Армянский коньяк: наследство Ноя
- Сегодня прочитал, что есть болезнь,
лечиться от которой можно только армянским коньяком!
- А там не написано, как эту болезнь можно подцепить?
Из подслушанного
Армяне уверяют, что история армянского коньяка началась задолго до любого другого коньяка в мире. И в доказательство приводят библейскую историю о ветхозаветном патриархе Ное, том самом, который построил ковчег и спас от потопа "каждой твари по паре". После того, как он высадился на сушу, он "...начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел..." (Бытие 9:20). И произошло не где-нибудь, а аккурат на горе Арарат, что когда-то была частью территории Армении!
Родом из Урарту
Но даже если брать только научно достоверные факты, то и тут можно найти много интересного в пользу версии первородности армянского коньяка. Сохранились и расшифрованы записи царя Руса II, который правил в VII веке до нашей эры в государстве Урарту. Он писал: "Как мне бог Халди приказал, так я этот виноградник разбил...". Напомню, что Урарту располагалось как раз там, где находится современная Армения.
При раскопках разрушенной крепости Тейшебаини, последнего оплота Урарту, обнаружили множество винных погребов. Погребов, заполненных огромными глиняными кувшинами, вкопанными в землю. Объем каждого кувшина был от 400 до 1000 литров, и их обнаружили в общей сложности почти полтысячи.
Эти древние вкопанные кувшины называются карасы
Кроме вина, жители тех мест с древних времен умели варить "настой из тысячи трав" − мерон, целебный напиток, которым даже сейчас омывают детей перед крещением. Известен исторический документ, описывающий, как некий винодел Паргев, сделав из мерона спирт, привез его вместе с другими армянскими дарами к императору Нерону. Тот благосклонно попробовал напиток, и, как описывают древнеримские историки, пришел в веселое настроение и начал носиться на колеснице с сумасшедшей скоростью. А потом весьма щедро наградил армян за доставленное удовольствие.
Все начиналось с крепости
Новейшую историю армянского коньяка можно начать с 1887 года, когда купец 1 гильдии Нерсес Таирян (впоследствии ставший Николаем Таировым) подал прошение армянским властям, чтобы ему разрешили в бывшей Эриваньской крепости построить небольшой заводик по производству вина и коньяка.
Разрешение было получено, но дело не пошло. С завода выходило 1200 ведер напитка в год, но с продажами было туго. Одни предполагают, что покупатели коньяка предпочитали "настоящий" коньяк, привезенный из Франции. Другие ссылаются на проблемы с транспортировкой (железных дорог тогда в Армении еще не было)... Чтобы не разориться, Таирян был вынужден заложить свой завод в банк и всерьез задумывался, как бы его с минимальными потерями куда-нибудь сбагрить. И для начала сдал его в аренду.
И тут на сцену выходит Николай Николаевич Шустов. До этого времени торговый дом "Н. Шустовъ и сыновья" занимался водкой и другим алкоголем, весьма успешно продавая их как в России, так и по всей Европе. Шустов-то и взял в аренду горемычный завод, а уже через год выкупил его за 50 тысяч рублей.
Судя по всему, подгрести под себя коньячное производство Шустовы планировали давно. Еще за несколько лет до аренды завода Таиряна младший брат Василий уехал во Францию, чтобы выведать тонкости технологии производства "настоящего" коньяка. Приключения "коньячного шпиона" в Шарантской долине вполне достойны отдельной книги, но для нас главное, что он привез расписанную по шагам технологию, в которой было все: от выращивания винограда до разлива готового коньяка по бутылкам.
Опыта продаж Шустову было не занимать, его политика была проста и эффективна. "Покупатель нам не друг, он нам слуга и хозяин. Как слугу мы должны научить его покупать то, что выгодно нам, а как хозяина должны научить требовать в магазинах, чтобы им продали то, что нам выгодно. Поэтому лучшей рекламой будет написать не "спрашивайте в магазинах наливки Шустова", а "требуйте везде шустовские наливки"!"
Шустов прикупает еще и коньячный завод в Одессе, а когда Василий возвращается с технологиями, приступает к рекламе своего продукта. Управлять производством он поставил прекрасного специалиста своего дела Мкртича Мусинянца. Мусинянц был выпускником Высшей школы виноградарства и виноделия во Франции, так что о производстве коньяка знал не хуже французов. Главным виноделом стал Кирилл Григорьевич Сильченко, и именно этот тандем создал армянскому коньяку Шустова известность.
Изготовление коньяка проходило по самой что ни на есть классической французской технологии, проверенной и отработанной несколькими поколениями французов.
С подачи Мусинянца были установлены неизвестные до этого в Армении два коньячных аппарата двойной перегонки (так называемого, шарантского типа), а коньячные спирты выдерживались в специальных помещениях со строго фиксированной температурой и влажностью. В подвале бывшей крепости стояли дубовые бочки, специально привезенные из Франции.
Полторы тысячи за реплику
Но производство производством, а надо еще как-то коньяк продать. И тут гений Шустова развернулся во всю ширь. Для начала Шустов нанимает нескольких молодых людей, прилично их одевает и посылает в разные рестораны с простой задачей. Молодой человек, изображая богатого бездельника, должен заказать лучший столик, дорогие блюда и потребовать "лучшего в мире шустовского коньяка". Официант, разумеется, в недоумении разведет руками − не знаем, мол, такого! Тогда актер должен презрительно бросить "А я-то думал, у вас действительно приличный ресторан!", расплатиться за нетронутый обед (!) и напоследок пообещать, что ноги его в таком затрапезном заведении больше не будет.
Через месяц подобной агрессивной "рекламы" Шустов был завален заказами от владельцев ресторанов.
На этом Шустов не остановился. Он узнал, что одним из самых популярных спектаклей Малого театра является "Бесприданница" по Островскому. Он уговорил актрису, игравшую главную роль, как бы случайно "оговариваться" на сцене и просить подать ей "шустовского коньяку". За свою "оговорку" актриса получала каждый месяц полторы тысячи рублей − немалую по тем временам сумму, особенно для актрисы. А руководству театра щедро проставлялся целый ящик коньяка.
Шустовский логотип (колокол) красовался на городских конках и пароходах. Реклама шустовского коньяка регулярно появлялась в популярных изданиях, причем зачастую в самых необычных формах. Например, на странице анекдотов. Сын: "Папа, не можешь ли ты мне указать примеры закона инерции?" Отец: "Лучший пример в этом случае − шустовский коньяк. Если, положим, ты выпиваешь одну рюмку, то со следующей уже дело устанавливается само собою, по инерции".
А следующий шаг сделал коньяк Шустова всемирно известным. Сейчас уже нельзя сказать, русский "авось" или уверенность заставила его в 1900 году отправить бутылку с образцом своего напитка на парижскую выставку. Но факт остается фактом: в "слепой" дегустации его коньяк получил там Гран-при. А когда выяснилось, что победивший коньячок-то вовсе не французский, среди членов жюри чуть не случились обмороки. Потрясенные французы разрешили в виде исключения Шустову на экспортных бутылках писать "cognac", что больше никому и никогда не дозволялось...
История "шустовского" коньяка на этом, конечно, не заканчивается. Ему еще предстоит пережить нелегкое время революции, быть переименованным, но все равно остаться в народе "шустовским", переехать и быть замеченным премьер-министром Великобритании... Но об этом уже во второй части.
Опубликовано на сайте ИнПинто.