Интервью
Тот же ресурс:
Интервью с фотоколлекционером Михаилом Голосовским:
http://www.photographer.ru/cult/practice/140.htm
«...Этой коллекции около 30 лет. Михаил Голосовский, фотограф, устроитель выставок современной фотографии, начал собирать произведения своих коллег наравне с фототехникой и фотографической литературой еще в 70-е годы. Значительная часть его собрания фототехники составляет теперь основу экспозиции фотографического отдела Государственного политехнического музея в Москве. В библиотеке Голосовского более 1,5 тысяч томов по фотографии, от первых русских фотоизданий 1855-1856 годов до современных зарубежных каталогов с участием российских авторов. Интерес коллекционера лежит, в первую очередь, в области российской фотографии. Произведения из его собрания демонстрировались в Москве на выставках, посвященных 140 и 150-летию фотографии. На выставках в Кельне и Оксфорде. В последнее время по материалам своей коллекции Голосовский создал несколько экспозиций по истории фотографии и монографические ретроспективы отдельных авторов. Одна из них была представлена в 1996 году в Москве, в Государственной Третьяковской галерее»
«Между идеологией и документальностью. Советская фотография - от оттепели к застою». Интервью с председателем Союза фотохудожников России Андреем Баскаковым:
http://www.photographer.ru/cult/practice/3774.htm
- Я пришла к неутешительному выводу: после войны произошло не просто разрушение репортажа, но как будто была нарушена сама основа фотографии. Идеология во многих областях свела на нет авторское начало, роль отбора, личного выбора, «решающего момента». Возьмите тех, кто работал до войны в репортаже. Военных репортеров….
- Это да. Вот, скажем, Шайхет. Замечательный фотограф, очень хорошо снял войну. Но вот сейчас внучка сканирует его послевоенный архив: и конец 40-х - 50-е - как будто совершенно другой человек.
- Что же произошло? И ведь не только у него? .
- Да, почти у всех. Но учти чистки, они начались еще в 1933. Родченко в тридцатые стал пикториальным фотографом - с чего вдруг? Потом война освободила тех, кто хотел и умел снимать - были и Шайхет, и Халдей, и Евзерихин, и Липскеров. В разной степени, но можно сказать - очень хорошие фотографы. А после войны многих стали притеснять «по пятому пункту». Они стали стараться снимать так, чтобы никто не мог придраться. И разве нам их винить, после стольких гонений, притеснений. Так что послевоенные - они все практически одинаковые. А позже, в шестидесятых-семидесятых не было уже авторской школы, ценился шаблон. Хотя на «Семилетке в действии» всегда висели Шайхет, Родченко, Альперт, некоторый набор исторических кадров. Так что классику знали, но своей школы не было. В Америке культивировали авторское фото, во Франции его уважали в еще большей степени. И социальная фотография, знаменитые съемки Великой депрессии - это часто государственный заказ, «правдивая» фотография помогала что-то изменить в стране. А у нас госзаказ был - снимать оптимизм. Ничего не менять - подтверждать правильность курса.
Интервью с фотоколлекционером Михаилом Голосовским:
http://www.photographer.ru/cult/practice/140.htm
«...Этой коллекции около 30 лет. Михаил Голосовский, фотограф, устроитель выставок современной фотографии, начал собирать произведения своих коллег наравне с фототехникой и фотографической литературой еще в 70-е годы. Значительная часть его собрания фототехники составляет теперь основу экспозиции фотографического отдела Государственного политехнического музея в Москве. В библиотеке Голосовского более 1,5 тысяч томов по фотографии, от первых русских фотоизданий 1855-1856 годов до современных зарубежных каталогов с участием российских авторов. Интерес коллекционера лежит, в первую очередь, в области российской фотографии. Произведения из его собрания демонстрировались в Москве на выставках, посвященных 140 и 150-летию фотографии. На выставках в Кельне и Оксфорде. В последнее время по материалам своей коллекции Голосовский создал несколько экспозиций по истории фотографии и монографические ретроспективы отдельных авторов. Одна из них была представлена в 1996 году в Москве, в Государственной Третьяковской галерее»
«Между идеологией и документальностью. Советская фотография - от оттепели к застою». Интервью с председателем Союза фотохудожников России Андреем Баскаковым:
http://www.photographer.ru/cult/practice/3774.htm
- Я пришла к неутешительному выводу: после войны произошло не просто разрушение репортажа, но как будто была нарушена сама основа фотографии. Идеология во многих областях свела на нет авторское начало, роль отбора, личного выбора, «решающего момента». Возьмите тех, кто работал до войны в репортаже. Военных репортеров….
- Это да. Вот, скажем, Шайхет. Замечательный фотограф, очень хорошо снял войну. Но вот сейчас внучка сканирует его послевоенный архив: и конец 40-х - 50-е - как будто совершенно другой человек.
- Что же произошло? И ведь не только у него? .
- Да, почти у всех. Но учти чистки, они начались еще в 1933. Родченко в тридцатые стал пикториальным фотографом - с чего вдруг? Потом война освободила тех, кто хотел и умел снимать - были и Шайхет, и Халдей, и Евзерихин, и Липскеров. В разной степени, но можно сказать - очень хорошие фотографы. А после войны многих стали притеснять «по пятому пункту». Они стали стараться снимать так, чтобы никто не мог придраться. И разве нам их винить, после стольких гонений, притеснений. Так что послевоенные - они все практически одинаковые. А позже, в шестидесятых-семидесятых не было уже авторской школы, ценился шаблон. Хотя на «Семилетке в действии» всегда висели Шайхет, Родченко, Альперт, некоторый набор исторических кадров. Так что классику знали, но своей школы не было. В Америке культивировали авторское фото, во Франции его уважали в еще большей степени. И социальная фотография, знаменитые съемки Великой депрессии - это часто государственный заказ, «правдивая» фотография помогала что-то изменить в стране. А у нас госзаказ был - снимать оптимизм. Ничего не менять - подтверждать правильность курса.