Заново открываю для себя детские книжки
Заново открываю для себя детские книжки.
Какие злые стишки у Чуковского:
"Мой зайчик, мой мальчик
Попал под трамвай!
Он бежал по дорожке,
И ему перерезало ножки,
И теперь он больной и хромой,
Маленький заинька мой!"
или
"Но злодей Айболита хватает
И в костер Айболита бросает.
И горит, и кричит Айболит:
"Ай, болит! Ай, болит, Ай, болит!"
Понимаю, что у детей другая логика и их такие стишки веселят (как и зловещие сказки братьев Гримм!), но ведь придумывал их взрослый. Меня эти "и горит, и кричит" пугают!
Или вот "Сказка о рыбаке и рыбке" Пушкина: помните старика?
А у Пушкина:
Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянкеРовно тридцать лет и три года.
Женились тогда рано, и если считать, что женился старик лет в 18, то на момент встречи с золотой рыбкой было ему всего 51 год - а его всегда таким стааааарым ветхим стариком изображают.
Кстати, полезное видео, как надо малышам книжки читать (оно на английском, но все понятно)
Michael Rosen - We're Going On A Bear Hunt
Попробовала своему Щастью так "Бармалея" читать: хохотал и пищал от восторга :))))
И немного теории
Первыми признаками того, что уже «пора», нужно показывать малышу книжки, могут служить его попытки использовать другие предметы по назначению. К примеру, возить расческой по волосам (а не только пересчитывать ею появившиеся зубки). Или самостоятельно подносить ложку ко рту, пользоваться чашкой. Надевать на головку разные головные уборы - собственные и чужие, но именно на головку. Это сигнал к тому, что и книжка может быть воспринята в ее специфическом назначении - как предмет для особого действия.
Но сам малыш, без взрослого, еще не может совершать это специфическое действие. Оставлять маленького ребенка один на один с книжкой (даже если она из толстого картона) - это значит создавать условия для превращения книжки в предмет произвольных манипуляций, ставить ее в один ряд с кастрюлей или кубиками.
В истинном своем назначении книжка выступает для ребенка лишь тогда, когда он общается по поводу нее со взрослым. "Смотри-ка, Ксюшенька, кто это тут нарисован? Это котик. Видишь, какой котик? Ах ты, котенька-коток, котя, серенький лобок. Приди, котик, ночевать, нашу Ксюшеньку качать (слово «деточка» очень правильно заменяется именем малыша). Смотри, что котик делает? Колыбельку качает. Кто в колыбельке лежит? Ксюшечка. Вот она, моя Ксюшечка. Как я ее покачаю? Вот так…"
Можно ли назвать это чтением в чистом виде? Это скорее родительское «камлание» над книжкой. Речевая импровизация, то и дело уходящая от написанного текста, постоянно апеллирующая к малышу, к его опыту, к взаимодействию с ним.
Одна замечательная мама, которая очень рано начала показывать своей дочке книжки, так описывала этот процесс: «Как мы читаем? А вот как. Открываем книжку, смотрим на картинку. Я что-нибудь про эту картинку рассказываю. Показываю, где кто, как называется, что делает. И Ксюша мне показывает, где кто. Она хорошо запоминает, что здесь нарисовано, и ей очень нравится рассматривать картинки и слушать, как я в это время что-то рассказываю. А вот когда я начинаю читать то, что написано, она меня останавливает. Ей больше нравится слушать, как я выдумываю что-то свое». Такое поведение характерно для еще не говорящих или только начинающих говорить детей. Оно обусловлено законами речевого развития ребенка. Речь - важнейшее достижение малыша и его важнейший жизненный инструмент - вырастает из общения с взрослым, который в психологии называется «близким взрослым». Чтобы малыш к полутора годам заговорил, он с рождения должен слышать человеческую речь. Причем не речь вообще, не фоновую речь, а речь близкого взрослого, обращенную лично к нему.
Как только малыш начинает говорить предложениями (пусть коротенькими) и облекать свои желания в слова, он может уже не только участвовать в «камлании» над книжкой, но и слушать «жесткий», заданный книжный текст. Способность к восприятию книжного текста у каждого малыша развивается в своем темпе, как и его речь. Но эта способность вырастает из речевого общения с близким взрослым, из общения вокруг книги, построенного на речевой импровизации.
(c) http://mamaznaetvse.livejournal.com/63150.html
Пост оставляю открытым.
Какие злые стишки у Чуковского:
"Мой зайчик, мой мальчик
Попал под трамвай!
Он бежал по дорожке,
И ему перерезало ножки,
И теперь он больной и хромой,
Маленький заинька мой!"
или
"Но злодей Айболита хватает
И в костер Айболита бросает.
И горит, и кричит Айболит:
"Ай, болит! Ай, болит, Ай, болит!"
Понимаю, что у детей другая логика и их такие стишки веселят (как и зловещие сказки братьев Гримм!), но ведь придумывал их взрослый. Меня эти "и горит, и кричит" пугают!
Или вот "Сказка о рыбаке и рыбке" Пушкина: помните старика?
А у Пушкина:
Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянкеРовно тридцать лет и три года.
Женились тогда рано, и если считать, что женился старик лет в 18, то на момент встречи с золотой рыбкой было ему всего 51 год - а его всегда таким стааааарым ветхим стариком изображают.
Кстати, полезное видео, как надо малышам книжки читать (оно на английском, но все понятно)
Michael Rosen - We're Going On A Bear Hunt
Click to viewПопробовала своему Щастью так "Бармалея" читать: хохотал и пищал от восторга :))))
И немного теории
Первыми признаками того, что уже «пора», нужно показывать малышу книжки, могут служить его попытки использовать другие предметы по назначению. К примеру, возить расческой по волосам (а не только пересчитывать ею появившиеся зубки). Или самостоятельно подносить ложку ко рту, пользоваться чашкой. Надевать на головку разные головные уборы - собственные и чужие, но именно на головку. Это сигнал к тому, что и книжка может быть воспринята в ее специфическом назначении - как предмет для особого действия.
Но сам малыш, без взрослого, еще не может совершать это специфическое действие. Оставлять маленького ребенка один на один с книжкой (даже если она из толстого картона) - это значит создавать условия для превращения книжки в предмет произвольных манипуляций, ставить ее в один ряд с кастрюлей или кубиками.
В истинном своем назначении книжка выступает для ребенка лишь тогда, когда он общается по поводу нее со взрослым. "Смотри-ка, Ксюшенька, кто это тут нарисован? Это котик. Видишь, какой котик? Ах ты, котенька-коток, котя, серенький лобок. Приди, котик, ночевать, нашу Ксюшеньку качать (слово «деточка» очень правильно заменяется именем малыша). Смотри, что котик делает? Колыбельку качает. Кто в колыбельке лежит? Ксюшечка. Вот она, моя Ксюшечка. Как я ее покачаю? Вот так…"
Можно ли назвать это чтением в чистом виде? Это скорее родительское «камлание» над книжкой. Речевая импровизация, то и дело уходящая от написанного текста, постоянно апеллирующая к малышу, к его опыту, к взаимодействию с ним.
Одна замечательная мама, которая очень рано начала показывать своей дочке книжки, так описывала этот процесс: «Как мы читаем? А вот как. Открываем книжку, смотрим на картинку. Я что-нибудь про эту картинку рассказываю. Показываю, где кто, как называется, что делает. И Ксюша мне показывает, где кто. Она хорошо запоминает, что здесь нарисовано, и ей очень нравится рассматривать картинки и слушать, как я в это время что-то рассказываю. А вот когда я начинаю читать то, что написано, она меня останавливает. Ей больше нравится слушать, как я выдумываю что-то свое». Такое поведение характерно для еще не говорящих или только начинающих говорить детей. Оно обусловлено законами речевого развития ребенка. Речь - важнейшее достижение малыша и его важнейший жизненный инструмент - вырастает из общения с взрослым, который в психологии называется «близким взрослым». Чтобы малыш к полутора годам заговорил, он с рождения должен слышать человеческую речь. Причем не речь вообще, не фоновую речь, а речь близкого взрослого, обращенную лично к нему.
Как только малыш начинает говорить предложениями (пусть коротенькими) и облекать свои желания в слова, он может уже не только участвовать в «камлании» над книжкой, но и слушать «жесткий», заданный книжный текст. Способность к восприятию книжного текста у каждого малыша развивается в своем темпе, как и его речь. Но эта способность вырастает из речевого общения с близким взрослым, из общения вокруг книги, построенного на речевой импровизации.
(c) http://mamaznaetvse.livejournal.com/63150.html
Пост оставляю открытым.