Когда ночь подкрадывается к городу. Прощание с Парижем: thornni

thornni

Когда ночь подкрадывается к городу. Прощание с Парижем

Jun 06, 2014 01:44

Я все еще болею и голова соображает не очень хорошо. Так что не буду даже пытаться складывать из слов длинные осмысленные тексты. Буду просто показывать фотографии одного вечера в Париже и немного ворошить свои воспоминания.

Вечер потихоньку подкрадывается ко мне и сейчас. Он совсем не так красив, как те последние дни августа 2013 года, когда с высоты в 210 метров мы смотрели, как по небу разливается клубничное варенье, серые крыши покрываются позолотой последних солнечных лучей, а ручейки улиц превращаются в светящиеся красно-желтые змейки.

На вертолетной площадке небоскреба Монпарнас дует холодный ветер. От тепла дня уже осталось очень мало, и я поеживаюсь, отчаянно кутаясь в не прикрывающее даже локти тонкое болеро. Еще не холодно, но границы комфортности воздуха давно пройдены.

Передо мной город. Я брожу от одного края крыши, до другого. Не нужно думать о фотографиях, сейчас камера в руках у своего хозяина. И я не сомневаюсь, что кадры потом получатся полностью отвечающие моим мыслям. Так уж у Д. это таинственно получается. А я же просто могу смотреть.

Что-то я узнаю, а что-то нет. Как много и как мало улиц этого города я исходила. Сколько всего не успела увидеть.

Сейчас силюсь вспомнить название здания под золотым куполом. И не могу.
На площадке для этого есть карты, в какой стороне что. Сейчас карт под рукой нет.

Отсюда кажется, что под Башней не так и много народа. Но это все только иллюзия. Там точно сейчас не протолкнуться.

А я все вспоминаю. Как устроившись на траве чуть поодаль от толпы, ловила когда-то в свой объектив чужие эмоции.
Как возле раскидистого дерева, мечты любого сорванца-покорителя деревьев, возилась куча-мала из детей разных национальностей. Тогда мне на несколько минут показалось, что у мира нет никаких границ. Это чувство потом ушло, но воспоминание о нем до сих пор со мной.

Вспоминаю, как когда-то чувствовала себя частью этого места. Никак не простым туристом. Туристы пришли, пощелкали друг друга на фоне и разбежались по своим автобусам. А я же могла позволить себе просто прийти туда почитать книгу.

Вспоминаю, как пришлось приспосабливаться делать это на траве, как местные, а не на лавочках, как привычно.
Даже не потому, что пыталась замаскирвоться, а потому, что на лавочках сидеть невозможно - холодный камень для этого подходил еще меньше, чем прохладная, но мягкая трава.

Никогда не думала, что железнодорожные пути при взгляде с высоты могут так завораживать. Электрички, словно змейки со светящимися красными глазками, извиваются на тропинках рельс.

И снова я не знаю,что это за строения. Но что-то в них намекает на секретное и правительственное. Наверное, я не права, да?

На улицах зажигаются первые огни. Автомобили включили фары. Или только теперь свет фар стал виден и в темноте? Совершенно не помню, положено ли здесь днем ездить со включенными фарами, как это сделано в России?

Света в окнах пока не видно. Но это вопрос лишь нескольких минут.

Пантеон в строительных лесах. Из-за кранов и строителей не получилось сделать с ним хорошего кадра с земли.

А вот этот темный небоскреб я сначала приняла за Монпарнасс. Когда чуть ранее вечером бродили в этом квартале.
Вот глупая, теперь-то понятно, что эта небольшая многоэтажка совсем карлик по сравнению с нашим наблюдательным пунктом.

(исправлено:) )
Кладбище Монпарнас.
Вот только в голове у меня оно перепуталось с Пер-Лашез. И мысли были именно о нем. В первый приезд я стеснялась гулять по кладбищам. Это казалось неправильным. В этот раз не было времени.

Думая, что передо мной Пер-Лашез, размышляла, что где-то там могила Джима Моррисона.
Своей смертью он подарил Парижу еще одну визитную карточку. Мало какой ларек с сувенирами не предложит туристу хотя бы пару плакатов или маек с оголенным торсом поэта, вступившего в "Клуб 27" однажды ночью в ванной парижского отеля.

Я перечитала кучу материалов о его смерти. Интервью, отрывки из отчетов. В сердечный присуп я не верю. Как впрочем и в намеренное убийство мафией.
Но выбора другого исхода у его судьбы все равно не было.

Пожалуй, ни что не подойдет к настроению этого текста также хорошо, как одна из его песен.

Сначала не поверив своим глазам, сверяюсь с картой у перил. Да, передо мной парк Buttes-Chaumont. Место, подарившее мне столько радости и столько разочарования. Мое личное место в этом городе. Не думала, что центральная скала так сильно возвышается над домами.

Нотр-Дам. Как хорошо, что отсюда не видны эти нелепые трибуны на площади. Не видно толп народа. Не слышно того шума.
Видны лишь строгие башни, нежно-розовые в последних лучах заходящего солнца.

Всегда знала, что в Париже много парков, много зелени. Но только так, с высоты, понимаешь, какие огромные территории отданы под настоящие леса. Прямо внутри города. Не смотря на стоимость земли здесь. Это заставляет проникаться к городским властям большим уважением.

Еще одно место из обязательного списка "не забыть посмотреть", которое и в этот раз осталось за бортом. Как я упустила Люксембургский сад в первый раз? Не знаю. Как упустила во второй. Тут у меня есть оправдание.

Обязательно, клянусь, обязательно в следующий раз пройду каждой дорожкой...

Сколько часов бродила я по тропинкам садов Тюильрьи. Сколько вкуснятины было съедено, устроившись в удобных стульях. Я приходила сюда по утрам, только чтобы позавтракать. Куда бы в этот день не лежал мой путь.
Под ногами хрустели каштаны. Я собрала их в мешочек и привезла домой. Так и не посадила. До сих пор.
Тогда здесь не было никаких аттракционов. Не было почти и людей.

На этот раз парк встретил нас строительными лесами и наполненным песком воздухом, поднятым вверх толпами людей с фотоаппаратами. Мы пробежали его краешком, не останавливаясь. Может, зря?

На минуту мне вдруг захотелось оказаться в кабинке колеса, подняться над парком, посмотреть на вечерний город оттуда... Порыв ветра привел в чувство. Слишком холодно. Пора спускаться на этаж ниже и прятаться от непогоды в теплом помещнии поднебесного кафе.

Сакрэ-Кёр. И его я не показала Д.
И, наверное, правильно. Сейчас там не протолкнуться. Самое туристическое место после Башни.

А дорогу в тихий садик за церковью я могу второй раз и не найти. Как тогда-то я на него выбрела? Ума не приложу. Но там было пусто. Ни одного человека кроме меня. Сад с фонтаном, галереей, увитой плющом, врезанными в стены беседками-альковами. Почему он так же не наводнен народом, как ступени к церкви?

До чего же нелепое и неуместное сооружение этот Помпиду. Даже с такой высоты он кажется каким-то недостроем. Незаконченным, недоделанным.

Сумерки все гуще. Ветер все холоднее. Народу на крыше остается все меньше. Мы одни из последних, кто еще здесь.

Вдруг как ответ на незаданный вслух вопрос "жего мы еще ждем?", вспыхнули тысячи огоньков. Бежим вниз по лестнице.
Панорамные окна последнего этажа дают обзор лишь чуть хуже того, что открывался перед нами только что.

Оставшийся краешек солнца скрылся за горизонтом и за несколько минут густой кисель сумерек превратился в черный деготь ночи.

Сто раз пожалев, что поленились взять с собой штатив, открыв рты, прижались к окнам.
Д. выжимает из фотоаппарата все, что может. Я молча забралась в уголок у окна и не могу оторвать взгляда.

В момент, когда к тысячам лампочек подсветки добавляется еще много-много ярких фонариков, а вся башня, словно новогодняя елка, начинает переливаться от макушки до пяток, Д. не выдерживает, хватает меня за руку и мы бежим к лифтам.
Наотрез отказываясь все дни вливаться в толпу под опорами башни, он сдался и теперь ему нужно увидеть это собственными глазами.

А у меня нет ни капли желания, говорить что-то против этого:)

Париж, музыка, Франция, парки, путешествия