Дневник деда (2). О казачьих кладах.
Мой дед вряд ли предполагал, что это будет публиковаться. А в дневниках фигурируют фамилии его земляков. Я не знаю, как отнесется родня героев рассказов деда к тому, что их семейные истории публикуются. Поэтому я сокращу фамилии.
* * *
В архиве своих предков - Терентьевых - я обнаружил план закопанного в земле казан (ведро). Под яблонькой на сальских (бывш. Кагальский городок Разина). Дед Яков Андреевич, оказывается, пытался разыскивать этот клад, но самой яблоньки не было, и установить точного места не было возможности. Предок, закопавший казан золотых монет, видимо погиб в бою, а план обнаружили значительно позже. Таких кладов донская земля хранит и поныне. Так, в 1920 году весной, группа казаков, возвращаясь из Константиновской по половодью разлившего Дона, подъезжая к хутору, заметила в подмытом берегу р. Солёный горшок и когда подъехавший баркас к этому месту остановился, и дед С-в Фома попытался поднять горшок, то на глазах у всех горшок, пришедший от времени в негодность, рассыпался и все содержимое ушло в воду и в руках деда остались черепки и несколько золотых монет. После, когда вода сошла (через 2 месяца) на это место выходило полхутора и копаясь в песке и илу отыскивала золотые монеты.
Приведу еще один пример. В станице Задоно-Кагальницкой проживал бедняк казак - Фирс С-ов.. Хата землянка крытая соломой, строевой конь, одна корова, 10-15 овец, пара свиней, да жинка с 6-тью малолетними детьми, вот и всё богатство казака.
На строевом коне работать нельзя, а существовать с семьей надо. Фирс выглядел казаком красавцем, обладал колоссальной физической силой, вот и пошла за него замуж подстать ему девушка из крепко-зажиточной казачей семьи. Отслужив действительную службу в гвардейском полку в Петербурге, стал наниматься к зажиточным родственникам жены, а потом просто одностаничникам в срок от Троицы до Покрова, то есть на самый горячий период уборки хлебов и сена. Ведь косили тогда еще вручную косами. Плату получал за это время: сто рублей деньгами и полной обработкой его казачьего пая. Казачий пай составлял 7 ½ десятин пахотной земли (примерно 8 га), ну и плюс сенокос. Харчи - хозяйские. На этих условиях брали его охотно, так как любая работа была ему под силу, всякое дело у него в руках спорилось и работу старался выполнить не только в срок побыстрее, но и хозяйски-качественно. Хозяин, нанимая еще косарей из России, очень часто полностью доверяя ему отдельные участки работы как старшему рабочему, замещавшего самого хозяина. Косовица заливных сенокосных участков, как правило совпадали с косовицей хлеба. Хозяин с большей частью косарей остался на уборке хлебов, а часть косарей, 7-летнего сына с женой со старой кабылой в дрогах для возки продуктов и инструмента послал во главе со С-ым на косовицу заливных лугов.
К этому времени весь земельный массив юрта станицы распределялся так: 1/3 всей площади отводилась на вечные времена под коневодство станицы и называлась табунный отвод. Эта была вечная целинная степь покрытая пыреем, разнотравьем и ковылём, использовалась выпасом 60-70 конных косяков, по числу жеребцов-производителей в станице. На каждого жеребца положено было 15-18 маток кобылиц, а для отдельных жеребцов допускались и все 20 кобылиц. Косяками руководили по существу жеребцы, а казаки-табунщики только присматривали за косяками и не давали сходиться жеребцам для драки между собою. Не меньше 1/3 юрта составляли сенокосы-луга, а остальная земля меньше 1/3 (за вычетом балок, оврагов) составляли пашню и делилась, как и сенокосы, на казачий пай. Казачьим паем наделялись подростки мужского пола в нашей станице 16 лет, а в некоторых станицах 17 лет, 15 лет. Подросток, получая казачий пай, еще не являлся казаком (сын казака), казаком считался, приняв присягу на 21-м году жизни, а принимать участие в решении станичных дел на сходе, только отбыв действительную службу и перейдя в запас 2-ой очереди, то есть в 30 лет. Надел казачьего пая подростку давался для того, чтобы отец за счет дохода от этого казачьего пая мог подготовить сына к действительной службе, а именно строевого коня, седло с переметными сумами, нагрудником и подховостником, уздечку с обродьем и чембуром, плеть и шашку (саблю), а также зимнее и летнее обмундирование на 5-7 лет службы, уложенное в большой окованный железом сундук. После действительной службы казак еще несколько лет отбывал лагерные сборы и до 30 лет включительно обязан содержать строевого коня и всю амуницию и обмундирование в полном порядке.
Вот почему С-в не мог работать на своем коне, или продать его. Сенокос, как и пахотная земля, делилась в нескольких местах с учетом качества трав и расстояния от станицы.
Первый участок косился на солонских. С-в Фирс шел во главе косарей, оставляя за собой широкий ряд скошенной травы под корень. Солнце уже клонилось на вечер, когда он почувствовал рывок косы в руках и одновременно звон железа. Попробовав вторично пройти косой по этому же месту, он ясно ощутил препятствие и звон железа. Косари наемные вместе с сыном хозяина далеко отстали. Положив косу на плечо, он пошел к ним на встречу и объявил перекур, а потом обратился с вопросом к хозяйскому сыну:
- Ты знаешь сенокосный участок под яблонькой?
- Знаю, ответил тот.
- Забирайте одежонку с постелью, котел и остатки продуктов, а также косы и все двигайтесь туда. Пока вы скосите круговой ряд того участка, твоя жинка сварит вам ужин, а после на свежей травке и устраивайтесь спать. Я же сам закончу к вечеру этот участок и съезжу за продуктами, да и домой надо зайти проведать, а рано утречком и я буду с вами.
Так и сделали. Фирс, оставшись один, докосил участок, а стало темнеть пришел с лопатой на примеченное место, где и нашел три боченка золотых монет нашей царской чеканки. Уже в темноте погрузив боченки в дроги, направился домой, кое как замаскировав отрытое место. Ночью, сам один, выкопал в саду яму и закопал этот клад. Отработав положенный срок у хозяина, на Покров выпив с хозяином и другими рабочими, получив расчет, на этом закончил свое батрачество. Этой же осенью построил хорошую, большую конюшню, сараи и скотской баз, зимой накупил для работы лошадей, быков и необходимые сельско-хозяйственные орудия производства. В коровнике стояли 5-6 прекрасных коров, а в овчарнике до 100 лучших маток овец. Через два года двор его было не узнать: большой деревянный дом крытый цинком, амбар в три пластины (18 метров в длину) со всеми надворными постройками были огорожены отличным сплошным забором с массивными въездными воротами и калиткой замыкавший на ночь на замок, то есть двор - крепость.
Впоследствии выросших сыновей Еремея и Павла отделил и сразу сделал зажиточными хозяевами. Обоим выстроил большие двухэтажные деревянные дома, воздвиг фундаментальные дворовые постройки, полностью обеспечил лучшим скотом и лошадьми со всеми с/х машинами. Никто из самых богатых казаков так не выделял сыновей. Когда я был мальчишкой, то при мне купил старшему сыну Еремею молотилку с паровым двигателем, а среднему сыну Павлу помог точно также выделить его старшего сына Фандея, как он выделял своих. Кроме этого, внучку Зинаиду Павловну помог выдать замуж за заведущего школой Ивана Степановича З-го, дав в приданное 8 тысяч рублей. Это для 1910 года считался немалый капитал.
Младший сын Аким Фирсович почти сельским хозяйством не занимался и, живя с отцом, покупал осенью и зимой по более дешевым ценам на месте в Задоно-Кагальницком пшеницу у казаков, а весной, пригоняя по полной воде баржи, перепродавал в города уже по более высокой цене. Детей своих: Паню, Феню и Нюру учил. Феня потом в Ростове умерла (моего возраста), а Паня работала врачом и сейчас живет в Москве с профессором-медиком.
В старости, дед Фирс раздавал тайную милостыню беднякам. Бывало это так: выходит бедняк в годовой праздник, а во дворе привязанная стоит тёлка или бычек, или овца. У другого около порога мешок белой пшеничной муки, или лежит штука ситцу, а если в семье больше мальчишек, то другой необходимой им мануфактуры. Никто не знал кто это делает, но все догадывались - делает дед Фирс С-в.
Старший сын Еремей считал, то перед смертью отец, если не всё золото, то львиную часть передаст ему, но деда Фирса разбил паралиц, недели через две не разговаривая, умер и золото досталось всё младшему Акиму, который и заявил братьям, что и он не знает где находится золото. Еремей - сошел с ума и только после смерти среднего брата Павла - Аким Фирсович показал, что золото осталось у него.
В хуторе был кузнец - Фетод П-в, а у него красавица жена Фроська. Вот с нею-то и стал крутить Аким С-в, а с её подружкой Марфой их старообрядческий наставник - Егорушка. Этот наставник пришел из Владимирской губернии в лаптях, а потом имел хороший домик у нас в станице и как, оказалось впоследствии, скопил за счет верующих капитал в 40 000 рублей, которых и держал на своём счету в банках окружной станицы Константиновской.
Жена С-ва А.Ф. узнала о сожительстве своего мужа с Фроськой, но ничего сделать не могла. В 1913 году приехал на побывку (отпуск) племянник Акима Фирсовича артелерист лейб-гвардии батареи урядник С-в Артем Еремеевич. С-вы - загуляли. Жена Акима подвыпив рассказала и пожаловалась на мужа этому племяннику. У Артема на дядьку и так зуб был, так как он своим нутром чувствовал, что дедовское золото у дядьки Акима и что это и свело с ума его отца. Через несколько дней он уже сам выпивал у «башкатихи» с Ефремом М-вым и Афанасием Петровичем Б-вым (о них в дальнейшем я более подробно напишу). Он поделился с ними о жалобе тётки и решил с их помощью отбить Фроську. В этом он не сомневался, так как молодость, красота и ухватка были на его стороне. Ефрем М-в заявил, что он видел, как сегодня коваль Федот повез на мельницу вальцовку зерно для помола, следовательно, его дома не будет и можно взять у башкатихи водки и продолжить выпивку у Фроськи. Так и сделали. Пришли в 11-м часу ночи. Ефрем и Афанасий стали к стенке, а Артем поднялся на крыльцо и стал стучать в дверь и при этом громко говорил:
- Фрося! Открой, это я С-в, у меня к тебе дело есть.
И вдруг за дверью голос коваля Федота:
- В чем дело и зачем это потребовалась моя жена ночью?
Артем бегом с крыльца и побежал вслед за Ефремом и Афанасием, которые взяли направление по дорожке (дело было зимою) к яру и дальше к речке Солёный.
Около яра стояла кузня и Афанасий услышав выстрел кузнеца, еще сам не зная зачем схватил кусок железа оказавшись увесистым шворнем от возняки.
Ефрем вырвался вперед, а Афанасий бежал вразвалку давая возможность Артему нагнать его. Кузнец Федот преследуя их, дал второй выстрел уже у кузницы, но Артем и Афанасий были уже под яром и Афанасий, пропустив С-ва вперед, сам присел под яром. Когда Федот пробежал его, он сзади ударил шворнем. Удар был неожиданный и сильный по голове и Федот упал с разбитой головой насмерть. Рано утром его обнаружили мертвым и около головы была не только большая лужа крови, но и выпавшая часть разбитых мозгов.
Атаманом в это время был дядя мой Андрей Яковлевич Терентьев. Выставив пост возле трупа, он послал в Константиновскую подводу за судебным приставом и судмедэкспертом, а другую подводу за полицейским приставом и разыскной собакой. На другой день прибывший полицейский с собакой, не мог взять след, так как большое количество населения (почти весь весь хутор) побывали там. Ведь в то время убийства не только в нашей станице, но и в округе никогда не было. Посоветовавшись с полицейским и судебным приставом, решили всех казаков собрать и дать собаке пройти перед их строем. Собрали казаков, но Афанасий Б-в уехал на хутор Рябиче-Задонский молоть зерно, Артем С-в по делам в Константиновскую. Ефрем М-в стоял в строю. Собака проходила мимо, а как поравнялась с Морозовым положила лапы ему на плечи и несколько раз залаяла.
Ефрем улыбаясь достал из-за пазухи котенка и говорить: «Вот чертова собака, учуяла котёнка». Сколько следователь с ним не бился, ничего сделать не смог.
В 1917 году при советской власти на Дону Афанасий Петрович служил в милиции месяца два, стоял со мною вместе на квартире и в откровенном разговоре всё это рассказал мне.
В 1921 году из Петрограда пришел большевиком Артём С-в, я был председателем ревкома, а он был Членом Совета. Афанасий Петрович был уже покойником. Я часто разговаривал со С-м о Подтелкове (они были сослуживцы), о Петрограде и Петроградском совете рабочих, крестьянских, солтадских и казачьих депутатов, членом которого он состоял, и как-то попросил его рассказать, как и при каких обстоятельствах был убит кузнец - Федот. И он мне повторил то, что рассказал мне раньше Афоня Б-в.
Как только Фроська стала вдовой, через несколько месяцев Аким и Егорушка купили на имя Фроськи и Марфы постоялый двор с конюшней и навесами, с большим двухэтажным домом и харчевней недалеко от базара в ст. Константиновской и стали открыто с ними жить.
Аким купил катер с баржой, в половодье возил пассажиров Константиновская - Задоно-Кагальник, а летом уголь в склад, который открыл и торговал Егорушка в той же Константиновской.
В 1963 году я побывал в Задоно-Кагальницком и узнал от дочери Фандея Павловича С-а, что Зинаида Павловна З-ская еще жива (80 лет с гаком) и живет в ст. Константиновской. Артем Еремеевич С-в также жив, уехал из Кагальника в 1922 году и проживает в Луганске, как пенсионер.
Добавить в друзья в: ЖЖ | ВК | твиттер | фейсбук | одноклассники