Храм стоит на окраине
Рядом с эстакадой типа местного третьего кольца, только эстакада сама по себе, а тут - тихая улица, деревья, ограда, за ней - каменный храм с луковицей, синей с золотыми звездами, и аккуратный английский такой домик батюшки, кирпичный, выкрашенный белым.
Когда заходишь на территорию, на глаза попадаются обычные дисклеймеры в местном духе - «берите расписание богослужений, только если у вас нет возможности скачать его с сайта», «вход =>> с западной стороны», «в случае, если храм закрыт, звоните по телефону 075…». Глаз уже привычно фиксируется на этих традиционных (здесь) вехах информационного поля, и только потом доходит, что все написано по-русски. Знаете, очень такое непростое переживание - попасть в такой заколдованный участок пространства «как было бы в России, если бы в ней было как в Англии».
Внутри все выглядит как обычный любой московский храм в хорошем состоянии. Ну, может, чуть лучше, чем в хорошем. Палят местоположение только пульты сигнализации, трехдырочные розетки, цены за свечки в пенни, формат телефонов в объявлениях и сами объявления типа «по <таким-то> вопросам обращайтесь к старосте прихода Вере МакКленаган».
Служба идет на старославянском, иногда с вкраплениями английского. Очень красиво поют. Каноны точно такие же, как в Москве, но иногда с интересными фишками. (Впрочем, и в Москве иногда можно нарваться на эксперименты с афонскими партитурами, гармонически похожими на Ника Кэйва 94 года). Списки читаемых за здравие/упокоение имен звучат примерно как «Елены, Анатолия, Афанасия, Прасковьи, Джорджа, Рамона, Валентины…»
Сегодня я был в храме уже второй раз. Неделю назад мы приехали втроем, после службы подкараулили отца Владимира. Видимо, его ситуация со справкой удивила не меньше, чем меня. Хот я все понятно, школа католическая, есть критерии отбора, есть квота на христиан-некатоликов. Квоты на юных бинладенов нет. Нужен фильтр. «Но я же вас впервые вижу», говорит отец Владимир, «Они точно также и сами с ваших слов могут записать, что вы православные, в чем смысл?» - «Понятия не имею», отвечаю, «но там на этот случай галочка специальная есть». А надо сказать, что конечно же, у меня в руке специальный бланк специального ж0лтого цвета, со всеми подобающими пунктами, именами верифицируемого ребенка, супервайзера прихода, названиями деноминации, храма, прихода, датами, подписями, и пр. Среди прочего на бланке - два взаимоисключающих чек-бокса, нужный подчеркнуть: 1.« Да, эта семья является членами моего прихода»; 2. «Вообще их не знаю». Сердобольный отец Владимир, пусть у него всего будет хорошо, нам все подписал.
Разумеется, через день, когда я гордо принес добычу в школу, завуч по младшим классам миссис Мартин с укором посмотрела на меня поверх своих очков PRADA и молвила - «А печать?».
И вот, сегодня я опять ездил в храм, и явно поеду еще. Теперь уже поехал один, дамы ниасилили. Священник же был совсем другой, видимо, замена, потому что приятная грустная женщина «на свечном ящике» (возможно, та самая староста Вера МакКленаган?) просила меня (говорили на русском) простить о. Владимира за рассеянность, в силу которой он не поставил печать нам, и уехал по делам на неделю. «Католическая школа, говорите?» спросила она. Я, стесняясь (приход-то все-таки православный), признался, что да. «Католическая - это хорошо!» грустно так, «Там хоть немного больше порядка, чем везде…». Когда я уже развернулся к дверям, к ней подошел попрощаться (тоже по-русски) диакон, уже без облачения, и чем-то похожий на Раскольникова, тусящего с Гиреевым. Мне вслед раздался все тот же умиротворенно-меланхоличный голос - «Феликс, ты сегодня поужинаешь с батюшкой?».
Мда, если бы в России было бы как в Англии…
Посмотрим, что дальше.
Когда заходишь на территорию, на глаза попадаются обычные дисклеймеры в местном духе - «берите расписание богослужений, только если у вас нет возможности скачать его с сайта», «вход =>> с западной стороны», «в случае, если храм закрыт, звоните по телефону 075…». Глаз уже привычно фиксируется на этих традиционных (здесь) вехах информационного поля, и только потом доходит, что все написано по-русски. Знаете, очень такое непростое переживание - попасть в такой заколдованный участок пространства «как было бы в России, если бы в ней было как в Англии».
Внутри все выглядит как обычный любой московский храм в хорошем состоянии. Ну, может, чуть лучше, чем в хорошем. Палят местоположение только пульты сигнализации, трехдырочные розетки, цены за свечки в пенни, формат телефонов в объявлениях и сами объявления типа «по <таким-то> вопросам обращайтесь к старосте прихода Вере МакКленаган».
Служба идет на старославянском, иногда с вкраплениями английского. Очень красиво поют. Каноны точно такие же, как в Москве, но иногда с интересными фишками. (Впрочем, и в Москве иногда можно нарваться на эксперименты с афонскими партитурами, гармонически похожими на Ника Кэйва 94 года). Списки читаемых за здравие/упокоение имен звучат примерно как «Елены, Анатолия, Афанасия, Прасковьи, Джорджа, Рамона, Валентины…»
Сегодня я был в храме уже второй раз. Неделю назад мы приехали втроем, после службы подкараулили отца Владимира. Видимо, его ситуация со справкой удивила не меньше, чем меня. Хот я все понятно, школа католическая, есть критерии отбора, есть квота на христиан-некатоликов. Квоты на юных бинладенов нет. Нужен фильтр. «Но я же вас впервые вижу», говорит отец Владимир, «Они точно также и сами с ваших слов могут записать, что вы православные, в чем смысл?» - «Понятия не имею», отвечаю, «но там на этот случай галочка специальная есть». А надо сказать, что конечно же, у меня в руке специальный бланк специального ж0лтого цвета, со всеми подобающими пунктами, именами верифицируемого ребенка, супервайзера прихода, названиями деноминации, храма, прихода, датами, подписями, и пр. Среди прочего на бланке - два взаимоисключающих чек-бокса, нужный подчеркнуть: 1.« Да, эта семья является членами моего прихода»; 2. «Вообще их не знаю». Сердобольный отец Владимир, пусть у него всего будет хорошо, нам все подписал.
Разумеется, через день, когда я гордо принес добычу в школу, завуч по младшим классам миссис Мартин с укором посмотрела на меня поверх своих очков PRADA и молвила - «А печать?».
И вот, сегодня я опять ездил в храм, и явно поеду еще. Теперь уже поехал один, дамы ниасилили. Священник же был совсем другой, видимо, замена, потому что приятная грустная женщина «на свечном ящике» (возможно, та самая староста Вера МакКленаган?) просила меня (говорили на русском) простить о. Владимира за рассеянность, в силу которой он не поставил печать нам, и уехал по делам на неделю. «Католическая школа, говорите?» спросила она. Я, стесняясь (приход-то все-таки православный), признался, что да. «Католическая - это хорошо!» грустно так, «Там хоть немного больше порядка, чем везде…». Когда я уже развернулся к дверям, к ней подошел попрощаться (тоже по-русски) диакон, уже без облачения, и чем-то похожий на Раскольникова, тусящего с Гиреевым. Мне вслед раздался все тот же умиротворенно-меланхоличный голос - «Феликс, ты сегодня поужинаешь с батюшкой?».
Мда, если бы в России было бы как в Англии…
Посмотрим, что дальше.