Процесс. МБХ
Невольные ассоциации с Кафкой неизбежны - я же давно обещал записать что-то своё, ниже мои впечатления от осеннего посещения суда, риспект Фрёйндин, без которой сей текст был бы невозможен.
Обыск с металлоискателями на входе, не сказать, что сильно отличающийся от любого другого суда в Москве. Охраны только побольше, на лестнице знакомые лица, ждём начала.
Охранники, почему-то вызывающие мысли исключительно об «Обитаемом острове». Формой, наверное.
В зале полтора десятка человек, пришедших смотреть на суд, 6 адвокатов, 2 прокурора, скучающий судья, 5 охранников из разных, судя по форме, подразделений, один с автоматом, один с орденской планкой, возможно, за Чечню.
Периодически появляется секретарь, чей вид не вяжется с уважением к суду, о котором так часто принято напоминать.
Монотонное чтение прокурора, почти как фоновое жужжание какого-то устройства: «справка №*… документ №** … гражданин Х владел ХХ акций… в 1992-1997 гг.»
Реплики Платона Лебедева, когда заявленное прокурором совсем уж не соответствует действительности.
Подсудимые в стеклянной клетке (хочется сказать, евроремонтного вида) - шкаф со стеклом и дверью, сильно напоминающие садистские реалити-шоу из фантастических антиутопий, только живьём впечатление куда сильнее, чем в кино.
Откровенно засыпающий крепыш-охранник в синей форме с пистолетом, боеготовые в чёрном, один с газетой. Автомат.
Монитор за столом адвокатов, с него показывают необходимые документы в клетку.
Ходорковский и Лебедев явно в курсе всех разбираемых эпизодов, комментируют в подробностях каждую деталь, когда слово даётся им.
Прокурорские вслух зачитывают справки, на ходу устраивают «финансовый анализ», делают выводы, как Ходорковский с Лебедевым якобы накачивают акционерный капитал, скрывают прибыль от акционеров и т.п.
Перерыв. Разговариваю с парой приятелей, после пары часов молчания это уже немало.
Продолжение.
Зачитывается оглавление очередного тома. Нудно и долго. В сон клонит всех. (Вспоминаю театральную поговорку про телефонную книгу - тут явно иной случай)
Прокурор Лахтин что-то бормочет. Потом Лебедев ему что-то отвечает. «Листается» монитор. Ходорковский с блокнотом, что-то себе помечает.
Мягко говоря, сомнительно, понимает ли прокурор хотя бы саму финансовую терминологию, которая в справках - смысл - точно вряд ли.
Наконец, оглавление пройдено, вскоре и день слушаний закончен. Для нас какое-то ощущение свободы. Для Ходорковского и Лебедева - увы, просто ещё один день.
Мы уходим, идём на солнечный Арбат. А их увозят.
У Шендеровича есть хорошая фраза про нашу правоохранительную систему, которую очередной раз изнасиловали; когда это происходит впервые - это событие, когда это происходит в сто восемнадцатый - это уже рутина. Когда спрашивают, зачем всё это мне - ведь «от нас ничего не зависит»? Нет у меня однозначного ответа, я прекрасно понимаю, что наличие или отсутствие меня в зале на судьбу процесса и обвиняемых почти не повлияет. Наверное, для себя.
Обыск с металлоискателями на входе, не сказать, что сильно отличающийся от любого другого суда в Москве. Охраны только побольше, на лестнице знакомые лица, ждём начала.
Охранники, почему-то вызывающие мысли исключительно об «Обитаемом острове». Формой, наверное.
В зале полтора десятка человек, пришедших смотреть на суд, 6 адвокатов, 2 прокурора, скучающий судья, 5 охранников из разных, судя по форме, подразделений, один с автоматом, один с орденской планкой, возможно, за Чечню.
Периодически появляется секретарь, чей вид не вяжется с уважением к суду, о котором так часто принято напоминать.
Монотонное чтение прокурора, почти как фоновое жужжание какого-то устройства: «справка №*… документ №** … гражданин Х владел ХХ акций… в 1992-1997 гг.»
Реплики Платона Лебедева, когда заявленное прокурором совсем уж не соответствует действительности.
Подсудимые в стеклянной клетке (хочется сказать, евроремонтного вида) - шкаф со стеклом и дверью, сильно напоминающие садистские реалити-шоу из фантастических антиутопий, только живьём впечатление куда сильнее, чем в кино.
Откровенно засыпающий крепыш-охранник в синей форме с пистолетом, боеготовые в чёрном, один с газетой. Автомат.
Монитор за столом адвокатов, с него показывают необходимые документы в клетку.
Ходорковский и Лебедев явно в курсе всех разбираемых эпизодов, комментируют в подробностях каждую деталь, когда слово даётся им.
Прокурорские вслух зачитывают справки, на ходу устраивают «финансовый анализ», делают выводы, как Ходорковский с Лебедевым якобы накачивают акционерный капитал, скрывают прибыль от акционеров и т.п.
Перерыв. Разговариваю с парой приятелей, после пары часов молчания это уже немало.
Продолжение.
Зачитывается оглавление очередного тома. Нудно и долго. В сон клонит всех. (Вспоминаю театральную поговорку про телефонную книгу - тут явно иной случай)
Прокурор Лахтин что-то бормочет. Потом Лебедев ему что-то отвечает. «Листается» монитор. Ходорковский с блокнотом, что-то себе помечает.
Мягко говоря, сомнительно, понимает ли прокурор хотя бы саму финансовую терминологию, которая в справках - смысл - точно вряд ли.
Наконец, оглавление пройдено, вскоре и день слушаний закончен. Для нас какое-то ощущение свободы. Для Ходорковского и Лебедева - увы, просто ещё один день.
Мы уходим, идём на солнечный Арбат. А их увозят.
У Шендеровича есть хорошая фраза про нашу правоохранительную систему, которую очередной раз изнасиловали; когда это происходит впервые - это событие, когда это происходит в сто восемнадцатый - это уже рутина. Когда спрашивают, зачем всё это мне - ведь «от нас ничего не зависит»? Нет у меня однозначного ответа, я прекрасно понимаю, что наличие или отсутствие меня в зале на судьбу процесса и обвиняемых почти не повлияет. Наверное, для себя.