О волках, овцах и классовой борьбе
Этот спор иллюстрирует борьбу между идеями коммунизма и теми, кто устрашился их новизны и не понял их сути. Ведь не ради сытости предлагалось вести борьбу. Не против одного угнетения, а прежде всего против отчуждения Человека от своей родовой сущности, от права быть Человеком. И сколь бы ни был «щедр» господствующий класс, он никогда не позволит рабам перестать быть таковыми. Иначе, какой же он класс господ?
Статья о «Коммунизме и марксизме-80» из последнего номера является продолжением разговора, начатого в предыдущей газете. В ней С.Е. Кургинян после вступления, в котором он описал контексты, связанные с поздней советской эпохой в части изучения в СССР марксизма-ленинизма, переходит к разговору о полемике внутри коммунистического движения и вокруг него. Но благодаря приведенному контексту и противопоставления ему подходов автора статьи к изучению работ основоположников того, что потом и стало «марксизмом-ленининизмом», Кургинян наполняет свой рассказ о спорах и событиях без малого двухвековой давности историческим трагедизмом. Читать работы и письма Маркса в ракурсе политической и философской борьбы, причем борьбы не только в свете некого ушедшего историзма, а именно с точки зрения актуальности борьбы сегодняшней.
Нам это трудно понять, потому что, чего греха таить, мы воспринимаем прошлое вообще и историю становления идей коммунизма, как нечто устоявшееся и уже оформленного историческими рамками. Это, мол, уже все было и прошло. Закончилось. И прежде чем сказать, что же это такое было, надо удостовериться в том, действительно ли закончилось. Мы видим, что современная нам действительность, не менее чем эпоха, о которой рассказывают статьи, наполнена переживанием фундаментальной несправедливости общественного устройства. Переживанием того, что Маркс называл отчуждением Человека от своей природы и предназначения. Когда Человеку просто быть таковым, уже без борьбы, за это, казалось бы, естественное право, уже нельзя. Ему не дают.
А наоборот, всем имеющимися в распоряжении господствующего класса - мировой элиты - способами и инструментами Человека загоняют в крайне нечеловеческой состояние. Презрительное состояние - потребляющего что-то существа, лишенного возможности реализации своих творческих потенциалов. Я бы мог тут продолжить сравнение эпох и еще раз констатировать то, что сейчас стало даже хуже. И потому, что нет восходящего потока истории. И потому, что господствующий класс получил в руки такие инструменты воздействия на общество, о которых во времена Маркса и подумать было невозможно.
Но что толку в таких сетованиях! Разве это отменяет обязательность этой борьбы Человека за право быть собой? Разве это превращает в ничто идеи справедливого общества, в котором Человек может реализовать в максимальной мере свой творческий потенциал? Конечно, нет. Потому и не стану. И раз вопрос борьбы с повестки дня не снят, то опыт борьбы предшествующей, опыт ее ошибок и побед - вещь неоценимая и предельно необходимая для дня сегодняшнего.
В предыдущем номере, кроме актуализации важности предшествующего опыта борьбы идей коммунизма, я увидел еще один аспект, вытекающий из описанного выше историзма. Современники Маркса, писали историю коммунизма в чистую. Они были первопроходцами и не могли опираться на некий опыт борьбы предшественников. Это с одной стороны делали все открытия, производимые ими - откровениями. Что наделяло и саму борьбы, и идеи, за которые она велась, и людей, ведущих это борьбу, - все это наделяло, если можно так сказать, свежестью, очарованием причастности в только возникающей новизне.
Мне кажется, именно это ощущение крайне важно и предельно нужно дню сегодняшнему. Отсутствие этого ощущения и погубило коммунистические идеи в позднем СССР, когда исчезло это переживание сопричастности к рождению новизны. А коммунизм, марксизм, выродились из живых идей, оружия в ведущейся борьбе, в свод канонов и правил, призванных что-то где-то удержать, но не завоевывать. Я имею в виду, прежде всего, ума и сердца, а не страны и территории.
И вот читая историю становления идей марксизма, вернее один небольшой фрагмент этой истории, я убеждаюсь, что «всесильность» и «всеверность» кондового взгляда на марксизм лишила, таким образом, воспринимающих идеи коммунизма очень многого. Например все это не дает увидеть то, что Марксу и его соратникам, которые бы в гробу перевернулись, услышав, что их именуют марксистами, потому что и сам Маркс и его соратники были просто коммунистами, - всем им было необходимо еще доказать в состязательном споре правоту своих идей. И что для современников Маркса «его учение» вовсе не было «всесильным, потому что оно верно».
Что заявляющая о себе в идеях Маркса новизна, многих пугала, оттого что она, а вслед за ней и Маркс, призывала к непримиримой борьбе. Что без этой борьбы никакого справедливого общества построить нельзя. А ведь соблазнительно встать на позицию, предполагающий некой общественный договор, когда и волки сыти и овцы целы.
Ведь какое будет там, когда-то в будущем это справедливое общество - кто его знает. А «красота» и сытость жизни господствующего класса - перед глазами. Может быть лучше не бороться против этой «красоты» и сытости, а просто поторговаться с господствующим классом за перераспределение материальных благ, чтобы никому не было обидно, и трудящимся что-то перепало? Неужели надо обязательно погружаться в кровь революции и жестокость диктатуры, чтобы просто на твой стол легло немного больше хлеба? А может быть - без борьбы? Может, развивая демократию, мы волков немного ограничим в их аппетитах, а овец слегка подкормим со столов волков? Ну, ее в черту, эту самую борьбу, классовую теорию, которую якобы придумал этот ужасный Маркс, кровожадный Маркс, чтобы замаскировать свою кровожадность какой-то там классовой теорией?
Но все дело в том, что классовую теорию придумал не Маркс и не защищаемый им угнетенный класс. А ее сформулировал сам господствующий класс. И нужно ему это стало ровно потому, что он искал пути укрепления своего господства. А для этого ему нужно было иметь верную картину мира, позиций сторон в нарастающей борьбе за справедливость. Чтобы побеждать в этой борьбе и сохранять свое господство. Чтобы вооружаться против класса антагониста. Маркс же и его соратники решили вооружить теорией и другую сторону этой борьбы. Чтобы у класса угнетенного появилась возможность полноценно воевать за свои права и даже победить. Именно об этом и пишет Маркс в своем письме Вейдемейеру, поддерживая его в полемике против занявшего описанную выше примирительную в буржуазией позицию Гейнценом. И спор этот носил чрезвычайно актуальный характер в силу специфики положения дел в США, где новизна идей коммунизма могла пересечься с исторической новизной государственности самой страны.
Этот спор иллюстрирует борьбу между идеями коммунизма и теми, кто устрашился их новизны и не понял их сути. Ведь не ради сытости предлагалось вести борьбу. Не против одного угнетения, а прежде всего против отчуждения Человека от своей родовой сущности, от права быть Человеком. И сколь бы ни был «щедр» господствующий класс, он никогда не позволит рабам перестать быть таковыми. Иначе, какой же он класс господ?
Позиция Гейцена предполагала не только этакий социальную «травоядность». Ради господства буржуазии он допускал решительную и радикальную диктатуру с ее стороны по отношению к аристократическому феодальному обществу. И когда я выше описывал призывы отложить радикализм идей Маркса и вытекающий из них предельный антагонизм классовой борьбы, то это скорее относилось ко дню сегодняшнему. Когда значительная часть общества уже подсела на иглу потребления и готова ради объедков со стола господ, забыть о своей родовой сущности, которую и защищал Маркс.
Гейцен вел борьбу в двух направлениях. Против прежнего общественного феодального уклада, ради победы в которой буржуазного уклада, он призывал лить реки крови. И против зарождающейся борьбы пролетариата за свои права. Гейцен хотел погасить накал этой борьбы, примирить угнетенных с таким положением вещей, замкнуть энергию этой борьбы на бредовые идеи примирения с угнетающим его классом. Мол, можно приспособиться, и вяло напоминая о себе, добиваться того, чтобы господствующий класс пожирал класс угнетенный не так быстро, в рамках неких процедур и правил.
Кстати, невольно приходит на ум позиция сегодняшней КПРФ, которая формально отстаивает права класса угнетенного, а на деле хорошо вписалась в конструкцию общественного устройства, созданного господствующим классом, который пожирает якобы защищаемый КПРФ класс трудящихся с такой интенсивностью, что удивился бы даже Маркс.
Но не о позорном состоянии дел у КПРФ речь. Есть хоть такая левая партия в этой криминально-буржуазной общественной конструкции - и слава Богу. Дело в том, что привело к такому состоянию тщетности или даже невозможности ведения реальной борьбы. Отказу от борьбы из-за самовнушения, что она уже состоялось до нас. Она закончилась. Все сделано и сказано. Есть гранит учения «Маркса-Ленина» и согласно ему рано или поздно господствующий класс загнется в силу наличествующих в его деятельности противоречий и тут откуда не возьмись пролетариат и трудовое крестьянство установят свою диктатуру. И начнется коммунизм…
Боюсь, что современные коновые коммунисты уже и в это не верят. Иначе бы они организовывали хоть какие-то школы, университеты и т.д., благодаря которым «класс в себе», становился бы «классом для себя». По «Марксу-Ленину» в этом и заключаются задачи подлинно революционной, пролетарской партии. Тогда бы они шли бы в среду этого класса и вели непримиримую борьбу за его права, через что завоевывали его доверие. И пользуясь этим доверием, занимались повышением его сознательности и политической грамотности. То есть осуществляли ту гигантскую и опасную работу, которую вели коммунисты и марксисты конца XIX и начала ХХ веков.
Дело не в КПРФ, лидеры которого вольготно поселились и неплохо себя чувствуют в крайне не справедливом общественном устройстве современной России. Еще раз скажу, дело в отсутствие переживания реальности ведущейся предельной борьбы за право Человека быть таковым. Нет переживания историзма сегодняшнего дня, драматизма сегодняшней жизни, желание противостоять трагедии отчуждаемого Человека. Нет желания вести борьбу на победу, и ради нее собираться с силами, искать эти силы в обществе. Нет того, что давало Марксу и его товарищам, Ленину и его товарищам, Сталину и его товарищам, - коммунистам всех эпох, в той или иной мере причастных к живой борьбе - вести именно такую борьбу. А если этого переживания нет, то борьба почти что проиграна. Потому что господствующий класс ведет свою борьбу с осознанным переживанием недопустимости своего господства.
Я написал «почти что», так как все же о таком переживании все же еще пишется в политической, массовой и актуальной газете. Ее читает какое-то количество людей, которые становятся причастными такому переживанию. Хватит ли всего этого, чтобы не дать огню подлинной борьбы угаснуть и погрузить в мир холода безисторизма, - я не знаю. Я знаю только одно, пока искры тлеют, из них может возгореться пламя.
Добавить в друзья в: ЖЖ | ВК | твиттер | фейсбук | одноклассники