Анне Цанг
Знаешь, прошу, не надо злиться, только ты - вылитая Она. Сходство не в росте, весе, лицах, и даже, представь, не в именах.
Всё я, конечно, понимаю, ты, как артист, прорастаешь в роль, в шкуру её, как в свою, вживаясь, чувствуя ту же тоску и боль.
В вечной игре, в игре неравной все ополчились против одной. А уж думать, как Смерть, и подавно в мире мало кому дано.
Все вокруг рванули в герои, Смерть полагая верховным злом, только Она родилась иною, так вот странно ей повезло.
То ли судьба со скуки вмешалась, то ли проснулось её чутьё, а может, она сама ковала светлое будущее своё.
Нужен артисту Дар - аксиома, но это ж надо ещё посметь... В общем, они давно знакомы. Очень близко. Она и Смерть.
Я, как тебя впервые увидел, думал: ну всё, приплыли, хана, после спектакля без грима выйдешь, гляну вблизи, а ты - Она.
Но по чуть-чуть потом оттаял, даже как будто в себя пришёл - всё-таки ты совсем другая, как это, знаешь... хорошо!
Так ты тогда играла лихо, Ей бы в тебе себя узнать - точно быстрее нашла бы выход. Выход откуда? Да как сказать...
Вроде тебе не упала на фиг вне сцены мука чужих сердец, ведь у артиста плотный график - пора уж ехать к купцам в Елец.
Впрочем, о чём я... Да, кстати, Чехов! Ведь ты же Соня, как я забыл! Ей, как Соне, совсем не до смеха среди гламурных красоток-кобыл.
Внешне, возможно, не столь красива, не столь манерна или стройна - зато огромной душевной силой, силой Любви наделена.
Обманут невзрачностью наружной, не каждый потрудится разглядеть (видно, не шибко-то им и нужно), сердце, способное мир согреть.
Ты играешь Её, как родную, ты говоришь, распахнув глаза, тянешь навстречу шею худую, чтоб слышали, что ты хочешь сказать...
Может, ищу я день вчерашний - вы незнакомы, но боже мой, вы так похожи, что даже страшно идти на третий спектакль с тобой...
Ты отрываешь с громким хрустом корку с заросших душевных ран. Это и есть оно, искусство. Это, по сути, и есть талант.
Всё я, конечно, понимаю, ты, как артист, прорастаешь в роль, в шкуру её, как в свою, вживаясь, чувствуя ту же тоску и боль.
В вечной игре, в игре неравной все ополчились против одной. А уж думать, как Смерть, и подавно в мире мало кому дано.
Все вокруг рванули в герои, Смерть полагая верховным злом, только Она родилась иною, так вот странно ей повезло.
То ли судьба со скуки вмешалась, то ли проснулось её чутьё, а может, она сама ковала светлое будущее своё.
Нужен артисту Дар - аксиома, но это ж надо ещё посметь... В общем, они давно знакомы. Очень близко. Она и Смерть.
Я, как тебя впервые увидел, думал: ну всё, приплыли, хана, после спектакля без грима выйдешь, гляну вблизи, а ты - Она.
Но по чуть-чуть потом оттаял, даже как будто в себя пришёл - всё-таки ты совсем другая, как это, знаешь... хорошо!
Так ты тогда играла лихо, Ей бы в тебе себя узнать - точно быстрее нашла бы выход. Выход откуда? Да как сказать...
Вроде тебе не упала на фиг вне сцены мука чужих сердец, ведь у артиста плотный график - пора уж ехать к купцам в Елец.
Впрочем, о чём я... Да, кстати, Чехов! Ведь ты же Соня, как я забыл! Ей, как Соне, совсем не до смеха среди гламурных красоток-кобыл.
Внешне, возможно, не столь красива, не столь манерна или стройна - зато огромной душевной силой, силой Любви наделена.
Обманут невзрачностью наружной, не каждый потрудится разглядеть (видно, не шибко-то им и нужно), сердце, способное мир согреть.
Ты играешь Её, как родную, ты говоришь, распахнув глаза, тянешь навстречу шею худую, чтоб слышали, что ты хочешь сказать...
Может, ищу я день вчерашний - вы незнакомы, но боже мой, вы так похожи, что даже страшно идти на третий спектакль с тобой...
Ты отрываешь с громким хрустом корку с заросших душевных ран. Это и есть оно, искусство. Это, по сути, и есть талант.