Влюбляться или ебаться? Рассказ в двух частях. Часть вторая.
Краткое содержание предыдущей части: мы сидели втроем с подружками у Катьки дома, пили коктейли и разговаривали о несостоявшемся катькином любовнике и, как следствие, о ее похмелье.
- Ты что серьезно намеревалась затащить бедолагу в постель? Здесь? В крошечном городишке, где все друг с другом спят? При живом муже? - негодовала я.
- А что, - жевала пельмени Наташка (она самая спокойная из нас троих, и у нее микро-культ еды), - ни к чему необязывающий трах. Иногда полезен для брака.
- Фу, - фыркала я.
- Да не трах мне нужен был, дуры. Я влюбилась! Я хотела влюбиться. Искала, в кого бы. А когда нашла, влюбилась и начала с ним флиртовать.
- Ой бляяяя, - пучила я страшные глаза.
- Ну а что, - ела салат из майонеза с колбасой Наташка. - Романтику еще никто не отменял. Мне вот тоже иногда хочется, чтобы со мной погуляли, подержали меня за ручку. И поцелуи! Поцелуи мне нужны как воздух.
- Что тебе мешает? Погуляй с Костиком, - советовала я.
- Я чо, на больную похожа? - огрызалась Наташка. - С Костиком я гуляю. Особенно с Вовчиком (Вовчик - сын). Но какая же тут романтика?
- Значит, с мужем уже никакой романтикой нельзя заниматься? - раздула ноздри я.
Я не пуританка, и не монашка, как могли бы подумать мои читатели. Просто у меня есть такая дурацкая манера: если кто-то создает рядом со мной группу «Действие», то мне срочно необходимо создать им в противовес группу «Противодействие». Объясняю: во-первых, так интереснее складывать беседу, во-вторых, контраргументы против их аргументов помогают выудить больше деталей и подробностей, о которых они, возможно, умолчали бы и в третьих, это просто моя необъяснимая вредная черта характера, из-за которой я часто слышу: «Так и бы и дал(а) тебе по башке, собака-вредняка!»
Вообще, к разговорам подобного рода - о женской полигамии - я уже привыкла. Сначала мы дружили и были все свободны, ветрены и безобразно позитивны. Потом по очереди стали выходить взамуж и рожать детей. И вот настало время первой порции наших подружаек эпидемически рожать. Все были рады и довольны. Но уже спустя два года, каждая из них жаловалась на то, что больше не любит своего мужа, что брак - это зло, и что они хотят второго ребенка, но только от другого какого-нибудь мужчины. И они и вправду стали раздражительны, позитивом от них тогда и не пахло, и все это привело к тому, что некоторые из них даже развелись, а кое-кто и вовсе поменял страну жительства. Такие разговоры я, если честно, не люблю. Я вообще знатный раздолбаище. Я не могу долго концентрироваться на чем-то одном. И когда кто-то долго и нудно рассказывает мне что-то, я начинаю параллельно думать о чем-то еще. Долго и нудно в моем понимании - это больше одной минуты. И поэтому думать о чем-то еще я начинаю практически с каждым своим собеседником. Мысли мои помимо воли уносят меня на лужок, на зеленую травку, к ромашкам, к василькам и пчелкам. Иногда я представляю себя мыльным пузырем и думаю, интересно в чем бы я ходила, если бы была круглой и прозрачной. А порой я думаю о своем коте, который действует на меня как антидепрессант. Еще я вскользь затрагиваю тему платьев и юбочек, уговариваю себя купить еще одни ботиночки и обещаю, что это последний препоследний раз. Изредка я мечтаю о новой машине - крупногабаритной, в которой я бы поставила раскладушку и время от времени уходила туда спать, вместо того, чтобы объявлять в выходные мужу: «Я вас всех ненавижу, если бы у меня была волшебная палочка, я бы вас отправила на Карибы отдыхать, а сама бы отдыхала тут без вас»... Хотя... кто бы мне тогда приносил кофе в постель, кто бы пек блинчики и делал массаж ступней? На этом печальном моменте я, как правило, возвращаюсь мыслями к собеседнику и представляю, как он(а) сделала бы мне массаж...
- ...так вот после того, как он мне подарил на Новый год абонемент в фитнесс-клуб, я окончательно офигела, - высказывалась Наташка, и тут мои мысли воткнулись в массаж:
- Наташка, а помнишь, как ты мне в универе под партой гладила коленку?!
- Бээээйб, - мечтательно протянула Наташка и глаза ее затянула поволока. Только она называет меня Бэйб. И только она смотрит на меня с таким туманом в глазах.
- Это было выше моих сил! - несли меня воспоминания. - Твои руки были самыми нежными. Я покрывалась мурашками так, что они даже приподнимали волосы на моей голове и руках. И еще я помню, что после этого я впадала в сладкую дремоту с открытыми глазами и поэтому, когда меня внезапно вызывали к доске, я ничего не могла произнести. В горле все пересыхало напрочь. А препод на меня смотрела с подозрением, как на токсикомана и говорила: «Alexandra! Say something!!!»
- И ты ей отвечала томным голосом: «Something», на манер того фильма. А препод то его не смотрела и у нее начинался от тебя нервный тик, а ты невозмутимо преподнимала брови и повторяла: «Gulnara Zaytunovna, “something” as you asked», - громко угорала захмелевшая Катька.
- А еще помните, мы работали пионер-вожатыми в лагере Березка, - перекрикивала Катьку Наташка. - А местный диджей Ванька, который мне нравился, по ночам трахал банщицу Марину, пока ее усатый кавалер Валера спал в комнате рядом, потому что она ему говорила, что останется с девочками на ночь. И получалось, что он спал прямо за стенкой, за которой она расшатывала кровать с Ванькой.
- Блевотина! - скривилась я, и Наташка даже подозрительно посмотрела в миску с салатом, а вдруг в ней и вправду лежит то, что от катькиного похмелья осталось. - Блевотина какая у вас, девочки, была, говорю! Не жизнь, а блевотина тошноцкая. Слава Богу, я с вами в лагерях не работала.
- Ах, да, - поясничала Наташка, - ты же у нас замуж выходила.
- Каждое лето! - припечатала Катэ.
И мне стало снова смешно. А ведь и вправду я каждое лето была с кем-то обручена: то Вадик, то Владик, то Алик и всегда между ними железо-бетонной прослойкой был Лешечка. Он единственный оставался верен мне, несмотря на то, что я каждую весну заводила себе ухажера, который к лету превращался в жениха, осенью настоятельно склонял к сожительству, а к зиме я не выдерживала и сбегала. И не потому что они были чем-то плохи, просто у меня была тогда взаимная любовь с другим: с библиотекой нашего университетского корпуса, с научными книгами, с кафедрой истории иностранного языка, в которую я входила как к себе домой и с упоением читала чужие дипломы, с подаванами, которые пророчили мне ученое будущее. Ни один жених на тот момент не выдержал конкуренции с наукой.... кроме Лешечки, который в конце-концов не выдержал конкуренции с другими ухажерами и... бросил меня первый!!! К слову, надо заметить, я тогда лишь с облегчением вздохнула...
ЗЮ. Ойбляха, чота опять так блинно получается.... завтра докончаю...