Текучка...
В прошлый вторник скорый поезд N732 Киев - Запорожье вез меня к маме. Вагон электрички был полупуст.
Справа от меня воевала с неуемным младенцем Пашей молодая семья. В ряду возле туалета беспрестанно и надрывно кашляла полная женщина в свитере с люрексом. Кто шелестел пакетами от бутербродов, кто беззастенчиво храпел, подложив под голову толстый вязанный шарф, кто обсуждал, что вечером скачает с торрентов 50 оттенков..., будь они не ладны, всё же смотрят.
Мужчина впереди продавал свою машину за 14500$ (1.6, не битая, будет торг). Два заядлых курильщика (ни одной остановки без сигарет!), разделив по братски пару наушников, тихо посмеивались над каким-то фильмом в планшете.
А кто-то наслаждался абсолютным ничегонеделанием и наблюдал за летящими за окном пейзажами. И я наблюдала, щурилась от теплых лучей солнца, любовалась аккуратно причесанными лесополосами, пестрыми домиками сел, спящими под снегом полями и ярко-синим небом в самолетных разводах.
Пока от качающих с торрентов не донеслось "Донбасс".
И как червь, противный скользкий червяк, который грызет спелое яблоко, в мое безмятежное ничегонеделание всеми зубами впилась привычная за последне время тревога.
Захотелось вдруг обнять деревни, погладить по шерсти опушки, прижаться щекой к промёрзлой земле, поцеловать в макушку и сказать: "Все будет хорошо. Будет хорошо".
Хорошо настало тут же, едва я ступила на днепропетровский перрон. В этом городе уже поселилась весна. Она кувыркалась ошалевшими котами по земле, громко чирикала стайками стремительных птиц, приятно зеленела травой, грела солнцем и наполняла легкие волшебным, заряженным счастьем воздухом.
В среду я выгуливала маму по местам моей боевой славы. Так было успокаивающе здорово, что все стояло на своих местах. Ямы, деревья, магазины, церковь. Последнюю выкрасили в ярко-свекольный цвет и родительница, поджав губы, сказала, что для храма такая расцветка неприлична.
Зато собака не поджимала ничего. Она отпустила за зиму косы и превратилась в трехцветную овцу. Овцу, к ее неудовольствию, постоянно хотелось тискать, мять жирные бока и трепать за шкирку. Ресси такую бесцеремонность терпела, но мстила каждое утро, прыгая мне в лицо собачьими конечностями. И пофиг, что это было в 6 утра. Когда проснулась, тогда и утро, так говорила ее довольная бородатая физиономия.
Вечером того же дня, когда я обнаружила неприличного цвета церковь, у папы был день рождения. В качестве подарка вручили ему планшет. Большой, яркий, со стереозвуком и черным пластиковым чехлом.
Мы долго перешептывались и перемигивались, но так и не решились научить именинника работать с девайсом. Почетную миссию возложили на моего мужа, который спустя два дня приехал и, монотонно кивая, не покладая надежды, отвечал и отвечал на папины вопросы. Больше некому, все остальные из оставшихся истеричек уже через час разбили бы устройство о голову главы семейства.
В четверг с сестрой, окрыленные музой и веяниями интернета, устроили хендмейд фотосессию в стиле "ретро". Перевернули квартиру вверх коврами, выпотрошили наизнанку полки шкафов, научили маму пользоваться фотоаппаратом со вспышкой и таким словам, как "ракурс, фокус, кадрирование".
По пути, правда, чуть не раздавили собаку. Но у той была совесть чиста - буквально накануне в ее хищную пасть и ловкие лапы с медвежьими когтями попал мой шарф. Мама пол вечера потом сидела и его реставрировала.
А в воскресенье мы с мужем на машине, по традиции забитой продуктами, везли днепропетровскую весну в столицу. Банка борща, термос с крепким сладким чаем, ведро квашеной капусты, домашние яйца, кусок замороженного мяса в термо-сумке, немыслимого размера яблоки, банки с консервацией и вареньем - мы дали бы фору любой придорожной торговке.
Сейчас я доедаю мамин борщ, хожу злая, как всегда после поездок, и бессовестно ленюсь. А пока у меня передышка от работы - надо много чего успеть. Отделить зерна от плевел, пыль от диванов и самое ужасное главное - пятую точку от стула.
Справа от меня воевала с неуемным младенцем Пашей молодая семья. В ряду возле туалета беспрестанно и надрывно кашляла полная женщина в свитере с люрексом. Кто шелестел пакетами от бутербродов, кто беззастенчиво храпел, подложив под голову толстый вязанный шарф, кто обсуждал, что вечером скачает с торрентов 50 оттенков..., будь они не ладны, всё же смотрят.
Мужчина впереди продавал свою машину за 14500$ (1.6, не битая, будет торг). Два заядлых курильщика (ни одной остановки без сигарет!), разделив по братски пару наушников, тихо посмеивались над каким-то фильмом в планшете.
А кто-то наслаждался абсолютным ничегонеделанием и наблюдал за летящими за окном пейзажами. И я наблюдала, щурилась от теплых лучей солнца, любовалась аккуратно причесанными лесополосами, пестрыми домиками сел, спящими под снегом полями и ярко-синим небом в самолетных разводах.
Пока от качающих с торрентов не донеслось "Донбасс".
И как червь, противный скользкий червяк, который грызет спелое яблоко, в мое безмятежное ничегонеделание всеми зубами впилась привычная за последне время тревога.
Захотелось вдруг обнять деревни, погладить по шерсти опушки, прижаться щекой к промёрзлой земле, поцеловать в макушку и сказать: "Все будет хорошо. Будет хорошо".
Хорошо настало тут же, едва я ступила на днепропетровский перрон. В этом городе уже поселилась весна. Она кувыркалась ошалевшими котами по земле, громко чирикала стайками стремительных птиц, приятно зеленела травой, грела солнцем и наполняла легкие волшебным, заряженным счастьем воздухом.
В среду я выгуливала маму по местам моей боевой славы. Так было успокаивающе здорово, что все стояло на своих местах. Ямы, деревья, магазины, церковь. Последнюю выкрасили в ярко-свекольный цвет и родительница, поджав губы, сказала, что для храма такая расцветка неприлична.
Зато собака не поджимала ничего. Она отпустила за зиму косы и превратилась в трехцветную овцу. Овцу, к ее неудовольствию, постоянно хотелось тискать, мять жирные бока и трепать за шкирку. Ресси такую бесцеремонность терпела, но мстила каждое утро, прыгая мне в лицо собачьими конечностями. И пофиг, что это было в 6 утра. Когда проснулась, тогда и утро, так говорила ее довольная бородатая физиономия.
Вечером того же дня, когда я обнаружила неприличного цвета церковь, у папы был день рождения. В качестве подарка вручили ему планшет. Большой, яркий, со стереозвуком и черным пластиковым чехлом.
Мы долго перешептывались и перемигивались, но так и не решились научить именинника работать с девайсом. Почетную миссию возложили на моего мужа, который спустя два дня приехал и, монотонно кивая, не покладая надежды, отвечал и отвечал на папины вопросы. Больше некому, все остальные из оставшихся истеричек уже через час разбили бы устройство о голову главы семейства.
В четверг с сестрой, окрыленные музой и веяниями интернета, устроили хендмейд фотосессию в стиле "ретро". Перевернули квартиру вверх коврами, выпотрошили наизнанку полки шкафов, научили маму пользоваться фотоаппаратом со вспышкой и таким словам, как "ракурс, фокус, кадрирование".
По пути, правда, чуть не раздавили собаку. Но у той была совесть чиста - буквально накануне в ее хищную пасть и ловкие лапы с медвежьими когтями попал мой шарф. Мама пол вечера потом сидела и его реставрировала.
А в воскресенье мы с мужем на машине, по традиции забитой продуктами, везли днепропетровскую весну в столицу. Банка борща, термос с крепким сладким чаем, ведро квашеной капусты, домашние яйца, кусок замороженного мяса в термо-сумке, немыслимого размера яблоки, банки с консервацией и вареньем - мы дали бы фору любой придорожной торговке.
Сейчас я доедаю мамин борщ, хожу злая, как всегда после поездок, и бессовестно ленюсь. А пока у меня передышка от работы - надо много чего успеть. Отделить зерна от плевел, пыль от диванов и самое ужасное главное - пятую точку от стула.