Красное-и-черное или Кот-его-знает
У местного МПС стало доброй традицией назначать свои акции на дни моих посещений HUG. Последняя как раз должна была состояться неделю назад. Потом шли долгие ночные переговоры, потом было объявлено, что до чего-то они договорились (наслаждайтесь, товарищи, последними сладкими денечками: начиная со следующего года мы вам покажем Кузькину мать!)
До больницы я добралась без проблем. На остановке Хорошего Воздуха (где пересадка с 14-го на 18-ый трамвай) стоял мрачный шарманщик со здоровых размеров Котом. Да же не так: КОТОМ. Стоял только месье, Кот же, вальяжно раскинувшись на шарманке, размышлял о судьбах прохожих. Рядом стояла корзинка с бумажкам: то ли предсказания судеб в переводе с кошачего, то ли программа возможного концерта сего дуэта.
Протолкавшись сквозь беспорядочный строй зевак, любопытствующих и им сочувствующих, я добралась до больницы. Без проблем. Те, как выяснится чуть позже меня поджидали на обратном пути.
Началось с того, что вовремя меня не приняли (вы удивляетесь? я - нет), потом я долго ждала 18-ого трамвая, потом мы ехали медленно и печально под пение сирен ("унаследовавшие от отца дикую стихийность, а от матери-музы - божественный голос"), уступая дорогу не малочисленным полицейским мотоциклам. Меня эта свето-музыка слегка насторожила, и как вскоре оказалось, зря, что слегка. Впрочем, находясь внутри трамвая, я же все равно ничего не могла сделать.
Выйдя на остановке Хорошего Воздуха дабы совершить пересадку, я прочла, что мой трамвай прибудет через 5 минут. Время шло, толпа все прибывала, а на табло светились все те же "5 минут". Впрочем, какое-то движение на трамвайных путях наметилось: подростки, обрадованные вновь открывшимся возможностям, рассекали там на велосипедах.
Песни сирен все усиливались, вскоре к ним присоединился нестройный вой, и на площадь-мост-остановку/и Хорошего Воздуха выплыла толпа, угрожающе размахивая красно-черным флагами. Толпа споро оккупировала пространство, и я поняла, что быстро мне дома не быть. "Хороший воздух" между тем давно и прочно сменился назойливым сигаретным смогом.
От черно-краснознаменной толпы отделилась активистка, раздающая листовки.
- Je ne mange pas six joursparle pas Francais, - буркнула я. Мадам посмотрела на меня очень неблагосклонно, но покусать не рискнула: вокруг было слишком много полиции.
Наконец демонстрация убралась, трамвай приехал, и еле отвоевав себе место под солнцем крышей оного, замершая и угоревшая, я оказалась дома.
- А что они демонстрировали? - Поинтересовался Андрей, предложивший часом-двумя ранее взять такси. (Ага, а еще лучше было вызвать, этого, как его Клювокрыла). - Выражали недовольство результатами ночных переговоров?
- Если бы ты сказал мне раньше, я бы взяла бы листовку, а так...
Ага, а еще лучше было бы взять предсказание у Кота. Он-то наверняка знал о демонстрации заранее, потому что на обратном пути я уже не обнаружила ни Кота, ни прилагавшегося к нему шарманщика.
До больницы я добралась без проблем. На остановке Хорошего Воздуха (где пересадка с 14-го на 18-ый трамвай) стоял мрачный шарманщик со здоровых размеров Котом. Да же не так: КОТОМ. Стоял только месье, Кот же, вальяжно раскинувшись на шарманке, размышлял о судьбах прохожих. Рядом стояла корзинка с бумажкам: то ли предсказания судеб в переводе с кошачего, то ли программа возможного концерта сего дуэта.
Протолкавшись сквозь беспорядочный строй зевак, любопытствующих и им сочувствующих, я добралась до больницы. Без проблем. Те, как выяснится чуть позже меня поджидали на обратном пути.
Началось с того, что вовремя меня не приняли (вы удивляетесь? я - нет), потом я долго ждала 18-ого трамвая, потом мы ехали медленно и печально под пение сирен ("унаследовавшие от отца дикую стихийность, а от матери-музы - божественный голос"), уступая дорогу не малочисленным полицейским мотоциклам. Меня эта свето-музыка слегка насторожила, и как вскоре оказалось, зря, что слегка. Впрочем, находясь внутри трамвая, я же все равно ничего не могла сделать.
Выйдя на остановке Хорошего Воздуха дабы совершить пересадку, я прочла, что мой трамвай прибудет через 5 минут. Время шло, толпа все прибывала, а на табло светились все те же "5 минут". Впрочем, какое-то движение на трамвайных путях наметилось: подростки, обрадованные вновь открывшимся возможностям, рассекали там на велосипедах.
Песни сирен все усиливались, вскоре к ним присоединился нестройный вой, и на площадь-мост-остановку/и Хорошего Воздуха выплыла толпа, угрожающе размахивая красно-черным флагами. Толпа споро оккупировала пространство, и я поняла, что быстро мне дома не быть. "Хороший воздух" между тем давно и прочно сменился назойливым сигаретным смогом.
От черно-краснознаменной толпы отделилась активистка, раздающая листовки.
- Je ne mange pas six joursparle pas Francais, - буркнула я. Мадам посмотрела на меня очень неблагосклонно, но покусать не рискнула: вокруг было слишком много полиции.
Наконец демонстрация убралась, трамвай приехал, и еле отвоевав себе место под солнцем крышей оного, замершая и угоревшая, я оказалась дома.
- А что они демонстрировали? - Поинтересовался Андрей, предложивший часом-двумя ранее взять такси. (Ага, а еще лучше было вызвать, этого, как его Клювокрыла). - Выражали недовольство результатами ночных переговоров?
- Если бы ты сказал мне раньше, я бы взяла бы листовку, а так...
Ага, а еще лучше было бы взять предсказание у Кота. Он-то наверняка знал о демонстрации заранее, потому что на обратном пути я уже не обнаружила ни Кота, ни прилагавшегося к нему шарманщика.