***
Я думаю...
Я думаю о том...
О промокшем под теплым летним дождем ситцевом платье, о немного саднящей свежей царапине на коленке (поскользнулась на сосновом корне), о теплой, чуть душной уютной электричке. О том, как здорово быстро перелезть из мокрого платья в сухую футболку и джинсы. О грамотно пристроенном дедом между сиденьями чемодане. Коричневый такой, твердый, он работает у нас столом. На нем расстелена газета, немного влажная, но не мокрая (почти всегда у деда есть газета во внутреннем кармане черного "дачного" пиджака). Дедуш откуда-то достает бутерброды с сыром, душистые помидоры, и да! спичечный коробок с солью. Этот волшебный якорь для детских воспоминаний о путешествиях. Тоже чуть подмокший, открывается туго. Не картонный, из тоненьких деревянных пластин. Были такие, помните? Оклееный тонкой фиолетовой бумагой.
А ещё несколько пёрышек лука с грядки. Маленькие редиски и веселые хрусткие огурчики. Пара картофелин в мундире. Несколько кусочков деревенского черного хлеба.
Невероятный пир!
А для полного счастья из вещмешка появляется литровый термос с горячим сладким чаем. Обжигающим, пахнущим какими-то травами, смородиновым листом и мятой наверное. Слегка помятая крышка-стаканчик. Обжигает пальцы. Дедуш заворачивает мне его в чистый носовой платок. Черный с белым и красным.
Это все часть приключения.
Мы с нескрываемым наслаждением поглощаем всю эту снедь. Наслаждаясь каждым кусочком, каждым глотком. Ныряя щепотью в коробок с солью и щедро посыпая ею хлеб или помидор. Тыкаем туда же луковые перья.
Мы приключенцы и заговорщики, и каждый думая о своём, мы очень понимающе улыбаемся друг другу.
Но вот - трапеза окончена.
Мастерски убраны остатки, завёрнуты в газету и спрятаны в прозрачный полиэтиленовый мешок. И всё это спрятано в бездонный вещмешок.
Оттуда же извлечена книга для меня и книга для деда. И мы ныряем каждый в свой мир. Я в океанские глубины и лесные дебри, он в пушкинское время, мир лицеистов и поэтов. Мир воспоминаний и мемуаров.
Нам нравится так. Быть в разных мирах, но быть рядом, чувствовать тепло и друг друга. Без лишних слов быть рядом. Мне 6 лет. Это мое первое лето в деревне, ну, почти первое. Мы едем "на побывку" в город и по каким-то делам.
В моей голове горы впечатлений. От соседского коня Кобчика, огромного темно-рыжего с русой гривой, степенного, доброго, с замшевым носом и тёплыми губами. Это вам не пони в зоопарке, это серьезный крестьянский конь. Ребят постарше сосед, дядя Петя катает на нем, ведя коня под узцы. Учит меня угощать это огромное животное солёным хлебом и половинкой яблока. По началу мне было до обморока страшно, но не долго. Огромные ресницы и карие глаза сразили меня.
А ещё я позорно драпала от рыжего соседского же петуха. Задиристый, зараза. Чуть зазеваешься - всё, уже несется норовя клюнуть. Похлеще сторожевого пса был.
Вообще, деревня это огромный мир. С тайными убежищами, шалашами, ножичками и волшебными рассветами, когда все ещё спят, а мы топаем в лес за земляникой и грибами.
Никогда и нигде так не пахнут жаренные в сметане грибы и нигде нет такой хрустальной, ломящей зубы колодезной воды.
А если спрятаться под куст смородины, то можно сквозь алые ягоды смотреть на солнце и видеть, как похожи ягоды на драгоценные камни. Оказывается бывает белая смородина и жёлтая малина. А морковку можно вытащить из земли и ополоснув в дождевой воде в садовой бочке, сразу схрумкать.
А печка у нас иностранка. Ее зовут голландка. А ещё есть такая штука - керосинка. На ней готовят, когда в грозу вырубается электричество.
(И по сей день я уверенна, что жаренная картошка с луком на ней в сто раз вкуснее.) И ещё много-много всего. Речка с быстринкой, таким маленьким водопадом и бродом и большая плотина, старое кладбище и маленькое сельпо с кислым запахом хлеба, какого не пекут в городе. Овраг с пьяняще пахнущей таволгой и невероятные травы, которые я все называю по именам. Кукушкины слёзки, луговые гвоздики, пастушья сумка, сурепка, зверобой, ещё много-много разных... Дикий щавель и целые поля гороха. Сладкого и нежного... И ещё, ещё, ещё...
От перебирания огромного количества открытий ум мой устает. А может просто от тепла и уюта, от сытости и мерного покачивания вагона, я засыпаю. Сквозь дрёму, я чувствую, как дедуш укрывает меня старенькой плащ-палаткой и пристраивает под голову мне свою вязанную куртку.
Самая уютная в мире постель - лаковая деревянная лавка электрички, дедова плащ-палатка, прошедшая с ним войну, вязанная куртка под головой.
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
Я думаю о том...
О промокшем под теплым летним дождем ситцевом платье, о немного саднящей свежей царапине на коленке (поскользнулась на сосновом корне), о теплой, чуть душной уютной электричке. О том, как здорово быстро перелезть из мокрого платья в сухую футболку и джинсы. О грамотно пристроенном дедом между сиденьями чемодане. Коричневый такой, твердый, он работает у нас столом. На нем расстелена газета, немного влажная, но не мокрая (почти всегда у деда есть газета во внутреннем кармане черного "дачного" пиджака). Дедуш откуда-то достает бутерброды с сыром, душистые помидоры, и да! спичечный коробок с солью. Этот волшебный якорь для детских воспоминаний о путешествиях. Тоже чуть подмокший, открывается туго. Не картонный, из тоненьких деревянных пластин. Были такие, помните? Оклееный тонкой фиолетовой бумагой.
А ещё несколько пёрышек лука с грядки. Маленькие редиски и веселые хрусткие огурчики. Пара картофелин в мундире. Несколько кусочков деревенского черного хлеба.
Невероятный пир!
А для полного счастья из вещмешка появляется литровый термос с горячим сладким чаем. Обжигающим, пахнущим какими-то травами, смородиновым листом и мятой наверное. Слегка помятая крышка-стаканчик. Обжигает пальцы. Дедуш заворачивает мне его в чистый носовой платок. Черный с белым и красным.
Это все часть приключения.
Мы с нескрываемым наслаждением поглощаем всю эту снедь. Наслаждаясь каждым кусочком, каждым глотком. Ныряя щепотью в коробок с солью и щедро посыпая ею хлеб или помидор. Тыкаем туда же луковые перья.
Мы приключенцы и заговорщики, и каждый думая о своём, мы очень понимающе улыбаемся друг другу.
Но вот - трапеза окончена.
Мастерски убраны остатки, завёрнуты в газету и спрятаны в прозрачный полиэтиленовый мешок. И всё это спрятано в бездонный вещмешок.
Оттуда же извлечена книга для меня и книга для деда. И мы ныряем каждый в свой мир. Я в океанские глубины и лесные дебри, он в пушкинское время, мир лицеистов и поэтов. Мир воспоминаний и мемуаров.
Нам нравится так. Быть в разных мирах, но быть рядом, чувствовать тепло и друг друга. Без лишних слов быть рядом. Мне 6 лет. Это мое первое лето в деревне, ну, почти первое. Мы едем "на побывку" в город и по каким-то делам.
В моей голове горы впечатлений. От соседского коня Кобчика, огромного темно-рыжего с русой гривой, степенного, доброго, с замшевым носом и тёплыми губами. Это вам не пони в зоопарке, это серьезный крестьянский конь. Ребят постарше сосед, дядя Петя катает на нем, ведя коня под узцы. Учит меня угощать это огромное животное солёным хлебом и половинкой яблока. По началу мне было до обморока страшно, но не долго. Огромные ресницы и карие глаза сразили меня.
А ещё я позорно драпала от рыжего соседского же петуха. Задиристый, зараза. Чуть зазеваешься - всё, уже несется норовя клюнуть. Похлеще сторожевого пса был.
Вообще, деревня это огромный мир. С тайными убежищами, шалашами, ножичками и волшебными рассветами, когда все ещё спят, а мы топаем в лес за земляникой и грибами.
Никогда и нигде так не пахнут жаренные в сметане грибы и нигде нет такой хрустальной, ломящей зубы колодезной воды.
А если спрятаться под куст смородины, то можно сквозь алые ягоды смотреть на солнце и видеть, как похожи ягоды на драгоценные камни. Оказывается бывает белая смородина и жёлтая малина. А морковку можно вытащить из земли и ополоснув в дождевой воде в садовой бочке, сразу схрумкать.
А печка у нас иностранка. Ее зовут голландка. А ещё есть такая штука - керосинка. На ней готовят, когда в грозу вырубается электричество.
(И по сей день я уверенна, что жаренная картошка с луком на ней в сто раз вкуснее.) И ещё много-много всего. Речка с быстринкой, таким маленьким водопадом и бродом и большая плотина, старое кладбище и маленькое сельпо с кислым запахом хлеба, какого не пекут в городе. Овраг с пьяняще пахнущей таволгой и невероятные травы, которые я все называю по именам. Кукушкины слёзки, луговые гвоздики, пастушья сумка, сурепка, зверобой, ещё много-много разных... Дикий щавель и целые поля гороха. Сладкого и нежного... И ещё, ещё, ещё...
От перебирания огромного количества открытий ум мой устает. А может просто от тепла и уюта, от сытости и мерного покачивания вагона, я засыпаю. Сквозь дрёму, я чувствую, как дедуш укрывает меня старенькой плащ-палаткой и пристраивает под голову мне свою вязанную куртку.
Самая уютная в мире постель - лаковая деревянная лавка электрички, дедова плащ-палатка, прошедшая с ним войну, вязанная куртка под головой.
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru