Одиночество live
С год эдак назад, когда я ещё работал винтиком в костюме на одну из крупнейших компаний отрасли, мне посчастливилось взглянуть на своё личное дело. В куче всяких неинтересностей бюрократической бумаженции, мой взгляд самопроизвольно выцепил графу "Семейное положение". В семейном положении у меня значилось - одинокий. Не знаю, почему, но я как-то внутренне содрогнулся.
Уверен, что это такая стандартная формулировка для личного дела. Но тогда мне это казалось даже слегка романтичным. Да-да, я такой одинокий-преодинокий, как песчинка в пустыне, как капелька в море, как чукча в Бруклине. Куда ж романтичней?
Но у меня уже была ты.
Ты у меня была так мало и так невнятно, что я на это одинокий даже удивлённо не скосился. И не хмыкнул даже. Я подумал: они что-то знают.
А они, кстати, говоря и вправду - если не знали, то догадывались. С тех самых пор я только и делал, что подтверждал свою унылую формулировочку о семейном положении. То есть был одинок. Хотя одиночество штука относительная.
Вот иду я по набережной. Дело к закату. Рядом шагает довольно привлекательная и не слишком разговорчивая особа. К концу этого вечера я буду целовать её глубоко и душно на прощание. Абсолютно одинокий.
Вот надо мной склонилась и загадочно улыбается другая. Терпкий летний воздух вперемешку с алкоголем привёл нас сюда. Мы знаем чем всё это закончится. И этим всё это и заканчивается. И потом я засыпаю, обнимая её. Абсолютно одинокий.
Заменяй одну другой, другую третьей, третью четвёртой и так далее пока не надоест считать. Ты - абсолютно одинок.
Одиночество - это диагноз. Они - плацебо. Ты знаешь, что они - плацебо. И поэтому плацебо не работает. Ты знаешь, кто твоя вакцина. Но Главный Фармацевт зажал твою вакцину и отдал кому-то другому или просто заныкал под прилавком. То ли потому, что ты слишком рьяно бросился её глотать и быстро подсел, то ли потому, что такие вакцины таким, как ты, не положены. Грёбаные фармацевты, им лишь бы с дерьмом нас смешать.
Где-то в глубине души я уверен, что эта зависимость когда-нибудь закончится. Где-то ещё глубже я надеюсь, что она никогда не закончится, что мне дадут мою вакцину и я подсяду на неё навсегда, а она никогда меня не оставит. Ты меня никогда не оставишь. А "семейное положение" потом подправим.
Но вваливается очередной незваный день. Заставляет проглотить очередное плацебо. И в очередной раз не торкает. "Друг, - говорю - Принеси мне вакцинки завтра, а?". А он заливается громким, фальшивым смехом, но ничего не отвечает.
Завтра, возможно, он принесёт то, что нужно.
Уверен, что это такая стандартная формулировка для личного дела. Но тогда мне это казалось даже слегка романтичным. Да-да, я такой одинокий-преодинокий, как песчинка в пустыне, как капелька в море, как чукча в Бруклине. Куда ж романтичней?
Но у меня уже была ты.
Ты у меня была так мало и так невнятно, что я на это одинокий даже удивлённо не скосился. И не хмыкнул даже. Я подумал: они что-то знают.
А они, кстати, говоря и вправду - если не знали, то догадывались. С тех самых пор я только и делал, что подтверждал свою унылую формулировочку о семейном положении. То есть был одинок. Хотя одиночество штука относительная.
Вот иду я по набережной. Дело к закату. Рядом шагает довольно привлекательная и не слишком разговорчивая особа. К концу этого вечера я буду целовать её глубоко и душно на прощание. Абсолютно одинокий.
Вот надо мной склонилась и загадочно улыбается другая. Терпкий летний воздух вперемешку с алкоголем привёл нас сюда. Мы знаем чем всё это закончится. И этим всё это и заканчивается. И потом я засыпаю, обнимая её. Абсолютно одинокий.
Заменяй одну другой, другую третьей, третью четвёртой и так далее пока не надоест считать. Ты - абсолютно одинок.
Одиночество - это диагноз. Они - плацебо. Ты знаешь, что они - плацебо. И поэтому плацебо не работает. Ты знаешь, кто твоя вакцина. Но Главный Фармацевт зажал твою вакцину и отдал кому-то другому или просто заныкал под прилавком. То ли потому, что ты слишком рьяно бросился её глотать и быстро подсел, то ли потому, что такие вакцины таким, как ты, не положены. Грёбаные фармацевты, им лишь бы с дерьмом нас смешать.
Где-то в глубине души я уверен, что эта зависимость когда-нибудь закончится. Где-то ещё глубже я надеюсь, что она никогда не закончится, что мне дадут мою вакцину и я подсяду на неё навсегда, а она никогда меня не оставит. Ты меня никогда не оставишь. А "семейное положение" потом подправим.
Но вваливается очередной незваный день. Заставляет проглотить очередное плацебо. И в очередной раз не торкает. "Друг, - говорю - Принеси мне вакцинки завтра, а?". А он заливается громким, фальшивым смехом, но ничего не отвечает.
Завтра, возможно, он принесёт то, что нужно.