«Токсины». История отравлений
6 февраля 2021 Краснодарский независимый театр «Один театр» представил премьеру драмы «Токсины» по пьесе Кшиштофа Бизё в постановке Артёма Акатова.
Токсичные отношения, травмирующий опыт и разрушительные эмоции, в некоторых эпизодах щедро приправленные алкоголем и наркотиками, - если коротко, то вот она, вся суть. Но коротко - это не интересно, за коротким резюме - не ко мне, а потому давайте попробуем разобраться с историей отравлений в Одном театре.
Драма в одном действии и пяти эпизодах представляет собой, как гласит аннотация, «пять сюжетно не связанных зарисовок» о том, что нас отравляет. За два часа зрителям плеснут отравы покажут истории «Об убийстве», «О подкупе», «О любви», «Об одиночестве» и «Финальный эпизод», вполне годящийся для того, чтобы подвести черту практически под каждой предшествующей ему зарисовкой.
«Токсины» - это настоящий «долгострой» Одного театра, ведь эскиз по этой пьесе Артём Акатов представил ещё в 2017 году в рамках лаборатории польской драматургии. Неудивительно, что за время пути набросок сумел изрядно подрасти и сменить кожу, превратившись из жесткого, энергичного и утрированно-гротескного в мрачный, тяжёлый и приглашающий к размышлению.
«Токсины» за четыре года сильно повзрослели, в них больше нет места иронии (не зря перед началом спектакля режиссёр заметил: «Если возникнет желание смеяться, это будет странно») и игре с жанрами (в эскизе мы видели и триллер, и чёрную комедию, и социальную драму), разве что эпизод «О любви» стилизован под выступление стендапера, но это единственное, на мой взгляд, исключение. Акатов отказался от идеи развлекать зрителя заворачиванием довольно жутких историй в развесёлые фантики и попробовал проанализировать, что же происходит внутри организма, подвергшегося воздействию токсина.
Сценография (художник - засл. арт. Кубани Арсений Фогелев) под стать замыслу: белые кафельные стены, в одной из них - печная дверца, экраны, на которых будут крупным планом транслироваться особенно важные для сюжета вещи и люди, пара грубо сколоченных столов у противоположных стен, табуретка на авансцене, торчащий из стены кронштейн с микрофоном… Если бы не он, помещение вполне сошло бы за какую-то подпольную лабораторию по разработке биологического яда. А высохшее дерево с отделенными от ствола и зависшими в воздухе ветвями, являющееся центром композиции, вполне могло бы оказаться жертвой первых экспериментов. Однако оно в данном случае - одновременно и символ (отпиленные ветви как травмирующие отношения между героями), и вполне конкретная наглядная модель. Дескать, смотрите, что бывает, если хорошенько протравить даже такой могучий организм! Как отравленное дерево гибнет, сохраняя при этом свою форму, так и герои постановки, внешне оставаясь людьми, превращаются в существ совсем иной природы. Двигается, как человек, говорит, как человек, но яд уже вызвал необратимые изменения - в спектакле это подчеркивается гримом героев: набелённые лица и чёрные потёки вокруг глаз. Кстати, этот грим и мёртвое дерево почему-то упорно ассоциируются у меня с клипом на песню The Nobodies Мэрилина Мэнсона, да там и текст вполне подходящий к «Токсинам»: Yesterday I was dirty/Wanted to be pretty/I know now that I'm forever dirt… Однако эта композиция в спектакле не звучит, зато поклонников Бориса Гребенщикова в финале ждёт царский подарок. Но вернёмся к сюжету!
Герои каждого эпизода - двое мужчин, Пожилой (Евгений Женихов) и Молодой (Карим Армадов). Это, как опять-таки подсказывает аннотация, каждый раз - разные люди. Впрочем, похожие настолько, что в какой-то момент начинаешь подозревать, что все истории отравлений происходят с одними и теми же людьми, просто в некой мультивселенной. В одной реальности они - отец и сын, в другой - убийца и жертва, в третьей - начальник и подчиненный, и так, без остановки, по пяти направлениям, по пяти кругам, в каждом из которых они вынуждены источать яд или/и захлёбываться им.
Этот, в самой пьесе заложенный, намёк на вариативность и скрытую связь разрозненных событий в спектакле неоднократно подчёркивается кочующими из истории в историю вещами и как бы случайно брошенными репликами. Рыба, разделанная и отправленная в печь в первой новелле, будет подана к столу ближе к финалу, серую кофту, сброшенную героем Евгения Женихова в начале спектакля, потом наденет персонаж Карима Армадова… А ещё - потрёпанный чемодан и пистолет. И повторяющаяся фраза про пустые глаза, как про отражение внутренней пустоты.
Ну или же истории и люди действительно разные, просто все, подвергшиеся действию токсинов, становятся похожими, несчастными одинаково? Тут уж выбор за зрителем.
Все фото: Алеко Мирзоян