Шкалят датчики
Что я знаю о тебе? Только то, что я любил… (Макс Иванов)
Bir cocuk sevdim uzaklarda
Saniyordum ki onun ozleri de buydu
O ise bi bakista
Beni ortulerimden
Yalnizca yalnizca duygulariyla soydu
На протяжении десяти лет видеть во сне одного человека - это что? В реальной жизни за последние шесть из них видеть его раза четыре, совершенно случайно, чуть не в метро или кафе, сталкиваться и бормотать «Привет…», пробегая мимо на зашкаливающей скорости - это что? Давным-давно забыть о нем и мучиться со своими ощущениями после сна о том, что этот человек - единственный, которого ты когда-либо любила, и который приводит до сих пор твою кровь в такое броуновское движение, что мама не горюй; не смотреть на него на фотографиях, потому что сердце замирает от этих блестящих, чернющих, черешневых глаз, смотрящих так живо, будто на колдографии - это что?
Всем нам ясно, что юношеские привязанности с любовью имеют очень мало общего. Это страсть, влюбленность, может, даже наложившиеся на дружбу и принявшие вид Великого чувства, о котором говорят романы Дюма, в силу максимализма и ожидания. Любовь все же более осознанна, мы почти всегда можем объяснить, почему или за что мы любим, ну, или хотя бы, сказать, вопреки чему. Гормоны тоже играют свою роль, но уже не только. В 14 можно говорить почти с любым мало-мальски нормальным сверстником. Потому что много схожих проблем и интересов априори, потому что в крайнем случае можно даже не говорить, а вот в 25 нужно так много всяких подробностей, чтобы назвать какого-то человека своим-своим. И вот тогда - это любовь, и в самом деле, где ты еще найдешь такого же ненормального типа, который, как и ты, готов мотануть за тысячу километров на концерт любимой группы, за две - к друзьям, с которыми не виделись - ах, ты, боже мой - уже полгода. Готов, если надо, и за три улететь, только бы с тобой, ну, и лучше, чтоб тепло было и пальмы. Готов пить невообразимо вкусный, как тебе кажется, латте вприкуску с чизкейком, хотя его самого такое сочетание повергает в жесткий культурный шок, а латте он презрительно называет сладким горячим молоком. Человека, который готов слушать твои размышления о смысле жизни и не высказывать вслух удивление в том, что этот смысл заключается не в многочасовых посиделках с подругой в кафе в большом торговом центре, тоннах глянца вперемешку с учебниками по языкам и погони за новыми книжными новинками-шмотками-идеями и воспевании одного известного персонажа и одной не очень известной женщины. Как подумаешь, такую себя я сама как-то не слишком готова терпеть, а вот поди ж ты. Поэтому гормональный всплеск, имевший место много лет назад, я как-то не стремлюсь возводить в ранг первой любви, ибо много чести, влюбленность - может быть, время какое-то тогда было романтическое… я бы даже вернулась в него, пожалуй, класс так в девятый. К зачитыванию Жюлем Верном, ролинговской нетленкой, ежесубботней долгой прогулке с друзьями до позднего вечера, а потом - просмотром Последнего Героя, к Аврил Лавинь, Би-2, Сплину; к разговорам о симпатичных одиннадцатиклассниках, и как то один, то другой, к нам подошел, а мы жестко тупили. К блаженному оптимизму и вере в себя, к джинсам и толстовкам, к кудряшкам на праздники, из-за которых не спишь полночи. В общем, влюбленностям в 14 лет способствует просто все на свете. Потому они такие запоминающиеся своей неотвратимостью и чистотой намерений. Как правило. В общем, я тут уже полчаса доказываю самой себе, как все было несерьезно, а вот, поди, попробуй из головы выкинуть. Короче, я за серьезные чувства без обязательств, но иногда это бывает скучно, и жизнь подкидывает такой вот эмоциональный всплеск, потому что тряхнуло меня тогда не по-детски, что называется, в зобу дыханье сперло. Примем таблетки от укачиванья и вперед, на Альпы.
…Aslinda giden degil, kalandir terk eden.
Bir cocuk sevdim uzaklarda
Saniyordum ki onun ozleri de buydu
O ise bi bakista
Beni ortulerimden
Yalnizca yalnizca duygulariyla soydu
На протяжении десяти лет видеть во сне одного человека - это что? В реальной жизни за последние шесть из них видеть его раза четыре, совершенно случайно, чуть не в метро или кафе, сталкиваться и бормотать «Привет…», пробегая мимо на зашкаливающей скорости - это что? Давным-давно забыть о нем и мучиться со своими ощущениями после сна о том, что этот человек - единственный, которого ты когда-либо любила, и который приводит до сих пор твою кровь в такое броуновское движение, что мама не горюй; не смотреть на него на фотографиях, потому что сердце замирает от этих блестящих, чернющих, черешневых глаз, смотрящих так живо, будто на колдографии - это что?
Всем нам ясно, что юношеские привязанности с любовью имеют очень мало общего. Это страсть, влюбленность, может, даже наложившиеся на дружбу и принявшие вид Великого чувства, о котором говорят романы Дюма, в силу максимализма и ожидания. Любовь все же более осознанна, мы почти всегда можем объяснить, почему или за что мы любим, ну, или хотя бы, сказать, вопреки чему. Гормоны тоже играют свою роль, но уже не только. В 14 можно говорить почти с любым мало-мальски нормальным сверстником. Потому что много схожих проблем и интересов априори, потому что в крайнем случае можно даже не говорить, а вот в 25 нужно так много всяких подробностей, чтобы назвать какого-то человека своим-своим. И вот тогда - это любовь, и в самом деле, где ты еще найдешь такого же ненормального типа, который, как и ты, готов мотануть за тысячу километров на концерт любимой группы, за две - к друзьям, с которыми не виделись - ах, ты, боже мой - уже полгода. Готов, если надо, и за три улететь, только бы с тобой, ну, и лучше, чтоб тепло было и пальмы. Готов пить невообразимо вкусный, как тебе кажется, латте вприкуску с чизкейком, хотя его самого такое сочетание повергает в жесткий культурный шок, а латте он презрительно называет сладким горячим молоком. Человека, который готов слушать твои размышления о смысле жизни и не высказывать вслух удивление в том, что этот смысл заключается не в многочасовых посиделках с подругой в кафе в большом торговом центре, тоннах глянца вперемешку с учебниками по языкам и погони за новыми книжными новинками-шмотками-идеями и воспевании одного известного персонажа и одной не очень известной женщины. Как подумаешь, такую себя я сама как-то не слишком готова терпеть, а вот поди ж ты. Поэтому гормональный всплеск, имевший место много лет назад, я как-то не стремлюсь возводить в ранг первой любви, ибо много чести, влюбленность - может быть, время какое-то тогда было романтическое… я бы даже вернулась в него, пожалуй, класс так в девятый. К зачитыванию Жюлем Верном, ролинговской нетленкой, ежесубботней долгой прогулке с друзьями до позднего вечера, а потом - просмотром Последнего Героя, к Аврил Лавинь, Би-2, Сплину; к разговорам о симпатичных одиннадцатиклассниках, и как то один, то другой, к нам подошел, а мы жестко тупили. К блаженному оптимизму и вере в себя, к джинсам и толстовкам, к кудряшкам на праздники, из-за которых не спишь полночи. В общем, влюбленностям в 14 лет способствует просто все на свете. Потому они такие запоминающиеся своей неотвратимостью и чистотой намерений. Как правило. В общем, я тут уже полчаса доказываю самой себе, как все было несерьезно, а вот, поди, попробуй из головы выкинуть. Короче, я за серьезные чувства без обязательств, но иногда это бывает скучно, и жизнь подкидывает такой вот эмоциональный всплеск, потому что тряхнуло меня тогда не по-детски, что называется, в зобу дыханье сперло. Примем таблетки от укачиванья и вперед, на Альпы.
…Aslinda giden degil, kalandir terk eden.