Il pleut sur la route, счастье мое
Отметим последний месяц осени.
Карамельные голоса теноров 1930-х неотделимы от самой волкодавной части XX века. Эпоха, чтобы стать таковой, должна получить в исторической памяти какие-то объединяющие признаки. Образный ряд этой ассоциируется с резким и ярким солнцем, звуковой - с обычно минорным танго про ночь, дождь и утомленное солнце. Хотя известно, что фильмы снимались вне павильонов при естественном освещении, и солнце в картинах - просто техническая деталь. Все равно. Зная о том, что и «Утомленное солнце», и «Il pleut sur la route“ завертелись на пластинках «Главпласттреста» не когда-нибудь, а в 1937-м году, и что завтра будет война, мы вчитываем в них свои смыслы. Солнце и пыль 41-го года стали частью коллективной памяти, хотя статистика погоды, скорее всего - не хочется лезть - не покажет никаких феноменальных отклонений. Так же устали, например, писать, что с ранней зимой 1812 года вовсе не все так очевидно.
В 1960-е гг., наоборот, полюбили дождь и киношные машины усердно поливают босых девушек, шагающих по асфальту, и двадцатилетних юношей, накидывающих на них свои пиджаки. Эпоха резких фокусов сменилась размытым.
Минор танго составлял у нас, надо думать, противовес официозному позитиву. Но «Утомленное солнце» даже для этого ряда особенно унылое, недаром оригинал - „To ostatnia niedziela“ («Это последнее воскресенье») был одним из претендентов на звание «танго самоубийц». Ну его. Польский декаданс за три года до гибели Второй республики. Французской Третьей предстояло то же, но Тино Росси как-то ближе. Оригинал немецкий, „Auch an trüben Tagen“ («И в ненастье»), но по-настоящему зазвучал только французский текст. Русский перевод («Дождь стучит по крыше») поздний и потому бледный. Из наших в фаворитах - вот это (1939-й).
Нечаев тоже в любимцах, но это уже другая эпоха. Информативно про трансферы песен тут
Click to viewКарамельные голоса теноров 1930-х неотделимы от самой волкодавной части XX века. Эпоха, чтобы стать таковой, должна получить в исторической памяти какие-то объединяющие признаки. Образный ряд этой ассоциируется с резким и ярким солнцем, звуковой - с обычно минорным танго про ночь, дождь и утомленное солнце. Хотя известно, что фильмы снимались вне павильонов при естественном освещении, и солнце в картинах - просто техническая деталь. Все равно. Зная о том, что и «Утомленное солнце», и «Il pleut sur la route“ завертелись на пластинках «Главпласттреста» не когда-нибудь, а в 1937-м году, и что завтра будет война, мы вчитываем в них свои смыслы. Солнце и пыль 41-го года стали частью коллективной памяти, хотя статистика погоды, скорее всего - не хочется лезть - не покажет никаких феноменальных отклонений. Так же устали, например, писать, что с ранней зимой 1812 года вовсе не все так очевидно.
В 1960-е гг., наоборот, полюбили дождь и киношные машины усердно поливают босых девушек, шагающих по асфальту, и двадцатилетних юношей, накидывающих на них свои пиджаки. Эпоха резких фокусов сменилась размытым.
Минор танго составлял у нас, надо думать, противовес официозному позитиву. Но «Утомленное солнце» даже для этого ряда особенно унылое, недаром оригинал - „To ostatnia niedziela“ («Это последнее воскресенье») был одним из претендентов на звание «танго самоубийц». Ну его. Польский декаданс за три года до гибели Второй республики. Французской Третьей предстояло то же, но Тино Росси как-то ближе. Оригинал немецкий, „Auch an trüben Tagen“ («И в ненастье»), но по-настоящему зазвучал только французский текст. Русский перевод («Дождь стучит по крыше») поздний и потому бледный. Из наших в фаворитах - вот это (1939-й).
Нечаев тоже в любимцах, но это уже другая эпоха. Информативно про трансферы песен тут