СВОЙ ЧЕЛОВЕК НА КУБЕ
Кто в Гаване не бывал, тот Эль-Морро не видал…
Крепость с маяком, пожалуй, самый известный образ этого города. Классический вид открывается от места схождения набережной Малекон с бульваром Прадо. Это один из многих пунктов для обязательного посещения туристами. Бурная жизнь на Малеконе начинается с приходом темноты. Парапет, растянувшийся на три километра, не случайно называют «самой длинной лавочкой для влюблённых»…
Проснуться в гаванском отеле у Центрального парка с первыми петухами - это не метафора. Кто эти люди, использующие балконы и пентхаузы под курятники - последователи вуду, мелкие фермеры или любители птичьего пения? Скорее всего, они - жертвы карточной системы или чревоугодники. Но даже, если бы на городских балконах и крышах только сушилось бельё, и до и после сиесты возле огромных бочек с водой просто прохлаждались мужчины и женщины в свободной одежде, вид Гаваны был бы не менее живописным.
Суждения Хосе Ортеги-и-Гассета о женской красоте явно были не полны из-за отсутствия в них кубинских типажей. Юные мулатки, креолки, негритянки обладают сложнотипологизируемым разнообразием чувственной красоты. Согласитесь, что от них порой непросто отвести взгляд. С годами формы многих кубинских женщин становятся столь же пышными и избыточными, как шедевры колониальной архитектуры, что, впрочем, парадоксальным образом не утяжеляет пластичность их движений.
Не пытайтесь уловить в узких улочках старой части Гаваны запах океана, сигар и рома. Эти места пахнут подгнившим манго, невысохшим со вчерашнего дня бельём и камнями, впитавшими в себя аромат почти пяти столетий. Облупившаяся штукатурка хотя и контрастирует с былой красотой эпохи барокко, но нисколько не даёт усомниться в эстетическом совершенстве этого города.
«Мой мохито в "Ла Бодегита", мой дайкири в "Эль Флоридита"», говорил Эрнест Хемингуэй. Кого больше в тесном баре около Кафедральной площади - поклонников писателя или мятного коктейля? Все ли посетители ресторана в квартале от Капитолия знают, чья бронзовая фигура удобно устроилась у стойки бара возле окна? Случай Хема демонстрирует, как гением места, культовым персонажем, «своим» может стать пришелец из другого мира, из иной культурной среды.
В фильме «Ночь на Земле» Джима Джармуша, на мой взгляд, не хватает новеллы о Гаване. Велорикша или таксист за рулём ровесника революции - Chevrolet Delray 1958 года - могли бы поведать увлекательные, как «Тысяча и одна ночь», саги из немыслимо прихотливой ночной жизни двухмиллионного города на берегу океана.
Можно ли сказать, что, если вы не прошли в разгар сиесты улицу Нептуно от Центрального парка до университета, то вы не видели «настоящую» Гавану? Что такое «настоящая Гавана»? Где она находится? Явно не в кабаре «Тропикана» и не на площадях старого города. Но, как любой великий город, Гавана для каждого своя. Ничего более гаванского, чем вид на летящую в облаках музу над оперным театром, я не могу себе представить. Это сюрреалистический город, город сновидений.
Субтропическая ночь наступает внезапно. Едва порозовеет под лучами уходящего за Мексику солнца белый мрамор монументов, как зажигаются уличные фонари, и праздные толпы заполняют город. Гавана начинает жить в ритме сальсы. Кажется, что уличные музыканты едва смогли дождаться покрова ночи, чтобы взяться за свои инструменты. Гибкие метиски посреди площади танцуют румбу, приглашая кавалеров. И хочется верить, что они делают это не ради денег...
У меня есть мечта. Рождённый в империи, я хотел бы жить в провинции у моря. А именно в провинции Санкти Спиритус у Карибского моря в городе Тринидаде. В этом кубинском Суздале время остановилось задолго до 1959 года. Наличие электричества и автомобилей в средневековой Европе превращает аутентичные древности в декорации. В кубинской глубинке экзотикой из иного мира веет от столбов с проводами, УАЗика цвета хаки и Chevrolet Bel Air 1953 года на мощёных камнем улочках.
Банка из-под пива «Bucanero», брошенная кем-то на кромке кораллового берега самого флибустьерского моря - инсталляция, концептуальнее которой трудно что-то придумать. Пираты в этих местах - не голливудская выдумка, а предмет изучения краеведов. Чем наводившие когда-то ужас на все окрестные воды пираты Карибского моря отличаются от сомалийских мародёров? Тем, что они уже никому не страшны.
Приближаясь к парку имени Джона Леннона, минуя особняки и виллы некогда буржуазного района Ведадо, невольно задумываешься о судьбе революционеров, о том, насколько закономерно в Гаване пересеклись истории двух культовых персонажей ХХ века - Леннона и Че Гевары? Что написал бы Альбер Камю в книге «Бунтующий человек», появись она после того, как бунт стал частью массовой культуры?
Виктор Ерофеев в колонке журнала «GQ» как-то заявил, что ему одинаково чужды и те, кто носит футболки с Че Геварой, и те, кто их осуждает. Конечно, на острове прекрасно понимают, что Че сейчас - это мировая поп-икона. Его облик можно обнаружить на самых разных носителях - майках, кружках, брелоках, магнитиках, тарелочках, открытках, вымпелах, банданах, обложках альбомов и книг, ремнях и даже на швейцарских часах Swatch, продающихся в гаванском аэропорту имени, правда, не Че Гевары, а Хосе Марти. Так бывший министр финансов Кубы приносит доход своей второй родине и после трагической гибели в боливийских лесах.
Старые американские автомобили с открытым капотом такая же привычная часть городских улиц, как сигарные окурки на брусчатке и портреты Фиделя и Че в постоянной досягаемости глаз. Порой кажется, что ремонт - это своего рода священнодействие, ритуал, в отличие от жертвоприношений вуду, публичный и даже показной. Кубинцы артистичны от природы. Они не только театрально работают, они так двигаются, сидят, стоят… Возможно, даже в постели они ведут себя как перед открытым занавесом.
Chevrolet Corvette 1953 года, вошедший в список икон дизайна ХХ века - это большая редкость на Кубе в отличие от других свидетелей классической эпохи Голливуда. Прежде всего, это огромные седаны и купе Buick, Cadillac, Chevrolet, Chrysler, Dodge, Edsel, Ford, Oldsmobile, Packard, Plymouth, Pontiac и Studebaker…
Элегантный Edsel, стоящий возле ветхого домика, в каком-то смысле такой же символ Кубы, как и тиражируемые на открытках, брелоках, сумках образы такси, припаркованного возле легендарного гаванского бара La Bodeguita Del Medio.
Богато хромированная модель Dodge Coronet изумительно вписывается в пейзаж с королевскими пальмами. Отдельные экземпляры хороши и в деталях. Корма каравеллы или конкистадор на эмблемах Desoto Custom или Plymouth Cranbrook воспринимаются как приметы «большого автомобильного стиля», шикарные излишества эпохи Мэрилин Монро и Элвиса Пресли. Рок-н-ролл мёртв, а они ещё нет…
Дни на курортах практически неотличимы друг от друга. Тихие дни в Варадеро остались в памяти, прежде всего, благодаря сотням фотоснимков этого курортного городка. Он возник в век джаза, когда утомлённые сухим законом американцы устремились на Кубу. Здесь самое близкое к Флориде место и один из самых длинных пляжей мира. Теперь на острове нет янки. Об их присутствии в Варадеро напоминают старомодные бунгало, ставшие экзотикой для внешнего мира ретро-автомобили и причалы для яхт.
Лет через двадцать я расскажу внукам, как ураган «Густав» на три дня задержался на Ямайке, прежде чем пересечь Кубу западнее Гаваны. Ожидание в Варадеро тропического урагана - самое подходящее время, чтобы потягивать «Santiago de Cuba», наполнять воздух ароматом Churchills, читать «Концерт барокко» Алехо Карпентьера и мечтать о зимних вьюгах, снежных заносах и прочих мелких невзгодах родной природы.
Более пятисот лет назад Колумб наткнулся на этот остров. С тех пор на нём изменилось многое, даже растительный мир. Но порой возникает ощущение, что жизнь здесь уже давно остановилась, и остров превратился в парк туристических аттракционов, в парк имени Кастро, в шоу Кастро. Пейзаж, напоминающий картины любителя парадоксов Рене Магритта, всего лишь мгновение кубинской жизни. Впечатление, что тень от кресла, похожая на стрелку солнечных часов, больше не сдвинется, обманчиво. Жизнь идёт, туристы стремятся успеть увидеть Кубу времён Фиделя, шоу продолжается…
Михаил Тимофеев Свой человек на Кубе // Свои. 2011. № 3. С. 44 - 47.
Крепость с маяком, пожалуй, самый известный образ этого города. Классический вид открывается от места схождения набережной Малекон с бульваром Прадо. Это один из многих пунктов для обязательного посещения туристами. Бурная жизнь на Малеконе начинается с приходом темноты. Парапет, растянувшийся на три километра, не случайно называют «самой длинной лавочкой для влюблённых»…
Проснуться в гаванском отеле у Центрального парка с первыми петухами - это не метафора. Кто эти люди, использующие балконы и пентхаузы под курятники - последователи вуду, мелкие фермеры или любители птичьего пения? Скорее всего, они - жертвы карточной системы или чревоугодники. Но даже, если бы на городских балконах и крышах только сушилось бельё, и до и после сиесты возле огромных бочек с водой просто прохлаждались мужчины и женщины в свободной одежде, вид Гаваны был бы не менее живописным.
Суждения Хосе Ортеги-и-Гассета о женской красоте явно были не полны из-за отсутствия в них кубинских типажей. Юные мулатки, креолки, негритянки обладают сложнотипологизируемым разнообразием чувственной красоты. Согласитесь, что от них порой непросто отвести взгляд. С годами формы многих кубинских женщин становятся столь же пышными и избыточными, как шедевры колониальной архитектуры, что, впрочем, парадоксальным образом не утяжеляет пластичность их движений.
Не пытайтесь уловить в узких улочках старой части Гаваны запах океана, сигар и рома. Эти места пахнут подгнившим манго, невысохшим со вчерашнего дня бельём и камнями, впитавшими в себя аромат почти пяти столетий. Облупившаяся штукатурка хотя и контрастирует с былой красотой эпохи барокко, но нисколько не даёт усомниться в эстетическом совершенстве этого города.
«Мой мохито в "Ла Бодегита", мой дайкири в "Эль Флоридита"», говорил Эрнест Хемингуэй. Кого больше в тесном баре около Кафедральной площади - поклонников писателя или мятного коктейля? Все ли посетители ресторана в квартале от Капитолия знают, чья бронзовая фигура удобно устроилась у стойки бара возле окна? Случай Хема демонстрирует, как гением места, культовым персонажем, «своим» может стать пришелец из другого мира, из иной культурной среды.
В фильме «Ночь на Земле» Джима Джармуша, на мой взгляд, не хватает новеллы о Гаване. Велорикша или таксист за рулём ровесника революции - Chevrolet Delray 1958 года - могли бы поведать увлекательные, как «Тысяча и одна ночь», саги из немыслимо прихотливой ночной жизни двухмиллионного города на берегу океана.
Можно ли сказать, что, если вы не прошли в разгар сиесты улицу Нептуно от Центрального парка до университета, то вы не видели «настоящую» Гавану? Что такое «настоящая Гавана»? Где она находится? Явно не в кабаре «Тропикана» и не на площадях старого города. Но, как любой великий город, Гавана для каждого своя. Ничего более гаванского, чем вид на летящую в облаках музу над оперным театром, я не могу себе представить. Это сюрреалистический город, город сновидений.
Субтропическая ночь наступает внезапно. Едва порозовеет под лучами уходящего за Мексику солнца белый мрамор монументов, как зажигаются уличные фонари, и праздные толпы заполняют город. Гавана начинает жить в ритме сальсы. Кажется, что уличные музыканты едва смогли дождаться покрова ночи, чтобы взяться за свои инструменты. Гибкие метиски посреди площади танцуют румбу, приглашая кавалеров. И хочется верить, что они делают это не ради денег...
У меня есть мечта. Рождённый в империи, я хотел бы жить в провинции у моря. А именно в провинции Санкти Спиритус у Карибского моря в городе Тринидаде. В этом кубинском Суздале время остановилось задолго до 1959 года. Наличие электричества и автомобилей в средневековой Европе превращает аутентичные древности в декорации. В кубинской глубинке экзотикой из иного мира веет от столбов с проводами, УАЗика цвета хаки и Chevrolet Bel Air 1953 года на мощёных камнем улочках.
Банка из-под пива «Bucanero», брошенная кем-то на кромке кораллового берега самого флибустьерского моря - инсталляция, концептуальнее которой трудно что-то придумать. Пираты в этих местах - не голливудская выдумка, а предмет изучения краеведов. Чем наводившие когда-то ужас на все окрестные воды пираты Карибского моря отличаются от сомалийских мародёров? Тем, что они уже никому не страшны.
Приближаясь к парку имени Джона Леннона, минуя особняки и виллы некогда буржуазного района Ведадо, невольно задумываешься о судьбе революционеров, о том, насколько закономерно в Гаване пересеклись истории двух культовых персонажей ХХ века - Леннона и Че Гевары? Что написал бы Альбер Камю в книге «Бунтующий человек», появись она после того, как бунт стал частью массовой культуры?
Виктор Ерофеев в колонке журнала «GQ» как-то заявил, что ему одинаково чужды и те, кто носит футболки с Че Геварой, и те, кто их осуждает. Конечно, на острове прекрасно понимают, что Че сейчас - это мировая поп-икона. Его облик можно обнаружить на самых разных носителях - майках, кружках, брелоках, магнитиках, тарелочках, открытках, вымпелах, банданах, обложках альбомов и книг, ремнях и даже на швейцарских часах Swatch, продающихся в гаванском аэропорту имени, правда, не Че Гевары, а Хосе Марти. Так бывший министр финансов Кубы приносит доход своей второй родине и после трагической гибели в боливийских лесах.
Старые американские автомобили с открытым капотом такая же привычная часть городских улиц, как сигарные окурки на брусчатке и портреты Фиделя и Че в постоянной досягаемости глаз. Порой кажется, что ремонт - это своего рода священнодействие, ритуал, в отличие от жертвоприношений вуду, публичный и даже показной. Кубинцы артистичны от природы. Они не только театрально работают, они так двигаются, сидят, стоят… Возможно, даже в постели они ведут себя как перед открытым занавесом.
Chevrolet Corvette 1953 года, вошедший в список икон дизайна ХХ века - это большая редкость на Кубе в отличие от других свидетелей классической эпохи Голливуда. Прежде всего, это огромные седаны и купе Buick, Cadillac, Chevrolet, Chrysler, Dodge, Edsel, Ford, Oldsmobile, Packard, Plymouth, Pontiac и Studebaker…
Элегантный Edsel, стоящий возле ветхого домика, в каком-то смысле такой же символ Кубы, как и тиражируемые на открытках, брелоках, сумках образы такси, припаркованного возле легендарного гаванского бара La Bodeguita Del Medio.
Богато хромированная модель Dodge Coronet изумительно вписывается в пейзаж с королевскими пальмами. Отдельные экземпляры хороши и в деталях. Корма каравеллы или конкистадор на эмблемах Desoto Custom или Plymouth Cranbrook воспринимаются как приметы «большого автомобильного стиля», шикарные излишества эпохи Мэрилин Монро и Элвиса Пресли. Рок-н-ролл мёртв, а они ещё нет…
Дни на курортах практически неотличимы друг от друга. Тихие дни в Варадеро остались в памяти, прежде всего, благодаря сотням фотоснимков этого курортного городка. Он возник в век джаза, когда утомлённые сухим законом американцы устремились на Кубу. Здесь самое близкое к Флориде место и один из самых длинных пляжей мира. Теперь на острове нет янки. Об их присутствии в Варадеро напоминают старомодные бунгало, ставшие экзотикой для внешнего мира ретро-автомобили и причалы для яхт.
Лет через двадцать я расскажу внукам, как ураган «Густав» на три дня задержался на Ямайке, прежде чем пересечь Кубу западнее Гаваны. Ожидание в Варадеро тропического урагана - самое подходящее время, чтобы потягивать «Santiago de Cuba», наполнять воздух ароматом Churchills, читать «Концерт барокко» Алехо Карпентьера и мечтать о зимних вьюгах, снежных заносах и прочих мелких невзгодах родной природы.
Более пятисот лет назад Колумб наткнулся на этот остров. С тех пор на нём изменилось многое, даже растительный мир. Но порой возникает ощущение, что жизнь здесь уже давно остановилась, и остров превратился в парк туристических аттракционов, в парк имени Кастро, в шоу Кастро. Пейзаж, напоминающий картины любителя парадоксов Рене Магритта, всего лишь мгновение кубинской жизни. Впечатление, что тень от кресла, похожая на стрелку солнечных часов, больше не сдвинется, обманчиво. Жизнь идёт, туристы стремятся успеть увидеть Кубу времён Фиделя, шоу продолжается…
Михаил Тимофеев Свой человек на Кубе // Свои. 2011. № 3. С. 44 - 47.