейн, - как там монеты?
- Немного осталось, мистер.
- Хорошо… О ч-чёрт, где моя палочка…
Он осмотрел пояс брюк, за которым обычно палочку и носил, и только потом увидел, что палочку ему торжественно протягивает Ансельм, а Брауни таращится на свою, очень внимательно её рассматривая.
Потом, подобно привидению, возник Джулиан, и наконец все выбрались под тёмное нью-йоркское небо. Благо проверяющий жил недалеко, и Колин с Джулианом, как наиболее уверенно передвигавшиеся, повели М` Гоннегала к его дому.
Впервые МакРейн заметил, что ночью в городе полно патрулей Министерства. Пристроив руку на плече Брауни, он переступал довольно твёрдо, и уже рассчитал, что даже поспит сегодня, когда тишину нарушил вопль. Кричал М`Гонегалл!
- Сукин сын, О`Брайен, столько лет надо мной издевается! Ну сейчас я ему выскажу!
Тима оледенили страшные предчувствия:
- Заткните ему рот! Бога ради…
Между тем патруль был совсем близко, и М`Гонегалл уже открыл рот для уничтожительной инвективы, когда Серебряный сделал шаг назад, произнося: «морфеус!», а Колин с усилием держал падающее тело, не в силах вытащить палочку.
В пивном погребе Хьюго утонули не все навыки, тело бережно уложили на тротуар, а все пятеро вежливо поприветствовали собратьев, выстроившись шеренгой.
Проверяющие вежливо раскланялись и пролетели мимо, а между тем бесчувственное тело дотащили до нужной двери, устроили бедолагу в гостиной на диване, и с шумом удалились.
(час спустя)
МакРейн даже немного протрезвел. Они сидели на той самой крыше, где когда-то Тимоти впервые познакомился с Колином, и теперь можно было выдохнуть.
- Кто это был? - Вопрос давно вертелся на языке.
- А… Давнишний знакомец Люс, дежурил тогда под прикрытием местных копов, а она его постоянно доставала… Ну ты знаешь, как она умеет (тут Колин усмехнулся), он к ней и привязался. Потом на повышение пошёл, а про Люс не забыл, к отцу нашему заходил, расспрашивал про неё…
Боевая троица присоединилась к ним, и Джулиан жестом фокусника извлёк откуда-то две пузатые бутылки.
- Оп-па! Ну что, МакРейн?
- Серебряный, ты смерти моей хочешь?
- Ни в коей мере. Но вот Уаймену выпивки досталось меньше, и мы ему должны, а? Сидели бы сейчас в Департаменте, и принимали позор на свои головы!
Еле слышный щелчок, и что-то густое потекло по глоткам.
- Хорош, - МакРейн облизнул губы. - Неплохой «Бейлис». Где ты его добыл?
- Хьюго сунул на дорожку, на остаток из твоего мешочка.
Уже было всё равно, да и палитра напитков носила привкус гэльщины, а с таким сочетанием Тима больше всего стали занимать звёзды. Жаль только, что по небу неслись облака, и не было никакой возможности рассмотреть созвездия. Да и когда он последний раз смотрел на звёзды? В Банфе? Но там звёзды были крупные, небо ночами было безоблачным и ближе к ним…
Уже слабо осознавая, что делает, он попытался встать, но крыша как-то опасно стала подниматься навстречу его лицу, и только мобиллекорпус милосердного Ансельма удержал МакРейна в вертикальном положении.
Мир вокруг двигался подобно карусели, но Тим возвёл очи горе́ и стал просто чистить пальцем светлые пятнышки на небе, добиваясь наилучшего блеска. Вот Люс подойдёт к окну (то, что его любимая могла видеть десятый сон, как-то не учитывалось), а там звёзды сияют… А это он постарался.
В сосредоточенном молчании его основательно налакавшиеся спутники следили за процессом, а МакРейн, периодически поднося руки в белых перчатках к лицу, продолжал заниматься своим делом, пока, икнув, не выдавил:
- Загадили всё небо… Перчатки уже чёрные…
- Зато и впрямь лучше стало. Ансельм, что думаешь?
Ансельм залюбовался результатом, отвлёкся… И МакРейн свалился на тёплый гудрон крыши, норовя свернуться клубочком и проспать так до утра.
Тем временем Колин и Джулиан благородно допили ликёр и соизволили подойти.
- Нет, ну всё такой же, - вздохнул Джулиан. - Не умел пить и не научился… Ладно, кто тут ещё палочку держать в состоянии? Надо же его хоть на койку отнести.
- А ему и так хорошо, - пролепетал Брауни.
Колин усмехнулся, принял бесчувственное тело на буксир, и превосходно ориентируясь, уже направился к двери, ведущей вниз, когда Серебряный взвыл:
- Кретин, ты же его ногами вперёд тащишь!
- Ну и что? Он всё равно полумёртвый, - буркнул Колин.
- В последний путь провожаем, - поддакнул Брауни.
В таком положении МакРейна бережно дотащили до комнаты, сдали истосковавшемуся Афинодору, а после вся четвёрка решила продолжить посиделку во всё ещё пустующем доме Джулиана.
Да там и было где поспать, благо командированных в Министерстве ожидали к двенадцати дня, и можно было выспаться…
МакРейн небрежно уронил тяжёлый мешочек на стойку.
- Будете наливать всем присутствующим и брать отсюда по мере необходимости.
Хозяин молча кивнул, и в кружки потёк золотистый эль.
- А что, неплохо, - оценил Серебряный. - Густой, пахнет неплохо. Ну, Лохматый, в память о тебе, о том прекрасном времени, когда мы были все вместе и даже подумать не могли, что сойдёмся по такому поводу!
Выпили и примолкли.
Кружки наполнились вновь.
- Ребята, мне бы только не напиться… - начал Тимоти, но Брауни прервал его:
- Вот стою я с вами, и чувствую, что мне будет тебя не хватать! Выпьем!
Выпили.
Слово взял Ансельм (собственно говоря, его так и звали):
- МакРейн, почему ты не учился с нами вместе? Ты был бы украшением нашего факультета! А теперь мы тебя теряем навеки!
И печаль проступила на его благородном лице.
Потом уж эль наполнял кружки бесперебойно, тосты приобретали всё большую велеречивость, становясь при этом всё более изысканно-бессвязными.
В какой-то момент МакРейн уже не удивлялся состоянию приятной расслабленности и всеобщей любви к миру. Ну какого, спрашивается, он вечно готов впасть во что-нибудь? Рядом его друзья, которые не забыли его, он скоро женится на той, кого только и можно представить рядом с ним…
Неудивительно, что под эль к ним присоединились и все, кто был в это время в заведении. И все сочувствующе-весело кивали тостующим, а поскольку монет в брошенном мешочке хватало на выпивку с избытком, то кружки едва успевали наполняться.
Серебряный уселся на стойку, беседуя с хозяином. Как выяснилось, хозяин давно уже держал своё заведение в Нью-Йорке, был обременён большой семьёй и эль был его основной статьёй дохода. А волшебники тоже любят выпить, и что с того? И отец его держал это заведение, и дед, и вообще - на стенах кафе висели колдографии великих местных завсегдатаев, навещавших почтенное заведение.
Звали хозяина Хьюго, был он прост в общении и только улыбался, следя, чтобы уровень эля в ёмкостях не опускался.
Время летело незаметно, посетители расходились, а мешочек на стойке отощал едва ли на треть.
Наконец хозяин кашлянул и напомнил, что ему пора бы закрыться.
- Почему так рано?! - возмутился МакРейн, а за ним и остальные.
- Ну почему же рано, - запротестовал хозяин, - вы взгляните на часы!
- Эх, ну почему у нас нет хроноворота, а, - печально сказал Брауни, - сейчас бы продолжили…
Джулиан, великолепно пошатываясь, поднял руку, привлекая внимание, но ничего не сказал, а просто подошёл к хозяину, обнял его и увёл с собой, за маленькую дверь позади стойки.
Тем временем заскучавшие решили, что неплохо было бы повторить «церемонию встречи», достали палочки и попытались церемонию воспроизвести, но то ли пиво всё-таки отличалось своими свойствами от вина, то ли пары, клубившиеся в головах присутствующих, затуманили все навыки, что вбивались им в школе, в результате чего пиво сперва вспыхнуло в подставленной кружке, потом рванулось фонтаном вверх и в итоге, выбросившись в воздух, застыло огромным переливающимся шаром, беззаботно плававшим в воздухе. Шар командам их палочек подчиняться не хотел, зависнув едва ли не под потолком, так что пришлось мобиллекорпусом водружать стулья один на другой, а потом с великой осторожностью по ним карабкаться, прикладываясь к плававшему наверху.
Тем временем Джулиану удалось донести до хозяина мысль, что таких вечеров больше не повторится, а, кроме того, дверь можно запереть и продолжить. Никто и не узнает…
Правда, вернувшись назад, они с удивлением наблюдали происходящее, после чего Джулиан попытался украсить церемонию, расцветив воздух разноцветными искрами и подняв все кружки разом на необходимую высоту, а потом он просто влез на стол и влил какое-то зелье прямо в шар пива. В результате пиво окрасилось во все цвета солнечного спектра и совершенно потеряло вкус.
Ансельм и Тимоти попытались выпроводить получившееся через трубу камина, и шалость удалась: из трубы снаружи брызнул великолепный фонтан, оросивший всех спешивших по улице.
После чего все угомонились и продолжили пить за закрытыми дверями.
…МакРейн чувствовал, что перебрал, время близилось к полуночи, а ещё надо было как-то отоспаться, ноги не слушались, и сознание его подошло к тому пределу, после которого контроль за собой мог бы быть безвозвратно утрачен…
И надо же такому случиться, что именно в этот момент дверь распахнулась, и в тёмном проёме возникла высокая фигура.
- Господа, - произнесла фигура, - у вас серьёзные неприятности!
- Ну и ну, господа… Кажется, этот джентльмен прав, - негромко сказал Джулиан.
… Надо сказать, что на участке, вверенном заботам господина М`Гонегалла, всегда царил образцовый порядок. Волшебники знали, что за малейшее нарушение статуса секретности наказание будет суровым. В этом отношении господин М`Гоннегалл был неумолим, что снискало ему в департаменте проверок огромный авторитет. Нарушители боялись его как огня.
Бедолага Хьюго съёжился за стойкой, пытаясь, видимо, слиться с ней, а четвёрка нарушителей словно прикипела к месту.
- Так-так, господа… Нарушаем статус. В нашем городе это, конечно, надо постараться… Позвольте ваши фамилии, и пройдёмте со мной. В департаменте нас ждут.
МакРейн заёрзал на табурете. Какой неожиданный финал прекрасного вечера! Насколько велик Нью-Йорк, настолько же мало в нём волшебников, и «Пророчества» наверняка раздуют сенсацию. А что скажет Френсис Уаймен и его супруга? А Люсинда? И как теперь из этого выпутываться?
- Э… видите ли, сэр, - не выдержал Серебряный, - у нас сегодня совершенно особенный повод.
- Никаких поводов. Фамилии?
- Позвольте же, - не сдавался Серебряный, - повод особенный. Вот этот господин (он кивнул на МакРейна) на днях женится. Это случай небывалый, так что…
- Поздравляю, - холодно кивнул сотрудник. - Я долго буду ждать?
МакРейн про себя подумал, что и фамилия проверяющего… эээ… кого-то ему напоминает… За что?! Ну судьба, ты сволочь, однако же…
Джулиан снова бросился в атаку:
- Я конечно, понимаю вас, но ведь мы англичане. Ну… почти все. Я вот женат на американке, представляете? И мы чтим законы. И традиции…
В дверях возник Колин и с интересом взирал на происходящее.
М`Гонегалл был неприступен:
- Начнём с вас, - обратился он к МакРейну. - Кто вы, как вас зовут, откуда прибыли и чем занимаетесь?
И тут Колин заговорил:
- Мне кажется, мистер М`Гонегалл, что про Люсинду вы напрочь забыли!
- А? - обернулся проверяющий.
Упомянув Люсинду, Колин отыскал щёлочку в его броне.
- При чём тут ваша сестра, мистер Уаймен?
- А при том, сэр, что вот этот вот англичанин на днях сделает её своей женой.
Великан помягчел лицом и с интересом глядел на Тима.
- Что же вы не сказали сразу? Такой повод… событие… надо же, она совсем большая… Замуж…
- Так по этому поводу мы все здесь, - неназойливо давил Колин. - Не желаете ли отметить такое событие с нами?
М`Гонегалл махнул рукой:
- А, господа, действительно! Сейчас всё равно заканчивается моя смена! Надо же, как я удачно зашёл! Минутку, я только сову в Департамент с рапортом отошлю, скажу, что тревога была ложной. Магглы всё равно завтра забудут…
Проверяющему был придвинут стул, мгновенно подана кружка, доверху полная самого прекрасного эля.
- За Люсинду! - зычно провозгласил проверяющий. - Пусть эта проказница будет счастлива с вами, мистер, мистер…
- МакРейн, - подсказал пришедший в себя Тимоти. Севшему рядом Колину он незаметно пожал руку.
… Мешочек меж тем потихоньку пустел, и МакРейн пристроился поспать на сломанном пианино, стоявшем в углу пивной, а вновь пришедшие угощались от души.
Колина эль не брал вообще, а вот проверяющего немного развезло, причём всё дальше и дальше он становился всё более сентиментален. Он поплакал над тем, как быстро летит время, и дети растут, потом умилился таинству брака и происходящему далее рождению детей, но в конце концов он стал задираться.
МакРейн очнулся от того, что кто-то запустил в него чарой пробуждения, ошалело сел, забыв, где поместился, и с грохотом скатился с пианино.
Над ним нависал М`Гонегалл, нетвёрдо стоявший на ногах и державший две кружки с элем:
- Так… Сейчас ты выпьешь, Тим! За то, чтобы твоя не.. не-ве-ста… была счаст… счастл… рада!
- Не-е-ет, благодарю… Я ведь начал пить раньше, сэр!
- Тогда ты подлый предатель. Пошлю на тебя рапорт…
К М`Гонегаллу подскочил Хьюго, источавший ласку и заботу:
- Ну-ну, мы тут все посидели, все были вам рады, а теперь пойдём спать. Где ваша шляпа-то?
- Эй, Хьюго, - вцепился в стойку МакРейн, - как там монеты?
- Немного осталось, мистер.
- Хорошо… О ч-чёрт, где моя палочка…
Он осмотрел пояс брюк, за которым обычно палочку и носил, и только потом увидел, что палочку ему торжественно протягивает Ансельм, а Брауни таращится на свою, очень внимательно её рассматривая.
Потом, подобно привидению, возник Джулиан, и наконец все выбрались под тёмное нью-йоркское небо. Благо проверяющий жил недалеко, и Колин с Джулианом, как наиболее уверенно передвигавшиеся, повели М` Гоннегала к его дому.
Впервые МакРейн заметил, что ночью в городе полно патрулей Министерства. Пристроив руку на плече Брауни, он переступал довольно твёрдо, и уже рассчитал, что даже поспит сегодня, когда тишину нарушил вопль. Кричал М`Гонегалл!
- Сукин сын, О`Брайен, столько лет надо мной издевается! Ну сейчас я ему выскажу!
Тима оледенили страшные предчувствия:
- Заткните ему рот! Бога ради…
Между тем патруль был совсем близко, и М`Гонегалл уже открыл рот для уничтожительной инвективы, когда Серебряный сделал шаг назад, произнося: «морфеус!», а Колин с усилием держал падающее тело, не в силах вытащить палочку.
В пивном погребе Хьюго утонули не все навыки, тело бережно уложили на тротуар, а все пятеро вежливо поприветствовали собратьев, выстроившись шеренгой.
Проверяющие вежливо раскланялись и пролетели мимо, а между тем бесчувственное тело дотащили до нужной двери, устроили бедолагу в гостиной на диване, и с шумом удалились.
(час спустя)
МакРейн даже немного протрезвел. Они сидели на той самой крыше, где когда-то Тимоти впервые познакомился с Колином, и теперь можно было выдохнуть.
- Кто это был? - Вопрос давно вертелся на языке.
- А… Давнишний знакомец Люс, дежурил тогда под прикрытием местных копов, а она его постоянно доставала… Ну ты знаешь, как она умеет (тут Колин усмехнулся), он к ней и привязался. Потом на повышение пошёл, а про Люс не забыл, к отцу нашему заходил, расспрашивал про неё…
Боевая троица присоединилась к ним, и Джулиан жестом фокусника извлёк откуда-то две пузатые бутылки.
- Оп-па! Ну что, МакРейн?
- Серебряный, ты смерти моей хочешь?
- Ни в коей мере. Но вот Уаймену выпивки досталось меньше, и мы ему должны, а? Сидели бы сейчас в Департаменте, и принимали позор на свои головы!
Еле слышный щелчок, и что-то густое потекло по глоткам.
- Хорош, - МакРейн облизнул губы. - Неплохой «Бейлис». Где ты его добыл?
- Хьюго сунул на дорожку, на остаток из твоего мешочка.
Уже было всё равно, да и палитра напитков носила привкус гэльщины, а с таким сочетанием Тима больше всего стали занимать звёзды. Жаль только, что по небу неслись облака, и не было никакой возможности рассмотреть созвездия. Да и когда он последний раз смотрел на звёзды? В Банфе? Но там звёзды были крупные, небо ночами было безоблачным и ближе к ним…
Уже слабо осознавая, что делает, он попытался встать, но крыша как-то опасно стала подниматься навстречу его лицу, и только мобиллекорпус милосердного Ансельма удержал МакРейна в вертикальном положении.
Мир вокруг двигался подобно карусели, но Тим возвёл очи горе́ и стал просто чистить пальцем светлые пятнышки на небе, добиваясь наилучшего блеска. Вот Люс подойдёт к окну (то, что его любимая могла видеть десятый сон, как-то не учитывалось), а там звёзды сияют… А это он постарался.
В сосредоточенном молчании его основательно налакавшиеся спутники следили за процессом, а МакРейн, периодически поднося руки в белых перчатках к лицу, продолжал заниматься своим делом, пока, икнув, не выдавил:
- Загадили всё небо… Перчатки уже чёрные…
- Зато и впрямь лучше стало. Ансельм, что думаешь?
Ансельм залюбовался результатом, отвлёкся… И МакРейн свалился на тёплый гудрон крыши, норовя свернуться клубочком и проспать так до утра.
Тем временем Колин и Джулиан благородно допили ликёр и соизволили подойти.
- Нет, ну всё такой же, - вздохнул Джулиан. - Не умел пить и не научился… Ладно, кто тут ещё палочку держать в состоянии? Надо же его хоть на койку отнести.
- А ему и так хорошо, - пролепетал Брауни.
Колин усмехнулся, принял бесчувственное тело на буксир, и превосходно ориентируясь, уже направился к двери, ведущей вниз, когда Серебряный взвыл:
- Кретин, ты же его ногами вперёд тащишь!
- Ну и что? Он всё равно полумёртвый, - буркнул Колин.
- В последний путь провожаем, - поддакнул Брауни.
В таком положении МакРейна бережно дотащили до комнаты, сдали истосковавшемуся Афинодору, а после вся четвёрка решила продолжить посиделку во всё ещё пустующем доме Джулиана.
Да там и было где поспать, благо командированных в Министерстве ожидали к двенадцати дня, и можно было выспаться…