Казанщины Ивана Грозного - 13. Конец истории. Казанской.
Ну вот и карачун тебе, Церетели… В общем, заигрались в хитрую игру и сами себя перехитрили - это я про Юсуфа и князей казанстиих, думавших всех кинуть, и самим панувати. Ан нет, на всякую хитрую дырочку найдется свой болт с обратной нарезкой. В общем, что случилось после того, как сильно могучий и великоужасный Titanus Кощак обрушился с грохотом, погребя под собой последнюю надежду казанцев промелькать между струйками ливня?
Русские летописи, повествующие о последних месяцах и неделях существования Казани - источник не слишком надежный, слишком заинтересованный и запрограммированный, но кое-что можно извлечь и оттуда (нет отбросов, есть кадры). И то, о чем они проговариваются, позволяет утверждать, что после бегства злого крымского татарина с подельниками казанстии князья снова начали свару на предмет поиска царя - и где ж его взять?
Вариантов было не так что бы уж и очень много. Крым? Да нет, спасибо, наелись до отвала! Ногаи? Ну уж нет, не царского они роду-племени, беклербекство там еще куда ни шло, но в цари - позор и посмешище от соседей гарантированы. Поискать себе казакующего царевича-Чингизида? Их в Степи как грязи - а что, вариант? Но раньше всех подсуетилась партия московских доброхотов - гонец от них метнулся сайгаком в Москву и получил ответ. Положительный, но с сюрпризом, о котором инициаторы посажения на Казанское царское седалище московского царя пока не догадывались. В Москве бояре взялись, наконец-то, за ум и вдоволь напрыгавшись на граблях прежде, решили обзавестись надежными гарантия от кидка со стороны басурман.
Итак, обе стороны пришли к согласию насчет единого кандидата от партии и народа ( зачеркнуто) царя - кто, как не Шах-Али? Казанцам его фигура казалась вполне приемлемой - за время, проверенное вне Казани, наш ирой если и набрал, то только вес, но риск не авторитет и почтение, так шта казанские аристократы были уверены в том, что новый старый царь умом слаб и им во всем поваден будет, гарантируя своим присутствием прекращение московской угрозы, ногайских набегов и беспрепятсвенное панувание князей казанстиих, не желавших возвращения мрачных времен, когда Сафа-Гирей жестко и немилосердно их застраивал.
План, что и говорить, великолепный, надежный, как швейцарские часы, и что могло пойти не так - а вот что? Когда делегация о казанских «сильных людей» прибыла на подписание окончательного соглашения, ей озвучили окончательное и обсуждению не подлежащее условие. Шах-Али будет царем, да, но при нем будет московская лейб-гвардия ( то ли телохранители, то ли конвой?) и московские же комиссары - пусть и не в кожанках и с маузерами, но с теми же задачами - следить за исполнением договора. А еще казанцы должны бы вернуть всех русских пленников- рабов и, самое главное - Горняя сторона остается под русской властью.
Пока зачитывали условия договора, казанцы молчали, медленно переваривая и раздумывая, как их обойти, особенно вопрос с рабами. Но когда они услышали о Горней стороне - вот тут их моментально проняло. Ведь это что же получается - они не только лишаются доходов с этих земель ( треть коровы ушло) и воинов, которые тамошние туземцы выставляли в казанское войско, так еще и ситуация перевернулась на все 180 градусов. Владея Горней стороной и имея в непосредственной близости от Казани Свияжскую крепость, не казанцы могли беспрестанно беспокоить русскую казанскую украину, а русские совершать молниеносные рейды к самой Казани, диктуя свою непреклонную волю всему казанскому сообществу.
Естественно, что возмущению казанских представителей не было предела - мы на такое не договаривали и где мы столоваться будем? На что они услышали холодный ответ - или подписывайте, или ждите в скорости русского царя и его полки, и новое предложение будет хуже предыдущего.
Пошумев и прооравшись вдосталь, казанцы пришли таки к выводу, что выбора у них нет. Нехотя, с кислыми лицами, они таки вынуждены были принять московское предложение ( рассчитывая проволынить его). Шах-Али с блестящей свитой, своим двором ( которые все вместе потирали свои потные ручонки, предвкушая ощущения, когда они запустят их в казанскую казну), московской лейб-гвардией ( а что, султан вон посылает своего царя в Крым, окружив его для надежности янычарами и спахиями, а мы чем хуже?) и московскими комиссарами в’ехал в Казань, первая партия пленников, славя русского царя, отправилась домой. Казалось, вот он, мир на земле, и благорастворение воздухов, и в человецех благоволение? Ан нет , все не так просто.
Само собой, казанцы по своему басурманскому обыкновению решили кинуть и Шах-Али, и московитов. Поток освобожденных пленников быстро иссяк, превратившись в ручеек, а потом и вовсе пересох. Шах-Али, извиваясь ужом, и так, и этак, прямым текстом и тонкими намеками на толстые обстоятельства, наводил комиссаров на мысль, что де без возврата под его власть Горней стороны и отказа от передачи пленников ему не угомонить своенравную и заносчивую казанскую аристократию ( на каковые предложения он, естественно, получил отлуп). И, само собой ( а что вы хотели - мастерство оно такое, никаким перебродившим кумысом тройной перегонки и бузой его не пропьешь!), проногайская «партия» завела какие-то подозрительные шашни с окружением Юсуфа.
Незадачливый розумичный царь решил, узнав об этих контактах, немношко скосплеить своего предшественника и устроил самым буйным и влиятельным князьям, мирзам и огланам красную свадьбу (зачеркнуто) пир на весь мир, во время которого приказал своим дворянам передать собравшихся высоких гостей как баранов, а московские стрельцы-бодигарды тем временем прошлись по дворам неприглашенных по списку и отправили к праотцам еще некоторых аристократов.
Увы, косплей не помог, а только ухудшил ситуация. Шах-Али не справлялся и явно терял контроль за ситуацией в Казани. В конце 1551 г. в Казань прибыл чрезвычайный московский эмиссар А. Адашев, и выводы, сделанные им после ознакомления с состоянием дел на месте, были весьма неблагоприятны - все плохо и дальше будет еще хуже.
Что делать и кто виноват в этом бардаке - такой вопрос снова встал перед Боярской думой. Вариант первый - продолжать гнуть свою линию, усилив гарнизон в Казани за счет ввода новых стрельцов и детей боярских. Вариант другой, предложенный казанскими эмигрантами - взять Казань и ввести там прямое федеральное управление через наместника (а они, окопавшиеся в Москве политэмигранты, станут министрами и председателями комитетом в новом правительстве- изящный план, что и говорить).
В Москве нехотя стали склоняться ко второму варианту и проговаривать детали от’езда Шах-Али ( предварительно он должен был составить новые проскрипционные списки и испортить казанский наряд и запасы зелья к нему), но в начале 1552 г. неожиданно нарисовался третий вариант. Из Казани прибыла делегация «от всей казанской земли» с предложением - а давайте к вящей славе Божией выведем Шах-Али за скобки, а на Казанском седалище воссядет сам Иван лично - уния, так-скать, двух царств под одной шапкой ( вот вам и двуглавый орел в реальном исполнении!). Понятно, что сам Иван не сможет быть в Казани постоянно, ну так пусть вместо него у нас будет присланный из Москвы вице-царь ( испанский камбэк), а ты будем ему всеми силами помогать. В общем, поразмыслив и не стремясь переворачивать шахматную доску ( в конце концов, аннексия Казанского ханства как минимум приведет к порче отношений с ногаями, а что там про Крым говорить - с ним и так все ясно), бояре решили, а царь утвердил их мнение - быть по сему, хотят казанцы меня в цари, пущай будет по ихнему,
Увы, все оказалось не так радужно, как можно было бы предположить по первости. Недовольны были те князья казанстии, которые делали ставку на Ногаев, желая заполучить беклярибека оттуда и тем уравновесить влияние промосковской партии, недовольны были ички-дворяне и окружение Шах-Али ( еще бы, такая кормушка вот-вот отодвигается, и в их среде стали распространятся слухи о новых проскрипциях, что отнюдь не способствовало успокоению умов в Казани), да и сам розумичный царь чем дальше, тем больше нервничал, находясь на грани срыва. Что-то будет, в воздухе казанском явно пахло грозой , и чем дальше, тем этот запах становился сильнее.
Первым сорвало крышу у розумичного царя. «Рыбу я ловлю, в проруби», - заявил он в марте 1552 г. казанским князьям, и забрав с собой самых, по его мнению неблагонадежных, со своим La Maison du roi, московским конвоем и комиссарами от’ехал в Свияжск до сроку. В Свияжск были вывезены и Утемиш-Гирей и его матушка ( узнав о том, его сестра и сын отправлены в Москву, Юсуф пришел в ярость и, выдрав остатние волосенки из куцей бороденки, поклялся, что его мстя будет страшной). Пришлось московской стороне срочно импровизировать, а импровизация никогда не была ее сильной стороной. А тут еще на радостях воеводы в Свияжске откушать зелена вина и медов решили, и хорошо так укушались, в тот самый момент, когда дорога была каждая минута.
В общем, все пошло наперекосяк, и когда московский наместник, alter ego Ивана, еще не прозванного за свою жестокость и свирепство Васильевичем, князь Микулинский добрался таки до Казани со своей свитой, то он увидел перед собой запертые ворота и вооруженных и одоспешенных казанцев на стенах . Попытка разрешить внезапно нарисовавшийся кризис миром, через переговоры, успеха не имела - казанцы ворота так и не открыли, и Микулинский поворотил в Свияжск. Оттуда честь об измене казанцев полетела в Москву, и вот что любопытно - судя по той скорости, с которой развивались события дальше, и в Крыму были осведомлены о том, что намечается в Казани, и в Москве на всякий случай вели военные приготовления, и только ногам были застигнуты врасплох. Проногайская партия ставила на присылку царя от ногаев с войском, но Юсуф, собрав мирз на совет, в конце концов решил послать в Казань правнука Ахмата астраханского царевича Ядгар-Мухаммеда с небольшим отрядом ( да и тот был уполовинен по пути русскими) и одного из своих сыновей как беклярибека. В Казань по своей воле отправились и несколько молодых ногайских мирз со своим дворами, но все это было каплей в море, если оскорбленный Иван явится под Казань со всею своею силою, а ведь он явился - не сразу, но пришел.
Собственно ход летне-осенней кампании 1552 г. расписан чуть ли не часам и я не вижу особого смысла к нему возвращаться. Отмечу лишь, что попытка Девлет-Гирея помочь казанцам набегом на Тулу была отражена русскими без особых усилий. Иван самолично выступил навстречу крымскому царю и тот не рискнул вступить с царем московским в «прямое дело» и ушел в Поле. Иван после этого во главе своих полков совершил сложный марш на соединение с главными силами, двигавшимися на Казань, после чего об’единенная рать подступила к Казани и после сложной и изобиловавшей кризисными моментами осады 2 октября 1552 г. город пал. Казанщина закончилась, хотя для окончательной пацификации “подрайской землицы» потребовалось не одно десятилетие. Впереди была война за Астрахань и война двух царей, русского и крымского, за право считаться единственным «прямым» царем в Восточной Европе.
Кощак в поход собрался... Рисунок Олега Федорова.
