Орел и якорь (1/2)
После победы над Македонией во Второй македонской войне 200-196 гг, сделавшей Рим хозяином Греции, и решительного поражения Антиоха Великого и Апамейского мира Антиоха с Республикой 188 года, по которому царство Селевкидов очистило Малую Азию, Рим стал бесспорным военно-политическим гегемоном всего Средиземноморья. Поскольку после этого до войн с Парфией 130 спустя, в 50-х годах до нэ, Республика не встречала противника, который бы победил её в войне, то историки в общем исходят из того, что равных противников у Рима в этот период не было и его гегемонии никто, во всяком случае «снаружи» не угрожал.
Я думаю, это не так. Ещё по крайней мере 60 лет, примерно до 130 года, вопрос о «мировом» господстве в Средиземном море оставался нерешённым. Все это время оставались две великие державы, бывшие гегемоны - царства Селевкидов и Птолемеев, которые не просто теоретически могли снова стать первыми, но и имели для этого достаточно сил и средств, и активно пытались этого добиться. Гегемония Рима была в это время основана не на экономической или культурной, а исключительно на военной силе, так что отнять её можно было именно в прямом военном столкновении. Но для того, чтобы рассчитывать на успех в такой войне, Селевкидам и Птолемеям не хватало одной важной вещи.
Объединение Египта и Сирии - единственная возможность противостоять Риму
В экономическим и военном отношении оба царства во 2 веке были, насколько источники позволяют судить, примерно сопоставимы с Римом (ну, скажем, если интегральную военную силу Рима без государств-союзников а только с провинциями оценить в 100 условных единиц, то у Селевкидов будет, ну, 80, а у Птолемеев, наверное, 65) и в гипотетической войне один на один были бы с Республикой почти на равных и имели бы реальные шансы на победу. (Ниже я попробую этот тезис проиллюстрировать на одном примере.) Однако стратегически они находились в чрезвычайно невыгодном положении, всё из-за того же существования друг друга и равенства сил. В 3 веке Птолемеи и Селевкиды в нескольких полномасштабных «мировых» войнах не смогли добиться окончательной победы и истощили друг друга в борьбе, а привлечение Птолемеями Рима как союзника в 200 привело к победе не Птолемеев, а Рима, освободившегося в 183 году от их контроля.
В новой ситуации, конечно, каждое из царств вполне могло начать противостояние с Римом. Но это мгновенно использовало бы второе царство, для которого сосед оставался главным историческим соперником и конкурентом и самой близкой и опасной военной угрозой. Собственно, один раз эта схема уже сработала. В 201 году Антиох и Филипп Македонский напали на ослабевший Египет, Птолемеи были ослаблены и теряли одно за другим внешние владения. Рим пришёл на помощь и в 200 году объявил войну Филиппу. Казалось бы, Антиоху, как никогда близкому к победе, оставалось только помочь Филиппу, разгромить Рим и лишить Птолемеев их единственного сильного защитника. Но Антиох не смог этого сделать, так как Египет, хоть и разбитый, не шёл на мир и со своими огромными ресурсами оставался такой угрозой на южном фланге, не сняв которую было не то что рискованно, а просто бессмысленно начинать войну на западе. В итоге Антиох провозился с Египтом аж до 195 года, и когда, наконец, добился мира (выдав свою дочь за Птолемея), удобный момент прошёл, Филипп был уже разгромлен, Рим получил Грецию и начал войну с Антиохом в 192 на прочных позициях.
Со 188 по 165 именно Селевкиды были сильнейшим из двух царств, «субгегемоном», и для них само существование рядом царства Птолемеев было стратегическим приговором. Изменить баланс могло теперь только одно - объединение двух царств. Или, в крайнем случае, - кратное, очень большое ослабление одного из них. Но полное подчинение или поглощение было бы, конечно, надёжнее. Птолемеевский орел и якорь Селевкидов должны были соединиться. И наоборот, война с Египтом при готовом придти на помощь Риме была для Селевкидов как для Германии в 20 веке война на два фронта, ситуацией, в которой поражение неизбежно.
Монета с якорем Селевкидов
Монета с орлом Птолемеев
Монета объединенных царств, с якорем и орлом, как её увидела Midjourney. И это ещё лучшая из многих попыток, что-то у ИИ с якорем не очень получается, да и с орлом, в общем, тоже, увы.
Я это не сам придумал, именно так дело понимали уже тогдашние политики. Полибий пишет, анализируя мотивы римского командующего в войне с Филиппом в 169 Квинта Марция, побуждавшего родосцев мирить Антиоха IV с Птолемеями: «поступал так Квинт потому, что боялся, как бы Антиох, по захвате Александрии, не сделался опасным врагом римлян, когда война их с Персеем затянется». (Полибий сам был тогда в нескольких посольствах Ахейского союза, так что в его хорошем понимании ситуации сомневаться не приходится, по ссылке подробности, если хотите посмотреть, насколько дела у римлян в тот момент были непростыми).
Итак, Селевкидам прежде всего нужно было захватить Египетское царство (о мирном присоединении или союзе против Рима речи не шло). Задача очень серьёзная, но, как показала история, решаемая. Но решаемая только при условии, что Рим не вмешивается! А Рим, конечно, вмешался бы обязательно. Группа Катона, правившая со 183 года, может, и была неловкой в дипломатии и международных интригах, но быстро оказать Египту военную помощь уж конечно смогла бы.
Значит, следующей (точнее, наоборот, первой) задачей для Селевкидов было не дать Риму возможности для военного вмешательства, отвлечь его военные силы чем-то серьёзным на несколько лет, необходимых для завоевания Египта.
Селевкиды решили задачу номер 1 в 178-177 годах. Собственно, решение напрашивалось само собой - Македония, остававшаяся сильной военной державой, потерявшая после поражения 197 большинство владений и жестко ограничиваемая Римом во внешней политике. Филипп Македонский после разгрома во Второй Македонской решил не класть все яйца в одну корзину и старшего сына, Персея, воспитывал македонянином, а младшего, Деметрия, побывавшего в Риме заложником - филоромеем. Но, посмотрев на положение дел в Республике после 183 царь, кажется, решил, что на Рим можно всерьёз не закладываться и младшего сына казнил, ну а готовить оружие, учить молодежь военному делу и копить деньги Филипп начал сразу после 197. В 179 царем стал Персей, первым делом возобновивший союз с Римом, а вторым - начавший активную внешнюю политику, стремясь завоевать симпатии греков.
Уже в 186 году, когда у Селевка IV, царствовавшего в 187-175, родился второй сын, царь назвал его, вопреки династическим традициям, Деметрием (у македонских Антигонидов это имя было одним из главных) - похоже, он уже нацелился на дружбу с Македонией. А в 178 году Селевк отдаёт Персею в жены свою дочь Лаодику, невесту привозит в Македонию весь родосский флот, свадьба сыграна грандиозная, пир на весь мир, прославляющие невесту надписи македонских придворных археологи нашли даже на Делосе.
Эвмен, обвиняющий Персея в римском сенате, говорит у Ливия: «Он пользуется большим влиянием среди царей; он женился на дочери Селевка, руки которой он не просил, а ему предложили; сестру свою отдал замуж за Прусия, настойчиво его об этом просившего; обе свадьбы праздновались при стечении множества посольств с поздравлениями и дарами, как будто они справлялись под ауспициями знатнейших народов».
Вот так (конечно, дело было сложнее, но других подробностей отношений Селевка и Антиоха с Македонией мы не знаем, ну хотя бы о главном что-то дошло) Селевкиды подготовили «экран» от Рима.
Антиох (проживший, после того как его отпустили из Рима, три года в Афинах) укреплял и позиции в «освобожденной» Римом Греции - например, он стал главным «эвергетом» - благодетелем Афин, финансируя там строительство грандиозного храма Зевса Олимпийского, в ахейском Мегалополе оплатил реновацию стен, в родосской надписи упоминаются «дары народу для флота от Антиоха». Тут интересно, что облагодетельствованные - не вечно недовольные этолийцы или тянущая к Македонии Беотия, а самые главные греческие союзники Рима. То есть царь явно (1) не скрывал, что не считает Грецию исключительно римской сферой влияния, при этом (2) играл вдолгую, не покупая недовольную Римом мелочь (это он оставил Персею), а как будто рассчитывая на ситуацию, в которой даже вернейшие союзники могут от Рима развернуться к царю.
Ещё есть история с «солнечной» короной. Обычный вид главной царской инсигнии у эллинистических царей был повязка - диадема, на монетах царь обычно изображался в диадеме.
Птолемей I и Антиох III Великий в диадемах.
Но в Египте начиная с Птолемея III появилась (на монетах, изображающих царя) и другая, «солнечная корона», с длинными лучами-зубцами. Птолемей III, как вы помните, в Третьей Сирийской войне разгромил Селевкидов наголову, захватил чуть ли не всё их царство до Бактрии и в одной из надписей, прославляющей это, назван «великий царь, повелитель Азии». Похоже, солнечная корона, как и титул, отражает новое, высшее положение Птолемея среди эллинистических царей. В солнечной короне потом изображали и Птолемеев VI и V.
Птолемей V, царь в 204-180)(
Так вот, на некоторых монетах Антиох IV, пришедший к власти, напомню, в 175 году, первым из Селевкидов, тоже появляется в «солнечной короне».
Вот вы как хотите, а мне кажется, что присвоение чужой (соседской) и совершенно конкретной, оригинальной и узнаваемой царской инсигнии означает претензию на соседский престол и царство. Когда именно на монетах Антиоха появилась солнечная корона, точно неизвестно, я так понимаю, скорее всего или во время египетской кампании, когда он короновался царём Египта, или после неё. Но в любом случае совершенно определённо ничего другого как случившийся или желаемый переход Египта под власть Антиоха она означать, по-моему, не может.
Подготовка Антиоха к войне с Египтом в 175-170 годах.
Карту сделал Евгений Токтаев e_toktaev, автор исторических романов об античности, из "наших", республиканских времен у него есть отличная книга про Спартака.
Что произошло в 172-168 годах
Персей последовательно обострял отношения с Римом и, наконец, довел дело до войны в 173 (некоторые историки считают, что это Рим довёл Персея до войны, Рим, конечно, вёл себя не по-голубиному, но, извините, если бы Персей сидел в своем царстве тихо, это было бы невозможно - нет, царь последовательно и по нарастающей нарушал явные и подразумеваемые ограничения, поставленные Римом Македонии после 197 года). Взятая отдельно такая политика царя кажется странной. Если не самоубийственной. Каких бы союзников Персей ни нашёл в Греции, всё равно военные (с учетом западных вассалов Рима, прежде всего нумидийской конницы, от Массинисы римляне получили и слонов, в их армии были критские стрелки и лигурийская пехота, конница и пехота греков и Эвмена Пергамского) людские (огромная Италия никак не могла сравниться с запустевшей от войн небольшой Македонией, которую Филипп чтобы восполнить убыль населения заселял фракийцами), денежные (с полученными от Карфагена и Селевкидов огромными контрибуциями и испанскими серебряными рудниками), материальные (Карфаген, например, снабжал римскую армию хлебом и прислал военные корабли) ресурсы были несоизмеримы, навскидку я бы сказал, пять к одному. То есть на победу у Персея не то что расчёта, но и надежды быть не могло. К ходу войны тоже есть вопросы - Персей очень решительно до неё довёл, а вёл её вяло, и военные и дипломатические шансы на победу или усиление не использовал. Полибий, Ливий и все остальные историки всё время обвиняют Персея в жадности, из-за которой тот упустил возможность привлечь союзников - иллирийского царя Гентия и племя бастарнов и, возможно, купить благожелательность или даже нейтралитет римского союзника - Эвмена Пергамского, с которым вёл тайные переговоры. Хотя денег на всё это у Персея было более чем достаточно. Наконец, и в генеральном сражении при Пидне Персей командовал нерешительно, в решающий момент не ввёл в бой конницу, а просто увёл её с поля боя.
Если Персей рассчитывал на династические союзы с Антиохом и Пруссием, то они не сработали, но он, кажется, и не рассчитывал - вроде бы отправил один раз послов к Антиоху, но легко удовлетворился отказом в военной поддержке (Антиох гордо сообщил об этом римскому посольству и даже предложил римлянам солдат и денег).
Мне кажется, объяснить это можно только правильно определив цели главного противника римлян, Антиоха, и его место в общей картине. Персей прикрывал Антиоха, связывал римлян, затягивал войну, берёг деньги и солдат, не привлекал союзников, что привело бы к эскалации и скорой развязке, и ждал, пока Антиох добьется успеха в Египте и у него будут развязаны руки чтобы вмешаться в войну в Греции с позиции силы. (Ну а если бы Антиох потерпел неудачу, то Персей не наносил римлянам громких поражений, сохранял силы и мог надеяться на умеренные условия мира.)
В связи с этим мне вспоминаются пресловутые эпициклы. Если вы берете не самое большое, а одно из меньших небесных тел за центр системы, другие тела начинают вести себя странно, внезапно «вилять» на орбитах и приходится для объяснения этого придумывать каждому из них свои эпициклы. Это с Землей так было, а если взять Луну за центр, прикиньте, какие виражи относительно неё все остальные тела начнут выписывать? Утонешь в эпициклах. В международной политике ДЕГ предложил превосходную и простую «гелиоцентрическую» систему - принимаем в пером приближении, что действительно независимым и влияющим на всех остальных является гегемон, при этом нужно учитывать влияние «дьявола» - субгегемона, второй силы. Все прочие в той или иной мере управляемы/направляемы гегемоном и(или) субгегемоном, или во всяком случае вынуждены согласовываться с ними. И вот если учесть «вес», влияние и цели Селевкидов, вдруг становится не нужно углубляться в подсознание и детские травмы Персея, чтобы объяснить противоречия и сложности в его дипломатии, политике и ведении войны.
Антиох тем временем убедился, что в Македонии римляне прочно завязли, и в 170 дождался чрезвычайно своевременного и очень плохо подготовленного нападения со стороны Египта. (История эта странная, но известно о ней так мало, что лучше не гадать, были ли начавшие войну евнухи - регенты и министры юного старшего царя Птолемея VI, сириец Ленней (до того наставник Птолемея) и арамей Евлей с самого начала более лояльными Селевкидам, чем Птолемеям, были ли подкуплены сирийским царем уже в 170-х, или просто проявили полную некомпетентность и авантюризм. Я бы лично, учитывая, что евнухи прибыли в Египет в свите Клеопатры, сестры Антиоха в 193, поставил на то, что они с самого начала действовали с учетом интересов Антиоха. На внезапную некомпетентность, мне кажется, дело меньше всего похоже, до войны ребята вроде несколько лет нормально справлялись с властью. К тому же, после первых поражений Евлей убедил Птолемея сбежать с казной из страны на Самофракию, то есть не в Рим - уже 100 лет как союзник Египта, а, наоборот, в Македонию, царь которой ведет войну с Римом, да ещё свойственник Антиоха. Священный статус защищал царей с сокровищами - беглецов на Самофракию мало - в 168 туда как раз сбежит Персей с сокровищами, но под нажимом римлян сдастся. Да ещё в довершение Птолемей во время бегства попал в руки Антиоха. Да, тут уж «да можно ли сильнее себя разоблачить, Родион Романович?»...
(окончание)
Я думаю, это не так. Ещё по крайней мере 60 лет, примерно до 130 года, вопрос о «мировом» господстве в Средиземном море оставался нерешённым. Все это время оставались две великие державы, бывшие гегемоны - царства Селевкидов и Птолемеев, которые не просто теоретически могли снова стать первыми, но и имели для этого достаточно сил и средств, и активно пытались этого добиться. Гегемония Рима была в это время основана не на экономической или культурной, а исключительно на военной силе, так что отнять её можно было именно в прямом военном столкновении. Но для того, чтобы рассчитывать на успех в такой войне, Селевкидам и Птолемеям не хватало одной важной вещи.
Объединение Египта и Сирии - единственная возможность противостоять Риму
В экономическим и военном отношении оба царства во 2 веке были, насколько источники позволяют судить, примерно сопоставимы с Римом (ну, скажем, если интегральную военную силу Рима без государств-союзников а только с провинциями оценить в 100 условных единиц, то у Селевкидов будет, ну, 80, а у Птолемеев, наверное, 65) и в гипотетической войне один на один были бы с Республикой почти на равных и имели бы реальные шансы на победу. (Ниже я попробую этот тезис проиллюстрировать на одном примере.) Однако стратегически они находились в чрезвычайно невыгодном положении, всё из-за того же существования друг друга и равенства сил. В 3 веке Птолемеи и Селевкиды в нескольких полномасштабных «мировых» войнах не смогли добиться окончательной победы и истощили друг друга в борьбе, а привлечение Птолемеями Рима как союзника в 200 привело к победе не Птолемеев, а Рима, освободившегося в 183 году от их контроля.
В новой ситуации, конечно, каждое из царств вполне могло начать противостояние с Римом. Но это мгновенно использовало бы второе царство, для которого сосед оставался главным историческим соперником и конкурентом и самой близкой и опасной военной угрозой. Собственно, один раз эта схема уже сработала. В 201 году Антиох и Филипп Македонский напали на ослабевший Египет, Птолемеи были ослаблены и теряли одно за другим внешние владения. Рим пришёл на помощь и в 200 году объявил войну Филиппу. Казалось бы, Антиоху, как никогда близкому к победе, оставалось только помочь Филиппу, разгромить Рим и лишить Птолемеев их единственного сильного защитника. Но Антиох не смог этого сделать, так как Египет, хоть и разбитый, не шёл на мир и со своими огромными ресурсами оставался такой угрозой на южном фланге, не сняв которую было не то что рискованно, а просто бессмысленно начинать войну на западе. В итоге Антиох провозился с Египтом аж до 195 года, и когда, наконец, добился мира (выдав свою дочь за Птолемея), удобный момент прошёл, Филипп был уже разгромлен, Рим получил Грецию и начал войну с Антиохом в 192 на прочных позициях.
Со 188 по 165 именно Селевкиды были сильнейшим из двух царств, «субгегемоном», и для них само существование рядом царства Птолемеев было стратегическим приговором. Изменить баланс могло теперь только одно - объединение двух царств. Или, в крайнем случае, - кратное, очень большое ослабление одного из них. Но полное подчинение или поглощение было бы, конечно, надёжнее. Птолемеевский орел и якорь Селевкидов должны были соединиться. И наоборот, война с Египтом при готовом придти на помощь Риме была для Селевкидов как для Германии в 20 веке война на два фронта, ситуацией, в которой поражение неизбежно.
Монета с якорем Селевкидов
Монета с орлом Птолемеев
Монета объединенных царств, с якорем и орлом, как её увидела Midjourney. И это ещё лучшая из многих попыток, что-то у ИИ с якорем не очень получается, да и с орлом, в общем, тоже, увы.
Я это не сам придумал, именно так дело понимали уже тогдашние политики. Полибий пишет, анализируя мотивы римского командующего в войне с Филиппом в 169 Квинта Марция, побуждавшего родосцев мирить Антиоха IV с Птолемеями: «поступал так Квинт потому, что боялся, как бы Антиох, по захвате Александрии, не сделался опасным врагом римлян, когда война их с Персеем затянется». (Полибий сам был тогда в нескольких посольствах Ахейского союза, так что в его хорошем понимании ситуации сомневаться не приходится, по ссылке подробности, если хотите посмотреть, насколько дела у римлян в тот момент были непростыми).
Итак, Селевкидам прежде всего нужно было захватить Египетское царство (о мирном присоединении или союзе против Рима речи не шло). Задача очень серьёзная, но, как показала история, решаемая. Но решаемая только при условии, что Рим не вмешивается! А Рим, конечно, вмешался бы обязательно. Группа Катона, правившая со 183 года, может, и была неловкой в дипломатии и международных интригах, но быстро оказать Египту военную помощь уж конечно смогла бы.
Значит, следующей (точнее, наоборот, первой) задачей для Селевкидов было не дать Риму возможности для военного вмешательства, отвлечь его военные силы чем-то серьёзным на несколько лет, необходимых для завоевания Египта.
Селевкиды решили задачу номер 1 в 178-177 годах. Собственно, решение напрашивалось само собой - Македония, остававшаяся сильной военной державой, потерявшая после поражения 197 большинство владений и жестко ограничиваемая Римом во внешней политике. Филипп Македонский после разгрома во Второй Македонской решил не класть все яйца в одну корзину и старшего сына, Персея, воспитывал македонянином, а младшего, Деметрия, побывавшего в Риме заложником - филоромеем. Но, посмотрев на положение дел в Республике после 183 царь, кажется, решил, что на Рим можно всерьёз не закладываться и младшего сына казнил, ну а готовить оружие, учить молодежь военному делу и копить деньги Филипп начал сразу после 197. В 179 царем стал Персей, первым делом возобновивший союз с Римом, а вторым - начавший активную внешнюю политику, стремясь завоевать симпатии греков.
Уже в 186 году, когда у Селевка IV, царствовавшего в 187-175, родился второй сын, царь назвал его, вопреки династическим традициям, Деметрием (у македонских Антигонидов это имя было одним из главных) - похоже, он уже нацелился на дружбу с Македонией. А в 178 году Селевк отдаёт Персею в жены свою дочь Лаодику, невесту привозит в Македонию весь родосский флот, свадьба сыграна грандиозная, пир на весь мир, прославляющие невесту надписи македонских придворных археологи нашли даже на Делосе.
Эвмен, обвиняющий Персея в римском сенате, говорит у Ливия: «Он пользуется большим влиянием среди царей; он женился на дочери Селевка, руки которой он не просил, а ему предложили; сестру свою отдал замуж за Прусия, настойчиво его об этом просившего; обе свадьбы праздновались при стечении множества посольств с поздравлениями и дарами, как будто они справлялись под ауспициями знатнейших народов».
Вот так (конечно, дело было сложнее, но других подробностей отношений Селевка и Антиоха с Македонией мы не знаем, ну хотя бы о главном что-то дошло) Селевкиды подготовили «экран» от Рима.
Антиох (проживший, после того как его отпустили из Рима, три года в Афинах) укреплял и позиции в «освобожденной» Римом Греции - например, он стал главным «эвергетом» - благодетелем Афин, финансируя там строительство грандиозного храма Зевса Олимпийского, в ахейском Мегалополе оплатил реновацию стен, в родосской надписи упоминаются «дары народу для флота от Антиоха». Тут интересно, что облагодетельствованные - не вечно недовольные этолийцы или тянущая к Македонии Беотия, а самые главные греческие союзники Рима. То есть царь явно (1) не скрывал, что не считает Грецию исключительно римской сферой влияния, при этом (2) играл вдолгую, не покупая недовольную Римом мелочь (это он оставил Персею), а как будто рассчитывая на ситуацию, в которой даже вернейшие союзники могут от Рима развернуться к царю.
Ещё есть история с «солнечной» короной. Обычный вид главной царской инсигнии у эллинистических царей был повязка - диадема, на монетах царь обычно изображался в диадеме.
Птолемей I и Антиох III Великий в диадемах.
Но в Египте начиная с Птолемея III появилась (на монетах, изображающих царя) и другая, «солнечная корона», с длинными лучами-зубцами. Птолемей III, как вы помните, в Третьей Сирийской войне разгромил Селевкидов наголову, захватил чуть ли не всё их царство до Бактрии и в одной из надписей, прославляющей это, назван «великий царь, повелитель Азии». Похоже, солнечная корона, как и титул, отражает новое, высшее положение Птолемея среди эллинистических царей. В солнечной короне потом изображали и Птолемеев VI и V.
Птолемей V, царь в 204-180)(
Так вот, на некоторых монетах Антиох IV, пришедший к власти, напомню, в 175 году, первым из Селевкидов, тоже появляется в «солнечной короне».
Вот вы как хотите, а мне кажется, что присвоение чужой (соседской) и совершенно конкретной, оригинальной и узнаваемой царской инсигнии означает претензию на соседский престол и царство. Когда именно на монетах Антиоха появилась солнечная корона, точно неизвестно, я так понимаю, скорее всего или во время египетской кампании, когда он короновался царём Египта, или после неё. Но в любом случае совершенно определённо ничего другого как случившийся или желаемый переход Египта под власть Антиоха она означать, по-моему, не может.
Подготовка Антиоха к войне с Египтом в 175-170 годах.
Карту сделал Евгений Токтаев e_toktaev, автор исторических романов об античности, из "наших", республиканских времен у него есть отличная книга про Спартака.
Что произошло в 172-168 годах
Персей последовательно обострял отношения с Римом и, наконец, довел дело до войны в 173 (некоторые историки считают, что это Рим довёл Персея до войны, Рим, конечно, вёл себя не по-голубиному, но, извините, если бы Персей сидел в своем царстве тихо, это было бы невозможно - нет, царь последовательно и по нарастающей нарушал явные и подразумеваемые ограничения, поставленные Римом Македонии после 197 года). Взятая отдельно такая политика царя кажется странной. Если не самоубийственной. Каких бы союзников Персей ни нашёл в Греции, всё равно военные (с учетом западных вассалов Рима, прежде всего нумидийской конницы, от Массинисы римляне получили и слонов, в их армии были критские стрелки и лигурийская пехота, конница и пехота греков и Эвмена Пергамского) людские (огромная Италия никак не могла сравниться с запустевшей от войн небольшой Македонией, которую Филипп чтобы восполнить убыль населения заселял фракийцами), денежные (с полученными от Карфагена и Селевкидов огромными контрибуциями и испанскими серебряными рудниками), материальные (Карфаген, например, снабжал римскую армию хлебом и прислал военные корабли) ресурсы были несоизмеримы, навскидку я бы сказал, пять к одному. То есть на победу у Персея не то что расчёта, но и надежды быть не могло. К ходу войны тоже есть вопросы - Персей очень решительно до неё довёл, а вёл её вяло, и военные и дипломатические шансы на победу или усиление не использовал. Полибий, Ливий и все остальные историки всё время обвиняют Персея в жадности, из-за которой тот упустил возможность привлечь союзников - иллирийского царя Гентия и племя бастарнов и, возможно, купить благожелательность или даже нейтралитет римского союзника - Эвмена Пергамского, с которым вёл тайные переговоры. Хотя денег на всё это у Персея было более чем достаточно. Наконец, и в генеральном сражении при Пидне Персей командовал нерешительно, в решающий момент не ввёл в бой конницу, а просто увёл её с поля боя.
Если Персей рассчитывал на династические союзы с Антиохом и Пруссием, то они не сработали, но он, кажется, и не рассчитывал - вроде бы отправил один раз послов к Антиоху, но легко удовлетворился отказом в военной поддержке (Антиох гордо сообщил об этом римскому посольству и даже предложил римлянам солдат и денег).
Мне кажется, объяснить это можно только правильно определив цели главного противника римлян, Антиоха, и его место в общей картине. Персей прикрывал Антиоха, связывал римлян, затягивал войну, берёг деньги и солдат, не привлекал союзников, что привело бы к эскалации и скорой развязке, и ждал, пока Антиох добьется успеха в Египте и у него будут развязаны руки чтобы вмешаться в войну в Греции с позиции силы. (Ну а если бы Антиох потерпел неудачу, то Персей не наносил римлянам громких поражений, сохранял силы и мог надеяться на умеренные условия мира.)
В связи с этим мне вспоминаются пресловутые эпициклы. Если вы берете не самое большое, а одно из меньших небесных тел за центр системы, другие тела начинают вести себя странно, внезапно «вилять» на орбитах и приходится для объяснения этого придумывать каждому из них свои эпициклы. Это с Землей так было, а если взять Луну за центр, прикиньте, какие виражи относительно неё все остальные тела начнут выписывать? Утонешь в эпициклах. В международной политике ДЕГ предложил превосходную и простую «гелиоцентрическую» систему - принимаем в пером приближении, что действительно независимым и влияющим на всех остальных является гегемон, при этом нужно учитывать влияние «дьявола» - субгегемона, второй силы. Все прочие в той или иной мере управляемы/направляемы гегемоном и(или) субгегемоном, или во всяком случае вынуждены согласовываться с ними. И вот если учесть «вес», влияние и цели Селевкидов, вдруг становится не нужно углубляться в подсознание и детские травмы Персея, чтобы объяснить противоречия и сложности в его дипломатии, политике и ведении войны.
Антиох тем временем убедился, что в Македонии римляне прочно завязли, и в 170 дождался чрезвычайно своевременного и очень плохо подготовленного нападения со стороны Египта. (История эта странная, но известно о ней так мало, что лучше не гадать, были ли начавшие войну евнухи - регенты и министры юного старшего царя Птолемея VI, сириец Ленней (до того наставник Птолемея) и арамей Евлей с самого начала более лояльными Селевкидам, чем Птолемеям, были ли подкуплены сирийским царем уже в 170-х, или просто проявили полную некомпетентность и авантюризм. Я бы лично, учитывая, что евнухи прибыли в Египет в свите Клеопатры, сестры Антиоха в 193, поставил на то, что они с самого начала действовали с учетом интересов Антиоха. На внезапную некомпетентность, мне кажется, дело меньше всего похоже, до войны ребята вроде несколько лет нормально справлялись с властью. К тому же, после первых поражений Евлей убедил Птолемея сбежать с казной из страны на Самофракию, то есть не в Рим - уже 100 лет как союзник Египта, а, наоборот, в Македонию, царь которой ведет войну с Римом, да ещё свойственник Антиоха. Священный статус защищал царей с сокровищами - беглецов на Самофракию мало - в 168 туда как раз сбежит Персей с сокровищами, но под нажимом римлян сдастся. Да ещё в довершение Птолемей во время бегства попал в руки Антиоха. Да, тут уж «да можно ли сильнее себя разоблачить, Родион Романович?»...
(окончание)