«Свобода дорого стоит. За нее платишь незаработанным»
Оригинал взят у konst_arbenin в «Свобода дорого стоит. За нее платишь незаработанным»
ПЕРЕПОСТ из сообщества suer_vyer_
Оригинал взят у serezhik_18 в «Свобода дорого стоит. За нее платишь незаработанным»
*
Давненько я ничего не оцифровывал для сообщества... Пора и честь знать!
Приготовил небольшой подарок - большое интервью с ЮрийОсичем 1994-го года выпуска. Совершил ради него поход в республиканскую библиотеку, которая, кстати, закрыта у нас пожарниками на неопределенный срок. Но Коваль, как известно, все двери отворяет. В общем...
Юрий КОВАЛЬ:
«СВОБОДА ДОРОГО СТОИТ.
ЗА НЕЕ ПЛАТИШЬ НЕЗАРАБОТАННЫМ»
Книжки детского писателя Юрия Коваля хорошо известны и детям, и взрослым. Кажется, Юрий Коваль - один из редких случаев, когда и юные читатели, и их родители, и - что удивительно - критики, и сами писатели сходятся в одном мнении. И это мнение - положительное. Ввиду того, как сказал бы Воланд, что возможность получения взятки совершенно исключена, не знаешь, что и делать. Мы решили пригласить писателя Юрия Коваля в гости в «КО» и поговорить о том о сем.
- Юрий Иосифович, как сейчас живется детским писателям?
- Лично мне живется нормально, то есть так, как жилось всегда. В моей жизни мало что изменилось. И раньше были, мягко говоря, трудности с изданием книг, приходилось иметь дело с Госкомитетом по печати - капризная и подозрительная организация. Сейчас приходится иметь дело с рынком - организация продажная в самом прямом смысле этого слова.
- С кем труднее работать?
- Для меня мало что изменилось: я так привык к цензуре, к жесткому прохождению рукописи, что для меня рынок не страшен. Я закаленный. Поэтому я не ждал, что возникновение рынка принесет мне какое-то особенное счастье и благоденствие. Но книги выходят, издатели интересуются и прежними моими работами, написанными во времена застоя...
- Стало быть, у вас есть рукописи «в столе»?
- Есть. Одна... Начал я ее писать в 1955-м году, ... надеюсь в 1995-м закончить.
- Хотите Толстого перещеголять?..
- Желательно... хотя бы в этом смысле.
- Детские писатели, с которыми нам доводилось встречаться, представляли разброд мнений: одни жаловались на рынок, другие радовались его появлению: мол, могут публиковать то, что пишут.
- Видимо, у меня свое положение. Изменений мало: мои книги и в те времена печатались - печатаются и сейчас. Но изменения, конечно, налицо: конъюнктурные писатели выпали из поля зрения издателей...
- Не знаю, кого вы называете «конъюнктурным писателем», но один из них, кажется, не только не выпал из поля зрения власти, но к юбилею и орден Дружбы народов получил...
- Я говорил не о властях, а об издателях. Но это, пожалуй, действительно уникальный случай. Сейчас его конъюнктурные вещи отпали, а некоторые стихи по-прежнему живут... Впрочем, не мне судить. Если сравнивать мое творчество и творчество этого писателя, то все мои вещи, написанные в прежние времена, печатаются и сейчас. Вот и вся разница.
- Есть и еще небольшая разница: вы никогда не были причастным к созданию первой, второй и - даст Бог! - третьей редакции Государственного гимна.
- Это правда. Тут никуда не денешься. Нужен талант своего рода.
Зато я специализировался на маршах. Написал марш детских писателей:
Мы - детские писатели,
Мы вместе с грудью матери
Застенчиво внедряемся в
растущий организм.
А насчет творчества того писателя скажу честно: я к нему касательства не имею. Не восхвалял, когда восхваляли, не стану сейчас и хулить. Художник ведь всегда сам отвечает за свои создания перед Богом и своей совестью.
Но продолжу разговор о других детских писателях. Есть очень хорошие, которые сейчас полузабыты нашими издателями. Назову живущих в Москве Якова Акима и Геннадия Снегирева, Константина Сергиенко, Леонида Сергеева, которых очень люблю, ценю и уважаю. Их книги сейчас мало издаются - и напрасно!
- Может быть, мы сейчас с вами аукнем российским издателям: вдруг кто-либо обратит внимание на рекомендации Юрия Коваля!
- Грянув «Ау!», добавлю нескольких ушедших мастеров. Это Виталий Бианки, Юрий Коринец, Радий Погодин, Евгений Чарушин.
- Чарушин был и прекрасным художником!
- И прозаик роскошный... Забыли и Бориса Житкова, и Леонида Пантелеева...
- В связи с последним именем хочется вас спросить вот о чем: стареют ли детские книжки? Некоторые молодые писатели (да и среднее поколение) сейчас говорят, что «Дядя Стёпа» просто-напросто устарел по реалиям, проблемам.
- Да что мы с вами все об одном герое. Эдак недолго создать и человека-легенду... Но не в «устарении реалий» дело. Добро, которое заложено в «Дяде Стёпе», конечно, не устарело, а реалии - хрен с ними... реалии всегда устаревают...
- А помните такой детский стишок:
Человек сказал Днепру:
«Я стеной тебя запру...»
И заперли! А такой стишок:
Течет вода Кубань-реки,
Куда велят большевики...
- Конечно, эти вещи, особенно вторая, представляют сейчас предмет как бы юмористический. Но вода-то, действительно, ведь потекла, куда ей велели. Так что эти стихи - страшные и, как ни крути, правдивые памятники своего времени. А «Смерть пионерки» Багрицкого? Вот памятничек-то! И какой талантливый!
Теперь о постарении: я не так уж хорошо в этом разбираюсь. Мне интересно, как читают нынешние дети мои книги, написанные в 1970-м. Дети-то разные...
- Если вы обнаружите, что какая-то ваша вещь 70-х годов устарела, будете ли ее переписывать, осовременивать?
- Не буду ее трогать. Но буду... огорчен. Ведь все эти памятники, которые упоминались, и на меня страшно давили и уродовали. Вещи, написанные в 30 лет, отличаются от тех, что написал в 50. Тут никуда не денешься. Главное - не промахнуться и не постареть как художнику. Это - самое трудное. Меня волнует проблема постарения художника - потеря ясности взгляда, четкости пера, живой фразы - словом, того, что я чрезвычайно ценю, что мне дорого. Нередко вижу признаки такого постарения в прозе некоторых писателей, в самой ткани прозы вижу снижение класса.
- С чем вы связываете этот процесс?
- Ни с чем. Есть у меня приятель, который написал однажды прекрасный рассказ. А уж то, что он писал потом, - всё не в дугу! Тяжелый случай. Он пугает больше, чем процесс постепенного созревания литератора.
- А вы хотите, чтобы человек с возрастом... молодел. Такое бывает только у Стругацких.
- Не человек, а его проза... Ну ладно, хотя бы не потерять остроту художественного восприятия мира и жажды отобразить его.
Да... а зарабатывать детским писателям сейчас стало труднее, платят хамски мало. Это мне не нравится. После угасания Детгиза своего рода центром детских писателей и, конечно, читателей стал журнал «Мурзилка», членом редколлегии которого имею честь являться. Лет пять назад главный редактор Татьяна Андросенко создала при журнале семинар молодых писателей, и меня пригласили руководить этим семинаром. За пять лет некоторые семинаристы стали писателями. Они и формируют сейчас костяк журнала: они в нем работают, печатаются. Хотел бы назвать их имена, которые, может быть, уже знакомы читателям (ведь у каждого есть хотя бы одна книга!): это прозаики Александр Торопцев, Марина Дружинина, Александр Смородов, Виктория Авдеенко, интересные лирические поэты Татьяна Шорыгина, Татьяна Чекальникова. Хорошо работает - переводит и пишет свои сказки - наша староста Наталья Ермильченко. А еще - сказочница Светлана Блохина, толковый прозаик Ирина Антонова... Есть у нас могучие ребята: Марк Шварц и Владимир Майоров - пишут стихи, песни, прозу и на байдарках плавают. Игорь Сухин занимается удивительным делом: пишет книги о шахматах для детей. Редчайшая и замечательная специальность. Его поддерживает даже Гарри Каспаров... Кого же я забыл? Постойте! Инна Гамазкова! Вот поэт! О-го-го! У нее есть шикарная книжка... Сказать что ли? «Английский для лентяев».
Раскрою один секрет нашего семинара. Сейчас все наши семинаристы по заказу ОДНОГО издательства создают ОДНУ книгу. Она почти готова. Не буду раскрывать ее название, в нем - идея. Каждый из семинаристов получил свою тему - и получился сборник рассказов. Справились все! Я восхищен! Книга под моей редакцией и с моим предисловием находится в производстве. Это первый опыт. Если кто-либо из издателей прочитает эту беседу и захочет, чтобы наш коллектив выполнил интересную работу, мы готовы к сотрудничеству.
- Что до нас, мы не сомневаемся, что «мозговой центр», созданный и опекаемый Юрием Ковалем, конкурентоспособен создавать читабельные книжки для детей. Будем надеяться, что найдутся российские издатели, которые, приустав переиздавать «Анжелик» и Чейза, захотят поспешествовать на новой ниве.
Кстати, Юрий Иосифович, на языке вертится провокационный вопрос: известно, что Твардовский советовал молодых поэтов топить, как котят: пока глаза не прорезались. Вам не приходило в голову сказать своим семинаристам: «Опомнитесь! Вы обрекаете себя на полуголодное существование... Если пойдете торговать в палатки - заработаете неизмеримо больше!»
- Моя позиция такова: хочешь идти торговать - иди торгуй. Хочешь писать - пиши. Ты - или художник, или торговец. Никуда от этого не денешься. Ребята знают мою позицию. Всех денег не заработаешь. Если ты свободный художник - рассчитывай на драные брюки. Свобода дорого стоит. За нее платишь незаработанным. Бог с тем, что ты не заработал много денег. Зато - имеешь другое. Упоминаемый мной Александр Торопцев, знаю, отказывался от работы, которая могла ему принести изрядный куш, - ради идеи. Он хочет написать вещь, за которую, видимо, не получит ни гроша. Ну, может быть, когда-нибудь кто-нибудь случайно ему вдруг немножечко заплатит. Но он хочет ее написать. И пусть пишет. Ребята знают, на что идут. Это рабочие люди, готовые писать книги.
- Вы не боитесь конкуренции? И вообще - вам дышат в затылок молодые?
- Мечтаю об этом. Я очень люблю хорошую прозу. Наслаждаюсь, если читаю хорошую книгу. Это - мое счастье. Помнится, наслаждался, читая «До свидания, овраг» Сергиенко. Он тогда был молодым писателем. Замечательная детская повесть! А взять все того же Снегирева. Какой писатель!
- Трагикомическая ситуация: все знают, что есть прекрасный детский писатель Снегирев, все читали его книжки и хранят их для своих детей, а издатели его не издают.
- По глупости и по необразованности. Они просто писателей не знают. Мне часто звонят издатели и говорят одну и ту же фразу: «Дайте нам «Приключения Васи Куролесова». Когда я... гм... трезвый, могу с ними поговорить... Но... под градусом... могу и послать, добавив: «Вы в Государственную Детскую библиотеку сперва сходите, откройте там каталог на фамилию «Коваль» - почитайте. Что вы в «Куролесова» вцепились?»... Но все без толку. Им кто-то сказал, что «Куролесов» принесет прибыль, - и все тут! А ведь есть и «Недопесок», который точно уйдет с прилавка. Но о нем подзабыли...
- Издателей можно понять: прибыль-то в самом деле нужна.
- Но и без образования тоже далеко не уедешь. Пусть приглашают специалистов для консультации.
- Это стоит денег.
- Платить все равно придется - от этого никуда не денешься. Почему я не открываю тайну книги, которую выполняет мой семинар? Потому что спереть недолго. Сопрут, а сделают так, что уши завянут. Я все-таки отвечаю за качество нашей книги!
- Издательство, которое заказало вам книгу, знает, что Коваль - это 60 процентов успеха?
- Почему 60? 100! Я всегда рассчитываю на 100 процентов! 60 меня не устраивают... Порой мне платят гроши. За право издания некоторой повести я взял З00 тысяч. Это что сейчас - деньги? А все меня еще поздравляют: «Тебя печатают, молодец!» Я в ответ: «Ребята, не смешите! Они меня печатают, потому что знают, что книга уйдет!»
- Вдове Ивана Ефремова за собрание сочинений под шумок продолжали платить 600 рублей за печатный лист! Срабатывает правило: «Кто смел, тот и съел!»
- Это, конечно, кошмар!.. Но вот в чем заключается моя позиция: предположим, мне мало заплатили. Я могу пойти и нахамить. Делаю это, но - редко. Художник есть художник. Человек, который судится, тягается - даже с праведных позиций - имеет шанс перестать быть художником. Должно быть чувство меры.
- С другой стороны, у издателей может появиться безнаказанность. А в России художники испокон были бесправным классом. Даже не классом - по марксистской терминологии - какой-то прослойкой.
- И все-таки я придерживаюсь правила: лучше пойди и напиши новый рассказ или сделай рисунок с натуры…
- Сократовская позиция.
- Продуманно-спокойная позиция. Порой удержаться бывает трудно, могу перейти от слов к действиям, я не такой уж флегматик, а даже напротив - психопатище махровый!
- Не стимулируете ли вы такой позицией некоторых издателей на новые хамства?
- Да... К сожалению, я бываю похож на того повара из басни Крылова, что увещевает кота Ваську. Но ведь мое презрение к ним тоже чего-то стоит!
- Так и напишем: «презрение»?
- Чего бояться-то? Я не конкретно назвал кого-то из издателей, кто мне плохо заплатил... Я ведь с самого начала нашего разговора сказал, что не жалуюсь… Впрочем, издателей и по шее надо бить, и ласкать тоже. Кнут и пряник. Наш кнут - печать и юриспруденция, пряник - качество книги. Вот, посмотрите, в нашей беседе я кнутом никак не воспользовался, а ведь подмывало, а я все пряником, пряником...
- Что-то мы с вами совсем заговорились о деньгах... Поговорим о книгах. Наш традиционный вопрос: какая книга вас сформировала как человека, художника, личность?
- Я согласен со словами Фазиля Искандера, сказавшего, что человек формируется до 16 лет. Пожалуй, книги, прочитанные мною до 16, и сформировали меня. Здесь и книги Бианки, Чарушина, Марка Твена, Виктора Гюго. Но самое могучее влияние на меня оказал все-таки Гоголь: «Нос», «Шинель»... И еще Гофман.
- Недавно, отвечая на вопросы «КО», Искандер назвал в качестве регулярно перечитываемой книги - «Войну и мир» Толстого - писателя, очень далеко от него отстоящего. Вот и вы сейчас называете Гоголя, который от вас так же далеко стоит...
- Ни один русский писатель, поверьте, не может далеко отстоять от Гоголя и Толстого, поэтому я вполне могу скроить сейчас фразу, составленную из изречений двух великих людей: «Учитель, все мы вышли из твоей железной «Шинели», прикрой же нас полой ее».
- «Железная шинель» - это о Дзержинском?
- Друзья, вас здесь двое, а я один. Это напоминает осаду замка Памбры. Однако, если говорить о персонаже, предложенном вами, позвольте мне немного отредактировать вышеприведенное: «Товарищ! Все мы вышли из-под полы твоей железной шинели... наконец-то».
- В «Книжной палате» выходит ваша книга «Опасайтесь лысых и усатых». Одно только название уже вызывает аллюзии...
- Аллюзии, аллегории, алмазы... не знаю, что именно подходит к моей книге. Но это серьезная рекомендация - опасаться лысых и усатых. Надеюсь, что грамотный лысый или усатый читатель возьмет в руки мою книгу без опасения. Если же он дурак дураком... Мне уже говорили: мол, ты дал книге такое название, что никто из лысых и усатых тебя читать не станет... Действительно, встречаются такие идиоты, их следует опасаться... Вот я и предупреждаю! Вообще-то эта фраза впервые была напечатана в повести «Самая легкая лодка в мире» в 1984 году. И ничего страшного не случилось! Остались лысые, остались усатые. Пусть будут и аллюзии...
В книжку вошли рассказы, «Самая легкая лодка в мире», главы из совсем нового романа, который пока ориентировочно называется «Суер-Выер» - это фамилия такая...
- Предисловие к этой книге написано Арсением Тарковским. Какова его история?
- В 1983-м я часто ездил к Тарковскому. Повесть мою он прочитал в больнице и одобрил, хотя больше всего любил из моих вещей «Недопеска» и говорил: «Я - недопёсовец». В издательстве «Молодая гвардия» книга проходила тяжело. Необходимо было предисловие какого-нибудь мэтра. Но от тех, кого мне предлагали, я отказывался. Я предложил Арсения Александровича: сгодится ли его имя в поддержку моей прозы? После некоторых раздумий мне ответили положительно. Арсений Александрович жил тогда вместе с Татьяной Алексеевной в Матвеевской. Я предварительно позвонил и спросил, не может ли он написать страничку предисловия к книжке, которую уже читал и одобрил? Он пригласил к себе, взял ручку и стал писать прямо на моих глазах. Этот черновичок у меня сохранился...
Впрочем, предисловие было немножко отредактировано: редакция не решилась вставить одну из фраз Тарковского. Да и я говорил ему: «Арсений Александрович, уж больно вы здесь, как говорится, махнули!» - а он: «Я хочу так написать!» Впрочем, повторяю, в книгу - и тогдашнюю и нынешнюю - эта фраза не вошла...
«Ну, вот, - скажет читатель, - заинтриговали и бросили...» А кто-нибудь, может быть, еще припомнит и уместную в таких случаях фразу вдовы Грицацуевой: «Сам сбежал, а сам спрашивает...» Не будем томить читателя и признаемся: Юрий Коваль выдал секрет и назвал фразу, написанную Тарковским и вычеркнутую из предисловия. Может быть, все-таки ее опубликовать? Ну хотя бы не в книге, а в «КО». Во-первых, любая строка Тарковского - это уже достояние российской изящной словесности. Во-вторых, желание читателей - закон. В-третьих, не исключено, что кое-кто из литературоведов на этой фразе защитит кандидатскую. В-четвертых, право, она прибавляет что-то свое, тарковское - к нашим представлениям о Юрии Ковале! Вот она, эта фраза: «Юрий Коваль, автор книги «Недопесок», одной из лучших книг на земле». И все!
Беседовали
Александр ЩУПЛОВ
и Дмитрий СЕМУШЕВ. Р.S. Между прочим, новую книгу Юрия Коваля, выходящую в «Книжной палате», открывает портрет автора, сделанный... Арсением Тарковским.
Опубликовано в газете «Книжное обозрение» №12, 22 марта 1994 г.
Сканирование, OCR, корректура текста - serezhik_18.
ПЕРЕПОСТ из сообщества suer_vyer_
Оригинал взят у serezhik_18 в «Свобода дорого стоит. За нее платишь незаработанным»
*
Давненько я ничего не оцифровывал для сообщества... Пора и честь знать!
Приготовил небольшой подарок - большое интервью с ЮрийОсичем 1994-го года выпуска. Совершил ради него поход в республиканскую библиотеку, которая, кстати, закрыта у нас пожарниками на неопределенный срок. Но Коваль, как известно, все двери отворяет. В общем...
Юрий КОВАЛЬ:
«СВОБОДА ДОРОГО СТОИТ.
ЗА НЕЕ ПЛАТИШЬ НЕЗАРАБОТАННЫМ»
Книжки детского писателя Юрия Коваля хорошо известны и детям, и взрослым. Кажется, Юрий Коваль - один из редких случаев, когда и юные читатели, и их родители, и - что удивительно - критики, и сами писатели сходятся в одном мнении. И это мнение - положительное. Ввиду того, как сказал бы Воланд, что возможность получения взятки совершенно исключена, не знаешь, что и делать. Мы решили пригласить писателя Юрия Коваля в гости в «КО» и поговорить о том о сем.
- Юрий Иосифович, как сейчас живется детским писателям?
- Лично мне живется нормально, то есть так, как жилось всегда. В моей жизни мало что изменилось. И раньше были, мягко говоря, трудности с изданием книг, приходилось иметь дело с Госкомитетом по печати - капризная и подозрительная организация. Сейчас приходится иметь дело с рынком - организация продажная в самом прямом смысле этого слова.
- С кем труднее работать?
- Для меня мало что изменилось: я так привык к цензуре, к жесткому прохождению рукописи, что для меня рынок не страшен. Я закаленный. Поэтому я не ждал, что возникновение рынка принесет мне какое-то особенное счастье и благоденствие. Но книги выходят, издатели интересуются и прежними моими работами, написанными во времена застоя...
- Стало быть, у вас есть рукописи «в столе»?
- Есть. Одна... Начал я ее писать в 1955-м году, ... надеюсь в 1995-м закончить.
- Хотите Толстого перещеголять?..
- Желательно... хотя бы в этом смысле.
- Детские писатели, с которыми нам доводилось встречаться, представляли разброд мнений: одни жаловались на рынок, другие радовались его появлению: мол, могут публиковать то, что пишут.
- Видимо, у меня свое положение. Изменений мало: мои книги и в те времена печатались - печатаются и сейчас. Но изменения, конечно, налицо: конъюнктурные писатели выпали из поля зрения издателей...
- Не знаю, кого вы называете «конъюнктурным писателем», но один из них, кажется, не только не выпал из поля зрения власти, но к юбилею и орден Дружбы народов получил...
- Я говорил не о властях, а об издателях. Но это, пожалуй, действительно уникальный случай. Сейчас его конъюнктурные вещи отпали, а некоторые стихи по-прежнему живут... Впрочем, не мне судить. Если сравнивать мое творчество и творчество этого писателя, то все мои вещи, написанные в прежние времена, печатаются и сейчас. Вот и вся разница.
- Есть и еще небольшая разница: вы никогда не были причастным к созданию первой, второй и - даст Бог! - третьей редакции Государственного гимна.
- Это правда. Тут никуда не денешься. Нужен талант своего рода.
Зато я специализировался на маршах. Написал марш детских писателей:
Мы - детские писатели,
Мы вместе с грудью матери
Застенчиво внедряемся в
растущий организм.
А насчет творчества того писателя скажу честно: я к нему касательства не имею. Не восхвалял, когда восхваляли, не стану сейчас и хулить. Художник ведь всегда сам отвечает за свои создания перед Богом и своей совестью.
Но продолжу разговор о других детских писателях. Есть очень хорошие, которые сейчас полузабыты нашими издателями. Назову живущих в Москве Якова Акима и Геннадия Снегирева, Константина Сергиенко, Леонида Сергеева, которых очень люблю, ценю и уважаю. Их книги сейчас мало издаются - и напрасно!
- Может быть, мы сейчас с вами аукнем российским издателям: вдруг кто-либо обратит внимание на рекомендации Юрия Коваля!
- Грянув «Ау!», добавлю нескольких ушедших мастеров. Это Виталий Бианки, Юрий Коринец, Радий Погодин, Евгений Чарушин.
- Чарушин был и прекрасным художником!
- И прозаик роскошный... Забыли и Бориса Житкова, и Леонида Пантелеева...
- В связи с последним именем хочется вас спросить вот о чем: стареют ли детские книжки? Некоторые молодые писатели (да и среднее поколение) сейчас говорят, что «Дядя Стёпа» просто-напросто устарел по реалиям, проблемам.
- Да что мы с вами все об одном герое. Эдак недолго создать и человека-легенду... Но не в «устарении реалий» дело. Добро, которое заложено в «Дяде Стёпе», конечно, не устарело, а реалии - хрен с ними... реалии всегда устаревают...
- А помните такой детский стишок:
Человек сказал Днепру:
«Я стеной тебя запру...»
И заперли! А такой стишок:
Течет вода Кубань-реки,
Куда велят большевики...
- Конечно, эти вещи, особенно вторая, представляют сейчас предмет как бы юмористический. Но вода-то, действительно, ведь потекла, куда ей велели. Так что эти стихи - страшные и, как ни крути, правдивые памятники своего времени. А «Смерть пионерки» Багрицкого? Вот памятничек-то! И какой талантливый!
Теперь о постарении: я не так уж хорошо в этом разбираюсь. Мне интересно, как читают нынешние дети мои книги, написанные в 1970-м. Дети-то разные...
- Если вы обнаружите, что какая-то ваша вещь 70-х годов устарела, будете ли ее переписывать, осовременивать?
- Не буду ее трогать. Но буду... огорчен. Ведь все эти памятники, которые упоминались, и на меня страшно давили и уродовали. Вещи, написанные в 30 лет, отличаются от тех, что написал в 50. Тут никуда не денешься. Главное - не промахнуться и не постареть как художнику. Это - самое трудное. Меня волнует проблема постарения художника - потеря ясности взгляда, четкости пера, живой фразы - словом, того, что я чрезвычайно ценю, что мне дорого. Нередко вижу признаки такого постарения в прозе некоторых писателей, в самой ткани прозы вижу снижение класса.
- С чем вы связываете этот процесс?
- Ни с чем. Есть у меня приятель, который написал однажды прекрасный рассказ. А уж то, что он писал потом, - всё не в дугу! Тяжелый случай. Он пугает больше, чем процесс постепенного созревания литератора.
- А вы хотите, чтобы человек с возрастом... молодел. Такое бывает только у Стругацких.
- Не человек, а его проза... Ну ладно, хотя бы не потерять остроту художественного восприятия мира и жажды отобразить его.
Да... а зарабатывать детским писателям сейчас стало труднее, платят хамски мало. Это мне не нравится. После угасания Детгиза своего рода центром детских писателей и, конечно, читателей стал журнал «Мурзилка», членом редколлегии которого имею честь являться. Лет пять назад главный редактор Татьяна Андросенко создала при журнале семинар молодых писателей, и меня пригласили руководить этим семинаром. За пять лет некоторые семинаристы стали писателями. Они и формируют сейчас костяк журнала: они в нем работают, печатаются. Хотел бы назвать их имена, которые, может быть, уже знакомы читателям (ведь у каждого есть хотя бы одна книга!): это прозаики Александр Торопцев, Марина Дружинина, Александр Смородов, Виктория Авдеенко, интересные лирические поэты Татьяна Шорыгина, Татьяна Чекальникова. Хорошо работает - переводит и пишет свои сказки - наша староста Наталья Ермильченко. А еще - сказочница Светлана Блохина, толковый прозаик Ирина Антонова... Есть у нас могучие ребята: Марк Шварц и Владимир Майоров - пишут стихи, песни, прозу и на байдарках плавают. Игорь Сухин занимается удивительным делом: пишет книги о шахматах для детей. Редчайшая и замечательная специальность. Его поддерживает даже Гарри Каспаров... Кого же я забыл? Постойте! Инна Гамазкова! Вот поэт! О-го-го! У нее есть шикарная книжка... Сказать что ли? «Английский для лентяев».
Раскрою один секрет нашего семинара. Сейчас все наши семинаристы по заказу ОДНОГО издательства создают ОДНУ книгу. Она почти готова. Не буду раскрывать ее название, в нем - идея. Каждый из семинаристов получил свою тему - и получился сборник рассказов. Справились все! Я восхищен! Книга под моей редакцией и с моим предисловием находится в производстве. Это первый опыт. Если кто-либо из издателей прочитает эту беседу и захочет, чтобы наш коллектив выполнил интересную работу, мы готовы к сотрудничеству.
- Что до нас, мы не сомневаемся, что «мозговой центр», созданный и опекаемый Юрием Ковалем, конкурентоспособен создавать читабельные книжки для детей. Будем надеяться, что найдутся российские издатели, которые, приустав переиздавать «Анжелик» и Чейза, захотят поспешествовать на новой ниве.
Кстати, Юрий Иосифович, на языке вертится провокационный вопрос: известно, что Твардовский советовал молодых поэтов топить, как котят: пока глаза не прорезались. Вам не приходило в голову сказать своим семинаристам: «Опомнитесь! Вы обрекаете себя на полуголодное существование... Если пойдете торговать в палатки - заработаете неизмеримо больше!»
- Моя позиция такова: хочешь идти торговать - иди торгуй. Хочешь писать - пиши. Ты - или художник, или торговец. Никуда от этого не денешься. Ребята знают мою позицию. Всех денег не заработаешь. Если ты свободный художник - рассчитывай на драные брюки. Свобода дорого стоит. За нее платишь незаработанным. Бог с тем, что ты не заработал много денег. Зато - имеешь другое. Упоминаемый мной Александр Торопцев, знаю, отказывался от работы, которая могла ему принести изрядный куш, - ради идеи. Он хочет написать вещь, за которую, видимо, не получит ни гроша. Ну, может быть, когда-нибудь кто-нибудь случайно ему вдруг немножечко заплатит. Но он хочет ее написать. И пусть пишет. Ребята знают, на что идут. Это рабочие люди, готовые писать книги.
- Вы не боитесь конкуренции? И вообще - вам дышат в затылок молодые?
- Мечтаю об этом. Я очень люблю хорошую прозу. Наслаждаюсь, если читаю хорошую книгу. Это - мое счастье. Помнится, наслаждался, читая «До свидания, овраг» Сергиенко. Он тогда был молодым писателем. Замечательная детская повесть! А взять все того же Снегирева. Какой писатель!
- Трагикомическая ситуация: все знают, что есть прекрасный детский писатель Снегирев, все читали его книжки и хранят их для своих детей, а издатели его не издают.
- По глупости и по необразованности. Они просто писателей не знают. Мне часто звонят издатели и говорят одну и ту же фразу: «Дайте нам «Приключения Васи Куролесова». Когда я... гм... трезвый, могу с ними поговорить... Но... под градусом... могу и послать, добавив: «Вы в Государственную Детскую библиотеку сперва сходите, откройте там каталог на фамилию «Коваль» - почитайте. Что вы в «Куролесова» вцепились?»... Но все без толку. Им кто-то сказал, что «Куролесов» принесет прибыль, - и все тут! А ведь есть и «Недопесок», который точно уйдет с прилавка. Но о нем подзабыли...
- Издателей можно понять: прибыль-то в самом деле нужна.
- Но и без образования тоже далеко не уедешь. Пусть приглашают специалистов для консультации.
- Это стоит денег.
- Платить все равно придется - от этого никуда не денешься. Почему я не открываю тайну книги, которую выполняет мой семинар? Потому что спереть недолго. Сопрут, а сделают так, что уши завянут. Я все-таки отвечаю за качество нашей книги!
- Издательство, которое заказало вам книгу, знает, что Коваль - это 60 процентов успеха?
- Почему 60? 100! Я всегда рассчитываю на 100 процентов! 60 меня не устраивают... Порой мне платят гроши. За право издания некоторой повести я взял З00 тысяч. Это что сейчас - деньги? А все меня еще поздравляют: «Тебя печатают, молодец!» Я в ответ: «Ребята, не смешите! Они меня печатают, потому что знают, что книга уйдет!»
- Вдове Ивана Ефремова за собрание сочинений под шумок продолжали платить 600 рублей за печатный лист! Срабатывает правило: «Кто смел, тот и съел!»
- Это, конечно, кошмар!.. Но вот в чем заключается моя позиция: предположим, мне мало заплатили. Я могу пойти и нахамить. Делаю это, но - редко. Художник есть художник. Человек, который судится, тягается - даже с праведных позиций - имеет шанс перестать быть художником. Должно быть чувство меры.
- С другой стороны, у издателей может появиться безнаказанность. А в России художники испокон были бесправным классом. Даже не классом - по марксистской терминологии - какой-то прослойкой.
- И все-таки я придерживаюсь правила: лучше пойди и напиши новый рассказ или сделай рисунок с натуры…
- Сократовская позиция.
- Продуманно-спокойная позиция. Порой удержаться бывает трудно, могу перейти от слов к действиям, я не такой уж флегматик, а даже напротив - психопатище махровый!
- Не стимулируете ли вы такой позицией некоторых издателей на новые хамства?
- Да... К сожалению, я бываю похож на того повара из басни Крылова, что увещевает кота Ваську. Но ведь мое презрение к ним тоже чего-то стоит!
- Так и напишем: «презрение»?
- Чего бояться-то? Я не конкретно назвал кого-то из издателей, кто мне плохо заплатил... Я ведь с самого начала нашего разговора сказал, что не жалуюсь… Впрочем, издателей и по шее надо бить, и ласкать тоже. Кнут и пряник. Наш кнут - печать и юриспруденция, пряник - качество книги. Вот, посмотрите, в нашей беседе я кнутом никак не воспользовался, а ведь подмывало, а я все пряником, пряником...
- Что-то мы с вами совсем заговорились о деньгах... Поговорим о книгах. Наш традиционный вопрос: какая книга вас сформировала как человека, художника, личность?
- Я согласен со словами Фазиля Искандера, сказавшего, что человек формируется до 16 лет. Пожалуй, книги, прочитанные мною до 16, и сформировали меня. Здесь и книги Бианки, Чарушина, Марка Твена, Виктора Гюго. Но самое могучее влияние на меня оказал все-таки Гоголь: «Нос», «Шинель»... И еще Гофман.
- Недавно, отвечая на вопросы «КО», Искандер назвал в качестве регулярно перечитываемой книги - «Войну и мир» Толстого - писателя, очень далеко от него отстоящего. Вот и вы сейчас называете Гоголя, который от вас так же далеко стоит...
- Ни один русский писатель, поверьте, не может далеко отстоять от Гоголя и Толстого, поэтому я вполне могу скроить сейчас фразу, составленную из изречений двух великих людей: «Учитель, все мы вышли из твоей железной «Шинели», прикрой же нас полой ее».
- «Железная шинель» - это о Дзержинском?
- Друзья, вас здесь двое, а я один. Это напоминает осаду замка Памбры. Однако, если говорить о персонаже, предложенном вами, позвольте мне немного отредактировать вышеприведенное: «Товарищ! Все мы вышли из-под полы твоей железной шинели... наконец-то».
- В «Книжной палате» выходит ваша книга «Опасайтесь лысых и усатых». Одно только название уже вызывает аллюзии...
- Аллюзии, аллегории, алмазы... не знаю, что именно подходит к моей книге. Но это серьезная рекомендация - опасаться лысых и усатых. Надеюсь, что грамотный лысый или усатый читатель возьмет в руки мою книгу без опасения. Если же он дурак дураком... Мне уже говорили: мол, ты дал книге такое название, что никто из лысых и усатых тебя читать не станет... Действительно, встречаются такие идиоты, их следует опасаться... Вот я и предупреждаю! Вообще-то эта фраза впервые была напечатана в повести «Самая легкая лодка в мире» в 1984 году. И ничего страшного не случилось! Остались лысые, остались усатые. Пусть будут и аллюзии...
В книжку вошли рассказы, «Самая легкая лодка в мире», главы из совсем нового романа, который пока ориентировочно называется «Суер-Выер» - это фамилия такая...
- Предисловие к этой книге написано Арсением Тарковским. Какова его история?
- В 1983-м я часто ездил к Тарковскому. Повесть мою он прочитал в больнице и одобрил, хотя больше всего любил из моих вещей «Недопеска» и говорил: «Я - недопёсовец». В издательстве «Молодая гвардия» книга проходила тяжело. Необходимо было предисловие какого-нибудь мэтра. Но от тех, кого мне предлагали, я отказывался. Я предложил Арсения Александровича: сгодится ли его имя в поддержку моей прозы? После некоторых раздумий мне ответили положительно. Арсений Александрович жил тогда вместе с Татьяной Алексеевной в Матвеевской. Я предварительно позвонил и спросил, не может ли он написать страничку предисловия к книжке, которую уже читал и одобрил? Он пригласил к себе, взял ручку и стал писать прямо на моих глазах. Этот черновичок у меня сохранился...
Впрочем, предисловие было немножко отредактировано: редакция не решилась вставить одну из фраз Тарковского. Да и я говорил ему: «Арсений Александрович, уж больно вы здесь, как говорится, махнули!» - а он: «Я хочу так написать!» Впрочем, повторяю, в книгу - и тогдашнюю и нынешнюю - эта фраза не вошла...
«Ну, вот, - скажет читатель, - заинтриговали и бросили...» А кто-нибудь, может быть, еще припомнит и уместную в таких случаях фразу вдовы Грицацуевой: «Сам сбежал, а сам спрашивает...» Не будем томить читателя и признаемся: Юрий Коваль выдал секрет и назвал фразу, написанную Тарковским и вычеркнутую из предисловия. Может быть, все-таки ее опубликовать? Ну хотя бы не в книге, а в «КО». Во-первых, любая строка Тарковского - это уже достояние российской изящной словесности. Во-вторых, желание читателей - закон. В-третьих, не исключено, что кое-кто из литературоведов на этой фразе защитит кандидатскую. В-четвертых, право, она прибавляет что-то свое, тарковское - к нашим представлениям о Юрии Ковале! Вот она, эта фраза: «Юрий Коваль, автор книги «Недопесок», одной из лучших книг на земле». И все!
Беседовали
Александр ЩУПЛОВ
и Дмитрий СЕМУШЕВ. Р.S. Между прочим, новую книгу Юрия Коваля, выходящую в «Книжной палате», открывает портрет автора, сделанный... Арсением Тарковским.
Опубликовано в газете «Книжное обозрение» №12, 22 марта 1994 г.
Сканирование, OCR, корректура текста - serezhik_18.