Время нас подождет. Глава 43.
Глава 43.
Меч и щит.
Я проснулся от негромкого разговора Перца, Лиса и Рудика. Проснулся сразу, но глаза открывать не стал, потому что услышал обрывки фраз, которые относились ко мне. Лежал, не двигаясь, и спокойно дышал, стараясь не закашляться от едкого запаха табачного дыма, который я не выносил.
- … А Винту я ничего не сказал, просто мобилу сунул и велел позвонить и отдать. Говорю, бабки получишь - поделишься. Он обрадовался, стал звонить, - этот хриплый и низкий голос принадлежал Перцу.
- Когда? - этот - Рудику.
- Утром, на вокзале. Он по утрам там околачивается, а у меня дела были, я свалил по-быстрому, не успел дождаться, посмотреть…
- Круто ты придумал, ну и что, адрес-то узнал? - этот картавый - голос Лиса.
- Не. Только телефон оставил, если чё, говорит, узнаешь - звони. Ну, я и думаю его к делу припереть, так маленько.
«Винт - это Винтик? - ахнул я. - И из-за меня они будут до него докапываться? Так он же совсем малёк!»
- И как ты думаешь, всё это провернуть? - поинтересовался Рудик. - Нам лучше не соваться. Гвоздя попросишь?
- Не, Гвоздь занят, да ему и ненужно… У него есть знакомый, Гришаня, у него вид поприличнее… Хотя - как, если он один приведет, это будет как-то странно, сразу ясно, чем дело пахнет.
- Надо подстроить так, чтобы Винт его обнаружил, Пешкина, то есть, и позвонил… - сказал Рудик.
Я еле сдержался, чтоб не закашляться! Когда они перестанут курить!
- Его не дотащишь - будет упираться, - заявил Лис.
- Типа ты думаешь, чтоб нашли на вокзале? - уточнил Перец. - Ты мозг, Рудольф. Куда учиться пойдешь, в техническое?
- Не, я думаю на физ-мат, - лениво отозвался Рудик. - Так ты его потащишь на вокзал? Сложно это подстроить. Он сбежит, а связанным не поведешь. И надо, чтоб утром, Винта этого поймать ещё.
- Винта я поймаю, - пообещал Перец. - Это без проблем. И не дотащишь, да. Разве, что пока он спит, по-тихому…
- Предкам расскажет по-любому, - убедительно сказал Рудик.
- Не расскажет, он боится.
- Он не будет столько спать, - возразил Лис и громко закашлялся. - Слышь, Рудик, кончай дымить, от твоей гадости уже горло сводит!
- Э, ты чего на мои сигареты бочку катишь!
- Будет, - вдруг негромко сказал Перец. - Нормально будет. У нашей медсестры есть такие сонные таблетки…
На секунду повисла тишина.
- Как ты их добудешь? Она ж все закрывает! - усомнился Лис.
- Ты об этом не беспокойся, - Перец понизил голос так, что я едва мог его расслышать. - Ночью добуду, утром притащим, оставим где-нибудь… возле булочной. У Винта там крендель работает, как раз и позвонит. Пока разбудят, пока дозвонятся… мы далеко будем.
- Так утром ведь там народу полно! - удивился Рудик.
- И хорошо, что полно - не заметят в толпе. Притащим и оставим где-нибудь… в уголке.
- Только надо Винта заранее привести, - сказал Рудик.
- Вот ты и приведешь.
- И чего, ты думаешь, его родители денег дадут? Вряд ли, сейчас же не дали.
- Дадут, - убежденно заявил Перец, - сам подумай, мальчишка и работник булочной нашли пропавшего мальчика! Да какого! Которого собираются усыновить. Это же скандал на всю округу. Отблагодарят… чтоб скандал замять.
Я чуть было не сжал кулаки, позабыв, что притворяюсь спящим. Успокоился, подышал. Стал вспоминать маму, Наташу, Кольку… каким же мне казалось сейчас все далеким…
- Он бутеры так и не съел.
- Ну и ладно, сами съедим, - отозвался Перец.
- А как ты ему их запихаешь, раз он не есть ничего?
- Как-нибудь… Не пить же он не сможет.
«Смогу, - подумал я. - И фиг ты в меня что засунешь…»
- Долго он спит, - вдруг сказал Рудик. - Может, разбудим?
- Зачем? - беззаботно ответил Перец. - Пусть спит. Айда, парни, а то к обеду не успеем. И ремень захватите, не забудьте.
Что за ремень, не понял я. И зачем он им, неясно. Зато хоть ясно, сколько времени, если обед - значит около часу, они же во вторую смену учатся. Точнее, это обед в час, а сейчас, значит, двенадцать с копейками… Двенадцать?! Какого дня? Это все ещё сегодня, или уже следующий день? Это сколько я спал?!
Рядом со мной послышались шаги, загремела задвижка, лязг закрываемого замка. И снова навалилась тишина.
Несколько минут я лежал, прислушиваясь и пытаясь понять, сколько времени я проспал, и почему так долго? Сроду столько не спал… А, кажется, ночью я просыпался. Точно! Я проснулся от ужасной жажды и не выдержал, выпил всю воду. А потом долго сидел в темноте, прислушиваясь и вздрагивая от шорохов наверху. Наверное, здесь водились крысы. И чтобы было не страшно, я думал…
О чем же я тогда думал?
Вспомнил, я думал о доме - я представлял его с точностью до мельчайших деталей: до полосочек на стареньком кресле от паяльника Юркиного брата (они тогда делали маме подарок на восьмое марта и выжигали львенка и черепаху на доске), до наклеек на нижней дверце большого шкафа - с машинками и персонажами диснеевских мультфильмов - тогда выпускали такие жвачки. Вспоминал кораблики, моего ласкового пушистого кота Мурзика - как мне его не хватало! Он бы переловил, пожалуй, всех крыс! Поскрипывание половиц под осторожными бабушкиными шагами, быстрое щёлканье компьютерной мышки под тонкими Наташиными пальчиками - она редактирует фотографии, тиканье хронометра…
Думал про Кольку - его, наверное, замучали расспросами. Как он, не проболтался ли про замок? И интересно, ходил ли его дядя Вася проверять башню? И как там наша икона? Может быть, Коля сам сходил в храм и рассказал всё батюшке?
И когда же приедет Юра? Апрель уже наступил, а он все не едет. Ночью я долго сидел, вспоминая его рассказы, наше путешествие к Денису, Славку вспоминал. У них такая крепкая компания, что никакие хулиганы им не страшны - встанут стеной. Как они тогда быстро приехали показывать Рождественский спектакль!
И та песня почему-то вспомнилась, она светлым лучиком играла у меня внутри:
Скоро ночь привычно сбросит чёрные одежды.
В небесах сгорит звезда, но не умрёт надежда...
Артабану умирать было не страшно! Потому что все, чем он владел, что окружало его - было внутри! Его спасла его же любовь…
Винтик его, наверное, видел, этот спектакль, интересно - понравилось ли ему?… Он неплохой парень, простой, как две копейки, но смышлёный. А из-за того, что ходил в очках, его все время дразнили.
Вспомнив про Винтика, я вскочил. Вернее, открыл глаза и быстро сел на диване. Посмотрел на стол, где серела пустая миска и кружка.
Значит, они придут сюда ночью, после отбоя. И будут… будет… как они собираются меня заставить съесть эти таблетки? Я похолодел. Потому что представил, как это все будет происходить… Как бы я не собирался драться - сил у меня было немного, это я понимал. Ужасно хотелось есть. Так, что вот сейчас бы съел целого быка. И немного кружилась голова, когда я поднялся и подошёл к шкафу. И…
Блин, где мой ремень?! Брюки, которые я обычно носил на туго застёгнутом кожаном ремешке, теперь медленно сползали вниз и грозили вообще свалиться! Куда он…
Так они сняли с меня ремень, пока я спал?! И я даже не заметил? Что же будет дальше… И как я буду драться в этих сползающих штанах, или без них?
Все же это не выход. Я сел на стул и задумался. Так что же делать?
Ещё раз оглядел комнату. Кресла, дверь с засовом, диван, стол с погасшей свечой, окно, шкаф. Задержал взгляд на узеньком окне. Оно закрыто, но без решетки… Но как до него достать?
Если только на шкаф забраться. Но его я не смогу подвинуть один. Разве только… забраться на стол? Высоты не хватит. А если поставить на него сверху стул?
У меня чаще забилось сердце. Я прислушался, быстренько встал, подошёл к столу и… схватился за сползающие штаны. Ну что за такое?!
Плюнул от досады, оглядел себя и комнату в поисках веревки. Взял куртку, повертел в руках - куча карманов, застёжек, кнопочек… К моему счастью, отыскал в капюшоне резинки, перегрыз их зубами, вытащил… Продел в петельки от брюк, завязал. Кое-как держатся, ладно. Снова подошёл к столу…
Для начала нужно было отодвинуть кресла. Они оказались тяжелыми. Или это у меня просто не было сил? Не знаю. Но когда я, подвинув стол под окно, взгромоздил на него стул, мне пришлось отдышаться, прислонившись к бетонной стене, прежде чем лезть на все это дело. А потом я осторожно забрался на эту «башню». И… выпрямился, дотронувшись кончиками пальцев до стекла. Подоконник, узенький, был вровень с оконной рамой, но он все равно был высоко! На него я так не заберусь!
От досады, от отчаяния, от того, что ничего нельзя сделать, я прижался лбом к холодной стене и почувствовал, как на нос мне сползли две тёплые капли. Снова посмотрел в окно: там синело бездонное небо - такое близкое и одновременно такое далёкое, оно расстилалось над городом, над моим домом! Там - свобода! Там - спасение от моих обидчиков… А я стою тут… Господи, что же мне делать? Слышишь ли Ты меня? Вчера я просил Ангела-хранителя, помочь мне. Плохо просил, наверное…
Как мне выбраться отсюда, как?!
Что было силы, я прокричал шёпотом, в эту синеву:
- Пожалуйста, помоги мне выбраться отсюда! Господи! Пожалуйста!
Потом, чуть было не потеряв равновесие, плавно опустился на стул. Была бы у меня веревка! Или хотя бы мой ремень! Я бы зацепился за что-нибудь, и выбрался бы, а так я ни за что не вскарабкаюсь. Если только на шкаф залезть…
Скоро они притащатся сюда, и тогда мне не поздоровится… Они поволокут меня сонного на вокзал, а потом меня найдут… и куда отправят? Наташке? Сомневаюсь… Я представил кучу людей вокруг меня, оханье, стоны, полицию… Бр-р! Что было силы я замотал головой, прогоняя неприятные мысли, и снова уставился в небо.
Постой, они сказали, телефон оставил… Кто?
Оставил?
Во мне забился недоверчивый лучик радости. Юрка… вернулся? Нет, не может быть.
Он не мог приехать так рано… Наверное, это какой-то Наташкин знакомый, быть может, тот полицейский, который помогал с усыновлением. Хотя откуда в моем телефоне его номер? Нет его там! Разве что она могла его прислать вместо себя…
Лучик радости, готовый вот-вот вспыхнуть и разгореться во мне, ещё блестел, а я старался его загасить. Не мог это быть Юрка. Не мог…
Внезапно я вспомнил такое, от чего мне стало совсем нехорошо. Несколько секунд я сидел, как прибитый. Там был Колькин номер! А если они… его?!
Перец ведь говорил: «думаю его к делу припереть…»
Вот ты и попался, Миха… Как же ты попался! Ты не хотел подставлять Кольку, что же вышло?! Хорошую ты встречу организовал, ничего не скажешь… Да… Они теперь достанут его!
Я сжался.
Что же делать?
Что?!
Я рассеянно скользил взглядом по шкафу, и вдруг меня молнией обожгла мысль! Ведро!
Медленно спустился, подошёл к шкафу, распахнул дверцу. Ведро было на месте. Я взял его, не веря в то, что смогу отсюда выбраться, подошёл к двери, вылил его содержимое в угол… Пусть. Потом снова забрался на стол и, перевернув вниз дном ведро, взгромоздил его на стул. Критическим взглядом окинул эту всю конструкцию. Вспомнил про куртку на диване, надел её, и полез, придерживаясь за стену.
И - ура! - я упёрся руками в стекло. На радостях повис на локтях, болтая ногами, потом опустил ноги, стал открывать шпингалет, на который была закрыта оконная рама…
За дверью послышались чьи-то шаги, хохот. Я задержал руку на шпингалете, а потом быстрее задергал его… Он не открывался. Заел, не двигался!
А между тем, голоса приближались. Они же собирались вернуться вечером! Если они застанут меня здесь, все кончено! Сердце забилось белкой в маленькой клетке. Я с отчаяньем оглянулся и, засунув руку поглубже в рукав куртки, ударил по стеклу. Ещё! Оно рассыпалось на мелкие брызги.
За ним было ещё одно. Я разбил его, сшиб торчащие зубья осколков.
Снаружи кто-то зашевелил ключом в замочной скважине... Не на-а-до!
Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я, уже не думая про осколки, лёг пузом на подоконник, втиснулся в рамы, оттолкнулся от ведра ногами (кажется, оно полетело вниз) и, успев заметить краем глаза, что земля на уровне моего носа, - выкатился на засохшие комки грязи и почерневших листьев. Вскочил.
Секунды хватило, чтобы понять, что я нахожусь возле бетонной стены гаража, на окраине пустыря. Слева, за пустырём белели высокие девятиэтажки. Что было силы я рванул к ним, спотыкаясь на кочках, задыхаясь от быстрого бега. Вся жизни забилась в этом беге, мне казалось, что время… Времени для меня сейчас не существовало. Был только пустырь, дорога и стоявшие вдалеке дома. Скорее!
Только бы мне не упасть, не свернуть, и дойти…
До утренней звезды…
по Млечному пути.
Добежав до крайнего дома, я свернул за угол и, держась за стену подъезда, закашлялся. Тут же послышался топот шагов, и из-за угла вылетел запыхавшийся Лис. Я прижался к стене.
Он, пробежав по инерции несколько шагов, остановился, огляделся и - заметил меня. Подскочил, схватил за ворот куртки. Я резко ударил его между ног, от неожиданности он ослабил хватку, но тут же собрался и засветил мне ладонью по носу. Закапала кровь. Не обращая на неё внимания, я тоже треснул его по носу, оттолкнул и побежал дальше, не разбирая дороги.
Но немного я смог пробежать. Штаны сползали, приходилось придерживать их руками. За площадкой, у маленькой березовой рощи, Лис догнал меня и ухватил за край куртки. Тогда я сбросил её. И, не заметив под ногами бордюра, споткнулся о него так, что кубарем покатился по земле и очутился у березы, едва не задев её лбом.
И увидел перед носом пустую стеклянную бутылку.
Медленно выпрямляясь, разбил её о ствол и повернулся лицом к подбежавшему Лису, сжимая оставшийся острый конец в руках…
Он замер в двух шагах от меня, часто дыша, вероятно, раздумывая, что делать дальше. За ним, от крайнего дома бежал Перец. Какая-то птица громко чирикала над нами, на дереве.
- Не подходи, - задыхаясь, сказал я Лису. - Лучше… не подходи.
Сейчас он казался обычным уставшим мальчишкой, если не считать его взгляда - раздосадованного, со злым прищуром. Наверное, так смотрят охотники, которые долго не могут поймать убегающего зверя. На секунду он оглянулся, задержав взгляд на подбегающем Перце. Мне хватило этого мгновения, чтобы рвануть со всеми остававшимися у меня силами.
Капала кровь из носа, на бегу я жадно втягивал воздух ртом, не выпуская из рук бутылку. Грудь словно сжалась в стальные тиски. Они вдвоём быстрее нагонят меня, чем я доковыляю до дома или хотя бы до дороги, где ходят автобусы или ездят машины.
Я пробежал между березками и оказался возле фонтана. А за ним, за открытой калиткой у высокой ограды, я увидел бело-красную церковь. Не оглядываясь, уронил бутылку, подтянул брюки и заторопился к мраморным ступенькам. Лишь бы успеть… Господи, лишь бы успеть!
Вот где они меня точно не тронут! Они не решатся сюда зайти.
Высокие полукруглые своды словно вздохнули вместе со мной, когда я, еле живой, преодолев последнюю ступеньку, потянул тяжёлую узорчатую дверь. Зажал рукой нос, задрал голову наверх и замер в уголке возле двери, потихоньку сползая на корточки. Кто-то заботливо сунул мне в руку платок - я прижал его к носу. Кто-то принёс чистой воды в большой эмалированной чашке. И наконец, кто-то третий довел меня до лавочки и усадил на неё. После чего я прислонился к её спинке и облегчённо закрыл глаза.
Меч и щит.
Я проснулся от негромкого разговора Перца, Лиса и Рудика. Проснулся сразу, но глаза открывать не стал, потому что услышал обрывки фраз, которые относились ко мне. Лежал, не двигаясь, и спокойно дышал, стараясь не закашляться от едкого запаха табачного дыма, который я не выносил.
- … А Винту я ничего не сказал, просто мобилу сунул и велел позвонить и отдать. Говорю, бабки получишь - поделишься. Он обрадовался, стал звонить, - этот хриплый и низкий голос принадлежал Перцу.
- Когда? - этот - Рудику.
- Утром, на вокзале. Он по утрам там околачивается, а у меня дела были, я свалил по-быстрому, не успел дождаться, посмотреть…
- Круто ты придумал, ну и что, адрес-то узнал? - этот картавый - голос Лиса.
- Не. Только телефон оставил, если чё, говорит, узнаешь - звони. Ну, я и думаю его к делу припереть, так маленько.
«Винт - это Винтик? - ахнул я. - И из-за меня они будут до него докапываться? Так он же совсем малёк!»
- И как ты думаешь, всё это провернуть? - поинтересовался Рудик. - Нам лучше не соваться. Гвоздя попросишь?
- Не, Гвоздь занят, да ему и ненужно… У него есть знакомый, Гришаня, у него вид поприличнее… Хотя - как, если он один приведет, это будет как-то странно, сразу ясно, чем дело пахнет.
- Надо подстроить так, чтобы Винт его обнаружил, Пешкина, то есть, и позвонил… - сказал Рудик.
Я еле сдержался, чтоб не закашляться! Когда они перестанут курить!
- Его не дотащишь - будет упираться, - заявил Лис.
- Типа ты думаешь, чтоб нашли на вокзале? - уточнил Перец. - Ты мозг, Рудольф. Куда учиться пойдешь, в техническое?
- Не, я думаю на физ-мат, - лениво отозвался Рудик. - Так ты его потащишь на вокзал? Сложно это подстроить. Он сбежит, а связанным не поведешь. И надо, чтоб утром, Винта этого поймать ещё.
- Винта я поймаю, - пообещал Перец. - Это без проблем. И не дотащишь, да. Разве, что пока он спит, по-тихому…
- Предкам расскажет по-любому, - убедительно сказал Рудик.
- Не расскажет, он боится.
- Он не будет столько спать, - возразил Лис и громко закашлялся. - Слышь, Рудик, кончай дымить, от твоей гадости уже горло сводит!
- Э, ты чего на мои сигареты бочку катишь!
- Будет, - вдруг негромко сказал Перец. - Нормально будет. У нашей медсестры есть такие сонные таблетки…
На секунду повисла тишина.
- Как ты их добудешь? Она ж все закрывает! - усомнился Лис.
- Ты об этом не беспокойся, - Перец понизил голос так, что я едва мог его расслышать. - Ночью добуду, утром притащим, оставим где-нибудь… возле булочной. У Винта там крендель работает, как раз и позвонит. Пока разбудят, пока дозвонятся… мы далеко будем.
- Так утром ведь там народу полно! - удивился Рудик.
- И хорошо, что полно - не заметят в толпе. Притащим и оставим где-нибудь… в уголке.
- Только надо Винта заранее привести, - сказал Рудик.
- Вот ты и приведешь.
- И чего, ты думаешь, его родители денег дадут? Вряд ли, сейчас же не дали.
- Дадут, - убежденно заявил Перец, - сам подумай, мальчишка и работник булочной нашли пропавшего мальчика! Да какого! Которого собираются усыновить. Это же скандал на всю округу. Отблагодарят… чтоб скандал замять.
Я чуть было не сжал кулаки, позабыв, что притворяюсь спящим. Успокоился, подышал. Стал вспоминать маму, Наташу, Кольку… каким же мне казалось сейчас все далеким…
- Он бутеры так и не съел.
- Ну и ладно, сами съедим, - отозвался Перец.
- А как ты ему их запихаешь, раз он не есть ничего?
- Как-нибудь… Не пить же он не сможет.
«Смогу, - подумал я. - И фиг ты в меня что засунешь…»
- Долго он спит, - вдруг сказал Рудик. - Может, разбудим?
- Зачем? - беззаботно ответил Перец. - Пусть спит. Айда, парни, а то к обеду не успеем. И ремень захватите, не забудьте.
Что за ремень, не понял я. И зачем он им, неясно. Зато хоть ясно, сколько времени, если обед - значит около часу, они же во вторую смену учатся. Точнее, это обед в час, а сейчас, значит, двенадцать с копейками… Двенадцать?! Какого дня? Это все ещё сегодня, или уже следующий день? Это сколько я спал?!
Рядом со мной послышались шаги, загремела задвижка, лязг закрываемого замка. И снова навалилась тишина.
Несколько минут я лежал, прислушиваясь и пытаясь понять, сколько времени я проспал, и почему так долго? Сроду столько не спал… А, кажется, ночью я просыпался. Точно! Я проснулся от ужасной жажды и не выдержал, выпил всю воду. А потом долго сидел в темноте, прислушиваясь и вздрагивая от шорохов наверху. Наверное, здесь водились крысы. И чтобы было не страшно, я думал…
О чем же я тогда думал?
Вспомнил, я думал о доме - я представлял его с точностью до мельчайших деталей: до полосочек на стареньком кресле от паяльника Юркиного брата (они тогда делали маме подарок на восьмое марта и выжигали львенка и черепаху на доске), до наклеек на нижней дверце большого шкафа - с машинками и персонажами диснеевских мультфильмов - тогда выпускали такие жвачки. Вспоминал кораблики, моего ласкового пушистого кота Мурзика - как мне его не хватало! Он бы переловил, пожалуй, всех крыс! Поскрипывание половиц под осторожными бабушкиными шагами, быстрое щёлканье компьютерной мышки под тонкими Наташиными пальчиками - она редактирует фотографии, тиканье хронометра…
Думал про Кольку - его, наверное, замучали расспросами. Как он, не проболтался ли про замок? И интересно, ходил ли его дядя Вася проверять башню? И как там наша икона? Может быть, Коля сам сходил в храм и рассказал всё батюшке?
И когда же приедет Юра? Апрель уже наступил, а он все не едет. Ночью я долго сидел, вспоминая его рассказы, наше путешествие к Денису, Славку вспоминал. У них такая крепкая компания, что никакие хулиганы им не страшны - встанут стеной. Как они тогда быстро приехали показывать Рождественский спектакль!
И та песня почему-то вспомнилась, она светлым лучиком играла у меня внутри:
Скоро ночь привычно сбросит чёрные одежды.
В небесах сгорит звезда, но не умрёт надежда...
Артабану умирать было не страшно! Потому что все, чем он владел, что окружало его - было внутри! Его спасла его же любовь…
Винтик его, наверное, видел, этот спектакль, интересно - понравилось ли ему?… Он неплохой парень, простой, как две копейки, но смышлёный. А из-за того, что ходил в очках, его все время дразнили.
Вспомнив про Винтика, я вскочил. Вернее, открыл глаза и быстро сел на диване. Посмотрел на стол, где серела пустая миска и кружка.
Значит, они придут сюда ночью, после отбоя. И будут… будет… как они собираются меня заставить съесть эти таблетки? Я похолодел. Потому что представил, как это все будет происходить… Как бы я не собирался драться - сил у меня было немного, это я понимал. Ужасно хотелось есть. Так, что вот сейчас бы съел целого быка. И немного кружилась голова, когда я поднялся и подошёл к шкафу. И…
Блин, где мой ремень?! Брюки, которые я обычно носил на туго застёгнутом кожаном ремешке, теперь медленно сползали вниз и грозили вообще свалиться! Куда он…
Так они сняли с меня ремень, пока я спал?! И я даже не заметил? Что же будет дальше… И как я буду драться в этих сползающих штанах, или без них?
Все же это не выход. Я сел на стул и задумался. Так что же делать?
Ещё раз оглядел комнату. Кресла, дверь с засовом, диван, стол с погасшей свечой, окно, шкаф. Задержал взгляд на узеньком окне. Оно закрыто, но без решетки… Но как до него достать?
Если только на шкаф забраться. Но его я не смогу подвинуть один. Разве только… забраться на стол? Высоты не хватит. А если поставить на него сверху стул?
У меня чаще забилось сердце. Я прислушался, быстренько встал, подошёл к столу и… схватился за сползающие штаны. Ну что за такое?!
Плюнул от досады, оглядел себя и комнату в поисках веревки. Взял куртку, повертел в руках - куча карманов, застёжек, кнопочек… К моему счастью, отыскал в капюшоне резинки, перегрыз их зубами, вытащил… Продел в петельки от брюк, завязал. Кое-как держатся, ладно. Снова подошёл к столу…
Для начала нужно было отодвинуть кресла. Они оказались тяжелыми. Или это у меня просто не было сил? Не знаю. Но когда я, подвинув стол под окно, взгромоздил на него стул, мне пришлось отдышаться, прислонившись к бетонной стене, прежде чем лезть на все это дело. А потом я осторожно забрался на эту «башню». И… выпрямился, дотронувшись кончиками пальцев до стекла. Подоконник, узенький, был вровень с оконной рамой, но он все равно был высоко! На него я так не заберусь!
От досады, от отчаяния, от того, что ничего нельзя сделать, я прижался лбом к холодной стене и почувствовал, как на нос мне сползли две тёплые капли. Снова посмотрел в окно: там синело бездонное небо - такое близкое и одновременно такое далёкое, оно расстилалось над городом, над моим домом! Там - свобода! Там - спасение от моих обидчиков… А я стою тут… Господи, что же мне делать? Слышишь ли Ты меня? Вчера я просил Ангела-хранителя, помочь мне. Плохо просил, наверное…
Как мне выбраться отсюда, как?!
Что было силы, я прокричал шёпотом, в эту синеву:
- Пожалуйста, помоги мне выбраться отсюда! Господи! Пожалуйста!
Потом, чуть было не потеряв равновесие, плавно опустился на стул. Была бы у меня веревка! Или хотя бы мой ремень! Я бы зацепился за что-нибудь, и выбрался бы, а так я ни за что не вскарабкаюсь. Если только на шкаф залезть…
Скоро они притащатся сюда, и тогда мне не поздоровится… Они поволокут меня сонного на вокзал, а потом меня найдут… и куда отправят? Наташке? Сомневаюсь… Я представил кучу людей вокруг меня, оханье, стоны, полицию… Бр-р! Что было силы я замотал головой, прогоняя неприятные мысли, и снова уставился в небо.
Постой, они сказали, телефон оставил… Кто?
Оставил?
Во мне забился недоверчивый лучик радости. Юрка… вернулся? Нет, не может быть.
Он не мог приехать так рано… Наверное, это какой-то Наташкин знакомый, быть может, тот полицейский, который помогал с усыновлением. Хотя откуда в моем телефоне его номер? Нет его там! Разве что она могла его прислать вместо себя…
Лучик радости, готовый вот-вот вспыхнуть и разгореться во мне, ещё блестел, а я старался его загасить. Не мог это быть Юрка. Не мог…
Внезапно я вспомнил такое, от чего мне стало совсем нехорошо. Несколько секунд я сидел, как прибитый. Там был Колькин номер! А если они… его?!
Перец ведь говорил: «думаю его к делу припереть…»
Вот ты и попался, Миха… Как же ты попался! Ты не хотел подставлять Кольку, что же вышло?! Хорошую ты встречу организовал, ничего не скажешь… Да… Они теперь достанут его!
Я сжался.
Что же делать?
Что?!
Я рассеянно скользил взглядом по шкафу, и вдруг меня молнией обожгла мысль! Ведро!
Медленно спустился, подошёл к шкафу, распахнул дверцу. Ведро было на месте. Я взял его, не веря в то, что смогу отсюда выбраться, подошёл к двери, вылил его содержимое в угол… Пусть. Потом снова забрался на стол и, перевернув вниз дном ведро, взгромоздил его на стул. Критическим взглядом окинул эту всю конструкцию. Вспомнил про куртку на диване, надел её, и полез, придерживаясь за стену.
И - ура! - я упёрся руками в стекло. На радостях повис на локтях, болтая ногами, потом опустил ноги, стал открывать шпингалет, на который была закрыта оконная рама…
За дверью послышались чьи-то шаги, хохот. Я задержал руку на шпингалете, а потом быстрее задергал его… Он не открывался. Заел, не двигался!
А между тем, голоса приближались. Они же собирались вернуться вечером! Если они застанут меня здесь, все кончено! Сердце забилось белкой в маленькой клетке. Я с отчаяньем оглянулся и, засунув руку поглубже в рукав куртки, ударил по стеклу. Ещё! Оно рассыпалось на мелкие брызги.
За ним было ещё одно. Я разбил его, сшиб торчащие зубья осколков.
Снаружи кто-то зашевелил ключом в замочной скважине... Не на-а-до!
Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я, уже не думая про осколки, лёг пузом на подоконник, втиснулся в рамы, оттолкнулся от ведра ногами (кажется, оно полетело вниз) и, успев заметить краем глаза, что земля на уровне моего носа, - выкатился на засохшие комки грязи и почерневших листьев. Вскочил.
Секунды хватило, чтобы понять, что я нахожусь возле бетонной стены гаража, на окраине пустыря. Слева, за пустырём белели высокие девятиэтажки. Что было силы я рванул к ним, спотыкаясь на кочках, задыхаясь от быстрого бега. Вся жизни забилась в этом беге, мне казалось, что время… Времени для меня сейчас не существовало. Был только пустырь, дорога и стоявшие вдалеке дома. Скорее!
Только бы мне не упасть, не свернуть, и дойти…
До утренней звезды…
по Млечному пути.
Добежав до крайнего дома, я свернул за угол и, держась за стену подъезда, закашлялся. Тут же послышался топот шагов, и из-за угла вылетел запыхавшийся Лис. Я прижался к стене.
Он, пробежав по инерции несколько шагов, остановился, огляделся и - заметил меня. Подскочил, схватил за ворот куртки. Я резко ударил его между ног, от неожиданности он ослабил хватку, но тут же собрался и засветил мне ладонью по носу. Закапала кровь. Не обращая на неё внимания, я тоже треснул его по носу, оттолкнул и побежал дальше, не разбирая дороги.
Но немного я смог пробежать. Штаны сползали, приходилось придерживать их руками. За площадкой, у маленькой березовой рощи, Лис догнал меня и ухватил за край куртки. Тогда я сбросил её. И, не заметив под ногами бордюра, споткнулся о него так, что кубарем покатился по земле и очутился у березы, едва не задев её лбом.
И увидел перед носом пустую стеклянную бутылку.
Медленно выпрямляясь, разбил её о ствол и повернулся лицом к подбежавшему Лису, сжимая оставшийся острый конец в руках…
Он замер в двух шагах от меня, часто дыша, вероятно, раздумывая, что делать дальше. За ним, от крайнего дома бежал Перец. Какая-то птица громко чирикала над нами, на дереве.
- Не подходи, - задыхаясь, сказал я Лису. - Лучше… не подходи.
Сейчас он казался обычным уставшим мальчишкой, если не считать его взгляда - раздосадованного, со злым прищуром. Наверное, так смотрят охотники, которые долго не могут поймать убегающего зверя. На секунду он оглянулся, задержав взгляд на подбегающем Перце. Мне хватило этого мгновения, чтобы рвануть со всеми остававшимися у меня силами.
Капала кровь из носа, на бегу я жадно втягивал воздух ртом, не выпуская из рук бутылку. Грудь словно сжалась в стальные тиски. Они вдвоём быстрее нагонят меня, чем я доковыляю до дома или хотя бы до дороги, где ходят автобусы или ездят машины.
Я пробежал между березками и оказался возле фонтана. А за ним, за открытой калиткой у высокой ограды, я увидел бело-красную церковь. Не оглядываясь, уронил бутылку, подтянул брюки и заторопился к мраморным ступенькам. Лишь бы успеть… Господи, лишь бы успеть!
Вот где они меня точно не тронут! Они не решатся сюда зайти.
Высокие полукруглые своды словно вздохнули вместе со мной, когда я, еле живой, преодолев последнюю ступеньку, потянул тяжёлую узорчатую дверь. Зажал рукой нос, задрал голову наверх и замер в уголке возле двери, потихоньку сползая на корточки. Кто-то заботливо сунул мне в руку платок - я прижал его к носу. Кто-то принёс чистой воды в большой эмалированной чашке. И наконец, кто-то третий довел меня до лавочки и усадил на неё. После чего я прислонился к её спинке и облегчённо закрыл глаза.