таки отчет
История последнего Бельтайна Грязнушки Анны и её счастливого исцеления. История длинная и написана под ощутимым влиянием У. Фолкнера, кому интересно, милости прошу! Чуть позже - ещё немного о том, как оно лично мне игралось :).
Первые 15 лет жизни Анна совсем не пользовалась словами. Они были ей не нужны, ведь все вокруг прекрасно существовало и без слов. Вокруг были дома - много маленьких и один большой-пребольшой, замок, - и лес. Дома были теплые, твердые, свои и разговаривали всегда одним и тем же голосом, а лес все время менялся и говорил разными голосами, и был тоже немножко свой. А самое главное - в домах был огонь, а в лесу не было. Огонь Анна почему-то любила больше всего. В разных домах огонь разговаривал по-разному. Огонь праздничного костра на поляне разговаривал совсем по-особенному. Анне нравилось слушать, как огонь шепчет в угольях и золе, нравилось знакомить огни друг с другом. Должно быть, поэтому её любимым праздником был Бельтайн, когда все очаги в деревне зажигались от праздничного костра: огонь с поляны приходил в дома и начинал разговаривать так же, как огонь в домах. В домах жили люди, они называли друг друга по именам, но Анна не нуждалась в именах. С ней вместе в доме жили: теплая, добрая, печальная - сестра, большой, добрый и большая, сердитая - родители. Из прочих она выделяла ещё: теплый, пахнет лесом - это Хью, холодящая, как железо, пахнет травами и печеньем - Лизбет, с Лизбет живут шершавые, сильно пахнут зверем, Анна их почти не различала. Все они были - её люди. Они придумали для неё имя, как было у каждого из них, и ей приходилось подчиняться этому имени, потому что они настаивали. Тот последний Бельтайн стал для неё ещё более радостным, чем обычно, потому что многие уехали на ярмарку и все, кто остался, были её люди. Лизбет напекла её любимого печенья, юный праздничный огонь весело болтал на поляне за деревней. Хью вырезал ей цветок из яблока - смешно, отдать сестре, она печальная.
Чужой ребенок бродит у замка! К детям Анну всегда тянуло. Дать ему яблоко - обрадуется, согласится стать своим, вдруг он тоже услышит огонь?.. Нет, убежал в дом. Отошла. Вернулся. Может, печенье? Нет, убежал. Пошла за ним. В замке жили другие люди, далекие. Анна старалась держаться от них подальше, от всех, кроме Томаса, он тоже был свой - тонкий, чистый, мягкий. Когда она вошла в зал, он как раз пел, и она забыла о мальчике и присела у нижнего конца стола послушать чистоту его песен, она любила его песни за чистоту. Томас - хороший, свой. Отдать ему печенье. Другие люди чистоту не слышат, у них громкие резкие голоса, пахнет вином. Ушла под стол. Интересно, в зале новая женщина. Она… светлая, печальная. Хочется прикоснуться к ней, но почему-то страшно - другим людям не понравится, будет опять резко, противно.
А потом пришли эти. Двое, темные, глаза недобрые. Люди их не видели, а она всегда видела. Так уже бывало - ходят по деревне эти в нарядных одеждах, с оружием, как лорды из замка, а видит только она. Сегодня они в силе. От одной почему-то особенно страшно, надо защитить своих людей. Взять огня и - не подходи к моим людям! Только посмей тронуть! Сестра не понимает, боится, пытается отнять головешку… Анна старается только быть между ней и пришельцами. А их двое и огня они не боятся. Ничего не боятся. Белый хлеб возьмите и прочь, прочь!
Пришли ещё, эти, только людьми теперь притворяются. Свои люди им верят. Но эти и лучше тех, добрее. Большая, белая - вот тебе яблоко на холодном железе! Не пугает тебя холодное железо, это люди все сказки рассказывают, но знай, что Анна узнала тебя и будет смотреть за тобой.
Анна любит угощать других. Она многое хочет делать, как все люди, но немногое получается. Вот Томас, например. Почему он не хочет сегодня танцевать с ней? Таскается за большим противным человеком из замка. Томас никогда не гнал её, и она была уверена, что они - пара, как это бывает у людей.
Скучный сегодня Томас. Пошла к воде покричать. Кричать весело - голос бежит-бежит и будто всю Анну за собой уносит, но она-то на месте остается! Вот в чем штука.
Кто тут ворохается в кустах? Белый звереныш, ранен, рана на боку. Почему звереныш говорит, как люди? Как это так? Тогда, в лесу, он не говорил голосом, а так же, как она сама, разговаривал прямо. Зачем ему теперь слова?.. Кровь остановить - приложить мох. Идем, идем к Лизбет, она пахнет травами и печеньем и она поможет, всегда помогает. Упирается, боится Хью - он там с мальчиком, стреляет из лука. Хочет туда, где лес путается. Анна знает, что там граница, и что эти приходят оттуда, но знает и то, что ей туда не пройти, там все путается. Звереныш думает, Хью ранил его. Может, Хью захочет и добить, если увидит. Он теплый и свой, но он убивает зверей, ему нравится. Пошла за ланью, помогает идти. Граница, лес путается...
Громко, громко - здесь все голоса громкие, нежные и добрые, властные и злые - все громкие, громкие, все чужие. Только свет теплый и почти что свой. И в этом свету - Она. Это как если бы у леса были глаза. А ещё - она говорит прямо, без слов. Никто ещё не говорил с Анной о ней самой. Зачем это? А вот та, темная, недобрая… и что-то происходит, Анна не понимает. А потом Она подходит - и обволакивает собой, и несет, как лесная река… несет куда? Голоса все тише. Подожди, река, остановись! «Спокойно, -говорит Она. - Не бойся. Ты не станешь глухой, как все люди». Все смолкает. Идут к реке. Река добрая, чистая, та же, что и дома, но молчит ласково. Вода гладкая, Анна видит себя. Впервые в жизни ей хочется умыть лицо и руки…
На этом история Грязнушки-Анны заканчивается и начинается другая история. Скажу одно: первое, что сделала Анна, когда вернулась в Эрсильдун, - это заставила Хью пообещать, что он никогда не будет охотиться на белую лань. Счастье, что не он тогда стрелял в неё, а кто ранил волшебного зверя, они так никогда и не узнали.
Первые 15 лет жизни Анна совсем не пользовалась словами. Они были ей не нужны, ведь все вокруг прекрасно существовало и без слов. Вокруг были дома - много маленьких и один большой-пребольшой, замок, - и лес. Дома были теплые, твердые, свои и разговаривали всегда одним и тем же голосом, а лес все время менялся и говорил разными голосами, и был тоже немножко свой. А самое главное - в домах был огонь, а в лесу не было. Огонь Анна почему-то любила больше всего. В разных домах огонь разговаривал по-разному. Огонь праздничного костра на поляне разговаривал совсем по-особенному. Анне нравилось слушать, как огонь шепчет в угольях и золе, нравилось знакомить огни друг с другом. Должно быть, поэтому её любимым праздником был Бельтайн, когда все очаги в деревне зажигались от праздничного костра: огонь с поляны приходил в дома и начинал разговаривать так же, как огонь в домах. В домах жили люди, они называли друг друга по именам, но Анна не нуждалась в именах. С ней вместе в доме жили: теплая, добрая, печальная - сестра, большой, добрый и большая, сердитая - родители. Из прочих она выделяла ещё: теплый, пахнет лесом - это Хью, холодящая, как железо, пахнет травами и печеньем - Лизбет, с Лизбет живут шершавые, сильно пахнут зверем, Анна их почти не различала. Все они были - её люди. Они придумали для неё имя, как было у каждого из них, и ей приходилось подчиняться этому имени, потому что они настаивали. Тот последний Бельтайн стал для неё ещё более радостным, чем обычно, потому что многие уехали на ярмарку и все, кто остался, были её люди. Лизбет напекла её любимого печенья, юный праздничный огонь весело болтал на поляне за деревней. Хью вырезал ей цветок из яблока - смешно, отдать сестре, она печальная.
Чужой ребенок бродит у замка! К детям Анну всегда тянуло. Дать ему яблоко - обрадуется, согласится стать своим, вдруг он тоже услышит огонь?.. Нет, убежал в дом. Отошла. Вернулся. Может, печенье? Нет, убежал. Пошла за ним. В замке жили другие люди, далекие. Анна старалась держаться от них подальше, от всех, кроме Томаса, он тоже был свой - тонкий, чистый, мягкий. Когда она вошла в зал, он как раз пел, и она забыла о мальчике и присела у нижнего конца стола послушать чистоту его песен, она любила его песни за чистоту. Томас - хороший, свой. Отдать ему печенье. Другие люди чистоту не слышат, у них громкие резкие голоса, пахнет вином. Ушла под стол. Интересно, в зале новая женщина. Она… светлая, печальная. Хочется прикоснуться к ней, но почему-то страшно - другим людям не понравится, будет опять резко, противно.
А потом пришли эти. Двое, темные, глаза недобрые. Люди их не видели, а она всегда видела. Так уже бывало - ходят по деревне эти в нарядных одеждах, с оружием, как лорды из замка, а видит только она. Сегодня они в силе. От одной почему-то особенно страшно, надо защитить своих людей. Взять огня и - не подходи к моим людям! Только посмей тронуть! Сестра не понимает, боится, пытается отнять головешку… Анна старается только быть между ней и пришельцами. А их двое и огня они не боятся. Ничего не боятся. Белый хлеб возьмите и прочь, прочь!
Пришли ещё, эти, только людьми теперь притворяются. Свои люди им верят. Но эти и лучше тех, добрее. Большая, белая - вот тебе яблоко на холодном железе! Не пугает тебя холодное железо, это люди все сказки рассказывают, но знай, что Анна узнала тебя и будет смотреть за тобой.
Анна любит угощать других. Она многое хочет делать, как все люди, но немногое получается. Вот Томас, например. Почему он не хочет сегодня танцевать с ней? Таскается за большим противным человеком из замка. Томас никогда не гнал её, и она была уверена, что они - пара, как это бывает у людей.
Скучный сегодня Томас. Пошла к воде покричать. Кричать весело - голос бежит-бежит и будто всю Анну за собой уносит, но она-то на месте остается! Вот в чем штука.
Кто тут ворохается в кустах? Белый звереныш, ранен, рана на боку. Почему звереныш говорит, как люди? Как это так? Тогда, в лесу, он не говорил голосом, а так же, как она сама, разговаривал прямо. Зачем ему теперь слова?.. Кровь остановить - приложить мох. Идем, идем к Лизбет, она пахнет травами и печеньем и она поможет, всегда помогает. Упирается, боится Хью - он там с мальчиком, стреляет из лука. Хочет туда, где лес путается. Анна знает, что там граница, и что эти приходят оттуда, но знает и то, что ей туда не пройти, там все путается. Звереныш думает, Хью ранил его. Может, Хью захочет и добить, если увидит. Он теплый и свой, но он убивает зверей, ему нравится. Пошла за ланью, помогает идти. Граница, лес путается...
Громко, громко - здесь все голоса громкие, нежные и добрые, властные и злые - все громкие, громкие, все чужие. Только свет теплый и почти что свой. И в этом свету - Она. Это как если бы у леса были глаза. А ещё - она говорит прямо, без слов. Никто ещё не говорил с Анной о ней самой. Зачем это? А вот та, темная, недобрая… и что-то происходит, Анна не понимает. А потом Она подходит - и обволакивает собой, и несет, как лесная река… несет куда? Голоса все тише. Подожди, река, остановись! «Спокойно, -говорит Она. - Не бойся. Ты не станешь глухой, как все люди». Все смолкает. Идут к реке. Река добрая, чистая, та же, что и дома, но молчит ласково. Вода гладкая, Анна видит себя. Впервые в жизни ей хочется умыть лицо и руки…
На этом история Грязнушки-Анны заканчивается и начинается другая история. Скажу одно: первое, что сделала Анна, когда вернулась в Эрсильдун, - это заставила Хью пообещать, что он никогда не будет охотиться на белую лань. Счастье, что не он тогда стрелял в неё, а кто ранил волшебного зверя, они так никогда и не узнали.