black is the colour
привет, женя.
одно из тех мест, где мы еще помещаемся.
сегодня - начинаю Ю.Джулаю письменную работу словами: "Dear кандидат філософських наук, пане Юрію!". он вообще удивительный человек, и очень грустный, щемяще грустный, из-за чего мои вторники превращаются в дымные вторники, вторники развязанных шнурков, вторники неряшливых футболок, вторники группы Love, ин партикьюлар трека Maybe the people would be the times or between clark and hilldale, ин партикьюлар гитарного проигрышала всередине, вторника апельсинов из сильпо. говорит о том, что идешь вот, февраль вроде, а оно плюс десять, видишь дерево, начинаешь его трясти и пошептывать: "дерево, дерево, ну не просыпайся ты, ну пожалуйста, ведь умрешь еще, если проснешься".
сущее, оно ж, оно начинает говорить с тобой, с каждым разом - все громче. i wish i knew how it feels to be free. но где ж там.
говоря о "где", кстати, то свободной (ну вот такой poor этот язык, ця мова краща, але теж, не вільною ж, et n`est pas libree aussi, значит пускай уж свободной) я себя пере-живаю в переходе, где холодно и сквозняк, где я стою и пою, а кто-то приходит и делит со мной меня и песню, да и мы никогда не увидимся (никакой драмы, люди мне снова в новинку, не вижу себя с ними). некоторые re-возникают так или иначе: навязчиво встречаю поэта с-плохими-стихами, он рассекает в мешковатом черном пальто, мне кажется, что - за мной; сегодня оказалась в пекарне - за кофе, он - следом, и дышит мне в спину, пока я дышу - просто.
кто-то повторяется, кто-то у-молкает, я здесь. скоро иду в онко-центр, смотреть что там от меня осталось и сколько останется. но оно только звучит так страшно из-за приставки; на деле ж - не. когда в донецке с подругой приходилось проходить через неблагополучную посадку, я всегда шутила так: "ну, если что, мы хорошо жили!".
ну, если что, мы хорошо жили!