Освободительная миссия Красной Армии в 1944-1945 гг. (10)

[teterevv]

Советские войска в Софии

На завершающем этапе Великой Отечественной войны, освободив оккупированную немцами и их сателлитами советскую территорию и преследуя отступающего противника, Красная Армия перешла государственную границу СССР. С этого момента начался ее победоносный путь по странам Европы…Свыше года около семи миллионов советских воинов сражались за пределами Родины. Больше миллиона из них погибли за освобождение народов Европы от фашизма . И подвиг их нельзя поставить под сомнение. Каким же был советский солдат к весне - лету 1944 г?

Оригинал взят у sodaz_ot в 2.2. Советский воин - освободитель Европы: психология и поведение на завершающем этапе войны (I)

2.2. Советский воин - освободитель  Европы:
психология и поведение  на завершающем этапе войны

Каким же был советский солдат к весне - лету 1944 г., когда советские территории, оккупированные врагом, были уже освобождены и предстояло перейти государственную границу, чтобы «добить фашистского зверя в его логове» и освободить народы Европы от нацистской оккупации или от диктаторских фашистских режимов? Красная Армия была уже армией, испытанной долгими годами оборонительных и наступательных боев, армией победоносной, нацеленной на полный и окончательный разгром врага на его территории. Теперь главным стал лозунг «Вперед - к полной победе!».

Еще в самом начале войны, 3 июля 1941 г., И.В. Сталин заявил, что целью «всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма» (6). Прошло почти три года, прежде чем советские войска подошли к государственной границе и начали освобождение народов Европы.

На завершающем этапе Великой Отечественной войны, освободив оккупированную немцами и их сателлитами советскую территорию и преследуя отступающего противника, Красная Армия перешла государственную границу СССР. С этого момента начался ее победоносный путь по странам Европы - и тем, которые шесть лет томились под фашистской оккупацией, и тем, кто выступал в этой войне союзником Третьего Рейха, и по территории самой гитлеровской Германии.

Свыше года около семи миллионов советских воинов сражались за пределами Родины. Больше миллиона из них погибли за освобождение народов Европы от фашизма (7). И подвиг их нельзя поставить под сомнение. За освобождение Польши отдали свою жизнь 600 тыс. воинов, Чехословакии - 140 тыс., Венгрии - 140 тыс., Румынии - 69 тыс., Югославии - 8 тыс., Болгарии - ок. 1 тыс., Австрии - 26 тыс., Норвегии - 3,5 тыс. чел., на территории Германии погибли 102 тыс. воинов Красной Армии (8).

Конечно, дошедшие до нас документы не могут охватить все многообразие взглядов, мыслей и чувств, которые возникли у советских людей, когда они перешли государственную границу СССР и двинулись на запад, но доминирующие настроения они, безусловно, отражают.

Сам факт перехода государственной границы и процесс освобождения зарубежных стран весьма существенно повлиял и на психологию, и на поведение личного состава действующей армии. И воздействие это было весьма разносторонним. Именно с этого момента во всей полноте утверждается психология советского воина-победителя, который ранее лишь защищал и освобождал захваченную врагом собственную землю. Теперь он становился освободителем других народов, что обусловило новое самовосприятие советского воина, накладывало особую ответственность на каждого, как на представителя своей страны и армии. Но это же ставило перед каждым вопрос о готовности жертвовать собой, своей жизнью не за родную землю, а в интересах других народов. Наш солдат вступал на чужие земли, где люди говорили на других языках, где были иные обычаи, традиции, культура, нормы поведения и т.д. Почти никто из советских людей не бывал ранее за границей, и прямое соприкосновение с иной социокультурной средой для многих стало «культурным шоком», к которому примешивались разного рода «политические тонкости».

Первой европейской страной, в которую вступила Красная Армия, стала Румыния. Это произошло 26 марта 1944 г. А 10 мая 1944 г. Совинформбюро сообщило: «Доблестная Красная Армия, развивая успешное наступление, на некоторых участках вступила в пределы Румынии. Советское правительство заявило, что оно не преследует цели приобретения какой-либо части румынской территории или изменения существующего общественного строя Румынии. Советские военные власти обеспечивают безопасность мирного населения занятых румынских районов. Советские воины ведут себя культурно и с достоинством. Красная Армия не мстит мирным жителям Румынии за бесчинства и зверства румынских военных властей в оккупированных советских районах, за разграбление советских городов и сел. За эти преступления ответит румынская правящая клика, все лица, причастные к мародерским, грабительским организациям. Все они понесут заслуженную кару. Никто не уйдет от ответа, не избежит карающей руки советского народа. Час возмездия близок» (9).

Недавний противник СССР и сателлит Германии, в последний период войны Румыния оказалась среди союзников по антигитлеровской коалиции. При этом в массовом сознании советских людей преобладало недовольство «слишком мягкими» условиями перемирия с Румынией (10). И тому были весомые причины, учитывая то, как вели себя румынские войска на советской территории. Совинформбюро был обнародован захваченный секретный документ: «Наставление» румынского генерального штаба № 346900 от 25 нюня 1942 г. «О функциях организаций Z 1, специализированных по военным захватам и военным трофеям» (11).«“Наставление” румынского генштаба - это не инструкция войскам, а “спутник грабителя” - карманное пособие для громил и мародеров, - говорилось в сообщении. - В нем идет речь об открытом организованном ограблении и расхищении всех материальных богатств и культурных ценностей советского народа во временно оккупированных районах» (12). А далее подробно цитировались пункты «наставления», посвященные вывозу из СССР заводов, фабрик, промышленного оборудования; медицинского оборудования, инструментов и медикаментов; продовольствия, одежды, скота. Особо регламентировалась процедура вывоза культурных ценностей: «Все произведения искусства и художественные ценности надо собирать в строжайшей тайне, не привлекая внимания. Желательно, чтобы картины вывозились вместе с рамами. Если это невозможно, следует вырезать их из рам бритвой и свертывать в трубку. Произведения искусства и национальные ценности надо вывозить только в румынских санитарных поездах в пункты по адресу генерального штаба, который направит их к месту назначения по степени их важности» (13). Грабеж и вывоз чужих богатств румынской армией велся в соответствии с Постановлением румынского совета министров № 1403 от 3 де- кабря 1941 г., немецко-румынским договором от 30 июня 1942 г. и Решением румынского совета министров № 426 от 14 апреля 1942 г. и был поставлен на широкую основу.

Однако ведя себя как заносчивые завоеватели с гражданским населением на оккупированных территориях, в боевой обстановке румыны отнюдь не демонстрировали чудеса храбрости. В статье «Зверства румынских разбойников» от 16 марта 1944 г. газета «Красная звезда» подчеркивала: «Румынские вояки плохо справлялись с мечом воина. Зато они в совершенстве овладели жандармской нагайкой и ножом грабителя с большой дороги. Этим качеством румынская армия неизменно отличалась на всем протяжении войны. Ее путь по нашей земле отмечен повальными грабежами, разрушениями, убийствами, насилиями и невероятными зверствами над мирными жителями временно захваченных советских территорий. В этих делах румынские солдаты и офицеры показали себя достойными партнерами немецких людоедов» (14).

О восприятии этой страны советскими войсками вспоминал в своих «Записках о войне» поэт-фронтовик Борис Слуцкий, где мы находим весьма откровенные строки: «Внезапная, почти столкнутая в море, открывается Констанца. Она почти совпадает со средней мечтой о счастье и о “после войны”. Рестораны. Ванные. Кровати с чистым бельем. Лавки с рептильными продавцами. И - женщины, нарядные городские женщины - девушки Европы - первая дань, взятая нами с побежденных…» (15) Далее он описывает свои первые впечатления от «заграницы»: «Европейские парикмахерские, где мылят пальцами и не моют кисточки, отсутствие бани, умывание из таза, “где сначала грязь с рук остается, а потом лицо моют”, перины вместо одеял - из отвращения вызываемого бытом, делались немедленные обобщения… В Констанце мы впервые встретились с борделями… Первые восторги наших перед фактом существования свободной любви быстро проходят. Сказывается не только страх перед заражением и дороговизна, но и презрение к самой возможности купить человека… Многие гордились былями типа: румынский муж жалуется в комендатуру, что наш офицер не уплатил его жене договоренные полторы тысячи лей. У всех было отчетливое сознание: “У нас это невозможно”… Наверное, наши солдаты будут вспоминать Румынию как страну сифилитиков...» (16). И делает вывод, что именно в Румынии, этом европейском захолустье, «наш солдат более всего ощущал свою возвышенность над Европой» (17). Есть в его воспоминаниях короткий и, казалось бы, незначительный, но в действительности очень важный эпизод, в котором выражено откровенное солдатское презрение к внезапным скороспелым «союзникам»: «Из подворотен угодливо повизгивали румынские собаки. Они капитулировали вместе со своими хозяевами и смертельно боялись красноармейцев. Достаточно было хлопнуть по кобуре, чтобы огромная псина умчалась куда глаза глядят» (18).

Другой советский офицер, подполковник ВВС Федор Смольников 17 сентября 1944 г. записал в своем дневнике впечатления о Бухаресте: «Гостиница Амбасадор, ресторан, нижний этаж. Я вижу, как гуляет праздная публика, ей нечего делать, она выжидает. На меня смотрят как на редкость. “Русский офицер!!!” Я очень скромно одет, больше, чем скромно. Пусть. Мы все равно будем в Будапеште. Это так же верно, как то, что я в Бухаресте. Первоклассный ресторан. Публика разодета, красивейшие румынки лезут глазами вызывающе. Ночуем в первоклассной гостинице. Бурлит столичная улица. Музыки нет, публика ждет. Столица, черт ее возьми! Не буду поддаваться рекламе…» (19)

Другим сателлитом Германии была Венгрия, границу с которой войска Красной Армии перешли в сентябре 1944 г. В ходе войны в массовом сознании как советского общества, так и армии сложился образ «жестоких мадьяр», особенно укрепившийся во время боевых действий на венгерской территории, где враг дрался крайне ожесточенно.

8 октября 1944 г. корреспондент «Красной звезды» З.Хирен писал: «Капитан Благодаренко читал нам жуткое письмо. В нем описывалось поведение мадьяр на нашей родной земле. Вот что было в этом письме: “Коротко опишу, что сделали в нашем селе мадьяры во время оккупации. Отступая, они сожгли все общественные здания и много домов. Многих колхозников они убили за несвоевременный выход на работу. Сначала загоняли людей в заранее приготовленные ямы, а потом бросали туда гранаты. От рук венгров пострадала и ваша семья. Жену вашу Веру вместе с малыми ребятами выгнали на кухню. В комнате поселились два мадьяра. Они избили ваших родных. Потом однажды мадьяр подозвал к себе вашего сынишку Витю, дал ему заряженную гранату, сказал, что это игрушка, и послал в дом показать маме. Витя побежал на кухню и уронил гранату. Она разорвалась. Осколками убит ваш сын, искалечена жена...”» (20).

Венгры были врагами и врагами жестокими. Поэтому не случайной стала ответная реакция в конце войны, когда советские войска перешли границу Венгрии.

27 октября 1944 г. было принято Постановление ГКО СССР в связи с вступлением на территорию Венгрии, в котором предписывалось: «Военному совету 2-го Украинского фронта издать к населению Венгрии воззвание, в котором призвать население продолжать свой мирный труд и сказывать командованию Красной Армии содействие и помощь в поддержании порядка и обеспечении нормальной работы промышленных, торговых, коммунальных и других предприятий. В воззвании объяснить населению, что Красная Армия вошла в пределы Венгрии, не преследуя целей приобретения какой-либо части венгерской территории или изменения существующего в Венгрии общественного строя. Вступление советских войск на территорию Венгрии вызвано исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением германских войск и военных частей союзной с Германией Венгрии. В воззвании сказать, что Красная Армия выполняет приказ Верховного Главнокомандующего - преследовать неприятельские войска до их полного поражения и капитуляции противника» (21). Особо подчеркивалась мысль о том, что «не как завоевательница, а как освободительница венгерского народа от немецко-фашистского гнета вошла в Венгрию Красная Армия, не имевшая других целей, кроме целей разгрома вражеских германских армий и уничтожения господства гитлеровской Германии в порабощенных ею странах» (22). При вступлении Красной Армии на территорию Венгрии приказано было: «венгерских порядков не ломать и советских порядков не вводить» и «объявить для всеобщего сведения, что все личные и имущественные права венгерских граждан и частных обществ, а также принадлежащая им частная собственность находятся под охраной советских военных властей» (23).

Но хоть и писали газеты, что «невольно изумляешься великодушию и выдержке наших бойцов и офицеров на территории побежденной ими страны» (24), факты стихийной мести случались. «Это была первая страна, не сдавшаяся, как Румыния, не перебежавшая, как Болгария, не союзная, как Югославия, а официально враждебная, продолжавшая борьбу, - вспоминал Борис Слуцкий. - Запрещенная приказами месть была разрешена солдатской моралью. И вот начали сводить счеты» (25). Ненависть к венграм усугублялась их коварством: редко оказывая открытое сопротивление, они часто нападали исподтишка, всегда были готовы нанести удар в спину, нападали на отставших одиночных солдат, убивали, топили в силосных ямах (26).

Политотделы и военные комендатуры отмечали, что отношение венгерского населения к Красной Армии, как правило, недружелюбное, а то и открыто враждебное. В одном из донесений за конец сентября 1944 г. как типичный пример приводился такой случай: когда через венгерское село проводилась группа пленных венгров, на обращение сопровождавшего колонну советского офицера к населению с просьбой накормить пленных, «местные жители поняли, что они должны дать продукты Красной Армии и наотрез отказались, заявив, что у них ничего нет. Когда же им было разъяснено, что продукты нужны для пленных, через 15-20 минут было принесено столько продуктов, что можно было накормить в три раза больше людей, чем имелось пленных» (27). Отмечалась деятельность «в острых формах» (включая диверсионную и террористическую) (28) фашистского подполья «на территории Венгрии, где фашистская идеология глубоко проникла в сознание многих слоев населения» (29).

Однако в советской пропаганде на страницах центральных газет венгров как таковых стали отделять и от «венгерских фашистов», и от «хозяев-немцев» почти сразу же после пересечения Красной Армией государственной границы. При этом в описании собственно боевых действий и воинских качеств противника газетчики признавали, что «почти на всех участках мадьяры проявляют упорство», однако сразу же добавляли: «но чувствуется, что в их действиях нет уверенности. В венгерской армии под нажимом немцев применяются сейчас жесточайшие репрессии. Всюду работает жандармерия, солдат расстреливают без суда за малейшую провинность. Но это мало помогает. Под ударами наших частей венгры, а вместе с ними и немцы, продолжают отступать» (30).

5 ноября 1944 г. «Красная звезда» писала: «Последние наемники Гитлера - венгерские фашисты доживают свои дни. Вдоль Дуная Красная Армия стремительно идет на Будапешт» (31). Однако это продвижение столкнулось с серьезным сопротивлением противника - не только немецкого, но и венгерского. «Бои в Венгрии отличаются исключительным упорством» (32), - признавал спецкор газеты К.Токарев 12 декабря 1944 г. Он же 30 декабря описывал тяжелейшие бои за овладение венгерской столицей: «Положение осажденной будапештской группировки безнадежное. Но всё же сопротивление противника возрастает по мере продвижения штурмующих частей в западных кварталах. Здесь каждый каменный дом, особенно старинной кладки, приспособлен к длительной обороне. Улицы, площади, скверы, проходные дворы и отдельные дома заминированы. В фасадах проделаны амбразуры, из которых ведут огонь пулеметы и даже минометы. Из окон, с чердаков, из-за углов и заборов, с крыш и даже с деревьев в скверах или в старинном королевском парке гитлеровцы встречают наших воинов сильным огнем. Враг дерется с отчаянием обреченного. Штурм опорных пунктов и отдельных зданий продолжается обычно до разрушения стен и поголовного уничтожения осажденных гарнизонов. В донесениях и сводках фигурируют не только освобожденные кварталы, но и отдельные дома» (33).

1 января 1945 г. газеты опубликовали сообщение Совинформбюро об убийстве немцами в районе Будапешта парламентеров, направленных советским командованием к окруженной группировке противника с ультиматумом о сдаче с целью «избежать напрасного кровопролития, избавить мирное население огромного города от страданий и жертв, а также предотвратить разрушение столицы Венгрии и ее исторических ценностей, памятников культуры и искусства» (34). «Немцы хотят потащить за собой в пропасть миллионное население Будапешта, - говорилось в сообщении. - Что им венгерская столица, с ее достопримечательностями и культурными ценностями?.. Само собой разумеется, что вся ответственность за жертвы среди мирного населения, за разрушение города Будапешта падет на головы гитлеровской клики палачей и убийц» (35).

С этого момента попытки разделить в сознании советских военнослужащих «немцев» и «венгров» становятся более явными. Если в начале наступления по территории Венгрии немецкие и венгерские войска упоминались вместе в качестве «объединенного противника», то по мере продвижения Красной Армии к Будапешту в статьях с описанием ожесточенных боевых действий все чаще встречаются противопоставления немцев и венгров, упоминания о венграх, массово сдающихся в плен, не желающих воевать за Гитлера (36): «Немцев особенно беспокоят участившиеся случаи перехода венгерских солдат и офицеров на сторону Красной Армии. В силу этого венгерские части и подразделения расформировываются и вливаются в немецкие соединения. Не так давно на пункте военнопленных пришлось слышать немало рассказов о том, что венгерские солдаты и офицеры, находящиеся в осажденном Будапеште, сражаются весьма неохотно. Капитан Пастор говорил, что он не знает ни одного офицера, который не имел бы при себе гражданского платья, чтобы при первом удобном случае переодеться и перейти на сторону Красной Армии. Вот его подлинные слова: “Я знаю лично полковника Гаана, сказавшего мне при встрече следуюшую фразу: “Будь спокоен, дорогой мой капитан, и я венгр”. Это означало, что он хочет избавиться от немцев, чтобы не погибнуть вместе с ними и при случае убежать в расположение советских войск”» (37).

Советская пропаганда действовала в четком соответствии с политической установкой: оставить гитлеровскую Германию в полной изоляции, оторвать ее от последнего союзника, еще сохранявшего верность и продолжающего сражаться против наступающих советских войск. В этой связи особо подчеркивалось «принудительное участие» венгров в ненужной для них войне и преступления немцев против мирного венгерского населения: «Ровной лентой тянется шоссе. По обе стороны его на полях горы нарытой земли. Всюду валяются лопаты, мотыги, тачки. Здесь встречаются мирные жители. Их пригнали сюда немцы воздвигать “неприступный столичный пояс”. Сейчас эти венгры заняты земляными работами иного порядка. Они зарывают многочисленные трупы немецких и венгерских солдат, оставшиеся здесь после боя. В пригородах столицы нашим бойцам повстречались местные жители, скрывавшиеся от преследования немцев и банд Салаши… Вот одна улица. Стены ее домов изрыты осколками снарядов, стекла побиты. Кое‑где дома совсем снесены. Это сделали сами немцы. Здесь были обнаружены мирные жители, не пожелавшие выполнять немецкие распоряжения. Немцы стреляли по домам в упор из «тигров», забрасывали окна ручными гранатами. В одном месте немцам долго не удавалось проникнуть в дом. Ворота этого дома были взорваны и сквозь образовавшуюся брешь туда прошли эсэсовцы. Через несколько минут из дома было выведено более 50 мужчин, женщин и детей. Немцы тут же расстреляли их» (38); «Умышленно обрекая на разрушение столицу Венгрии, немцы мало церемонились и с ее хозяевами - с населением Будапешта… Из подвалов и убежищ освобожденного Будапешта выходят жители. Они много рассказывают о подробностях немецких зверств в городе» (39); «Пленные и перебежавшие на нашу сторону венгерские солдаты рассказывают, что в центре Будапешта царит полный произвол немцев. Там - повальный грабеж и мародерство. Немцы беспощадно расстреливают мирных жителей за появление на улицах после установленного времени, за бегство с оборонных предприятий и с принудительных работ» (40).

Полтора месяца продолжались бои на улицах окруженного Будапешта, и наконец 14 февраля 1945 г. советские войска полностью овладели столицей Венгрии. Но еще до окончания боевых действий в городе, по мере освобождения отдельных его районов, из подвалов и убежищ стало выходить прятавшееся там во время штурма города гражданское население, общая численностью которого достигала двух миллионов человек. Поведение его сначала было опасливо-настороженным, но постепенно менялось.

З1 января 1945 г. Зам. начальника Главного Политуправления РККА генерал-лейтенант Шикин докладывал Заместителю Наркома Обороны СССР о положении в Будапеште: «Продовольственное положение населения крайне тяжелое. У продовольственных магазинов с утра выстраиваются многотысячные очереди. Основные запасы имевшегося в городе продовольствия вывезены немцами... Продуктов в продаже нет. Населением съедены все лошади, убитые в ходе боев... Имеют место случаи смертности на почве голода. Выпрашивание местными жителями хлеба у наших бойцов и офицеров стало массовым явлением» (41). Советское командование не только взяло на себя заботу о снабжении продовольствием населения огромного города, но и в кратчайшие сроки наладило электро- и газоснабжение освобожденных районов, способствовало возобновлению работы уцелевших и ремонту разрушенных предприятий, пуску городского трамвая, и т.д. (42) Газеты писали: «Жители Будапешта знают, что советские войска очень гуманно обращаются с населением. Красная Армия не только не преследует мирное население, но даже помогает ему налаживать мирную жизнь» (43).

В других населенных пунктах Венгрии местные жители также вначале испытывали панический страх перед советскими войсками, и лишь убедившись в лживости фашистской пропаганды, постепенно меняли свое отношение. Так, в Донесении начальника политотдела 57-й армии начальнику политуправления 3-го Украинского фронта о работе с населением г. Надьканижа от 8 апреля 1945 г. отмечалось: «Боевая обстановка и, главным образом, длительная и интенсивная фашистская пропаганда привели к тому, что население было до крайности запугано. Около 15000 (т.е. половина) городских жителей прятались в окрестных селах и виноградниках, в том числе большинство молодых женщин и девушек. Остальные жители скрывались в подвалах и бомбоубежищах, вывешивали белые флаги, подымали руки вверх при появлении красноармейцев. В качестве защитного знака широко использовалась повязка Красного Креста, которую надели городской голова, старшие полицейские чины и т.д. Все оставшиеся в городе полицейские и многие чиновники переоделись в штатское платье. Естественно, что первой задачей, вставшей перед работниками ПОАРМа, было разъяснение населению истинных целей прихода Красной Армии, разоблачение фашистской пропаганды, помощь командованию и комендатуре в нормализации городской жизни, так как боевые действия дезорганизовали городскую жизнь. Городские власти прятались. Среди разбежавшихся в момент ухода немцев заключенных местной тюрьмы было немало уголовников, которые начали бесчинствовать и грабить оставленные квартиры. В течение первых дней апреля в городе не было электричества, воды, хлеба. Местные предприятия не работали, отчасти из-за разрушений, а главным образом, из-за страха предпринимателей и рабочих. …Пропагандные мероприятия и постепенное упорядочение городской жизни дали серьезный результат. Страх населения перед Красной Армией исчезает. Ежедневно в город возвращаются тысячи бежавших в окрестности жителей. Улицы снова заполняются людьми. Наши плакаты читаются и сочувственно комментируются» (44).

Но лучшей агитацией была реальная деятельность военных комендатур: «По комендантской линии за это время уже закончено восстановление водоснабжения, пущен пивной завод, подготавливаются к пуску электростанция и мельница. Обнародованы приказы № 1 и 2. Собраны радиоприемники и оружие. Понемногу открываются магазины и мастерские. В городе наведен порядок… Духовенство полностью осталось в городе. Католические церкви возобновили работу уже 3 апреля. Евангелическая церковь, где богослужение совершается по воскресеньям, будет работать без перерыва. По наведению порядка в городе по линии комендатуры приняты энергичные меры» (45).

Однако окончательно избавиться от образа врага советским военнослужащим оказалось непросто, несмотря на все идеологические и политические установки руководства страны и армии. Уже после окончания войны венгерское население оказывало помощь не желающим сложить оружие и скрывающимся от плена венгерским и немецким солдатам и офицерам, в основном из войск СС, «в приобретении одежды, питания, предоставляло жилье, помогало устраиваться на работу и содействовало в приобретении фиктивных документов» (46). Отмечалось, что «наиболее активная враждебная деятельность» ведется «легально существующей, так называемой кулацкой партией», занимающейся «распространением среди населения провокационных слухов о Красной Армии» (47); и т.д. И мнение о «коварстве» и «неблагодарности» венгров надолго сохранилось в сознании тех, кому пришлось непосредственно иметь с ними дело.

Особое впечатление оставили о себе венгерские женщины, которые, хоть и «не столь развращенные, как румынки, уступали с постыдной легкостью… Немножко любви, немножко беспутства, а больше всего, конечно, помог страх» (48). Приводя слова одного венгерского адвоката «Очень хорошо, что русские так любят детей. Очень плохо, что они так любят женщин», Борис Слуцкий комментирует: «Он не учитывал, что женщины-венгерки тоже любили русских, что наряду с темным страхом, раздвигавшим колени матрон и матерей семейств, были ласковость девушек и отчаянная нежность солдаток, отдававшихся убийцам своих мужей» (49).

Григорий Чухрай в своих воспоминаниях описывал такой случай в Венгрии. Его часть расквартировалась в одном местечке. Хозяева дома, где расположился он сам с бойцами, во время застолья «под действием русской водки расслабились и признались, что прячут на чердаке свою дочку». Советские офицеры возмутились: «За кого вы нас принимаете? Мы не фашисты!». «Хозяева устыдились, и вскоре за столом появилась сухощавая девица, по имени Марийка, которая жадно принялась за еду. Потом, освоившись, она стала кокетничать и даже задавать нам вопросы… К концу ужина все были настроены доброжелательно и пили за “боротшаз” (дружбу). Марийка поняла этот тост уж слишком прямолинейно. Когда мы легли спать, она появилась в моей комнате в одной нижней рубашке. Я как советский офицер сразу сообразил: готовится провокация. “Они рассчитывают, что я соблазнюсь на прелести Марийки, и поднимут шум. Но я не поддамся на провокацию”, - подумал я. Да и прелести Марийки меня не прельщали - я указал ей на дверь.

На следующее утро хозяйка, ставя на стол еду, грохотала посудой. “Нервничает. Не удалась провокация!” - подумал я. Этой мыслью я поделился с нашим переводчиком венгром. Он расхохотался.
- Никакая это не провокация! Тебе выразили дружеское расположение, а ты им пренебрег. Теперь тебя в этом доме за человека не считают. Тебе надо переходить на другую квартиру!
- А зачем они прятали дочь на чердаке?
- Они боялись насилия. У нас принято, что девушка, прежде чем войти в брак, с одобрения родителей может испытать близость со многими мужчинами. У нас говорят: кошку в завязанном мешке не покупают...» (50)

У молодых, физически здоровых мужчин была естественная тяга к женщинам. Но легкость европейских нравов кого-то из советских бойцов развращала, а кого-то, напротив, убеждала в том, что отношения не должны сводиться к простой физиологии. Сержант Александр Родин записал свои впечатления о посещении - из любопытства! - публичного дома в Будапеште, где его часть стояла какое-то время после окончания войны: «…После ухода возникло отвратительное, постыдное ощущение лжи и фальши, из головы не шла картина явного, откровенного притворства женщины... Интересно, что подобный неприятный осадок от посещения публичного дома остался не только у меня, юнца, воспитанного к тому же на принципах типа “не давать поцелуя без любви”, но и у большинства наших солдат, с кем приходилось беседовать... Примерно в те же дни мне пришлось беседовать с одной красивенькой мадьяркой (она откуда-то знала русский язык). На ее вопрос, понравилось ли мне в Будапеште, я ответил, что понравилось, только вот смущают публичные дома. “Но - почему?” - спросила девушка. Потому что это противоестественно, дико, - объяснял я: - женщина берет деньги и следом за этим, тут же начинает “любить!” Девушка подумала какое-то время, потом согласно кивнула и сказала: “Ты прав: брать деньги вперёд некрасиво”…» (51)
____________________________________________________________________
6. Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1952. С. 15.
7. См.: Гриф секретности снят. С. 325-326; Великая Отечественная война. Вопросы и ответы. М., 1984. С. 419.
8. Там же.
9. Красная звезда. 1944. 10 мая.
10. См.: Голубев А.В. «Враги второй очереди»: советское общество и образ союзников в годы Великой Отечественной войны // Проблемы российской истории. Вып. V. К 60-летию Победы. М.; Магнитогорск, 2005. С. 351.
11. Документ, разоблачающий профессиональных грабителей из числа румынских гитлеровцев // Красная звезда. 1944. 10 мая.
12. Там же.
13. Там же.
14. Красная звезда. 1944. 16 марта.
15. Слуцкий Б. Записки о войне. Стихотворения и баллады. СПб., 2000. С. 174.
16. Там же. С. 46-48.
17. Там же. С. 46-48.
18. Там же. С. 57.
19. Смольников Ф.М. Воюем! Дневник фронтовика. Письма с фронта. М., 2000. С. 228-229.
20. Хирен З. В Венгрии // Красная звезда. 1944. 8 октября.
21. ЦAMO РФ. Ф. 243. Оп. 2914. Д. 215. Л. 44-45. Цит. по: Русский архив. Великая Отечественная. Т.23 (12-2). Красная Армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: Документы и материалы. М., 2000. С. 307-309.
22. ЦAMO РФ. Ф. 243. Оп. 2914. Д. 215. Л. 44-45.
23. ЦAMO РФ. Ф. 243. Оп. 2914. Д. 215. Л. 46-47.
24. Хирен З. В Венгрии // Красная звезда. 1944. 8 октября.
25. Слуцкий Б. Указ.соч. С. 108.
26. Там же. С. 109-110.
27. Из донесения Политотдела 53-й армии в Политуправление 2-го Украинского фронта № 0916 от 09.1944 г. о настроении населения Румынии и пограничных районов Венгрии // ЦАМО. Ф. 240. Оп. 2772. Д. 125. Л. 277.
28. Оперативная сводка по военным комендатурам Венгрии и Северной Трансильвании №
00283 от 10 марта 1945 г. // РГВА. Ф. 32905. Оп. 1. Д. 143. Л. 57-58.
29. Обзор оперативно-служебной и боевой деятельности частей войск НКВД по охране тыла Центральной группы советских войск за май-август месяцы 1945 г. // РГВА. Ф. 32905. Оп. 1. Д. 129. Л. 25.
30. Хирен З. В Венгрии // Красная звезда. 1944. 8 октября.
31. Ермашев И. Решающая сила // Красная звезда. 1944. 5 ноября.
32. Токарев К. Маневр передового отряда // Красная звезда. 1944. 12 декабря.
33. Токарев К. Штурм Будапешта продолжается // Красная звезда. 1944. 30 декабря.
34. Провокационное и злодейское убийство немцами советских парламентёров в районе Будапешта // Красная звезда. 1945. 1 января; Известия. 1945. 1 января.
35. Там же.
36. Агибалов И. Наступательные бои в Венгрии // Красная звезда. 1944. 16 декабря; Его же. Будапештский котел // Красная звезда. 1945. 11 января.
37. Там же.
38. Хирен З. Под Будапештом // Красная звезда. 1944. 28 декабря.
39. Захаров А. В эти дни // Красная звезда. 1945. 14 февраля.
40. Агибалов И. Бои в кварталах Будапешта // Красная звезда. 1945. 6 января.
41. ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 676. Л. 87-92. Цит. по: Русский архив. Великая Отечественная. Т.23 (12-2). Красная Армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: Документы и материалы. М., 2000. С. 362-363.
42. ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 676. Л. 87-92.
43. Захаров А. В эти дни // Красная звезда. 1945. 14 февраля.
44. ЦАМО РФ. Ф. 413. Оп. 10389. Д. 45. Л. 192-193. Цит. по: Русский архив. Великая Отечественная. Т.23 (12-2). Красная Армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: Документы и материалы. М., 2000. С. 391-393.
45. ЦАМО РФ. Ф. 413. Оп. 10389. Д. 45. Л. 194-195.
46. Обзор оперативно-служебной и боевой деятельности частей войск НКВД по охране тыла Центральной группы советских войск за май-август месяцы 1945 г. // РГВА. Ф. 32905. Оп. 1. Д. 129. Л. 24.
47. Обзор оперативно-служебной и боевой деятельности частей войск НКВД по охране тыла Центральной группы советских войск за май-август месяцы 1945 г. // Там же. Л. 25.
48. Слуцкий Б. Указ. соч. С. 110, 107.
49. Там же. С. 177.
50. Чухрай Г. Моя война. М., 2001. С. 258-259.
51. Родин А. Три тысячи километров в седле. Дневники. М., 2000. С. 127.
2.1. Завершение освобождения Родины