.
Техасец Кевин уже изрядно выпил и говорил все громче. Он разгорячено выступал по поводу ношения оружия, и утверждал что тут, в Неаполе, ему не комфортно без его любимого ствола. Юный бэкпэкер Алекс из Берлина тактично молчал и лишь изредка и тихо говорил что-то вроде "Я считаю, что это неправильно". Кевин, услышав звуки несогласия со своей позицией, решил выдать стандартную фразу, которую обычно используют, когда не осталось аргументов, а собеседник все еще раздражает:
"Да кто ты такой, чтобы говорить мне - можно ли мне носить оружие или нет?!".
"Он немец", - тихо и мрачно сказала я. В этот момент мне казалось, что я произношу что-то очень невежливое, что может задеть человека, которому посчастливилось родиться в замечательной стране, с жутким недалеким прошлым. Я виновато смотрела на Алекса, но тот не подал виду, и кажется даже испытывал облегчение, ведь Кевин наконец заткнулся.
На днях я ощутила ту же неловкость. Мы с моим спутником прогуливались по бульварам. Впереди показалась съемочная группа, а в этот момент, я как раз, объясняла своему другу почему мне неинтересно работать на телевидении. Я гадала вслух, что снимают - рекламу или кино, через пару секунд ответ стал очевиден, когда я заметила Максима Аверина, актера, ставшего известным, благодаря сериалу "Глухарь", которого в этот момент гримировали.
"А вот и звезда," - сухо и пренебрежительно заметила я, - "Это сериал".
До актера было не более метра и он, услышав это, как-то недобро посмотрел на меня и отвернулся, а я почувствовала себя опять неловко. Мне даже захотелось вернуться и извиниться, но это было бы еще большей гадостью и конечно глупостью, ведь может этот человек вполне себе счастлив будучи сериальной звездой.
В этих двух историях, помимо чувства неловкости, есть еще одна общая деталь - это то, с какой быстротой из меня вырываются такие слова как "немец, звезда, сериал". В этот момент они такие плоские, что опять же неловко.
А еще сегодня я сделала маленькое открытие, которое наверняка было уже моим личным открытием в дошкольном возрасте или в школе, но я об этом как-то подзабыла. Оказывается, если к цифрам, во время операций с ними, относиться как к символам, забывая об их названии, и помня только о значении, то считается гораздо быстрее.
"Да кто ты такой, чтобы говорить мне - можно ли мне носить оружие или нет?!".
"Он немец", - тихо и мрачно сказала я. В этот момент мне казалось, что я произношу что-то очень невежливое, что может задеть человека, которому посчастливилось родиться в замечательной стране, с жутким недалеким прошлым. Я виновато смотрела на Алекса, но тот не подал виду, и кажется даже испытывал облегчение, ведь Кевин наконец заткнулся.
На днях я ощутила ту же неловкость. Мы с моим спутником прогуливались по бульварам. Впереди показалась съемочная группа, а в этот момент, я как раз, объясняла своему другу почему мне неинтересно работать на телевидении. Я гадала вслух, что снимают - рекламу или кино, через пару секунд ответ стал очевиден, когда я заметила Максима Аверина, актера, ставшего известным, благодаря сериалу "Глухарь", которого в этот момент гримировали.
"А вот и звезда," - сухо и пренебрежительно заметила я, - "Это сериал".
До актера было не более метра и он, услышав это, как-то недобро посмотрел на меня и отвернулся, а я почувствовала себя опять неловко. Мне даже захотелось вернуться и извиниться, но это было бы еще большей гадостью и конечно глупостью, ведь может этот человек вполне себе счастлив будучи сериальной звездой.
В этих двух историях, помимо чувства неловкости, есть еще одна общая деталь - это то, с какой быстротой из меня вырываются такие слова как "немец, звезда, сериал". В этот момент они такие плоские, что опять же неловко.
А еще сегодня я сделала маленькое открытие, которое наверняка было уже моим личным открытием в дошкольном возрасте или в школе, но я об этом как-то подзабыла. Оказывается, если к цифрам, во время операций с ними, относиться как к символам, забывая об их названии, и помня только о значении, то считается гораздо быстрее.