Дед Хо-Ши-Мин
В те времена укромные, теперь почти былинные,
Когда срока огромные брели в этапы длинные.
В.Высоцкий
Было время, когда мне периодически приходилось бывать на острове Вайгач. На берегу бухты Варнек располагался поселок с одноименным названием. Населения - человек тридцать, все - оседлые ненцы, охотники и оленеводы. В смутные годы перестройки люди оказались совсем заброшены - колхоз умер, оленей перестали забирать, снабжение соответственно. Интересный у них был магазин - приходишь, мол нужен килограмм сахара, тебя записывают в тетрадочку: "когда будет - получишь", соответственно в другую тетрадочку записывают сколько должен, будут деньги - отдашь. Вот так и отовариваются. Некоторые записи ждут своей реализации годами, что говорить, если на весь поселок на всю зиму завезли восемь мешков картошки. А зима - больше семи месяцев.
Но народ не теряет оптимизма и дружелюбия. Приезд людей с большой земли здесь целое событие - и какое-никакое развлечение, ну и, естественно, натуральный обмен. Меняли свежую рыбу и мясо на макароны, крупы, картошку...
Жил в том поселке дед, сколько ему было лет - никто не знал, а сам он не помнил. Говорил, что во время войны был уже большим мальчишкой, по всем прикидкам получалось лет за семьдесят, что в здешних местах большая редкость. Как его звали - тоже осталось тайной, местные его звали просто "дед", а мы окрестили Хо-Ши-Мином. Старик был еще довольно крепким, в рукопожатии чувствовалась сила, сохранял ясность мысли и хорошую память. При этом был не дурак выпить. Из уважения к возрасту, его приглашали на все ритуалы скрепления договоров натурального обмена огненной водой.
Выпив, дед Хо-Ши-Мин пускался в долгие и подробные рассказы, вспоминая свое довоенное детство. Рассказчик он был неплохой так что было интересно.
Помню как-то он рассказал, как мальчишкой еще до войны бегал смотреть на тюремный лагерь на другом берегу бухты. Естественно, зеки без дела не сидели, и при лагере был рудник.
В тридцатые годы советские ученые решили, что на острове Вайгач должен быть никель - ценнейшее стратегическое сырье. Было принято решение организовать пробный рудник для проверки этого предположения. Реализовывалось все это силами заключенных, был организован лагерь и работа закипела. Надо сказать, что Вайгач представляет собой монолитный гранитный камень торчащий из воды, так что теперь даже сложно представить, как при помощи кирки, лопаты и чьей-то матери шла разработка.
Доставляли зеков в лагерь очень просто - пешком. Пешие этапы с Воркуты на Вайгач гнали зимой, когда пролив замерзал. Тех, кто не мог идти, добивали и скидывали в полыньи. Обратных этапов не было. Перед следующей зимой, ослабевших больных заключенных вывозили на барже на середину бухты, связывали и топили.
Никель так и не нашли, перед самой войной, а, скорее всего, уже после ее начала, проект свернули. Лагерь ликвидировали, на прощанье, утопив всех заключенных в бухте...
Рассказывая это, дед Хо-Ши-Мин плакал чистыми и искренними слезами, ужас происходившего на его глазах не отпускал даже спустя столько лет.
На следующий день мы снарядили катер и съездили на ту сторону бухты, где, по словам Хо-Ши-Мина, был лагерь. От самого лагеря ничего не осталось - бараки и ограждения местные жители разобрали на починку своих домов. На Вайгаче дерево в сильном дефиците, а вот вход в рудник сохранился. Вырубленная в граните штольня уходила вниз, а, рядом со входом, в монолитной скале были вырублены профиль Сталина и звезда. Вот и все, что осталось от безымянных зеков, чьей могилой стала холодная вода бухты Варнек.
Вот такие истории рассказывал нам живой свидетель изнанки истории - дед Хо-Ши-Мин. Хотя вряд ли он жив сейчас, все-таки больше десяти лет прошло. Осталась только память, да обрывки видеозаписей на посыпавшейся от времени кассете.