(no subject)
Вокруг толкались и веселились гости. Оставленный без присмотра родителей на два дня дом нельзя было не использовать под вечеринку. Подвыпивши, они довольные шумели. Витя был не пьян, но хотел им выглядеть, и по этому поводу, под возмущения хозяйки, пытался напоить пуделя водкой. Андрей единственный был трезвый и молчаливый. Из за этого, как и в другие вечера, он казался затейнице пирушки обладателем загадочной душевной тайны, с необычайным сердцем. То что он как бы снисходил до общения с остальной молодежью было естественно для нее. Ведь он был совсем не такой как они все. Он был особенный. Да и еще, к тому же, она была уверенна что он застенчив, и потому неразговорчив. Она почти знала что и в ответ на ее чувства он не проявлял особой пылкости, потому что, стесняясь, держал ее внутри. Как бывает с молодыми девушками, она наделила объект своей любви всеми качествами, которые сама для него додумала. Когда они обычно собирались небольшой компанией, рядом с ним она делалась совершенно дурной, неспособной ничего сказать. В те минуты когда ей хотелось блеснуть перед ним своими остроумием и тактом, Наташа лишь краснела, ненавидя себя, и мямлила полусловами, почти неспособная выдавить из себя хоть что нибудь. Она была счастлива что задуманное пати вышло на ура. Это тоже было частью стратегии завоевать Андрея. По неопытности, она думала что показав что у нее много друзей, что они ценят ее, и что она умеет веселить и угощать, она выиграет в его глазах. Она начала крутится на кухне. Все должно быть на высшем уровне. Так, сначала прополоснуть бокалы и тарелки, а то заканчиваются. Вдруг позади, словно дуло направленное в затылок, она почувствовала его внимательный взгляд. Он чего-то ожидал от нее. Она неуклюже, брезгливо провела два о два пальца под струей воды. Каким-то женским чутьем она поняла что он оценивает ее как хозяйку дома и в ту же секунду она так ужасно, неисправимо провалила экзамен. Мысленно она увидела как он опускает руку, в знак разочарования, и отворачивается от нее. "Как? Почему? За что?" в отчаянье она злилась и спрашивала Всевышнего, "Ведь я люблю мыть посуду. И я не чистоплюйка." Это было правдой. Она действительно любила мыть посуду. Воду она включала намного горячей чем многие, чтобы руки распаривались, и скребла, скребла, с удовольствием и до блеска. Она тут же запевала и выводила красивым голосом, особенно чистым когда никто не слушал, любимые песни. А он действительно был готов, наконец, принять всерьез ее натиск и внимание, и позволить тащить себя на свидания. Он даже, не узнавая себя, подумал что неплохо было бы когда нибудь завести себе жену - веселую, любящую, умелую. Он наблюдал за ней: как она со сноровкой расправляется с обязанностями хозяйки уделяя каждому внимание, как скромно принимает похвалы закусок, и как ловко меняет блюда и бокалы. Ее контуры, стройное молодое тело тоже воспроизводили на него естественное впечатление. Но этот ее увальнем вид перед раковиной с посудой - не смогла и тарелки вымыть, что же это за баба - быстро охладил его мужское желание. Пути Его неисповедимы. Б-г действительно отвечал на ее мольбы в тот день, и даже ангела послал взять в нужный момент ее ладони в свои. Она молила о любви, а именно любви с этим человеком она бы не нашла.
Этот молчаливый юноша был не загадочным, а угрюмым. Не было душевной тайны. Он просто снисходил до общения считая своих собеседников суетливыми глуповатыми людишками, нестоящими его внимания. Он был не застенчивым а холодным, немногословным от равнодушия. Возможно, в совместной жизни он убил бы в ней все то живое, настоящее. Если бы она ему позволила. Не в том беда. Можно жить счастливо любя не взаимно. Многие именно так и делают. Одни любят. Другие позволяют себя любить. Но есть одна забытая почти всем человечеством, кроме ортодоксальных евреев, традиция. Это сверять генетические истории болезней еще до знакомства двух молодых людей. Выйди Наташа замуж за Андрея у них родился бы тяжело и неизлечимо больной шизофренией сын, а это было бы убийственней нелюбви.
Спустя двадцать с лишком лет эту гулянку Наташа вспомнила именно за мытьем посуды. А тогда ей и в голову не приходило что когда нибудь, со смешком, она будет вспоминать вовсе не Андрея, а то как волокшийся за ней тогда Витька пытался напоить покойного пуделя Пьера спиртным. Она даже хохотнула так что затряслись ее полные грудь и живот. "Эх, была же я стройной девчонкой тогда," вздохнула она почти без сожаления. Только потом вспомнился "застенчивый" Андрей, и тут же мысли перескочили на анекдот о том что люди делятся на три типа: застенчивых, выносливых и малопьющих. Застенчивые это которые пьют, держатся за стену, и пьют; выносливые это... Как и у любой жены и матери особенно размышлять у нее времени не было. Витька скоро придет с работы, а ужин не готов. Старшего надо было забирать из садика. Завтра шабат, а утром на работу. Надо было набить тесто на халу чтобы оставить на ночь, а младший истошно кричал - просил грудь, в то время как двухлетний средний Сашенька без устали, пристроившись рядом, звонко ронял игрушки, радуясь шумному эффекту, до боли в голове.