Пепельница
Проходил недавно по Сухаревской. Когда-то, в древние времена, между Колхозной и Лермонтовской, на внешней стороне Садового, был огромный магазин каслинского литья. Сейчас там М-видео, а тогда два обширных этажа были заняты чугуном. Разнообразнейшим.
Однажды мы с Яночкой в него зашли, совершенно случайно, и обалдели от увиденного. Ходили, восхищались, удивлялись. Наконец закончили экскурсию и решили что-нибудь купить. Стали выбирать и поняли, что -- нечего. Дон Кихот, Мюнгхаузен, Дзержинский, чёрт, медведь, какие-то вазы вида прекрасного, но дикого, лошади и лисы, шкатулки размером с небольшой чемодан, многоярусные фруктовницы... То есть посмотреть, и с удовольствием, -- да. Но в дом принести -- упаси бог. Выбрали маленькую пепельницу с головой черта или не знаю кого. Она, кстати, и денег стоила каких-то разумных, в отличии от вещей масштабных.
Когда мы с Яной гуляли по городу, часто проходили по местам знакомым -- вот тут я жил, тут работал, учился, вот тут ещё что-то... У меня таких мест много, такая уж жизнь была. Яна шутливо сердилась: "Да есть ли в Москве улица, где ты не жил?"
А теперь хожу один и вспоминаю: тут мы гуляли, в этот двор заходили, вот кино, вот церковь, вот кафе, вот то и это... И помню это теперь только я. Разные истории про прогулки, визиты, находки и покупки, любимые места и вещи, которые были -- наши. А теперь только мои. А не станет меня -- и ничьи. Всё пропадёт. Странно это.
А пепельница жива. Больше двадцати уже лет этот фавн мне подмигивает. Чугун, вечная вещь. Такие дела.
Однажды мы с Яночкой в него зашли, совершенно случайно, и обалдели от увиденного. Ходили, восхищались, удивлялись. Наконец закончили экскурсию и решили что-нибудь купить. Стали выбирать и поняли, что -- нечего. Дон Кихот, Мюнгхаузен, Дзержинский, чёрт, медведь, какие-то вазы вида прекрасного, но дикого, лошади и лисы, шкатулки размером с небольшой чемодан, многоярусные фруктовницы... То есть посмотреть, и с удовольствием, -- да. Но в дом принести -- упаси бог. Выбрали маленькую пепельницу с головой черта или не знаю кого. Она, кстати, и денег стоила каких-то разумных, в отличии от вещей масштабных.
Когда мы с Яной гуляли по городу, часто проходили по местам знакомым -- вот тут я жил, тут работал, учился, вот тут ещё что-то... У меня таких мест много, такая уж жизнь была. Яна шутливо сердилась: "Да есть ли в Москве улица, где ты не жил?"
А теперь хожу один и вспоминаю: тут мы гуляли, в этот двор заходили, вот кино, вот церковь, вот кафе, вот то и это... И помню это теперь только я. Разные истории про прогулки, визиты, находки и покупки, любимые места и вещи, которые были -- наши. А теперь только мои. А не станет меня -- и ничьи. Всё пропадёт. Странно это.
А пепельница жива. Больше двадцати уже лет этот фавн мне подмигивает. Чугун, вечная вещь. Такие дела.