Les Champs Elysees Forever
Дождь начался через пару минут после того, как я пересёк Елисейские поля.
Joe Dassin - Les Champs Elysees
Pierre Bourdieu - La théorie des champs
Jean Michel Jarre - Magnetic Fields
The Beatles - Strawberry Fields Forever
Париж, наложенный на грунтовку многих слов и визуальных образов, в своей многомерности, недоступной ещё картам Google, потряс меня.
Первый русский путешественник писал: «Я в Париже!» Эта мысль производит в душе моей какое-то особливое, быстрое, неизъяснимое, приятное движение… «Я в Париже!» - говорю сам себе и бегу из улицы в улицу, из Тюльери в поля Елисейские, вдруг останавливаюсь, на все смотрю с отменным любопытством: на домы, на кареты, на людей. Что было мне известно по описаниям, вижу теперь собственными глазами - веселюсь и радуюсь живой картиной величайшего, славнейшего города в свете, чудного, единственного по разнообразию своих явлений»...
Маршруты странников в Париже теперь пролегают несколько иначе, чем в XVIII столетии, а в остальном сходство поразительное.
Да, не видел Карамзин Эйфелеву башню, не спускался в самое уютное из известных мне метро, и в Лувр он входил не через Пирамиду...
Думаю, Париж ещё долго меня не отпустит. Слишком много я его вобрал за 24 часа без сна и отдыха. Видимо, не зря я так настороженно ждал с ним встречи.
Теперь уж понятно, что прожить жизнь и не перейти через Елисейские поля мне не удалось. Я сделал это дважды.
Joe Dassin - Les Champs Elysees
Pierre Bourdieu - La théorie des champs
Jean Michel Jarre - Magnetic Fields
The Beatles - Strawberry Fields Forever
Париж, наложенный на грунтовку многих слов и визуальных образов, в своей многомерности, недоступной ещё картам Google, потряс меня.
Первый русский путешественник писал: «Я в Париже!» Эта мысль производит в душе моей какое-то особливое, быстрое, неизъяснимое, приятное движение… «Я в Париже!» - говорю сам себе и бегу из улицы в улицу, из Тюльери в поля Елисейские, вдруг останавливаюсь, на все смотрю с отменным любопытством: на домы, на кареты, на людей. Что было мне известно по описаниям, вижу теперь собственными глазами - веселюсь и радуюсь живой картиной величайшего, славнейшего города в свете, чудного, единственного по разнообразию своих явлений»...
Маршруты странников в Париже теперь пролегают несколько иначе, чем в XVIII столетии, а в остальном сходство поразительное.
Да, не видел Карамзин Эйфелеву башню, не спускался в самое уютное из известных мне метро, и в Лувр он входил не через Пирамиду...
Думаю, Париж ещё долго меня не отпустит. Слишком много я его вобрал за 24 часа без сна и отдыха. Видимо, не зря я так настороженно ждал с ним встречи.
Теперь уж понятно, что прожить жизнь и не перейти через Елисейские поля мне не удалось. Я сделал это дважды.