Афиша
Свежая Афиша чрезвычайно обалденна. Волобуева отправили в СПб, а Зельвенского в Москву. Понятно, что и тот и другой не впервые в городе, но постебались они знатно.
Волобуев:
22.00 (день первый)
Попытка как-то сменить вектор заканчивается провалом - почти час ищу на задах Невского модную фотогалерею, где должна открываться выставка москвича, снимающего для Esquire. Темно, под ногами хрустит и чавкает. Место, куда приводит навигатор в айфоне, оказывается тупиком, где в луже сидит некрупный кот с тремя ногами. Посмотрев на кота и порвав на обратном пути штанину о торчащий из земли метровый гвоздь, попадаю на пересечение Думской и Ломоносова - главный барный маршрут города, о нем много рассказывают. Маршрут оказывается тремя пеналами дверь в дверь - в первом долбит Depeche Mode, очень много людей, стоя плечом к плечу, кричат и стряхивают друг на друга пепел. Во втором посвободней и даже танцуют, но в основном мужчины. Думаю проверить третий, но оттуда навстречу мне выходит белый как смерть человек в ситцевом платье и жестом просит закурить. Отвечаю цитатой из первых «Утомленных солнцем».
21.50 (день второй)
Стадион «Петровский», 11-й сектор, матч «Зенит» - «Твенте», начало второго тайма. Очень холодно, выручает зенитовский шарф, наброшенный на меня петербургским знакомым перед входом на стадион («а то ребята не поймут»). «Твенте» проигрывает всухую, обстановка на трибунах дружелюбная. Стоящий у меня за спиной человек в очках страшным голосом скандирует: «Е…ать сук, е…ать и убивать». Потом тактично трогает меня за плечо: «Простите, вы не могли бы спуститься буквально на одну ступеньку ниже?» Я ничего не понимаю, но сам по себе вид нескольких тысяч мужчин, поющих хором, завораживает. «Ты, пидор, так дома у себя судить будешь!» - кричу я, по всей видимости, невпопад. Меня обнимают за плечи одновременно справа и слева. Сразу становится теплее.
Волобуев:
22.00 (день первый)
Попытка как-то сменить вектор заканчивается провалом - почти час ищу на задах Невского модную фотогалерею, где должна открываться выставка москвича, снимающего для Esquire. Темно, под ногами хрустит и чавкает. Место, куда приводит навигатор в айфоне, оказывается тупиком, где в луже сидит некрупный кот с тремя ногами. Посмотрев на кота и порвав на обратном пути штанину о торчащий из земли метровый гвоздь, попадаю на пересечение Думской и Ломоносова - главный барный маршрут города, о нем много рассказывают. Маршрут оказывается тремя пеналами дверь в дверь - в первом долбит Depeche Mode, очень много людей, стоя плечом к плечу, кричат и стряхивают друг на друга пепел. Во втором посвободней и даже танцуют, но в основном мужчины. Думаю проверить третий, но оттуда навстречу мне выходит белый как смерть человек в ситцевом платье и жестом просит закурить. Отвечаю цитатой из первых «Утомленных солнцем».
21.50 (день второй)
Стадион «Петровский», 11-й сектор, матч «Зенит» - «Твенте», начало второго тайма. Очень холодно, выручает зенитовский шарф, наброшенный на меня петербургским знакомым перед входом на стадион («а то ребята не поймут»). «Твенте» проигрывает всухую, обстановка на трибунах дружелюбная. Стоящий у меня за спиной человек в очках страшным голосом скандирует: «Е…ать сук, е…ать и убивать». Потом тактично трогает меня за плечо: «Простите, вы не могли бы спуститься буквально на одну ступеньку ниже?» Я ничего не понимаю, но сам по себе вид нескольких тысяч мужчин, поющих хором, завораживает. «Ты, пидор, так дома у себя судить будешь!» - кричу я, по всей видимости, невпопад. Меня обнимают за плечи одновременно справа и слева. Сразу становится теплее.