(no subject)
И всё, что раньше лечило, теперь даже не калечит, а оставляет соль. Провоцирует рвоту и много слов. Выводить из себя, поливать и плеваться можно, но лучше не надо. Потому что вдруг попадёт туда, где должны цвести лотосы. Туда, куда уже всё закрыто - на ставни и щеколды, но всё равно боязно - а вдруг где не хватило пакли, вдруг где щель.
а там должно быть стерильно - там белый хирургический свет, и операция по удалению всего неважного, всего ненужного, всех, кому и ты сам не нужен больше. Всё лечится временем и руками в перчатках с тальком внутри. И ты выходишь, как после трепанации, чист и глуп и светел.
"Ты, конечно же, не поверишь, но утро настанет точно в его черёд, когда ты, скажем, улыбнёшься, - словом, откроешь рот, и солнце выкатится кому-нибудь на ладонь." Твоё живое подрёберное солнце. Твоя персональная Индия внутри.
фотограф: замечательная и очень талантливая Катя Ройз.
а там должно быть стерильно - там белый хирургический свет, и операция по удалению всего неважного, всего ненужного, всех, кому и ты сам не нужен больше. Всё лечится временем и руками в перчатках с тальком внутри. И ты выходишь, как после трепанации, чист и глуп и светел.
"Ты, конечно же, не поверишь, но утро настанет точно в его черёд, когда ты, скажем, улыбнёшься, - словом, откроешь рот, и солнце выкатится кому-нибудь на ладонь." Твоё живое подрёберное солнце. Твоя персональная Индия внутри.
фотограф: замечательная и очень талантливая Катя Ройз.