Как-то так...
Уезжали мы знатно. До сих пор ощущение, что скинули в сумки-рюкзаки по паре рубах и чашек, схватили, что под рукой оказалось, вцепились покрепче в корзину с кошкой, дитя за руку, инструменты под мышку, жесткий диск в юбку завернули - и давай Бог ноги. У меня постоянное впечатление, что за спиной полыхает метафизический костер, в котором горит мой очередной дом прошлого времени. Возможно, так оно и есть. Ну еще до того мы с Доком неоднократно сходили на почту и хитро сбросили в плаванье по сухопутным океанам сковородки чугунные, будильники, джезвы, печные горшки и всякий декупажный стафф. В общем, все, что делает дом домом. Теперь ждем, когда все это сюда придет. Книги составлены в коробки и рассованы зиккуратами по стенкам и подстольному пространству в мастерской доброй Амарги, и то чудом. Все остальное распихали друзьям, и знакомым, и незнакомым - ради Христа возьмите, и лампу возьмите, хорошая же! И пледы - мягкие, клетчатые, теплые! Спасибо тысячу раз верным и любимым моим близким, которые просто приходили и помогали все это коробчить, рассыпать, выносить вон, сортировать и выволакивать во тьму внешнюю. Заяц, Ольга, Айквен, Лунж и Танатос, Наталья, Варя, Грэсси! Спасибо всем, кто помогал деньгами и советом. Потому что мы бы сами просто не поднялись. Кстати, квартиреечка-то на Водном до сих пор сдается.
А уезжали мы просто блядским цирком. С курящим зайцем, молодым подрощенным матвеемедведом, бедной киской, Доком-психотерапевтом и цыганами. Громоздились груды рюкзаков, чемоданов, сумок и странных музыкальных инструментов, кажется, Док все время ждал, что нас сйчас попрут из аэропорта. Потому что мы с Хали, конечно, все что угодно можем в балаган превратить, особенно такой веселый фарш, как эмиграцию на птичьих правах, более напоминающую сезонную откочевку дураков нах из Арканара, пока не начался Праздник урожая во Дворце труда. Когда еще и почувствовать себя умной ненужностью, как не вышвырнув на произвол судьбы половину своей библиотеки, а вторую половину оставить в Задверии и Зазеркальи. Всю жизнь сидела в них, что улитка в раковине, - и вот теперь они нигде. С тобой только то, что осталось в твоей голове. Даже тексты все, все мои огромные 4 папки, в какой-то из московских коробок, не вемь, где. Не с собой же их тащить, еще чего! А когда мы перелетели через три часа и один закат, оказалось, что надо строить все заново. Теперь я хочу найти акриловый лак и белую побелку, немного наждачки и пару кистей. И начать с малого - вот у меня компьютерный стол из рассохшегося кухонного столика, вот ящики из него вынули и сбросили на балконе. С них, пожалуй, и начнем. Тут гларусы кричат, носятся в небе даже ночью. Тут люди - не о псячьих головах, о человеческих. Тут в «Корчмате» рыбу жарят, мидий в черупках выносят целые горы на тарелках шириной с полстола, тут в окно ветер морской рвется - и вообще как-то удивительно можно жить. Вообще с нуля.
А уезжали мы просто блядским цирком. С курящим зайцем, молодым подрощенным матвеемедведом, бедной киской, Доком-психотерапевтом и цыганами. Громоздились груды рюкзаков, чемоданов, сумок и странных музыкальных инструментов, кажется, Док все время ждал, что нас сйчас попрут из аэропорта. Потому что мы с Хали, конечно, все что угодно можем в балаган превратить, особенно такой веселый фарш, как эмиграцию на птичьих правах, более напоминающую сезонную откочевку дураков нах из Арканара, пока не начался Праздник урожая во Дворце труда. Когда еще и почувствовать себя умной ненужностью, как не вышвырнув на произвол судьбы половину своей библиотеки, а вторую половину оставить в Задверии и Зазеркальи. Всю жизнь сидела в них, что улитка в раковине, - и вот теперь они нигде. С тобой только то, что осталось в твоей голове. Даже тексты все, все мои огромные 4 папки, в какой-то из московских коробок, не вемь, где. Не с собой же их тащить, еще чего! А когда мы перелетели через три часа и один закат, оказалось, что надо строить все заново. Теперь я хочу найти акриловый лак и белую побелку, немного наждачки и пару кистей. И начать с малого - вот у меня компьютерный стол из рассохшегося кухонного столика, вот ящики из него вынули и сбросили на балконе. С них, пожалуй, и начнем. Тут гларусы кричат, носятся в небе даже ночью. Тут люди - не о псячьих головах, о человеческих. Тут в «Корчмате» рыбу жарят, мидий в черупках выносят целые горы на тарелках шириной с полстола, тут в окно ветер морской рвется - и вообще как-то удивительно можно жить. Вообще с нуля.