ТАМБОВСКАЯ ЮВЕНАЛЬНАЯ ИНКВИЗИЦИЯ. Ювенальный фашизм.
Оригинал взят у rjadovoj_rus в ТАМБОВСКАЯ ЮВЕНАЛЬНАЯ ИНКВИЗИЦИЯ
Такое раньше или позже кончится трагедией. Не все родители оставят такого рода буквально изнасилования семьи без последствий.
Оригинал взят у duon85 в ТАМБОВСКАЯ ЮВЕНАЛЬНАЯ ИНКВИЗИЦИЯ
В октябре 2013 года на Съезде родителей в Колонном зале Москвы, президентом РФ Владимиром Путиным была высказана позиция по проблеме ювенальной юстиции, которая заключалась в необходимости поворота к традиционным ценностям и, соответственно, отказу от продвижения ювенальных технологий в российскую социальную практику.
Однако, очень похоже, что для сотрудников тамбовских органов опеки все эти настроения вышестоящих властных эшелонов не очень-то убедительны. Зато они считают себя «профессионалами» и в разговоре, без капли скромности, позиционируют себя всегда именно так.
Не нужно глубоко копать, чтобы обнаружились уже 3 случая сомнительного поведения указанных органов в отношении семей на территории Тамбова.
Например, достаточно будет указать на случай, когда сотрудники опеки, в сопровождении сотрудников полиции вломились в дом, потребовали отдать ребенка. Никаких документов ни женщины, ни сотрудники полиции не предъявили. Оснований отобрания ребенка не объяснили. Муж предложил подождать пять минут пока жена - официальная опекунша - придёт домой, и хотел сделать телефонный звонок. Позвонить ему не дали сотрудники полиции.
Они повалили мужа на пол, заломили за спину руки и удерживали. Муж сказал ребёнку зайти в дом и закрыться изнутри, что та и сделала. В доме две двери. Обе закрываются на ключ. Мужа удерживали в коридоре. Одна из женщин взяла ключи мужа и стала открывать вторую дверь. Муж пытался удержать дверь ногой. Но дверь открыли и силой вытащили из дома ребенка. Девочка плакала, сопротивлялась и звала на помощь папу. Женщины утащили ребёнка из двора и увезли в неизвестном направлении.
После поисков по всей Тамбовской области, ребенка нашли. Он оказался в г. Мичуринске в центре социальной помощи семье и детям «Семейный родник» (г. Мичуринск, ул. Орловская, 2). По словам детей, её держат в изоляторе, оттуда не выпускают, к ней заходить нельзя. На улице ребенка не видели.
Приёмные родители каждый день посещали её., старались успокоить и сгладить то, что перенес ребенок. Она в постоянном напряжении. Содержали её в изоляторе.
С чем она уже столкнулась, находясь в центре:
- Ты ненормальная, поэтому тебя отобрали, - говорят дети;
- ты непохожа на папу и маму;
- мы тут семья - директор папа, воспитатели мамы, все здесь общее;
- твоя мама «не так о тебе заботилась»;
- дети взяли ее телефон и потратили деньги;
- когда захотела пить, пошла на кухню просить - кипяченую воду не дали (возили ей компоты и воду из дома);
- спала с открытым окном, так как в центре ремонт и пахнет краской, замерзла;
- в центре дети с гнидами в голове.
Приёмные родители молчали обо всем этом, так как боялись, что не дадут видеться.
Наша опека называет это «устройством ребёнка».
Впоследствии ребёнок сбежал из этого заведения так как, по его словам, его начали пичкать там таблетками, от которых его тошнило. Ребёнок вернулся к приёмным родителям и теперь боится появляться перед глазами сотрудников опеки. Психологическая травма очевидна.
Так работают наши «профессионалы».
Не будем ограничиваться одним примером.
Другой случай (имена, подробности я опускаю). Здесь изъяли двух детей с применением физического насилия (непосредственно к 14-летнему мальчику). При изъятии его ударили в живот и надели на него наручники, хотя он и не пытался оказывать какого-либо сопротивления. Это происходило с молчаливого согласия присутствовавшего сотрудника опеки.
Когда мы пришли к сотрудникам опеки с вопросами, нам рассказали, в каких ужасных условиях живут эти дети (что является неправдой, потому, что в квартире, которую мы осматривали, даже признаков неприятного запаха нет. Обычная нормальная квартира в хрущёвке, с компьютерами, принтерами и т.д.). Рассказали, какая лживая и нехорошая мама у этих детей и что детям лучше будет в детском доме. На наш вопрос, спрашивали ли они у детей, где им больше хочется быть, мы получили тупое молчание.
Понятно же, что сотрудники опеки такие вопросы никогда детям не задают. Ссылаясь на свой «опыт работы» они вершат судьбы, якобы зная истину в последней инстанции, зная за всех, кому и как, и где будет лучше. Любовь детей к матери и желание быть с ней - последнее на что они обратят внимание.
А в заочном Решении суда было обнаружено столько клеветы и явных преувеличений в адрес потерпевшей семьи, что защитнику на первом же судебном заседании без особых затруднений удалось разгромить позицию опеки. Детей было велено немедленно вернуть.
Ни по первому, ни по второму из вышеописанных случаев превышения полномочий и просто бессердечности, ни один из сотрудников опеки не понёс никакой ответственности. Видимо это чувство безнаказанности и отсутствие малейших угрызений совести позволили нашим горе-профессионалам пойти на ещё одно дело об изъятии.
На этот раз мы свидетельствуем попытку выставить семью как «катящуюся вниз по социальной лестнице» (как будто у опеки есть на каждую семью досье, по которому они строят графики «восхождения-нисхождения» по социальной лестнице и некие «объективные» критерии такого «восхождения-нисхождения», ведомые только «профессионалам»). И это в то время как обвинительный акт по делу семьи не содержит ничего соответствующего характеристике опеки. Наоборот, там содержатся свидетельства о впервые совершённом матерью правонарушении, к тому же вовсе не серьёзном, после которого последовало её раскаяние.
Дети также характеризуются положительно, как опрятные, ухоженные, проявляющие интерес к учёбе, а пострадавший ребёнок всегда отзывался о родителях только положительно. Преступление-то в том, что мать хорошенько всыпала непослушному ребёнку. Несмотря на всё это, а также на то, что у матери есть ещё двое малых детей, опека изъявила желание ограничить мать в родительских правах и привлечь к уголовной ответственности. К счастью суд наш оказался куда более гуманным по отношению к семье, нежели службы защиты семьи. Ребёнка вернули матери. Тяжесть преступления в данном случае ну никак не тянула на затребованное опекой наказание.
На какие мысли наталкивает вышеописанное? Мало того, что появляются большие сомнения в компетентности сотрудников органов опеки, складывается довольно мрачная картина. Разговоры типа: «детей у нас просто так не отбирают», «мы профессионалы и не даром тут хлеб свой едим», «изъятие ребёнка - это большое ЧП» и т.п. - это стандартные разговоры для сотрудников опеки во всех регионах страны, но особенно в тех, где опека ведёт себя особенно бесстыдно.
Вместо того чтобы помогать семьям, опека предпочитает «устраивать» детей, отбирая их у родителей. И отобрание детей как мера - вовсе не является крайней и чрезвычайной в политике тамбовской опеки. Отнюдь, детей наша опека с большим энтузиазмом готова изымать даже при незначительных правонарушениях, у любящих заботливых матерей.
Возвращаясь к первому случаю, сообщим, что недавно доступ к ребёнку был вовсе ограничен для кого-либо - то есть полная изоляция ребёнка от любых посещений и запретом передавать вещи и продукты. Пока ещё опустим подробности настоящей травли этой семьи, посмевшей отстаивать свои права.
Сейчас ребёнок находится в туб.диспансере. После очередного изъятия ребёнка, его начали возить по заведениям, где и заразили туберкулёзом.
Кстати, вот кадры изъятия:
Запрет видеться с ребёнком поступил в туб.диспансер из Управления образования и науки Тамбовской области в виде письменного обращения (непонятно, с какой стати мед.учреждение подчиняется Управлению образования). Мотивирован запрет некими «интересами» ребёнка, которым и противоречит продолжение общения с бывшими опекунами. Кроме того, в обращении указана просьба «принять меры по обеспечению безопасности» ребёнка. То есть, якобы, ребёнку угрожает опасность со стороны бывших опекунов.
Подписала его и.о. начальника управления Филатьева Л.В. Когда к ней обратилась наша организация за разъяснением причины составления такого обращения, та сказала, что вовсе не она его составляла и «подписала не глядя, наряду с другими документами». Потом отправила меня к составителю - Быковой Марине Васильевне.
Разговор с ней открыл очень интересные новости.
Оказывается:
- ребёнок зомбирован (но вопрос, имеется ли заключение психологической экспертизы - сразу же отбил у неё желание продолжать общение);
Однако она продолжила.
- Сергей Никитин облил кислотой полицейского (подобного обвинения не было предъявлено Никитину С.);
- ребёнок не учится, не развит, знания близки к нулю (ребёнок развит не по годам, талантлив, прекрасно разговаривает, занимается творчеством (изготовлением фигур из пластилина, рисованием);
- в Рязани учиться не имеет права (на самом деле, имеет полное право);
- Обязан учиться в обычной школе (с таким-то диагнозом Гепатит С и ВИЧ);
- якобы имевшийся конфликт Никитиных с персоналом при посещении Ани в туб.диспансере (никто из персонала этого подтвердить не может);
- Никитины - похитители ребёнка (подобных обвинений в их адрес не было, нет и уголовного дела);
- ребёнка якобы подговаривают к побегу (если родители такие ужасные, то зачем ребёнку сбегать к ним?)
Опекунов нарисовали мне как исчадий ада. Стало быть, ребёнок который любит таких родителей - не может быть нормальным. Он может быть только "зомбирован".
Вот так у нас размышляют некоторые работники Управления образования.
Вообще, про тамбовские органы опеки не слышал ни одного доброго слова. Складывается впечатление, что действует какая-то инквизиция. Родители, которые их знают, только боятся их. Те же, в свою очередь, ни малейших угрызений совести не испытывают от такой «славы», ссылаясь на многолетний опыт работы. Наверное, такой опыт и научает не брезговать ни ложью, ни клеветой, ни явными преувеличениями.
Даже сама манера разговора этих сотрудников опеки говорит о моральных качествах этих сотрудников. Например, когда я пришёл, без всяких официальных заявлений и обращений, просто поговорить (в отдел по профилактике социального сиротства), там согласились разговаривать только в присутствии их адвоката. Причём, весь разговор только и пытались уловить меня и придраться к тому или иному моему слову, как будто каждое слово уже собирались использовать против меня в суде.
В общем, разговор по душам с этими людьми просто невозможен. Если приходить к ним, то сразу приходить со своим адвокатом.
Такое раньше или позже кончится трагедией. Не все родители оставят такого рода буквально изнасилования семьи без последствий.
Оригинал взят у duon85 в ТАМБОВСКАЯ ЮВЕНАЛЬНАЯ ИНКВИЗИЦИЯ
В октябре 2013 года на Съезде родителей в Колонном зале Москвы, президентом РФ Владимиром Путиным была высказана позиция по проблеме ювенальной юстиции, которая заключалась в необходимости поворота к традиционным ценностям и, соответственно, отказу от продвижения ювенальных технологий в российскую социальную практику.
Однако, очень похоже, что для сотрудников тамбовских органов опеки все эти настроения вышестоящих властных эшелонов не очень-то убедительны. Зато они считают себя «профессионалами» и в разговоре, без капли скромности, позиционируют себя всегда именно так.
Не нужно глубоко копать, чтобы обнаружились уже 3 случая сомнительного поведения указанных органов в отношении семей на территории Тамбова.
Например, достаточно будет указать на случай, когда сотрудники опеки, в сопровождении сотрудников полиции вломились в дом, потребовали отдать ребенка. Никаких документов ни женщины, ни сотрудники полиции не предъявили. Оснований отобрания ребенка не объяснили. Муж предложил подождать пять минут пока жена - официальная опекунша - придёт домой, и хотел сделать телефонный звонок. Позвонить ему не дали сотрудники полиции.
Они повалили мужа на пол, заломили за спину руки и удерживали. Муж сказал ребёнку зайти в дом и закрыться изнутри, что та и сделала. В доме две двери. Обе закрываются на ключ. Мужа удерживали в коридоре. Одна из женщин взяла ключи мужа и стала открывать вторую дверь. Муж пытался удержать дверь ногой. Но дверь открыли и силой вытащили из дома ребенка. Девочка плакала, сопротивлялась и звала на помощь папу. Женщины утащили ребёнка из двора и увезли в неизвестном направлении.
После поисков по всей Тамбовской области, ребенка нашли. Он оказался в г. Мичуринске в центре социальной помощи семье и детям «Семейный родник» (г. Мичуринск, ул. Орловская, 2). По словам детей, её держат в изоляторе, оттуда не выпускают, к ней заходить нельзя. На улице ребенка не видели.
Приёмные родители каждый день посещали её., старались успокоить и сгладить то, что перенес ребенок. Она в постоянном напряжении. Содержали её в изоляторе.
С чем она уже столкнулась, находясь в центре:
- Ты ненормальная, поэтому тебя отобрали, - говорят дети;
- ты непохожа на папу и маму;
- мы тут семья - директор папа, воспитатели мамы, все здесь общее;
- твоя мама «не так о тебе заботилась»;
- дети взяли ее телефон и потратили деньги;
- когда захотела пить, пошла на кухню просить - кипяченую воду не дали (возили ей компоты и воду из дома);
- спала с открытым окном, так как в центре ремонт и пахнет краской, замерзла;
- в центре дети с гнидами в голове.
Приёмные родители молчали обо всем этом, так как боялись, что не дадут видеться.
Наша опека называет это «устройством ребёнка».
Впоследствии ребёнок сбежал из этого заведения так как, по его словам, его начали пичкать там таблетками, от которых его тошнило. Ребёнок вернулся к приёмным родителям и теперь боится появляться перед глазами сотрудников опеки. Психологическая травма очевидна.
Так работают наши «профессионалы».
Не будем ограничиваться одним примером.
Другой случай (имена, подробности я опускаю). Здесь изъяли двух детей с применением физического насилия (непосредственно к 14-летнему мальчику). При изъятии его ударили в живот и надели на него наручники, хотя он и не пытался оказывать какого-либо сопротивления. Это происходило с молчаливого согласия присутствовавшего сотрудника опеки.
Когда мы пришли к сотрудникам опеки с вопросами, нам рассказали, в каких ужасных условиях живут эти дети (что является неправдой, потому, что в квартире, которую мы осматривали, даже признаков неприятного запаха нет. Обычная нормальная квартира в хрущёвке, с компьютерами, принтерами и т.д.). Рассказали, какая лживая и нехорошая мама у этих детей и что детям лучше будет в детском доме. На наш вопрос, спрашивали ли они у детей, где им больше хочется быть, мы получили тупое молчание.
Понятно же, что сотрудники опеки такие вопросы никогда детям не задают. Ссылаясь на свой «опыт работы» они вершат судьбы, якобы зная истину в последней инстанции, зная за всех, кому и как, и где будет лучше. Любовь детей к матери и желание быть с ней - последнее на что они обратят внимание.
А в заочном Решении суда было обнаружено столько клеветы и явных преувеличений в адрес потерпевшей семьи, что защитнику на первом же судебном заседании без особых затруднений удалось разгромить позицию опеки. Детей было велено немедленно вернуть.
Ни по первому, ни по второму из вышеописанных случаев превышения полномочий и просто бессердечности, ни один из сотрудников опеки не понёс никакой ответственности. Видимо это чувство безнаказанности и отсутствие малейших угрызений совести позволили нашим горе-профессионалам пойти на ещё одно дело об изъятии.
На этот раз мы свидетельствуем попытку выставить семью как «катящуюся вниз по социальной лестнице» (как будто у опеки есть на каждую семью досье, по которому они строят графики «восхождения-нисхождения» по социальной лестнице и некие «объективные» критерии такого «восхождения-нисхождения», ведомые только «профессионалам»). И это в то время как обвинительный акт по делу семьи не содержит ничего соответствующего характеристике опеки. Наоборот, там содержатся свидетельства о впервые совершённом матерью правонарушении, к тому же вовсе не серьёзном, после которого последовало её раскаяние.
Дети также характеризуются положительно, как опрятные, ухоженные, проявляющие интерес к учёбе, а пострадавший ребёнок всегда отзывался о родителях только положительно. Преступление-то в том, что мать хорошенько всыпала непослушному ребёнку. Несмотря на всё это, а также на то, что у матери есть ещё двое малых детей, опека изъявила желание ограничить мать в родительских правах и привлечь к уголовной ответственности. К счастью суд наш оказался куда более гуманным по отношению к семье, нежели службы защиты семьи. Ребёнка вернули матери. Тяжесть преступления в данном случае ну никак не тянула на затребованное опекой наказание.
На какие мысли наталкивает вышеописанное? Мало того, что появляются большие сомнения в компетентности сотрудников органов опеки, складывается довольно мрачная картина. Разговоры типа: «детей у нас просто так не отбирают», «мы профессионалы и не даром тут хлеб свой едим», «изъятие ребёнка - это большое ЧП» и т.п. - это стандартные разговоры для сотрудников опеки во всех регионах страны, но особенно в тех, где опека ведёт себя особенно бесстыдно.
Вместо того чтобы помогать семьям, опека предпочитает «устраивать» детей, отбирая их у родителей. И отобрание детей как мера - вовсе не является крайней и чрезвычайной в политике тамбовской опеки. Отнюдь, детей наша опека с большим энтузиазмом готова изымать даже при незначительных правонарушениях, у любящих заботливых матерей.
Возвращаясь к первому случаю, сообщим, что недавно доступ к ребёнку был вовсе ограничен для кого-либо - то есть полная изоляция ребёнка от любых посещений и запретом передавать вещи и продукты. Пока ещё опустим подробности настоящей травли этой семьи, посмевшей отстаивать свои права.
Сейчас ребёнок находится в туб.диспансере. После очередного изъятия ребёнка, его начали возить по заведениям, где и заразили туберкулёзом.
Кстати, вот кадры изъятия:
Click to viewЗапрет видеться с ребёнком поступил в туб.диспансер из Управления образования и науки Тамбовской области в виде письменного обращения (непонятно, с какой стати мед.учреждение подчиняется Управлению образования). Мотивирован запрет некими «интересами» ребёнка, которым и противоречит продолжение общения с бывшими опекунами. Кроме того, в обращении указана просьба «принять меры по обеспечению безопасности» ребёнка. То есть, якобы, ребёнку угрожает опасность со стороны бывших опекунов.
Подписала его и.о. начальника управления Филатьева Л.В. Когда к ней обратилась наша организация за разъяснением причины составления такого обращения, та сказала, что вовсе не она его составляла и «подписала не глядя, наряду с другими документами». Потом отправила меня к составителю - Быковой Марине Васильевне.
Разговор с ней открыл очень интересные новости.
Оказывается:
- ребёнок зомбирован (но вопрос, имеется ли заключение психологической экспертизы - сразу же отбил у неё желание продолжать общение);
Однако она продолжила.
- Сергей Никитин облил кислотой полицейского (подобного обвинения не было предъявлено Никитину С.);
- ребёнок не учится, не развит, знания близки к нулю (ребёнок развит не по годам, талантлив, прекрасно разговаривает, занимается творчеством (изготовлением фигур из пластилина, рисованием);
- в Рязани учиться не имеет права (на самом деле, имеет полное право);
- Обязан учиться в обычной школе (с таким-то диагнозом Гепатит С и ВИЧ);
- якобы имевшийся конфликт Никитиных с персоналом при посещении Ани в туб.диспансере (никто из персонала этого подтвердить не может);
- Никитины - похитители ребёнка (подобных обвинений в их адрес не было, нет и уголовного дела);
- ребёнка якобы подговаривают к побегу (если родители такие ужасные, то зачем ребёнку сбегать к ним?)
Опекунов нарисовали мне как исчадий ада. Стало быть, ребёнок который любит таких родителей - не может быть нормальным. Он может быть только "зомбирован".
Вот так у нас размышляют некоторые работники Управления образования.
Вообще, про тамбовские органы опеки не слышал ни одного доброго слова. Складывается впечатление, что действует какая-то инквизиция. Родители, которые их знают, только боятся их. Те же, в свою очередь, ни малейших угрызений совести не испытывают от такой «славы», ссылаясь на многолетний опыт работы. Наверное, такой опыт и научает не брезговать ни ложью, ни клеветой, ни явными преувеличениями.
Даже сама манера разговора этих сотрудников опеки говорит о моральных качествах этих сотрудников. Например, когда я пришёл, без всяких официальных заявлений и обращений, просто поговорить (в отдел по профилактике социального сиротства), там согласились разговаривать только в присутствии их адвоката. Причём, весь разговор только и пытались уловить меня и придраться к тому или иному моему слову, как будто каждое слово уже собирались использовать против меня в суде.
В общем, разговор по душам с этими людьми просто невозможен. Если приходить к ним, то сразу приходить со своим адвокатом.