Роль Фауста в проекте Модерн
Как бы в продолжение окончания предыдущего доклада, окончание которого было посвящено оценке влияния «Фауста» Гете на ХХ век, следующие доклад освещает влияние творчество великого немецкого поэта эпоху Модерн в целом.
Он вызвал горячее обсуждение, которое перенести в блог вряд ли удастся. Да и приводимые цитаты из статей Кургиняна во время их изложения все время дополнялись как самим докладчиком - Леонидом Я., так и присутствующими на собрании ЛИКа гостями. Поэтому все, что мы можем сделать, так это опубликовать тезисы доклада - выписки из статей цикла «Судьба гуманизма в ХХI столетии».
Оригинал взят у svao_eot в Роль Фауста в проекте Модерн
* * *
Проект Модерн отмирает. Это утверждает, например, Т. Манн:
«...Для нас, являющихся свидетелями отмирания целой эпохи, эпохи бюргерства, для нас, кому суждено в муках и испытаниях перелома найти путь к новым мирам, новому духовному и общественному жизнеустройству, эта третья оптическая возможность рассматривать его (Гёте) как представителя того полутысячелетия, которое мы называем бюргерской эпохой и которая начинается пятнадцатым веком и кончается девятнадцатым, является наиболее близкой и естественной».
В этой цитате (1932 г. - за год до прихода к власти Гитлера) Т. Манн говорит о Гёте как о представителе эпохи, начавшейся в XV в, сущностно продленной до конца XIX в. и формально длящейся в XX в. Т. Манн называет эту эпоху бюргерской. Она же, по Кургиняну, эпоха Модерна, или эпоха капитализма (с включением в эту эпоху протокапитализма).
Эта эпоха исчерпана потому, что исчерпали себя сами основания проекта Модерн, который пронизывал собою целое полутысячелетие. http://svao-eot.livejournal.com/30097.html
По Манну, Гёте - гиперконцентрат этой эпохи, отражающий и весь ее блеск, и всю ее нищету.
Эпоха в своем итоге привела к фашизму. Бюргерство аплодировало ему, стремясь продлить свое господство за пределы эпохи и компенсировать свое историческое бесплодие антиисторизмом и антигуманизмом.
Гёте - представитель полноценного бюргерства, еще не ставшего антиисторическим и антигуманистическим. Но что-то в этом бюргерстве уже предопределяет его будущий воинствующий антиисторизм и антигуманизм. И это что-то - дух бюргерства. Вот здесь, утверждает Томас Манн, проблема всматривания в Гёте превращается из философско-филологической в философско-политическую.
Т. Манн отвергает прямое отождествление Гёте с бюргерским началом в его обывательском смысле. По Манну, бюргерский духовный пафос творчества Гёте - сделать мир приятным (Кургинян: так и хочется сказать «комфортным») . Но как же сделать приятным мир?
Манн пишет:
«...Чисто бюргерская черта Гёте - но уже в высшем, духовном смысле- сказывается в том, что в «Поэзии и правде» он сводит всю приятность жизни к закономерному кругообороту внешних явлений, смене дня и ночи, времен года, цветения и жатвы и всего того, что из эпохи в эпоху повторяется периодически (слова «закономерный кругооборот» выделены самим Томасом Манном- С.К.)».
Констатируя, что приятность как высшее позитивное духовное начало для Гёте связана с такой цикличностью, повторяемостью, Манн далее пишет:
«В утомлении от этого закономерного ритма явлений природы и жизни он [Гёте] усматривает прямо-таки душевное заболевание, угрозу для жизни, главное побуждение к самоубийству».
Т. Манн прямо говорит, что для Гёте кругооборот, то есть вечное возвращение является квинтэссенцией высшего духовного блага, иначе именуемого приятностью.
Здесь налицо связь между эзотерикой Ницше, основанной на вечном возвращении, и эзотерикой Гёте, основанной на приятности, проистекающей из всё того же вечного возвращения. В «Страданиях молодого Вертера» Гёте воспел утомленность Вертера этой самой закономерностью ритма явлений природы. Утомлённость этой самой приятностью. Вертер - олицетворение протеста против духа приятности и повторения. Протеста, закончившегося угрозой для жизни Вертера и ставшего сокровенным источником побуждения к самоубийству.
Гёте антиреволюционен, и революция вызывает у него отвращение (Кургинян ссылается на Т. Манна). Гёте понимал, что Вертеры всего мира никогда не примут великого возвращения. И будут против него по-разному протестовать, в том числе совершая ненавистные Гёте революции.
Утомление от великого возвращения - это и есть дух истории. Гёте назвал этот дух источником душевного заболевания, проклял этот дух как врага жизни. Значит, он встал на путь антиисторизма, антиреволюционности. Этот путь не может не обернуться рано или поздно антигуманизмом. Сначала Гёте. Потом Ницше. Потом Гитлер.
Это неумолимая траектория, описывающая метаморфозу класса, кладущего приятность в основу духовности, класса, внутренне готового отказаться от истории даже тогда, когда он является историческим лидером. Класса антиреволюционного даже тогда, когда он совершает величайшую революцию. Таков он, этот бюргерский класс. Таково оно, «скромное обаяние буржуазии».
Поэт Новалис, очень тонкий ценитель искусства Гёте, писал, что для Гёте «подлинной и незыблемой является лишь экономическая сущность вещей». Романтическое теряется в ней так же, как и поэзия природы и всё сверхъестественное. Приятность обыденности- вот что такое для Новалиса пафос Гёте.
Благодать - это приятность обыденности - дар, источаемый на мир великой цикличностью, основанный на вечном возвращении. Вечное возвращение возможно только в случае отвержения революции, романтическая энергия которой основана на ненависти к вечному возвращению и приятности обыденности. Ненависти духа живого, чующего в приятности обыденности и вечном возвращении мертвый дух.
Россия не приняла буржуазный дух (дух приятной обыденности и вечного возвращения) как дух мертвый, из чего и выросло древо русской революции, имеющее в т.ч. христианские корни. Отвергнуть революцию можно только отвергнув историю, а значит, и Христа (нет Христа, если нет истории), и гуманизм (который нельзя сводить к якобы антихристианскому ренессансу). В основе антигуманизма и антиисторичности лежит сведение всего на свете к экономической сущности вещей, то есть низведение человека к вещи, а вещи к товару.
Поэтому в XXI веке человечеству неминуемо придется выбирать между таким, раскрываемым через аналитику и феноменологию Гёте, духом бюргерства- и гуманизмом. Либо новый гуманизм и уход бюргерства с исторической сцены - либо антигуманность и сохранение бюргерства на сцене постисторического господства. Других перспектив в XXIвеке просто не существует.
По мнению Шиллера, Гёте является человеколюбцем, «не отличающимся, однако, слишком лестным мнением о человеке и человечестве». То есть человеколюбцем, доброжелательно презирающим человечество.
Доброжелательное презрение к человечеству- и преклонение перед приятностью обыденности и вечным возвращением... Куда это может привести вXXI столетии? Разве не к реализации проекта Великий Инквизитор?
По мне, так нет ничего опаснее доброжелательного презрения к человечеству. Разве недоброжелателен к человечеству Инквизитор? Он-то как раз и доброжелателен. Более того, он обвиняет Христа в недоброжелательности. В том, что Христос принес людям то, что им не по силам. И потому поступил, вроде как и не любя их вовсе. А вот я, Инквизитор, понимаю презренную сущность людей, но люблю эту сущность, сообразую свою деятельность с этой сущностью и потому сооружу то-то и то-то во славу этой презренной сущности, способной расположиться с приятной обыденностью только в здании, которое я построю. И не надо обвинять меня, что это здание слишком напоминает концлагерь. Расположить презренное, но любимое мною человечество с приятной обыденностью можно только в здании вечного возвращения.
Доброжелательно презирающие человечество реалисты сталкиваются рядом вызовов.
Например, с проблемой нехватки ресурсов. Ресурсов для вовлечения в приятную обыденность семи и более миллиардов людей не хватает. Презрение к этим людям приведет к тому, что реалисты не будут рассматривать сценарий восхождения людского к новым высотам - какое там еще восхождение?! Но что же делать? Как что? - сократить количество доброжелательно презираемых особей. А почему бы и нет, если ты их доброжелательно презираешь?
Другая проблема. Обнаруживается, что растущие технологические возможности человечества ну никак не совместимы с внутренним содержанием существа под названием хомо сапиенс. Что нужно либо круто менять это внутреннее содержание, создавая нового человека, либо сокращать технологические возможности, либо... Либо брать существующего доброжелательно презираемого человека под сколь угодно жесткий контроль. Если ты веришь в человека, то можешь начинать бороться за его новое более глубокое и качественное содержание. То есть за новый гуманизм. Но если ты человека доброжелательно презираешь, то, будучи реалистом, рано или поздно разведешь руками и скажешь: «Ну чего только не сделаешь из доброжелательности к этим презренным тварям! Придется их по причине их презренности подвергать тотальному психологическому контролю. Благо появились нужные наработки».
Еще одна проблема - издержки доброжелательности. Если количество условных денег, находящихся в твоем распоряжении, постоянно уменьшается и всё большую долю этих денег надо отдать тем, к кому ты относишься с доброжелательной презрительностью, то доброжелательность будет сохраняться только до некоего критического момента.