О том, почему давно не появлялась в жж
С кем общаюсь в инстаграме, в курсе наших последних событий. И вот наконец-то собралась рассказать тут о том, как мы с Пашей оказались в больнице.
Будет длинная-предлинная простыня, которую вряд ли кто осилит. Все под катом и еще дополнительно скрыто спойлерами.
В субботу (20 февраля) мы прекрасно провели день: прогуляли работу и садик, свозили Пашу в парикмахерскую.
В воскресенье (21 февраля) мы с ребенком погуляли, а к вечеру у него поднялась температура до 38.
22 февраля Паша проснулся с припухшими веками. За день припухлость не прошла, да еще появилась лиловость под правым глазом. К вечеру опять поднялась температура, которая, опять-таки, ночью сама упала.
23 февраля [посетили приемный покой] правый глаз с утра опух так, что не открывался. Паша был вялый и слабый, даже сказал, что не дойдет до больницы (а она близко). На коляске отвезла Тигренка в приемный покой, где его осмотрели хирург и педиатр. Они рекомендовали лечение как при бактериальном конъюнктивите (промывания и антибиотик), хотя сам глаз белый, выделений гнойных нет. Из их лечения выбрала лишь промывания фурацилином.
24 февраля [сходили к офтальмологу] удалось прямо утром попасть на прием к бесплатному офтальмологу. Она осмотрела полностью заплывший глаз, глазной проблемы не увидела, отправила на рентген пазух. Мы сделали снимок (плохой). Врач вновь посмотрела Пашу и, сказав, что глаз не первичен, он лишь следствие, рекомендовала обратиться к лору. Лора в нашей поликлинике сейчас нет, т.к. он сломал ногу.
Записались на прием к платному лору на утро 25 февраля. [с корабля на бал, ой, с приема врача в больницу]Врач сказал, что у ребенка состояние серьезное, его надо срочно госпитализировать, потому что у него риносинусит, воспаление в одном ухе и серная пробка в другом. Но он может дать направление лишь в нашу детскую больницу, врач в которой как раз тот, что ногу сломал (один врач на наше поликлинику и городскую больницу), и заменяет его хирург, который осматривал ребенка 23 февраля, так что нам лучше самим ехать в Тульскую областную детскую больницу. Звоню туда. Они говорят, что госпитализация до 13 часов только по направлению. Время 11. До Тулы ехать больше часа. Звоню медсестре, она передает трубку педиатру, которая соглашается подождать нас, чтобы выписать направление. Сажаю Пашу в санки и бегу в поликлинику. Вся в мыле захожу в кабинет. Педиатр говорит, что она вообще не может писать направления с лор-отделение, только в педиатрическое отделение. Прошу написать ее направление в лор-отделение, мол, сама там буду разбираться. Она выписывает.
Вновь сажаю Пашу в санки и бегу домой. Буквально за 10 минут собираю все для больницы. Тут приезжает Леш с работы, садимся в машину и летим в Тулу.
В приемный покой зашли в 13-15. Объясняю медсестре ситуацию, сразу извинившись за опоздание. Она говорит, что мест в отделении нет, но отправляет нас на прием к лору в поликлинику при больнице.
К слову, расстояния там ого-го какие от ворот до приемного покоя и обратно до поликлиники.
Берем в регистратуре талон, поднимаемся к врачу. Он осмотрел Пашу (к этому дню глаз стал лучше, отекший, но открытый). Немного посомневался и... согласился положить нас.
Напрямую спросила его, каково состояние Паши. Он сказал, но скорее всего средней тяжести, без доп.обследований сказать точно нельзя.
После опять идем в приемный покой и сидим там часа полтора, пока оформляют документы. К этому времени мы голодные (мы же только завтракали), а из дома взяла лишь пару груш и бананов, да немного орехов и изюма. Попросили там воды, вымыли грушу, Паша немного поел.
В отделении мы оказались в половине четвертого.
Вновь поступивших не кормят. Лишь на ужин из неразобранных порций нам на двоих дали половинку творожной запеканки и одно вареное яйцо. Мне досталось яйцо - мой обед и ужин.
Вечером еще у Паши взяли кровь из пальца. Орал ужасно.
Нам выделили полутораспальную кровать, но она не у стены, так что ночью подставляла стулья с Пашиной стороны. Однако стулья не помогали, потому что постоянно отодвигались. И еще сама кровать более чем странная: пружинный матрас в заводской пленке, на котором лежит тонкий матрас в непромокаемой ткани типа плащевки. Все это елозит туда-сюда, пружины скрипят, в палате душно, Пашка весь мокрый, брыкается. В общем, ночью почти не спала.
26 февраля [начали лечить], пятница. Выписали наших соседей, так что мы смогли переселиться на кровать, которая стоит в углу. Конечно, матрасы там такие же ужасные, но хоть можно было уложить ребенка у стенки и попытаться самой поспать.
Утра в больнице начиналось в 6-30 с перемещения ("кукушки": промывания носа) и измерения температуры. Покормила Пашу орехами и изюмом. Потом до завтрака (почти до 9) делать было нечего. Завтрак уж и не помню какой был, но помню, что все показалось несъедобным.
Сделали рентгеновские снимки, на которых видно, что есть сильный отек пазух и под глазами, и над переносицей.
Паше назначили лечение: антибиотки, антигистаминное, Линекс, капли в нос, капли в ухо, вибромассаж ушей, кислородный коктейль, УФО носа и горла.
27 февраля [тяжелейший день в больнице], суббота. Утром сразу после промывания носа, которое делают с фурацилином, Пашу вырвало. Дважды за короткий промежуток времени. Сразу после рвоты он попросил есть. Дала изюм (еще раз: у нас больше ничего не было).
После второго промывания в полдень ребенка вырвали прямо в коридоре (и я едва нашла санитарку, чтобы она убрала; ох, видели бы вы, с каким недовольным видом она убирала!..). После этого решили делать Паше промывания с физраствором, потому что, скорее всего, во время промывания носа Паша глотал фурацилин и его потом им рвало; врач сказал, что так бывает у детей.
К обеду у ребенка начала подниматься температура. После дневного сна было 37,2 примерно.
В 16 часов приехали Леш и мои родители. Сначала поднялся Леш. Поначалу Паша повис на нем, все спрашивая сквозь слезы: "Папочка, ты заберешь нас домой, да?". Поняв, что мы остаемся в больнице, ребенок расстроился, перебрался ко мне и общаться с папой перестал.
После поднялась моя мама ненадолго. С бабушкой Паша разговаривать тоже не захотел.
В общем, от общения с семьей у нас с ребенком было много слез. Но зато они привезли нам всякие печенья, вафли, фрукты, новые раскраски Паше.
Часам к семи вечера Паша был горяченный, лежал как тряпочка. Его осмотрел дежурный педиатр, но кроме температуры не нашел у ребенка ничего (дыхание чистое, живот мягкий). Дали Паше жаропонижающее, после которого он через час ожил и захотел раскрашивать.
Я уж было успокоилась, но под утро его вновь вырвало (водой и съеденным 12 часов назад печеньем)...
28 февраля [день моей депрессии], воскресенье. Ночью я бросила испачканную простыню на пол, застирала Пашину пижаму и легла спать. Утром рассказала медсестре о рвоте. В 8 утра вырвало еще раз. Температуры не было, стул нормальный.
Простыня валялась на полу до 12 часов дня, хотя в палату заходила сначала одна медсестра, потом другая. И лишь к полудню мне удалось выпросить новую простыню, а эту медсестра потребовала застирать и отнести в тележку.
Я ужасно боялась, что нас переведут в инфекционное отделение, но медсестра сказала, что таких не переводят.
[лирическое отступление]Лирическое отступление. Узнала потом, что в нашем же отделении у одной девочки примерно в это же время были сильная рвота, понос, температура. Скорее всего, от нее заразилась девочка в ее палате, которой потребовалась аж капельница. Последнюю девочку из больницы мама забрала под расписку со скандалом. Мама была крайне недовольна, что за первой девочкой, которая лежала одна, убирать приходилось этой маме, потому что найти медсестру не удавалось.
Из нашей палаты во вторник выписали девочку, у которой в ночь на среду дома началась сильная рвота, поднялась температура за 39.
В общем, воскресная рвота Паши была неизвестно чем: то ли кишечной инфекцией, то ли проявлением стресса, то ли еще чем-то.
И тут же напишу. Полы в палатах не мыли то ли до среды, то ли до четверга, в общем, мыть их (кое-как протирать) начали лишь после проверки, организованной недовольной мамой. Я сама дважды мыла пол в нашей палате.
29 февраля [становится лучше],понедельник. На утреннем осмотре врача ничего особо не напрягло, тем более что уже сутки как с ребенком все нормально (ни рвоты, ни температуры).
Так как у Паши иногда голос становился "хрипким", ему назначили щелочные ингаляции.
Левое ухо, из которого в субботу вымыли серную пробку, было в порядке.
Врач сказал, что возможна наша выписка в пятницу. Мое настроение улучшилось.
01-03 марта [не столько про лечение, сколько про больничный быт],вторник-четверг. УФО носа и горла закончилось, зато начали посещать соляную комнату (галокамеру). Конечно, процедуру назначили только Паше, но, сами понимаете, ребенок в три и семь не высидит полчаса в комнате, не ставая с кресла, так что я ходила вместе с ним.
Паша продолжал ходить на кислородные коктейли, которые в больнице готовят на сиропе из солодки и шиповника. Эти поллитра пены Паша заглатывал буквально за полминуты! И каждый вечер спрашивал, пойдем ли мы еще на коктейль. Очень они ему понравились!
В среду с разрешения врача вымыла всего Пашу под душем, а то от этих клеенок он потел и ночью, и во время дневного сна.
Начали ходить в библиотеку, где брали пару книг, а на следующий день меняли их. Пусть библиотека небольшая, но там есть книги и для маленьких деток, и для школьников, и даже для родителей.
Со школьниками 5 дней в неделю занимаются учителя, ставят оценки, при выписке дают справку для школы с оценками по всем предметам. В отделении в первой половине дня есть воспитатель, у которой можно взять игрушки, цветную бумагу, клей, краски. Однако общей комнаты для игр детей нет. В коридоре некоторые медсестры играть не разрешают, загоняют по палатам. А с палате детям скучно. Мы вот с пятницы лежали с 4 девочками 5-7 классов, Паше вообще не с кем было играть. Спасали нас лишь раскраски, Лего и книги.
Постепенно начала привыкать к больничной еде. В больнице бесплатно кормят родителей, которые лежат с детьми до 4 лет (завтраки, обеды и ужины; вторые завтраки и полдники только для детей), так что меня кормили. Правда, я почти всегда брала не две полных порции, а одну-полторы порции. Того же супа максимум полторы порции, себе второе с одной котлетой. Если оказывалось вкусно, то могла попросить добавку. Лишь запеканки, яйца, сыр брала полностью.
С родителями в больницу кладут детей до 7 лет включительно (т.е. 8-летка будет лежать один).
В отделении есть душ, четыре туалета (2М и 2Ж). Двери в туалет не закрываются вообще, надо держать.
Розеток в палатах нет, лишь по одной розетке возле каждой палаты. На пять человек, как в нашей палате! В субботу мне привозили удлинитель, он и спасал. И заряжать можно до 8 утра и после 16 дня. На ночь некоторые медсестры разрешали оставлять удлинитель, некоторые выдергивали.
04 марта [домой!], пятница. Счастливейший день! С вечера четверга у меня был мандраж, ведь у Паши взяли кровь, а, сами понимаете, от результатов анализа зависело, выпишут ли нас.
Когда в четверг в палату зашла медсестра и сказала, что надо идти сдавать кровь, Паша начал орать. Не помогали никакие уговоры. Он орал с палате, орал в коридоре, орал в процедурной, опять орал в коридоре. По идее это же небольно, тем более что колят там не просто иголкой, а специальной такой штучкой с выскакивающей иголкой. Конечно, неприятно, когда выдавливают кровь, но явно нет такой боли, которую изображал Паша.
Результат ОАК оказался нормальным. Уши в порядке. Температуры не было с субботы. В час дня мы получили выписной эпикриз, пообедали и ушли.
Охранник, сидящий у выхода, проверял наш эпикриз (чтобы не сбежал кто без разрешения, что ли?).
Из забавного: на первом этаже стоит ящик, в который надо опустить зеленый жетон, если доволен оказанным лечением, и красный, если не доволен. В коробочке возле ящика лежат только... Зеленые жетоны!
В пятницу же успели попасть к нашему педиатру, потому что справку для садика в областной больнице не дают, ее надо получать на основе эпикриза у своего педиатра. Хорошо хоть, что нашему педиатру для выписки справки ребенок не нужен (Паша как раз спал в машине, пока я бегала в поликлинику).
Итак, основной диагноз: острый пансинусит, катаральная форма.
Но! Реально у Паши были лишь температура во второй половине дня до 37,5-38 с воскресенья (21 февраля) и отек глаза с понедельника. Выделений из носа не было. Они появились лишь в больнице в небольшом количестве примерно 29 февраля-01 марта. И прошли за 7 дней (т.е. после выписки ребенок пару раз в день высмаркивался светлыми соплями). Сейчас ничего нет.
Мы с Лешиком очень благодарны офтальмологу, которая заподозрила, что проблема с носом. Если бы не она, то кто его знает, чем бы дело закончилось.
По сути, оказалось, что Паша попал в больницу скорее "на всякий пожарный", у него было нетяжелое состояние, его можно было бы и дома пролечить. Но узнать это без больничных анализов было бы невозможно.
Будет длинная-предлинная простыня, которую вряд ли кто осилит. Все под катом и еще дополнительно скрыто спойлерами.
В субботу (20 февраля) мы прекрасно провели день: прогуляли работу и садик, свозили Пашу в парикмахерскую.
В воскресенье (21 февраля) мы с ребенком погуляли, а к вечеру у него поднялась температура до 38.
22 февраля Паша проснулся с припухшими веками. За день припухлость не прошла, да еще появилась лиловость под правым глазом. К вечеру опять поднялась температура, которая, опять-таки, ночью сама упала.
23 февраля [посетили приемный покой] правый глаз с утра опух так, что не открывался. Паша был вялый и слабый, даже сказал, что не дойдет до больницы (а она близко). На коляске отвезла Тигренка в приемный покой, где его осмотрели хирург и педиатр. Они рекомендовали лечение как при бактериальном конъюнктивите (промывания и антибиотик), хотя сам глаз белый, выделений гнойных нет. Из их лечения выбрала лишь промывания фурацилином.
24 февраля [сходили к офтальмологу] удалось прямо утром попасть на прием к бесплатному офтальмологу. Она осмотрела полностью заплывший глаз, глазной проблемы не увидела, отправила на рентген пазух. Мы сделали снимок (плохой). Врач вновь посмотрела Пашу и, сказав, что глаз не первичен, он лишь следствие, рекомендовала обратиться к лору. Лора в нашей поликлинике сейчас нет, т.к. он сломал ногу.
Записались на прием к платному лору на утро 25 февраля. [с корабля на бал, ой, с приема врача в больницу]Врач сказал, что у ребенка состояние серьезное, его надо срочно госпитализировать, потому что у него риносинусит, воспаление в одном ухе и серная пробка в другом. Но он может дать направление лишь в нашу детскую больницу, врач в которой как раз тот, что ногу сломал (один врач на наше поликлинику и городскую больницу), и заменяет его хирург, который осматривал ребенка 23 февраля, так что нам лучше самим ехать в Тульскую областную детскую больницу. Звоню туда. Они говорят, что госпитализация до 13 часов только по направлению. Время 11. До Тулы ехать больше часа. Звоню медсестре, она передает трубку педиатру, которая соглашается подождать нас, чтобы выписать направление. Сажаю Пашу в санки и бегу в поликлинику. Вся в мыле захожу в кабинет. Педиатр говорит, что она вообще не может писать направления с лор-отделение, только в педиатрическое отделение. Прошу написать ее направление в лор-отделение, мол, сама там буду разбираться. Она выписывает.
Вновь сажаю Пашу в санки и бегу домой. Буквально за 10 минут собираю все для больницы. Тут приезжает Леш с работы, садимся в машину и летим в Тулу.
В приемный покой зашли в 13-15. Объясняю медсестре ситуацию, сразу извинившись за опоздание. Она говорит, что мест в отделении нет, но отправляет нас на прием к лору в поликлинику при больнице.
К слову, расстояния там ого-го какие от ворот до приемного покоя и обратно до поликлиники.
Берем в регистратуре талон, поднимаемся к врачу. Он осмотрел Пашу (к этому дню глаз стал лучше, отекший, но открытый). Немного посомневался и... согласился положить нас.
Напрямую спросила его, каково состояние Паши. Он сказал, но скорее всего средней тяжести, без доп.обследований сказать точно нельзя.
После опять идем в приемный покой и сидим там часа полтора, пока оформляют документы. К этому времени мы голодные (мы же только завтракали), а из дома взяла лишь пару груш и бананов, да немного орехов и изюма. Попросили там воды, вымыли грушу, Паша немного поел.
В отделении мы оказались в половине четвертого.
Вновь поступивших не кормят. Лишь на ужин из неразобранных порций нам на двоих дали половинку творожной запеканки и одно вареное яйцо. Мне досталось яйцо - мой обед и ужин.
Вечером еще у Паши взяли кровь из пальца. Орал ужасно.
Нам выделили полутораспальную кровать, но она не у стены, так что ночью подставляла стулья с Пашиной стороны. Однако стулья не помогали, потому что постоянно отодвигались. И еще сама кровать более чем странная: пружинный матрас в заводской пленке, на котором лежит тонкий матрас в непромокаемой ткани типа плащевки. Все это елозит туда-сюда, пружины скрипят, в палате душно, Пашка весь мокрый, брыкается. В общем, ночью почти не спала.
26 февраля [начали лечить], пятница. Выписали наших соседей, так что мы смогли переселиться на кровать, которая стоит в углу. Конечно, матрасы там такие же ужасные, но хоть можно было уложить ребенка у стенки и попытаться самой поспать.
Утра в больнице начиналось в 6-30 с перемещения ("кукушки": промывания носа) и измерения температуры. Покормила Пашу орехами и изюмом. Потом до завтрака (почти до 9) делать было нечего. Завтрак уж и не помню какой был, но помню, что все показалось несъедобным.
Сделали рентгеновские снимки, на которых видно, что есть сильный отек пазух и под глазами, и над переносицей.
Паше назначили лечение: антибиотки, антигистаминное, Линекс, капли в нос, капли в ухо, вибромассаж ушей, кислородный коктейль, УФО носа и горла.
27 февраля [тяжелейший день в больнице], суббота. Утром сразу после промывания носа, которое делают с фурацилином, Пашу вырвало. Дважды за короткий промежуток времени. Сразу после рвоты он попросил есть. Дала изюм (еще раз: у нас больше ничего не было).
После второго промывания в полдень ребенка вырвали прямо в коридоре (и я едва нашла санитарку, чтобы она убрала; ох, видели бы вы, с каким недовольным видом она убирала!..). После этого решили делать Паше промывания с физраствором, потому что, скорее всего, во время промывания носа Паша глотал фурацилин и его потом им рвало; врач сказал, что так бывает у детей.
К обеду у ребенка начала подниматься температура. После дневного сна было 37,2 примерно.
В 16 часов приехали Леш и мои родители. Сначала поднялся Леш. Поначалу Паша повис на нем, все спрашивая сквозь слезы: "Папочка, ты заберешь нас домой, да?". Поняв, что мы остаемся в больнице, ребенок расстроился, перебрался ко мне и общаться с папой перестал.
После поднялась моя мама ненадолго. С бабушкой Паша разговаривать тоже не захотел.
В общем, от общения с семьей у нас с ребенком было много слез. Но зато они привезли нам всякие печенья, вафли, фрукты, новые раскраски Паше.
Часам к семи вечера Паша был горяченный, лежал как тряпочка. Его осмотрел дежурный педиатр, но кроме температуры не нашел у ребенка ничего (дыхание чистое, живот мягкий). Дали Паше жаропонижающее, после которого он через час ожил и захотел раскрашивать.
Я уж было успокоилась, но под утро его вновь вырвало (водой и съеденным 12 часов назад печеньем)...
28 февраля [день моей депрессии], воскресенье. Ночью я бросила испачканную простыню на пол, застирала Пашину пижаму и легла спать. Утром рассказала медсестре о рвоте. В 8 утра вырвало еще раз. Температуры не было, стул нормальный.
Простыня валялась на полу до 12 часов дня, хотя в палату заходила сначала одна медсестра, потом другая. И лишь к полудню мне удалось выпросить новую простыню, а эту медсестра потребовала застирать и отнести в тележку.
Я ужасно боялась, что нас переведут в инфекционное отделение, но медсестра сказала, что таких не переводят.
[лирическое отступление]Лирическое отступление. Узнала потом, что в нашем же отделении у одной девочки примерно в это же время были сильная рвота, понос, температура. Скорее всего, от нее заразилась девочка в ее палате, которой потребовалась аж капельница. Последнюю девочку из больницы мама забрала под расписку со скандалом. Мама была крайне недовольна, что за первой девочкой, которая лежала одна, убирать приходилось этой маме, потому что найти медсестру не удавалось.
Из нашей палаты во вторник выписали девочку, у которой в ночь на среду дома началась сильная рвота, поднялась температура за 39.
В общем, воскресная рвота Паши была неизвестно чем: то ли кишечной инфекцией, то ли проявлением стресса, то ли еще чем-то.
И тут же напишу. Полы в палатах не мыли то ли до среды, то ли до четверга, в общем, мыть их (кое-как протирать) начали лишь после проверки, организованной недовольной мамой. Я сама дважды мыла пол в нашей палате.
29 февраля [становится лучше],понедельник. На утреннем осмотре врача ничего особо не напрягло, тем более что уже сутки как с ребенком все нормально (ни рвоты, ни температуры).
Так как у Паши иногда голос становился "хрипким", ему назначили щелочные ингаляции.
Левое ухо, из которого в субботу вымыли серную пробку, было в порядке.
Врач сказал, что возможна наша выписка в пятницу. Мое настроение улучшилось.
01-03 марта [не столько про лечение, сколько про больничный быт],вторник-четверг. УФО носа и горла закончилось, зато начали посещать соляную комнату (галокамеру). Конечно, процедуру назначили только Паше, но, сами понимаете, ребенок в три и семь не высидит полчаса в комнате, не ставая с кресла, так что я ходила вместе с ним.
Паша продолжал ходить на кислородные коктейли, которые в больнице готовят на сиропе из солодки и шиповника. Эти поллитра пены Паша заглатывал буквально за полминуты! И каждый вечер спрашивал, пойдем ли мы еще на коктейль. Очень они ему понравились!
В среду с разрешения врача вымыла всего Пашу под душем, а то от этих клеенок он потел и ночью, и во время дневного сна.
Начали ходить в библиотеку, где брали пару книг, а на следующий день меняли их. Пусть библиотека небольшая, но там есть книги и для маленьких деток, и для школьников, и даже для родителей.
Со школьниками 5 дней в неделю занимаются учителя, ставят оценки, при выписке дают справку для школы с оценками по всем предметам. В отделении в первой половине дня есть воспитатель, у которой можно взять игрушки, цветную бумагу, клей, краски. Однако общей комнаты для игр детей нет. В коридоре некоторые медсестры играть не разрешают, загоняют по палатам. А с палате детям скучно. Мы вот с пятницы лежали с 4 девочками 5-7 классов, Паше вообще не с кем было играть. Спасали нас лишь раскраски, Лего и книги.
Постепенно начала привыкать к больничной еде. В больнице бесплатно кормят родителей, которые лежат с детьми до 4 лет (завтраки, обеды и ужины; вторые завтраки и полдники только для детей), так что меня кормили. Правда, я почти всегда брала не две полных порции, а одну-полторы порции. Того же супа максимум полторы порции, себе второе с одной котлетой. Если оказывалось вкусно, то могла попросить добавку. Лишь запеканки, яйца, сыр брала полностью.
С родителями в больницу кладут детей до 7 лет включительно (т.е. 8-летка будет лежать один).
В отделении есть душ, четыре туалета (2М и 2Ж). Двери в туалет не закрываются вообще, надо держать.
Розеток в палатах нет, лишь по одной розетке возле каждой палаты. На пять человек, как в нашей палате! В субботу мне привозили удлинитель, он и спасал. И заряжать можно до 8 утра и после 16 дня. На ночь некоторые медсестры разрешали оставлять удлинитель, некоторые выдергивали.
04 марта [домой!], пятница. Счастливейший день! С вечера четверга у меня был мандраж, ведь у Паши взяли кровь, а, сами понимаете, от результатов анализа зависело, выпишут ли нас.
Когда в четверг в палату зашла медсестра и сказала, что надо идти сдавать кровь, Паша начал орать. Не помогали никакие уговоры. Он орал с палате, орал в коридоре, орал в процедурной, опять орал в коридоре. По идее это же небольно, тем более что колят там не просто иголкой, а специальной такой штучкой с выскакивающей иголкой. Конечно, неприятно, когда выдавливают кровь, но явно нет такой боли, которую изображал Паша.
Результат ОАК оказался нормальным. Уши в порядке. Температуры не было с субботы. В час дня мы получили выписной эпикриз, пообедали и ушли.
Охранник, сидящий у выхода, проверял наш эпикриз (чтобы не сбежал кто без разрешения, что ли?).
Из забавного: на первом этаже стоит ящик, в который надо опустить зеленый жетон, если доволен оказанным лечением, и красный, если не доволен. В коробочке возле ящика лежат только... Зеленые жетоны!
В пятницу же успели попасть к нашему педиатру, потому что справку для садика в областной больнице не дают, ее надо получать на основе эпикриза у своего педиатра. Хорошо хоть, что нашему педиатру для выписки справки ребенок не нужен (Паша как раз спал в машине, пока я бегала в поликлинику).
Итак, основной диагноз: острый пансинусит, катаральная форма.
Но! Реально у Паши были лишь температура во второй половине дня до 37,5-38 с воскресенья (21 февраля) и отек глаза с понедельника. Выделений из носа не было. Они появились лишь в больнице в небольшом количестве примерно 29 февраля-01 марта. И прошли за 7 дней (т.е. после выписки ребенок пару раз в день высмаркивался светлыми соплями). Сейчас ничего нет.
Мы с Лешиком очень благодарны офтальмологу, которая заподозрила, что проблема с носом. Если бы не она, то кто его знает, чем бы дело закончилось.
По сути, оказалось, что Паша попал в больницу скорее "на всякий пожарный", у него было нетяжелое состояние, его можно было бы и дома пролечить. Но узнать это без больничных анализов было бы невозможно.