Три верхних La. Симфония первая. Khardung La.
Оригинал взят у mashavova в Три верхних La. Симфония первая. Khardung La.
Владимир Ильин.
Три Верхних Ла
Провинция Ладакх, которую ещё называют Нижним Тибетом, расположена на самом севере Индии и отделена от остального мира Гималаями. По самым высоким горам в мире проходит и самая высокогорная из автомобильных дорог на Земле. Три самых высочайших точки на планете, на которые можно добраться с помощью автотранспорта, расположены здесь же. Это перевалы (pass на английском или la на ладакхском) Кардунг Ла (5602м), Танганг Ла(5359м) и Чанг Ла (5355м). Три верхних La, если выражаться музыкальным языком. О непростом взятии первой из них и том, что нас поджидало после этого покорения первая симфония.
Мария писала уже о том, как мы попали в другой, пусть и не «затерянный», но совершенно иной мир под названием долина Нубра. Я расскажу о том же, но постараюсь донести, как говорят киношники, свою P.O.V. (пи-о-ви - point of view, точку зрения). Вдобавок, те излишествующие подробности, которых я нарыл здесь целые сугробы, как раз и отражают, так считает Маша, мою «глубину» (HD-термин, сокрытый в воротах №48 Селезенки - Глубина, Колодец).
Долина Нубра
(здесь в качестве фончика уместно начало увертюры «Дети капитана Гранта» Исаака Дунаевского).
Попасть туда просто и не очень одновременно. Можно глубоко укачать себя в джипе, протрясти до основания кости в локал-бусе, или с ветерком, продувающим мозг, проскочить в это измерение на мотоцикле. Подъем из столицы Ладакха города Ле занимает примерно два часа, причем две трети пути это всего полтора-два часа по приличной военной дороге с приличным асфальтом прямо над пропастью и перехватывающим дыхание серпантином. Последняя треть приходится на зону ледникового подтопления, поэтому дорога к перевалу становится понятием условным.
Когда наш мотоконь выскочил на эти буераки-реки-раки, вспомнились слова полковника по общей тактике с институтской военной кафедры «бездорожье состоит из выдолбов, надолбов и долбо..бов». Первого и второго хватало с лихвой, а вот с третьим явлением, упомянутым милитаристским учителем из прошлого, мы так и не встретились, наблюдая в течении всего путешествия только лучшие человеческие проявления.
Скорость довольно быстро снизилась до пешеходной, мотор из последних сил умудрялся воспламенить бедную кислородом из-за разреженного воздуха топливно-воздушную смесь, но дорожные трудности не смущали. Виды с каждым метром вверх становились все более захватывающими, температура отчаянно падала, ощущения чего-то волшебно-радостного впереди только усиливалось.
Через несколько часов нас неожиданно поглотил совершенно Другой Мир.
Кардург Ла
Порталом в измененное пространство служит перевал Кардунг Ла (5602 м над уровнем моря). Высота порядочная по всем меркам. На самом высоком автомобильном перевале в мире все высочайшее в мире - кафетерий, сотовая вышка, магазин сувениров, музей, гомпа (буддийский храм).
Эти объекты, будь они внизу, не представляли бы даже пониженного интереса, но на такой высоте их уникальность неоспорима. На всякий случай они всё же напоминают о своей исключительности соответствующими вывесками. Без специальной таблички оказался только туалет. На нем была обычная фанерка, гласящая, что «for Ladies, fee 15 Rs», что по меркам равнинной жизни дороже обыкновенного втрое. С мужчин взятки гладки, ибо они наслаждались самым высоким в мире туалетом бесплатно - совмещая радость освобождения с восторгом созерцания открывающейся на юге гималайской ледяной гряды.
Ощущения на подобной высоте сходны с действием различных стимуляторов (если вы понимаете о чем я) - эйфория, повышенная коммуникабельность, неумеренный и неразборчивый жор. В результате все человеческие существа находящиеся одномоментно на Кардунг Ле - путешествующие или персонал объектов перевала - пребывают в одинаковом экстазе. Все широко улыбаются, с радостью общаются и стараются помочь друг другу. И все едят растворимую вермишель «Магги». Согласитесь, в обычном состоянии сознания всё сразу маловероятно.
Кстати, по поводу «Магги». Помимо рекламной картонки формата А2, висящей над барной стойкой высочайшей кафешки, на внешней стене оной же привинчен бигборд ручной работы, на котором аккуратным почерком выведена трогательная история появления быстрорастворимых бульонов в швейцарских альпах в середине 19-го столетия. Легенда заканчивается умилительной моралькой о том, что все мы теперь имеем возможность даже на таких высотах быстро и полноценно заполнить свои внутренности горячим нечто без срока годности.
Ум ухмыляется такой «чукотской наивности», а сердце наоборот верит искренности писавшего и хочет взять вторую тарелочку с растворенным в кипятке глутаматом натрия. На месте транснациональной корпорации Нестле, я бы изловил энтузиаста и наградил бы его пожизненным запасом «кубиков».
Если бы не холод, характерный для высоты вечных льдов, то пребывать на этом незаканчивающемся празднике или как я назвал его «Первомае Духа» можно было бы очень долго. Но невыносимая легкость верхней одежды и светило, уже сокрывшее свой нижний край за близлежащие пики, гонят в дорогу, теперь уже строго вниз.
Другая сторона склона находится в иных более суровых климатических условиях, поэтому дорога пробита прямо в леднике, что еще один пункт в списке уникальности трассы «Лех - Нубра».
Через несколько витков серпантина микроручейки, сочащиеся из вершинного льда, превращаются в полноценную речку, которая по закону наименьшего сопротивления течет прямо по плоскости дороги. Ведет она себя как и положено горной реке, то есть бурлит и перекатывает острые камни, снося их, а заодно и тебя, к краю. Естественно, джип (да и любой четырехколесник) с легкость преодолеет данное препятствие, проехав на пониженной вброд несколько десятков метров. Другое дело байк: на первой скорости по камням, сопротивляясь течению, без помощи ног он не устоит.
И вот здесь важно вспомнить давно забытый принцип для чего люди придумали себе когда-то обувь. Для того, чтобы защищать ноги (простите за тривиальность). Ибо некоторые байкеры, заботясь о сухости своих «тимберлендов» или «мереллов», разуваются, а потом, прихрамывая, выносят из холоднючего потока свои онемевшие побитые синеватые культяпки. Нами же авторека была преодолена сходу, хоть и близковато к внешнему краю, вызывая легкую прохладцу где-то в районе мотоседла. Простиранные же в кристальной талой воде мои золотые «адидасы» не роптали, а пытались всеми силами высохнуть во встречном ветерке.
Еще через пару зигзагов бульдозер сделал прямо у нас на глазах дорогу, сбрасывая в пропасть валуны, оторванные от гор теми самыми взрывами ( смотри предыдущий пост). А еще через несколько километров появился асфальт, причем совсем недурной и температура, если мерять нашей средней полосой, из раннемартовской повысилась до поздненоябрьской.
Прерванный полет
Вот тут я выключил двигатель и мы стали бесшумно пикировать над бездной за счет силы тяжести. Волшебство к тому моменту полностью проявилось, тяжелый участок дороги остался позади, уровень окружающей красоты зашкаливал, предзакатное освещение сделало мир вокруг совершенно ирреальным. А наш тихий полет без участия мотора превратил весь трип в какое-то осознанное сновидение.
Сердечная мышца, и без того увеличенная из-за пониженного давления, наполнилась любовью. Еще чуть-чуть и сознание бесповоротно расширилось бы, и вечерний ночлег искали бы не три уставших путника, а три светящихся бодхисаттвы, которым отворяли бы восторженные люди, омывали их стопы и украдкой отрезали лоскуты одежд, дабы потом лечить этим артефактами артриты, циррозы и бородавки.
Естественно, Матрица не могла допустить такое незапланированное коллективное Вознесение и подсунула небольшую траншею с гравием поперек дорожного полотна прямо на крутом повороте. Как любит говорить некогда уважаемая мною Ю.Латынина, разоблачая очередной чиновничий беспредел: «катастрофа никогда не случается из-за одной причины, но целого ряда...», так и здесь из цепочки неверных решений и действий произошло падение.
Да - тормоза у арендованных в горных краях байков как правило затерты до дыр, «уставшие», так их ласково называют владельцы.
Да - перемещаться по серпантинам нужно с предельно низкой скоростью, но она и была у нас не больше 40 км/ч.
Да - никто на индийских дорогах, даже на национальных автобанах, не застрахован от внезапно закончившегося асфальта.
Да - эйфория от нахлынувших невиданных красот притупляет внимание. В общем этот компот из обстоятельств украл важные полсекунды и пришлось дорабатывать передним тормозом, что не рекомендуется делать даже в крайнем случае. Поскольку альтернативой было вылететь с дороги совсем, эта рекомендация была проигнорирована и правая кисть не колеблясь сдавила рычаг.
В следующий миг я понял, что мы скользим как фигурист после неудачного тройного тулупа. В голове проскочил обескураженный матерок, что указывает на пока недостижимую перспективу внутренней гармонии.
В этом месте можно было бы нагнать ажиотажу и превратить заурядный для большинства мотоциклистов инцидент в «авариюдочьмента». Я же наоборот спою ассану Небу, в которой одна строчка в припеве посвящена и вашему покорному слуге. Тяжелючий как полБТРа Энфилд пикировал мягко в противоположную от пропасти сторону (хотя центробежная должна была вынести именно туда) и не придавил нас своей колоссальной массой. Разодранный слегка локоть и колено водителя не в счет. Лопнувший шлем Майтрейки и всего лишь шишка под трещиной еще раз доказывает целесообразность штрафов водителей байков с непокрытой головой. Наконец, разбитая фара послужила реальным доказательством, что эксидент все-таки произошел, иначе басня осталась бы без морали.
Помощь
Тем не менее, наше счастливое падение наделало в горах достаточно шума. Самым главным источником звука был Майтрик - он категорически не соглашался лежать под мотоциклом, из бака которого струился бензин, о чем громко заявлял. Подбитый же Вова, с временно нефункционирующей рукой и ногой, никак не мог поднять байк, используя только оставшуюся не пострадавшую пару.
На шум вернулись двое. Наездниками полуспортивного Пульсара, который обогнал нас за минуту до этого, оказались два симпатичных молодых индуса. Они сострадательно осведомились о нашем самочувствии, предложили антиболевые таблетки и после моего троекратного отказа деловито принялись за нашего упавшего коня: поставили его на основную подножку, незаметно для меня завернули краник на бензошланге, выровняли смятые защитные дуги (спасибо за их существование), выгнули рычаг сцепления, осмотрели цепь, двигатель и рычаг ножного тормоза - в общем, произвели простейшие манипуляции, на которые ты все равно не способен, пребывая в постшоковом отходняке.
После этого они завели мотор, погазовали и произнесли диагноз «everything is working». Прозвучало это как «аллилуя», ибо перспектива остаться с поломанным транспортом в остывающих горах на четырехкилометровой высоте не грела.
В это время нашу кампанию настигли товарищи этих индусов: еще один их соотечественник и пожилой европеец с седыми залихватскими усами, похожий на народного артиста Зельдина. Его, экипированного на манер НАСАвского астронавта, отрекомендовали как отличного доктора, отчего его усы дернулись от прокатившейся под ними невидимой улыбки, а в глазах искоркой блеснула готовность сделать болючий обезболивающий укольчик. После короткого совещания было решено включить нас в состав колонны, так как рассыпавшаяся фара не подавала признаков жизни, а надвигавшиеся сумерки уже начали убирать контрастность из окружающей картинки.
Доктор Ливси взмахнул рукой в модной мотоперчатке и защитном налокотнике и произнес из глубин скафандроподобного гермошлема «Let`s go!», что дословно соответствует знаменитой гагаринской «поехали».
С благодарственной ухмылкой на лицах мы прошкандыбали до нашего уцелевшего, но слегка подбитого моцика и, кряхтя, плюхнулись на него. Заведя мотор, я с расстройством отметил, что урчит он не так как обычно.
Наш эскорт стартанул резко, ведь какой же индус не любит быстрой езды. Уже через минуту я понял, что заданный ими темп мне поддерживать будет сложно, но все же обязывала учтивость перед спасателями, у которых тоже были свои дела. Нас скоро обогнали все участники колонны, а еще через полминуты покашливающий двигатель потерял мощность и быстро заглох. Моя здоровая нога отчаянно теребила кик-стартер, но это не оживляло мотор и в мысли уже просочился маловерный ропот на Высшие Силы. Холодная ночь в горах снова замаячила в качестве вероятного развлечения.
Через минуту вернулся один из индусов, молча подошел к нам и уверенно запустил руку под бак. Там он и повернул бензиновый краник в положение «открыто». Напомню, предваряющая манипуляция ускользнула от меня тогда. Ничего не оставалось как глупо улыбнуться, шлепнуть себя ладонью по шлему, поддерживая имидж законченного ротозея, и завестись снова. Мотор зарокотал знакомым баском, говоря, что совсем не пострадал. После чего тема последствий падения была практически закрыта.
В своем ритме
Довольно скоро наши спасительные спутники свернули с основной трассы, у них был свой маршрут, и мы были предоставлены сами себе. Не то чтобы мы лихачили до этого , но после падения скорость езды снизилась до практически велосипедных 15-20 км/ч, что убило сразу двух зайцев. Во-первых, безопасность движения достигла почти ста процентов, а во-вторых, такое м.е..д.л.е..н.н.н...о..е перемещение позволяло не проехать, а как бы прогуляться, вбирая в себя все то визуальное величие, что нас окутывало.
Хочу сказать, что такая манера езды потом стала основной и позволила сполна насладиться и другим высотным перевалом Чанг Ла (третий в мире по высоте автомобильный пасс 5340 м) и скрывающимся за ним великим озером Пангонг.
Так вот, в какой-то момент мы выехали на склон, с которого вдруг как цунами на нас обрушился с ума сводящий вид на реку Шьёк. Мы все еще пребывали под впечатлением от покоренного высочайшего перевала, усиленного удачным падением, и думали, что главная достопримечательность уже осмотрена. И тут ТАКОЕ!
«Не описать словами» - слишком слабое высказывания в адрес того, на что наткнулись наши зрительные нервы. Наши знакомые кришнаиты любят по делу и без вворачивать в разговорную речь термин «экстаз» - но даже это сатвичное словцо не дотягивало до того катарсиса,
которой лопнул в голове пузырем обжигающего демитилтриптаминового газа, после чего отдел мозга, что отвечает за интерпретацию увиденного окончательно вышел из строя и уже не мешал полностью наслаждаться тем, что существовало здесь эоны времен и чьим мимолетным свидетелем мы стали по велению Существования. Мегатонны жидкого бетона неслись внизу равнодушной, но одновременно одушевленной стихией как отряд «неуловимых мстителей» - прямо в алый закат. Несколько руковов реки то расходились, то стекались вновь, перемешивая в своих водах все оттенки бурого и серого.
Дон Хуан предупреждал юного Карлоса об опасности созерцания бегущей воды, но все же он имел в виду сколь-нибудь продолжительный процесс и небольшой ручеёк, в качестве объекта. Здесь же внимание и осознание мгновенно выдергивались этим колоссальным потоком и уносились куда-то за багряный горизонт восторга, и только тысячная часть тебя все еще сопротивлялась и пыталась вести байк, поглядывая то на спидометр, то на знаки «Просигналь» и «Резкий поворот».
Дабы избранный высокий слог не превысил отметку Кардунг Лы и не выскочил за пределы атмосферы Земли сообщу, что отдел мозга, индуцирующий цинизм все еще продолжал, хоть и сбивчиво, работать и, узнав по карте название этой великой реки, сразу же выдал - «ну что это такое - Шьёк?! Еще бы Пшик написали».
Через какое-то время дорога спустилась до уровня Шьёка, теперь-то я произношу это имя с пиететом равным Ганге, Волге или Амазонке. Технически она не могла проходить вдоль такого бурного потока и ныряла в пустыню слева. Настоящую пустыню с барханами и не прекращающимся ветром, который задувал песок под шлем, очки и противопылевой респиратор (повязочку-намордник, у меня был розовый в золотых ракушечках). При скорости в 40 км/ч возникало впечатление, что мы прём 150, на что Королевский Энфилд (Royal Enfield) не способен по определению, несмотря на гордую отметку «160», венчающую циферблат спидометра.
Проскочив эту без пяти метров в секунду бурю в пустыне, мы были снова прижаты дорогой к склону горы, где было тихо и уже темно. Машинально клацнув выключателем фары, я обнаружил, что лампа ожила. Разбитое стекло, видимо, должно было собирать свет в необходимый пучок, освещающий дорогу впереди. Без него практически голая спиралька ближнего света била влево и вверх, красиво подсвечивая кроны редких придорожных деревцев. Дальний же свет без фокусировки мощным потоком улетал прямиком в космос, сообщая братьям с Сириуса, что все в порядке, живы, до предполагаемого постоя еще 8 километров.
Забегая вперед, скажу, что после ремонта фары, а также использования другого здорового Энфилда, ситуация с освещением кардинальным образом не поменялась - ближний всегда бил влево и вверх, чем очень нервировал водителей встречного транспорта, а дальний все также маяковал звездным патрулям. Просто стекло фары, по виду и структуре напоминающее советские граненные стаканы, рассеивало немного пучок, так что худо-бедно, всматриваясь в темноту, можно успеть разглядеть дырку в асфальте за метр до колеса. Видимо это такая породистая особенность экстерьера Энфилдов.
Вот в этом отраженном от скал свете мы и добрались до славного городишка Дискит. Где, чуть не сбивая выныривающих из мрака (попали на плановое отключение электричества ) то ослов, то людей, добрались до случайно выбранного гестхауса Burma, в котором счастливо ушли в заслуженный анабиоз.
...потому что жизнь - борьба.
Программа туристического пребывания в долине Нурба подразумевает обязательное посещения населенного пункта Хундар. Причем основная его популяция не люди, а верблюды. Особой гордостью местных является тот факт, что это уникальные для этой части Азии, но хорошо знакомые каждому советскому человеку двугорбые бактрианы. Но, не смотря на пионерское детство и посещение цирков и зверинцев, возможность посидеть меж двух горбов нам тогда так и не представилась. Поэтому сейчас никто кобениться не стал, и мы с готовностью выложили по 150 рупасов за 15 минут верховой езды.
Особых сёдел, не считая коврика, стремян и прочей удобной амуниции при езде на бактрианах не предусмотрено, поэтому нужна небольшая сноровка. Она заключается в полном расслаблении и покачивании в такт их величавой походки. В противном случае мужчинам сразу же вспомнится постулат о плохом танцоре. Я об этом не знал, и когда караван двинулся, вспомнил не только эту народную мудрость, но и образ Лии Ахеджаковой в цвете, цитирующей в рязановском «Гараже» творчество безымянного мальчика: «у верблюда два горба, потому что жизнь борьба». Именно в борьбу с собственным выпуклым естеством превратились первые три минуты бархан-трипа. Потом все как-то утряслось.
Последующие расслабленные перекатывания внутри бактриана я бы обозвал, используя великий и могучий украинский - «гойдаться на гойдалке».
Обратный путь был скрашен посещением Дискит-гомпы, древнего, возведенного 800 лет назад монастыря. Все строения в Ладакхе и Тибете - опрятные беленые коробочки разного размера, строятся по традиционному рецепту. Стены из камня или земляных кирпичей, а крыша армированная ивовыми ветками опять-таки из земли. Осенью крыши заваливаются снопиками травы, отчего домишки смахивают на украинские мазанки, только с плоским дахом. В таких домах приятно дышится, в них не жарко и не холодно. Поскольку дожди в этой местности редки и не обильны они справляются и с противоосадковой функцией.
Но. За длинную зиму на крышах скапливается снег, который еще и постоянно подтапливается днем под ослепительным солнцем и влага настойчиво проникает в стены. Для жилищ это не представляет проблемы, даже наоборот в доме становится чуть влажнее, чем на очень сухой, до рези в носу, улице. Но стены монастырей украшены древними росписями, которые погибают от такой сезонной водяной атаки.
В Дискит-гомпе несколько стен были реставрированных чешскими энтузиастами. Кстати, именно чешская речь слышится чаще всего на туристических улицах Леха, сильно уступая ивриту, конечно же. Сыны Сиона, можно сказать, оккупировали северные индийские штаты. Отчего я не решаюсь носить купленную в Малайзии майку со свастикой в нацистком дизайне (я не разделяю идей наци просто очень нравится цветовое и графическое решение). Отчасти, чтобы не оскорблять достоинства потомков тех кому не повезло пережить те странные времена. Отчасти чтобы ненароком не нарваться, ибо большинство израильских трэвелеров это молодые спортивные парни-девушки отслужившие в рядах вооруженных сил Израиля и просаживающие свои армейские пособия в недорогой Индии.
В монастыре Дискита нам очень повезло, так мы стали свидетелями построения мандалы - многомерной наполненной духами геометрической карты бытия из разноцветного песка, которую потом специальным обрядом разрушают. Этот момент красиво отображен на начальных титрах фильма «Кундун». Правда там в эту сцену кинематографисты вложили скрытый трагизм. В реале же все ламы, участвующие в таком процессе, радуются не меньше, чем во время построения мандалы.
Действительно, четыре престарелых монаха расположились по четырем сторонам огромного фанерного квадрата и шаг за шагом просыпали линии, изгибы и фоны полей этого сакрального пространства. Еще несколько сущностей в маруново-желтых робах сидели вокруг и готовили материал, перетирая камни и минералы в ручных ступках до состояния мелкодисперсного порошка. Песок определенного цвета заряжается в специальный латунный конус с ребристой поверхностью. В момент насыпания монах пилящим движением скоблит заряженный конус другим таким же, но пустым. И из первого через тончайшую дырочку песок струится в заданном направлении.
Яркий (желтый, фиолетовый, лазоревый, красный, зеленый) цвет буквально вытекает и заполняет собой, не смешиваясь с остальными, залитыми раннее. Так рождается Мандала. Монахи иногда перебрасываются урчащими фразочками, прихлебывают масляный соленый чай, похохатывают над чем-то своим бытово-буддийским, разрешают беспокойному Майтрейке поиграться конусами, но не выходят из состояния присутствия в процессе. Они в медитации - не в той, в которой нужно сидеть с полузакатанными глазами и мертвенно-расслабленным лицом, а в динамической медитации творения отчего хотелось находиться подле них бесконечно. Сие описание связано с тем, что процесс мандалостроения происходил в молельном зале, где строго запрещалась фото-видеосъемка. Поэтому на снимке мы показываем вам другую мандалу, из Тикси монастыря, недалеко от Леха. Мандалу за минуту до разрушения.
Рядом с древними постройками монастыря расположилось новодельное, но весьма впечатляющие архитектурное чудо. На живописном холме стоит целый комплекс со статуей Чамбы в несколько десятков метров высотой.
Как и положено Чамбе он сидит, хоть и памятник, и созерцает великолепную долину реки Шьёк
(её я попытался вербально запечатлить выше). И у его огромных стоп позируют на камеру индийские туристы всех конфессий, и хинду, и муслимы, и сикхи. Они делают смиренное лицо и копируют дхармачакра-мудру (жест изложения буддийского закона) и варада-мудру (жест дарующего благо).
Чамба по-тибетски имя Майтрейи - будды будущего, который проявится в этой реальности нескоро, примерно через 2500 лет. Вообще в Ладакхе, пожалуй, более чем где-либо статуй, храмов и целых монастырей посвященных будде Майтрейе.
Честно говоря, до последнего момента Майтрейя был для меня понятием абстрактно культурологическим. В Ладакхе же что-то стало происходить с восприятием этого религиозного феномена.
Две с половиной тысячи лет воспринимаются, если думать обывательски, такими же далекими как и двести тысяч лет, как и два с половиной миллиона лет. Никого из нас тогда не будет и даже генеалогические древа, чьими корнями мы станем, засохнут и превратятся в прах. Однако его здесь ждут. Не абстрактно - конкретно. Некоторые гомпы Будды Майтрейи настолько старые, что от первоначальных построек остались только фрагменты стен и башенок, а «свежим» постройкам по многу сотен лет. ЕГО ЖДУТ! К Его приходу готовы, как если бы он появился уже завтра.
Помните в к/ф «Пятый элемент» в самом начале явились Хранители защитных камней и один из них после перестрелки, не успев выйти из закрывающейся камеры в пирамиде, сказал: «Время не важно - только жизнь имеет значение». Только жизнь! Потом по сюжету несколько столетий кануло, и те древние предметы Силы превратились даже для монахов ордена Хранителей просто в артефакты. Их смысл затерялся, как ускользает со временем назначение многих музейных экспонатов. И вдруг они стали совершенно конкретным и мощным оружием, защитившим Землю и жизнь на ней! Но то всего лишь бессоновская фантазия, а в реальной жизни?
Вот представьте: пройдет 25 веков, сменится много поколений лам-перерожденцев, придет другая мода на монашеские робы (вместо маруновых туник будут ультразеленые обтягивающие трико). Учения Христа и Муххамада превратятся в древние литературные источники. Уйдет в прошлое многовековое противостояние новых саибабистов-раскольников с сатья-маргиналами и ширди-ортодоксами. Путтапарти, конечно же, будет разрушен. Станет историей даже окончательный лигалайз, которого так долго добивалась воинствующая языческая группировка староверов-растафарианцев. Сменится человеческая парадигма, сменится принцип связей, умрут нынешние и родятся новые языки, все будут трансгрессировать, телепатировать, телепортироваться, бесконтактно тантрить, самадхировать, пребывать в боддхических и каузальных телах, собирать и рассеивать целые Вселенные и материализовывать пирожные и велосипеды. Короче, наступит счастие и Сатья-Юга.
И тут- Он! Придет, чтобы раскрыть новые недоступные до той поры бескрайние горизонты Духа.
По преданию он просветлеет за семь дней (максимально короткий срок). Я думаю, что если тот Чамба, мальчик или юноша, просто станет у подножия полуразрушенной к тому времени древней статуи самому себе в Дискит-Гомпе и просто кинет свой ясный взор на долину Нубра, он станет буддой в одночасье. И значит всё, что сейчас, загодя, тут для Него приготовили, действительно имеет тайный и глубочайший Смысл.
В одну реку дважды
Обратный путь был такой же духоподъемный, только величественные сцены природной красоты оставались за спиною, лишь отражаясь в зеркалах заднего вида. Уже на подъезде к высочайшему автоперевалу Кардунг Ла выяснилось, что река, которая протекала прямо по дорожному уступу стала заметно полноводнее. Камни размером с кулак постоянно перекатывались течением, отчего этот участок пути стал похож на какой-то спецтренажер для эндуро-любителей.
Группа фотографов из Мумбая (как выяснилось потом) стояли цепочкой по колено в воде и выдергивали своих же ребят на байках. Моторы, захлебываясь, глохли, некоторые мотоциклы вместе с камнями скатывались к краю.
Мы максимально разгрузились, то есть Мария&Майтрейя стали искать пешеходные обходы. Я же поспешил прихвоститься к этому импровизированному грузо-людскому конвейеру. И не пожалел, так как на последнем участке «форсирования Днепра» камни на дне были размером с высокий бордюр (более мелкие просто вымыло) и запереть на них нашего супертяжа вручную никак не выходило. Ноги постепенно немели в чистейших свежеразмороженных ледниковых водах, а мотоцикл норовил лечь на бок. И тут в мой руль вцепилась пара спасительных смуглых рук. Улыбающийся индийский интиллигент, стоя в воде, что твой каменный колосс, тащил спереди, а я толкал сзади. Остальные ребята, побросав свои легенькие Хонды, тоже поспешили к нашему танку.
Однако критический момент был пройден, и я уже вовсю газовал и брызгал водой из-под колеса. Свой спасательский пыл опоздавшие фотографы полностью реализовали на Маше и Майтрейе, так как те так и не нашли сухой тропинки. Их бережно перенесли через водную преграду. А после направили дула своих Кэнонов и Никонов на осоловевшее майтрейкино лицо и защелкали фотозатворами.
Через полчаса опять была невесомость и Кардунг Ла.
О том, как были покорены другие автомобильные пятитысячники, исследовано соленое высокогорное озеро Пангонг аж до китайской границы, оседланы яки и потерян ключ от мотоцикла во время затяжного спуска и о многом другом в следующей симфонии из цикла «Три верхних La».
Предложение на будущее
Летом 2013 года мы снова собираемся на Север Индии, и в Ладакх в частности, в те места, где еще не были и туда, где побывали, увидеть все по новому. Это будет мототур в удобном ритме, с остановками, общением на разные темы. Компания собирается
Предложение скоро будет оформлено.
Изначально этот текст появился здесь.
Владимир Ильин.
Три Верхних Ла
Провинция Ладакх, которую ещё называют Нижним Тибетом, расположена на самом севере Индии и отделена от остального мира Гималаями. По самым высоким горам в мире проходит и самая высокогорная из автомобильных дорог на Земле. Три самых высочайших точки на планете, на которые можно добраться с помощью автотранспорта, расположены здесь же. Это перевалы (pass на английском или la на ладакхском) Кардунг Ла (5602м), Танганг Ла(5359м) и Чанг Ла (5355м). Три верхних La, если выражаться музыкальным языком. О непростом взятии первой из них и том, что нас поджидало после этого покорения первая симфония.
Мария писала уже о том, как мы попали в другой, пусть и не «затерянный», но совершенно иной мир под названием долина Нубра. Я расскажу о том же, но постараюсь донести, как говорят киношники, свою P.O.V. (пи-о-ви - point of view, точку зрения). Вдобавок, те излишествующие подробности, которых я нарыл здесь целые сугробы, как раз и отражают, так считает Маша, мою «глубину» (HD-термин, сокрытый в воротах №48 Селезенки - Глубина, Колодец).
Долина Нубра
(здесь в качестве фончика уместно начало увертюры «Дети капитана Гранта» Исаака Дунаевского).
Попасть туда просто и не очень одновременно. Можно глубоко укачать себя в джипе, протрясти до основания кости в локал-бусе, или с ветерком, продувающим мозг, проскочить в это измерение на мотоцикле. Подъем из столицы Ладакха города Ле занимает примерно два часа, причем две трети пути это всего полтора-два часа по приличной военной дороге с приличным асфальтом прямо над пропастью и перехватывающим дыхание серпантином. Последняя треть приходится на зону ледникового подтопления, поэтому дорога к перевалу становится понятием условным.
Когда наш мотоконь выскочил на эти буераки-реки-раки, вспомнились слова полковника по общей тактике с институтской военной кафедры «бездорожье состоит из выдолбов, надолбов и долбо..бов». Первого и второго хватало с лихвой, а вот с третьим явлением, упомянутым милитаристским учителем из прошлого, мы так и не встретились, наблюдая в течении всего путешествия только лучшие человеческие проявления.
Скорость довольно быстро снизилась до пешеходной, мотор из последних сил умудрялся воспламенить бедную кислородом из-за разреженного воздуха топливно-воздушную смесь, но дорожные трудности не смущали. Виды с каждым метром вверх становились все более захватывающими, температура отчаянно падала, ощущения чего-то волшебно-радостного впереди только усиливалось.
Через несколько часов нас неожиданно поглотил совершенно Другой Мир.
Кардург Ла
Порталом в измененное пространство служит перевал Кардунг Ла (5602 м над уровнем моря). Высота порядочная по всем меркам. На самом высоком автомобильном перевале в мире все высочайшее в мире - кафетерий, сотовая вышка, магазин сувениров, музей, гомпа (буддийский храм).
Эти объекты, будь они внизу, не представляли бы даже пониженного интереса, но на такой высоте их уникальность неоспорима. На всякий случай они всё же напоминают о своей исключительности соответствующими вывесками. Без специальной таблички оказался только туалет. На нем была обычная фанерка, гласящая, что «for Ladies, fee 15 Rs», что по меркам равнинной жизни дороже обыкновенного втрое. С мужчин взятки гладки, ибо они наслаждались самым высоким в мире туалетом бесплатно - совмещая радость освобождения с восторгом созерцания открывающейся на юге гималайской ледяной гряды.
Ощущения на подобной высоте сходны с действием различных стимуляторов (если вы понимаете о чем я) - эйфория, повышенная коммуникабельность, неумеренный и неразборчивый жор. В результате все человеческие существа находящиеся одномоментно на Кардунг Ле - путешествующие или персонал объектов перевала - пребывают в одинаковом экстазе. Все широко улыбаются, с радостью общаются и стараются помочь друг другу. И все едят растворимую вермишель «Магги». Согласитесь, в обычном состоянии сознания всё сразу маловероятно.
Кстати, по поводу «Магги». Помимо рекламной картонки формата А2, висящей над барной стойкой высочайшей кафешки, на внешней стене оной же привинчен бигборд ручной работы, на котором аккуратным почерком выведена трогательная история появления быстрорастворимых бульонов в швейцарских альпах в середине 19-го столетия. Легенда заканчивается умилительной моралькой о том, что все мы теперь имеем возможность даже на таких высотах быстро и полноценно заполнить свои внутренности горячим нечто без срока годности.
Ум ухмыляется такой «чукотской наивности», а сердце наоборот верит искренности писавшего и хочет взять вторую тарелочку с растворенным в кипятке глутаматом натрия. На месте транснациональной корпорации Нестле, я бы изловил энтузиаста и наградил бы его пожизненным запасом «кубиков».
Если бы не холод, характерный для высоты вечных льдов, то пребывать на этом незаканчивающемся празднике или как я назвал его «Первомае Духа» можно было бы очень долго. Но невыносимая легкость верхней одежды и светило, уже сокрывшее свой нижний край за близлежащие пики, гонят в дорогу, теперь уже строго вниз.
Другая сторона склона находится в иных более суровых климатических условиях, поэтому дорога пробита прямо в леднике, что еще один пункт в списке уникальности трассы «Лех - Нубра».
Через несколько витков серпантина микроручейки, сочащиеся из вершинного льда, превращаются в полноценную речку, которая по закону наименьшего сопротивления течет прямо по плоскости дороги. Ведет она себя как и положено горной реке, то есть бурлит и перекатывает острые камни, снося их, а заодно и тебя, к краю. Естественно, джип (да и любой четырехколесник) с легкость преодолеет данное препятствие, проехав на пониженной вброд несколько десятков метров. Другое дело байк: на первой скорости по камням, сопротивляясь течению, без помощи ног он не устоит.
И вот здесь важно вспомнить давно забытый принцип для чего люди придумали себе когда-то обувь. Для того, чтобы защищать ноги (простите за тривиальность). Ибо некоторые байкеры, заботясь о сухости своих «тимберлендов» или «мереллов», разуваются, а потом, прихрамывая, выносят из холоднючего потока свои онемевшие побитые синеватые культяпки. Нами же авторека была преодолена сходу, хоть и близковато к внешнему краю, вызывая легкую прохладцу где-то в районе мотоседла. Простиранные же в кристальной талой воде мои золотые «адидасы» не роптали, а пытались всеми силами высохнуть во встречном ветерке.
Еще через пару зигзагов бульдозер сделал прямо у нас на глазах дорогу, сбрасывая в пропасть валуны, оторванные от гор теми самыми взрывами ( смотри предыдущий пост). А еще через несколько километров появился асфальт, причем совсем недурной и температура, если мерять нашей средней полосой, из раннемартовской повысилась до поздненоябрьской.
Прерванный полет
Вот тут я выключил двигатель и мы стали бесшумно пикировать над бездной за счет силы тяжести. Волшебство к тому моменту полностью проявилось, тяжелый участок дороги остался позади, уровень окружающей красоты зашкаливал, предзакатное освещение сделало мир вокруг совершенно ирреальным. А наш тихий полет без участия мотора превратил весь трип в какое-то осознанное сновидение.
Сердечная мышца, и без того увеличенная из-за пониженного давления, наполнилась любовью. Еще чуть-чуть и сознание бесповоротно расширилось бы, и вечерний ночлег искали бы не три уставших путника, а три светящихся бодхисаттвы, которым отворяли бы восторженные люди, омывали их стопы и украдкой отрезали лоскуты одежд, дабы потом лечить этим артефактами артриты, циррозы и бородавки.
Естественно, Матрица не могла допустить такое незапланированное коллективное Вознесение и подсунула небольшую траншею с гравием поперек дорожного полотна прямо на крутом повороте. Как любит говорить некогда уважаемая мною Ю.Латынина, разоблачая очередной чиновничий беспредел: «катастрофа никогда не случается из-за одной причины, но целого ряда...», так и здесь из цепочки неверных решений и действий произошло падение.
Да - тормоза у арендованных в горных краях байков как правило затерты до дыр, «уставшие», так их ласково называют владельцы.
Да - перемещаться по серпантинам нужно с предельно низкой скоростью, но она и была у нас не больше 40 км/ч.
Да - никто на индийских дорогах, даже на национальных автобанах, не застрахован от внезапно закончившегося асфальта.
Да - эйфория от нахлынувших невиданных красот притупляет внимание. В общем этот компот из обстоятельств украл важные полсекунды и пришлось дорабатывать передним тормозом, что не рекомендуется делать даже в крайнем случае. Поскольку альтернативой было вылететь с дороги совсем, эта рекомендация была проигнорирована и правая кисть не колеблясь сдавила рычаг.
В следующий миг я понял, что мы скользим как фигурист после неудачного тройного тулупа. В голове проскочил обескураженный матерок, что указывает на пока недостижимую перспективу внутренней гармонии.
В этом месте можно было бы нагнать ажиотажу и превратить заурядный для большинства мотоциклистов инцидент в «авариюдочьмента». Я же наоборот спою ассану Небу, в которой одна строчка в припеве посвящена и вашему покорному слуге. Тяжелючий как полБТРа Энфилд пикировал мягко в противоположную от пропасти сторону (хотя центробежная должна была вынести именно туда) и не придавил нас своей колоссальной массой. Разодранный слегка локоть и колено водителя не в счет. Лопнувший шлем Майтрейки и всего лишь шишка под трещиной еще раз доказывает целесообразность штрафов водителей байков с непокрытой головой. Наконец, разбитая фара послужила реальным доказательством, что эксидент все-таки произошел, иначе басня осталась бы без морали.
Помощь
Тем не менее, наше счастливое падение наделало в горах достаточно шума. Самым главным источником звука был Майтрик - он категорически не соглашался лежать под мотоциклом, из бака которого струился бензин, о чем громко заявлял. Подбитый же Вова, с временно нефункционирующей рукой и ногой, никак не мог поднять байк, используя только оставшуюся не пострадавшую пару.
На шум вернулись двое. Наездниками полуспортивного Пульсара, который обогнал нас за минуту до этого, оказались два симпатичных молодых индуса. Они сострадательно осведомились о нашем самочувствии, предложили антиболевые таблетки и после моего троекратного отказа деловито принялись за нашего упавшего коня: поставили его на основную подножку, незаметно для меня завернули краник на бензошланге, выровняли смятые защитные дуги (спасибо за их существование), выгнули рычаг сцепления, осмотрели цепь, двигатель и рычаг ножного тормоза - в общем, произвели простейшие манипуляции, на которые ты все равно не способен, пребывая в постшоковом отходняке.
После этого они завели мотор, погазовали и произнесли диагноз «everything is working». Прозвучало это как «аллилуя», ибо перспектива остаться с поломанным транспортом в остывающих горах на четырехкилометровой высоте не грела.
В это время нашу кампанию настигли товарищи этих индусов: еще один их соотечественник и пожилой европеец с седыми залихватскими усами, похожий на народного артиста Зельдина. Его, экипированного на манер НАСАвского астронавта, отрекомендовали как отличного доктора, отчего его усы дернулись от прокатившейся под ними невидимой улыбки, а в глазах искоркой блеснула готовность сделать болючий обезболивающий укольчик. После короткого совещания было решено включить нас в состав колонны, так как рассыпавшаяся фара не подавала признаков жизни, а надвигавшиеся сумерки уже начали убирать контрастность из окружающей картинки.
Доктор Ливси взмахнул рукой в модной мотоперчатке и защитном налокотнике и произнес из глубин скафандроподобного гермошлема «Let`s go!», что дословно соответствует знаменитой гагаринской «поехали».
С благодарственной ухмылкой на лицах мы прошкандыбали до нашего уцелевшего, но слегка подбитого моцика и, кряхтя, плюхнулись на него. Заведя мотор, я с расстройством отметил, что урчит он не так как обычно.
Наш эскорт стартанул резко, ведь какой же индус не любит быстрой езды. Уже через минуту я понял, что заданный ими темп мне поддерживать будет сложно, но все же обязывала учтивость перед спасателями, у которых тоже были свои дела. Нас скоро обогнали все участники колонны, а еще через полминуты покашливающий двигатель потерял мощность и быстро заглох. Моя здоровая нога отчаянно теребила кик-стартер, но это не оживляло мотор и в мысли уже просочился маловерный ропот на Высшие Силы. Холодная ночь в горах снова замаячила в качестве вероятного развлечения.
Через минуту вернулся один из индусов, молча подошел к нам и уверенно запустил руку под бак. Там он и повернул бензиновый краник в положение «открыто». Напомню, предваряющая манипуляция ускользнула от меня тогда. Ничего не оставалось как глупо улыбнуться, шлепнуть себя ладонью по шлему, поддерживая имидж законченного ротозея, и завестись снова. Мотор зарокотал знакомым баском, говоря, что совсем не пострадал. После чего тема последствий падения была практически закрыта.
В своем ритме
Довольно скоро наши спасительные спутники свернули с основной трассы, у них был свой маршрут, и мы были предоставлены сами себе. Не то чтобы мы лихачили до этого , но после падения скорость езды снизилась до практически велосипедных 15-20 км/ч, что убило сразу двух зайцев. Во-первых, безопасность движения достигла почти ста процентов, а во-вторых, такое м.е..д.л.е..н.н.н...о..е перемещение позволяло не проехать, а как бы прогуляться, вбирая в себя все то визуальное величие, что нас окутывало.
Хочу сказать, что такая манера езды потом стала основной и позволила сполна насладиться и другим высотным перевалом Чанг Ла (третий в мире по высоте автомобильный пасс 5340 м) и скрывающимся за ним великим озером Пангонг.
Так вот, в какой-то момент мы выехали на склон, с которого вдруг как цунами на нас обрушился с ума сводящий вид на реку Шьёк. Мы все еще пребывали под впечатлением от покоренного высочайшего перевала, усиленного удачным падением, и думали, что главная достопримечательность уже осмотрена. И тут ТАКОЕ!
«Не описать словами» - слишком слабое высказывания в адрес того, на что наткнулись наши зрительные нервы. Наши знакомые кришнаиты любят по делу и без вворачивать в разговорную речь термин «экстаз» - но даже это сатвичное словцо не дотягивало до того катарсиса,
которой лопнул в голове пузырем обжигающего демитилтриптаминового газа, после чего отдел мозга, что отвечает за интерпретацию увиденного окончательно вышел из строя и уже не мешал полностью наслаждаться тем, что существовало здесь эоны времен и чьим мимолетным свидетелем мы стали по велению Существования. Мегатонны жидкого бетона неслись внизу равнодушной, но одновременно одушевленной стихией как отряд «неуловимых мстителей» - прямо в алый закат. Несколько руковов реки то расходились, то стекались вновь, перемешивая в своих водах все оттенки бурого и серого.
Дон Хуан предупреждал юного Карлоса об опасности созерцания бегущей воды, но все же он имел в виду сколь-нибудь продолжительный процесс и небольшой ручеёк, в качестве объекта. Здесь же внимание и осознание мгновенно выдергивались этим колоссальным потоком и уносились куда-то за багряный горизонт восторга, и только тысячная часть тебя все еще сопротивлялась и пыталась вести байк, поглядывая то на спидометр, то на знаки «Просигналь» и «Резкий поворот».
Дабы избранный высокий слог не превысил отметку Кардунг Лы и не выскочил за пределы атмосферы Земли сообщу, что отдел мозга, индуцирующий цинизм все еще продолжал, хоть и сбивчиво, работать и, узнав по карте название этой великой реки, сразу же выдал - «ну что это такое - Шьёк?! Еще бы Пшик написали».
Через какое-то время дорога спустилась до уровня Шьёка, теперь-то я произношу это имя с пиететом равным Ганге, Волге или Амазонке. Технически она не могла проходить вдоль такого бурного потока и ныряла в пустыню слева. Настоящую пустыню с барханами и не прекращающимся ветром, который задувал песок под шлем, очки и противопылевой респиратор (повязочку-намордник, у меня был розовый в золотых ракушечках). При скорости в 40 км/ч возникало впечатление, что мы прём 150, на что Королевский Энфилд (Royal Enfield) не способен по определению, несмотря на гордую отметку «160», венчающую циферблат спидометра.
Проскочив эту без пяти метров в секунду бурю в пустыне, мы были снова прижаты дорогой к склону горы, где было тихо и уже темно. Машинально клацнув выключателем фары, я обнаружил, что лампа ожила. Разбитое стекло, видимо, должно было собирать свет в необходимый пучок, освещающий дорогу впереди. Без него практически голая спиралька ближнего света била влево и вверх, красиво подсвечивая кроны редких придорожных деревцев. Дальний же свет без фокусировки мощным потоком улетал прямиком в космос, сообщая братьям с Сириуса, что все в порядке, живы, до предполагаемого постоя еще 8 километров.
Забегая вперед, скажу, что после ремонта фары, а также использования другого здорового Энфилда, ситуация с освещением кардинальным образом не поменялась - ближний всегда бил влево и вверх, чем очень нервировал водителей встречного транспорта, а дальний все также маяковал звездным патрулям. Просто стекло фары, по виду и структуре напоминающее советские граненные стаканы, рассеивало немного пучок, так что худо-бедно, всматриваясь в темноту, можно успеть разглядеть дырку в асфальте за метр до колеса. Видимо это такая породистая особенность экстерьера Энфилдов.
Вот в этом отраженном от скал свете мы и добрались до славного городишка Дискит. Где, чуть не сбивая выныривающих из мрака (попали на плановое отключение электричества ) то ослов, то людей, добрались до случайно выбранного гестхауса Burma, в котором счастливо ушли в заслуженный анабиоз.
...потому что жизнь - борьба.
Программа туристического пребывания в долине Нурба подразумевает обязательное посещения населенного пункта Хундар. Причем основная его популяция не люди, а верблюды. Особой гордостью местных является тот факт, что это уникальные для этой части Азии, но хорошо знакомые каждому советскому человеку двугорбые бактрианы. Но, не смотря на пионерское детство и посещение цирков и зверинцев, возможность посидеть меж двух горбов нам тогда так и не представилась. Поэтому сейчас никто кобениться не стал, и мы с готовностью выложили по 150 рупасов за 15 минут верховой езды.
Особых сёдел, не считая коврика, стремян и прочей удобной амуниции при езде на бактрианах не предусмотрено, поэтому нужна небольшая сноровка. Она заключается в полном расслаблении и покачивании в такт их величавой походки. В противном случае мужчинам сразу же вспомнится постулат о плохом танцоре. Я об этом не знал, и когда караван двинулся, вспомнил не только эту народную мудрость, но и образ Лии Ахеджаковой в цвете, цитирующей в рязановском «Гараже» творчество безымянного мальчика: «у верблюда два горба, потому что жизнь борьба». Именно в борьбу с собственным выпуклым естеством превратились первые три минуты бархан-трипа. Потом все как-то утряслось.
Последующие расслабленные перекатывания внутри бактриана я бы обозвал, используя великий и могучий украинский - «гойдаться на гойдалке».
Обратный путь был скрашен посещением Дискит-гомпы, древнего, возведенного 800 лет назад монастыря. Все строения в Ладакхе и Тибете - опрятные беленые коробочки разного размера, строятся по традиционному рецепту. Стены из камня или земляных кирпичей, а крыша армированная ивовыми ветками опять-таки из земли. Осенью крыши заваливаются снопиками травы, отчего домишки смахивают на украинские мазанки, только с плоским дахом. В таких домах приятно дышится, в них не жарко и не холодно. Поскольку дожди в этой местности редки и не обильны они справляются и с противоосадковой функцией.
Но. За длинную зиму на крышах скапливается снег, который еще и постоянно подтапливается днем под ослепительным солнцем и влага настойчиво проникает в стены. Для жилищ это не представляет проблемы, даже наоборот в доме становится чуть влажнее, чем на очень сухой, до рези в носу, улице. Но стены монастырей украшены древними росписями, которые погибают от такой сезонной водяной атаки.
В Дискит-гомпе несколько стен были реставрированных чешскими энтузиастами. Кстати, именно чешская речь слышится чаще всего на туристических улицах Леха, сильно уступая ивриту, конечно же. Сыны Сиона, можно сказать, оккупировали северные индийские штаты. Отчего я не решаюсь носить купленную в Малайзии майку со свастикой в нацистком дизайне (я не разделяю идей наци просто очень нравится цветовое и графическое решение). Отчасти, чтобы не оскорблять достоинства потомков тех кому не повезло пережить те странные времена. Отчасти чтобы ненароком не нарваться, ибо большинство израильских трэвелеров это молодые спортивные парни-девушки отслужившие в рядах вооруженных сил Израиля и просаживающие свои армейские пособия в недорогой Индии.
В монастыре Дискита нам очень повезло, так мы стали свидетелями построения мандалы - многомерной наполненной духами геометрической карты бытия из разноцветного песка, которую потом специальным обрядом разрушают. Этот момент красиво отображен на начальных титрах фильма «Кундун». Правда там в эту сцену кинематографисты вложили скрытый трагизм. В реале же все ламы, участвующие в таком процессе, радуются не меньше, чем во время построения мандалы.
Действительно, четыре престарелых монаха расположились по четырем сторонам огромного фанерного квадрата и шаг за шагом просыпали линии, изгибы и фоны полей этого сакрального пространства. Еще несколько сущностей в маруново-желтых робах сидели вокруг и готовили материал, перетирая камни и минералы в ручных ступках до состояния мелкодисперсного порошка. Песок определенного цвета заряжается в специальный латунный конус с ребристой поверхностью. В момент насыпания монах пилящим движением скоблит заряженный конус другим таким же, но пустым. И из первого через тончайшую дырочку песок струится в заданном направлении.
Яркий (желтый, фиолетовый, лазоревый, красный, зеленый) цвет буквально вытекает и заполняет собой, не смешиваясь с остальными, залитыми раннее. Так рождается Мандала. Монахи иногда перебрасываются урчащими фразочками, прихлебывают масляный соленый чай, похохатывают над чем-то своим бытово-буддийским, разрешают беспокойному Майтрейке поиграться конусами, но не выходят из состояния присутствия в процессе. Они в медитации - не в той, в которой нужно сидеть с полузакатанными глазами и мертвенно-расслабленным лицом, а в динамической медитации творения отчего хотелось находиться подле них бесконечно. Сие описание связано с тем, что процесс мандалостроения происходил в молельном зале, где строго запрещалась фото-видеосъемка. Поэтому на снимке мы показываем вам другую мандалу, из Тикси монастыря, недалеко от Леха. Мандалу за минуту до разрушения.
Рядом с древними постройками монастыря расположилось новодельное, но весьма впечатляющие архитектурное чудо. На живописном холме стоит целый комплекс со статуей Чамбы в несколько десятков метров высотой.
Как и положено Чамбе он сидит, хоть и памятник, и созерцает великолепную долину реки Шьёк
(её я попытался вербально запечатлить выше). И у его огромных стоп позируют на камеру индийские туристы всех конфессий, и хинду, и муслимы, и сикхи. Они делают смиренное лицо и копируют дхармачакра-мудру (жест изложения буддийского закона) и варада-мудру (жест дарующего благо).
Чамба по-тибетски имя Майтрейи - будды будущего, который проявится в этой реальности нескоро, примерно через 2500 лет. Вообще в Ладакхе, пожалуй, более чем где-либо статуй, храмов и целых монастырей посвященных будде Майтрейе.
Честно говоря, до последнего момента Майтрейя был для меня понятием абстрактно культурологическим. В Ладакхе же что-то стало происходить с восприятием этого религиозного феномена.
Две с половиной тысячи лет воспринимаются, если думать обывательски, такими же далекими как и двести тысяч лет, как и два с половиной миллиона лет. Никого из нас тогда не будет и даже генеалогические древа, чьими корнями мы станем, засохнут и превратятся в прах. Однако его здесь ждут. Не абстрактно - конкретно. Некоторые гомпы Будды Майтрейи настолько старые, что от первоначальных построек остались только фрагменты стен и башенок, а «свежим» постройкам по многу сотен лет. ЕГО ЖДУТ! К Его приходу готовы, как если бы он появился уже завтра.
Помните в к/ф «Пятый элемент» в самом начале явились Хранители защитных камней и один из них после перестрелки, не успев выйти из закрывающейся камеры в пирамиде, сказал: «Время не важно - только жизнь имеет значение». Только жизнь! Потом по сюжету несколько столетий кануло, и те древние предметы Силы превратились даже для монахов ордена Хранителей просто в артефакты. Их смысл затерялся, как ускользает со временем назначение многих музейных экспонатов. И вдруг они стали совершенно конкретным и мощным оружием, защитившим Землю и жизнь на ней! Но то всего лишь бессоновская фантазия, а в реальной жизни?
Вот представьте: пройдет 25 веков, сменится много поколений лам-перерожденцев, придет другая мода на монашеские робы (вместо маруновых туник будут ультразеленые обтягивающие трико). Учения Христа и Муххамада превратятся в древние литературные источники. Уйдет в прошлое многовековое противостояние новых саибабистов-раскольников с сатья-маргиналами и ширди-ортодоксами. Путтапарти, конечно же, будет разрушен. Станет историей даже окончательный лигалайз, которого так долго добивалась воинствующая языческая группировка староверов-растафарианцев. Сменится человеческая парадигма, сменится принцип связей, умрут нынешние и родятся новые языки, все будут трансгрессировать, телепатировать, телепортироваться, бесконтактно тантрить, самадхировать, пребывать в боддхических и каузальных телах, собирать и рассеивать целые Вселенные и материализовывать пирожные и велосипеды. Короче, наступит счастие и Сатья-Юга.
И тут- Он! Придет, чтобы раскрыть новые недоступные до той поры бескрайние горизонты Духа.
По преданию он просветлеет за семь дней (максимально короткий срок). Я думаю, что если тот Чамба, мальчик или юноша, просто станет у подножия полуразрушенной к тому времени древней статуи самому себе в Дискит-Гомпе и просто кинет свой ясный взор на долину Нубра, он станет буддой в одночасье. И значит всё, что сейчас, загодя, тут для Него приготовили, действительно имеет тайный и глубочайший Смысл.
В одну реку дважды
Обратный путь был такой же духоподъемный, только величественные сцены природной красоты оставались за спиною, лишь отражаясь в зеркалах заднего вида. Уже на подъезде к высочайшему автоперевалу Кардунг Ла выяснилось, что река, которая протекала прямо по дорожному уступу стала заметно полноводнее. Камни размером с кулак постоянно перекатывались течением, отчего этот участок пути стал похож на какой-то спецтренажер для эндуро-любителей.
Группа фотографов из Мумбая (как выяснилось потом) стояли цепочкой по колено в воде и выдергивали своих же ребят на байках. Моторы, захлебываясь, глохли, некоторые мотоциклы вместе с камнями скатывались к краю.
Мы максимально разгрузились, то есть Мария&Майтрейя стали искать пешеходные обходы. Я же поспешил прихвоститься к этому импровизированному грузо-людскому конвейеру. И не пожалел, так как на последнем участке «форсирования Днепра» камни на дне были размером с высокий бордюр (более мелкие просто вымыло) и запереть на них нашего супертяжа вручную никак не выходило. Ноги постепенно немели в чистейших свежеразмороженных ледниковых водах, а мотоцикл норовил лечь на бок. И тут в мой руль вцепилась пара спасительных смуглых рук. Улыбающийся индийский интиллигент, стоя в воде, что твой каменный колосс, тащил спереди, а я толкал сзади. Остальные ребята, побросав свои легенькие Хонды, тоже поспешили к нашему танку.
Однако критический момент был пройден, и я уже вовсю газовал и брызгал водой из-под колеса. Свой спасательский пыл опоздавшие фотографы полностью реализовали на Маше и Майтрейе, так как те так и не нашли сухой тропинки. Их бережно перенесли через водную преграду. А после направили дула своих Кэнонов и Никонов на осоловевшее майтрейкино лицо и защелкали фотозатворами.
Через полчаса опять была невесомость и Кардунг Ла.
О том, как были покорены другие автомобильные пятитысячники, исследовано соленое высокогорное озеро Пангонг аж до китайской границы, оседланы яки и потерян ключ от мотоцикла во время затяжного спуска и о многом другом в следующей симфонии из цикла «Три верхних La».
Предложение на будущее
Летом 2013 года мы снова собираемся на Север Индии, и в Ладакх в частности, в те места, где еще не были и туда, где побывали, увидеть все по новому. Это будет мототур в удобном ритме, с остановками, общением на разные темы. Компания собирается
- Если хотите, чтобы ваше дыхание захватил воздух вершин
- если по ощущениям у нас есть что-то общее
- если хотите уникальных персформансов дней, природы и людей
- если горы - это ваше окружение и вас зовут именно ЭТИ горы
- если просто так, потому что не знаю почему...
Предложение скоро будет оформлено.
Изначально этот текст появился здесь.