E fango è il mondo
В «Прусте» Беккет очень чётко формулирует одно ценное наблюдение автора «Поисков утраченного времени»:
Страх перед разлукой - с Жильбертой, с родителями, с самим собой [последнее - в случае собственной смерти - И. П.] - растворяется в ещё большем страхе, стоит ему подумать о том, что за болью разлуки последует безразличие, что потеря перестанет быть потерей, когда алхимия привычки превратит индивида, способного к страданиям, в незнакомца, для которого история страдания - лишь пустая сказка, когда исчезнет не только объект чувства, но и само чувство; ещё он думает о том, как нелепа наша мечта о рае, где сохраняется личность, ведь наша жизнь - последовательность райских снов, от которых мы последовательно отрекаемся, что единственный подлинный рай - это рай потерянный, и что смерть многих излечит от стремления к бессмертию.
То есть, гораздо большие мучения, чем привязанность к некоторому объекту, приносит нам привязанность к самой привязанности, к привязанности, которую мы считаем частью самого себя! Чуть ниже Беккет приводит цитату из «Поисков...» с почти буддистской установкой:
«Не будь привычки [она же в данном контексте - привязанность - И. П.], жизнь непременно казалась бы восхитительной тем, кому смерть угрожает каждую минуту, то есть всему человечеству.»
Страх перед разлукой - с Жильбертой, с родителями, с самим собой [последнее - в случае собственной смерти - И. П.] - растворяется в ещё большем страхе, стоит ему подумать о том, что за болью разлуки последует безразличие, что потеря перестанет быть потерей, когда алхимия привычки превратит индивида, способного к страданиям, в незнакомца, для которого история страдания - лишь пустая сказка, когда исчезнет не только объект чувства, но и само чувство; ещё он думает о том, как нелепа наша мечта о рае, где сохраняется личность, ведь наша жизнь - последовательность райских снов, от которых мы последовательно отрекаемся, что единственный подлинный рай - это рай потерянный, и что смерть многих излечит от стремления к бессмертию.
То есть, гораздо большие мучения, чем привязанность к некоторому объекту, приносит нам привязанность к самой привязанности, к привязанности, которую мы считаем частью самого себя! Чуть ниже Беккет приводит цитату из «Поисков...» с почти буддистской установкой:
«Не будь привычки [она же в данном контексте - привязанность - И. П.], жизнь непременно казалась бы восхитительной тем, кому смерть угрожает каждую минуту, то есть всему человечеству.»