(no subject)
Блестящая, по-моему, история:
"Итак, доктор Александров, что ни год, ездил с семинарами по рационально-эмотивной терапии в город N. И на все эти семинары, как на работу, ходил некий Юра, мужчина средних лет. Сухой, напряжённый, натянутый как струна. Основным его запросом являлись, что ожидаемо, отношения с отцом. Отец этот, не последний человек в своём городе, столкнулся некогда с кризисом среднего возраста, оставил жену, сына-подростка - этого самого Юру - и уехал в деревню. Там некоторое время помыкался, потолкался, занялся фермерством, женился на местной жительнице. Дела у него шли ни шатко ни валко, с сыном он общался нечасто, и они каждый раз неумолимо ссорились. Характеры похожие, нервы похожие - натянутые как струна.
И вот на группе Юра в который раз заявил свою проблему, и Александров, уж не зная, к чему прибегнуть, посадил его в центр круга и поставил перед носом пустой стул. Технику "пустого стула" представлять не надо, это старое гештальтское упражнение. На пустой стул можно посадить хоть отвергаемую часть личности, хоть Господа Бога и высказать свои претензии. Или комплименты. Но комплименты - реже. А потом пересаживаетесь на пустой стул и отвечаете. Милое дело.
Юра посадил на пустой стул, вестимо, своего отца и обратился к нему со вдохновенным монологом. Он воздевал руки к потолку и ронял их бессильно. Он подымал очи горе и опускал их долу. Он покрутил пальцем у виска даже. Ты опростился, папа! - взывал Юра, - Ты принизил свою личность! Ты вдумайся, кем ты был (очи горе) и кем ты стал (очи долу)! Хлев, огород... Навозная куча... Пасека эта идиотская, пчёлы дохнут! Папа! Кем ты был - и вдруг - ульи. А я был сын такой персоны, и сделался сын придурка, у которого пчёлы дохнут, жена говорит на О, как в пьесе Островского. Папа, твой статус... толстовщина... ульи... опростился... что же дальше, дальше-то что?
Александров сделал условный знак, и Юра пересел на пустой стул, откуда должен был отвечать из роли своего родителя. Вся театральная безутешность мигом слетела с него. Юра приосанился, расправил плечи, чуть опустил подбородок. Ступни его крепко стояли на земле. На его земле. Низким, глубоким, чуть вибрирующим голосом он произнёс одну лишь фразу:
- Юра! Не выёбывайся. "
Отсюда: http://maiorova.livejournal.com/110467.html
"Итак, доктор Александров, что ни год, ездил с семинарами по рационально-эмотивной терапии в город N. И на все эти семинары, как на работу, ходил некий Юра, мужчина средних лет. Сухой, напряжённый, натянутый как струна. Основным его запросом являлись, что ожидаемо, отношения с отцом. Отец этот, не последний человек в своём городе, столкнулся некогда с кризисом среднего возраста, оставил жену, сына-подростка - этого самого Юру - и уехал в деревню. Там некоторое время помыкался, потолкался, занялся фермерством, женился на местной жительнице. Дела у него шли ни шатко ни валко, с сыном он общался нечасто, и они каждый раз неумолимо ссорились. Характеры похожие, нервы похожие - натянутые как струна.
И вот на группе Юра в который раз заявил свою проблему, и Александров, уж не зная, к чему прибегнуть, посадил его в центр круга и поставил перед носом пустой стул. Технику "пустого стула" представлять не надо, это старое гештальтское упражнение. На пустой стул можно посадить хоть отвергаемую часть личности, хоть Господа Бога и высказать свои претензии. Или комплименты. Но комплименты - реже. А потом пересаживаетесь на пустой стул и отвечаете. Милое дело.
Юра посадил на пустой стул, вестимо, своего отца и обратился к нему со вдохновенным монологом. Он воздевал руки к потолку и ронял их бессильно. Он подымал очи горе и опускал их долу. Он покрутил пальцем у виска даже. Ты опростился, папа! - взывал Юра, - Ты принизил свою личность! Ты вдумайся, кем ты был (очи горе) и кем ты стал (очи долу)! Хлев, огород... Навозная куча... Пасека эта идиотская, пчёлы дохнут! Папа! Кем ты был - и вдруг - ульи. А я был сын такой персоны, и сделался сын придурка, у которого пчёлы дохнут, жена говорит на О, как в пьесе Островского. Папа, твой статус... толстовщина... ульи... опростился... что же дальше, дальше-то что?
Александров сделал условный знак, и Юра пересел на пустой стул, откуда должен был отвечать из роли своего родителя. Вся театральная безутешность мигом слетела с него. Юра приосанился, расправил плечи, чуть опустил подбородок. Ступни его крепко стояли на земле. На его земле. Низким, глубоким, чуть вибрирующим голосом он произнёс одну лишь фразу:
- Юра! Не выёбывайся. "
Отсюда: http://maiorova.livejournal.com/110467.html