Балеринская песнь
Вот если бы мне задали вопрос: - Кем ты хочешь стать, когда постареешь? Я не задумываясь бы ответила: бывшей балериной. Когда я была маленькой(100см), я часто представляла себя будущей балериной, когда я стала большой(175см), я стала представлять себя балериной бывшей.
Вот такая вечная балеринская песнь.
Из меня бы вышла отличная бывшая балерина. Сухонькая поджарая старушка с аккуратным пучком. У меня была бы огромная квартира в центре Москвы (или лучше культурного Питера?) обклеенная моими фотографиями. Вот я в балетной пачке нефигово закинула ногу на симпатичного паренька в облегающем трико, я в балетной пачке прыгаю высоко и главное(!!!!) не бесцельно, я в балетной пачке с полуприкрытыми глазами томно оглядываю публику, прижимая к своей балеринской груди охапку букетов …
А еще у меня обязательно были бы соседки старушки - завистницы. Одна была бы бывшим бухгалтером-товароведом (я знаю таких профессий не бывает, а зря), а вторая из « артистической среды», например, жена поэта-песенника. Они бы завидовали моей осанке и упругим икрам. Недолюбливали бы за бывший успех и горделивую посадку головы. А муж жены поэта- песенника, заглядывался бы на меня в лифте. Старушки бы все время обо мне сплетничали, и эта нелюбовь и прочная коалиция против меня продлевали бы им жизнь. Но я бы, как-будто, об этом не догадывалась и регулярно приглашала их на чай, что бы мучить рассказами о былом.
И вообще, я бы всех мучила рассказами о былом. Часами бы рассказывала о своих успехах. По 1000 раз одни и те же истории. А звезд балета называла уменьшительно-ласкательными именами. И, конечно, ругала Настеньку Волочкову. Но не сильно. А снисходительно. Проела бы всем печенку, уж я смогла бы. Уверена.
Наверное, у меня был бы кот. Его бы мучили мои внуки, а я бы злилась. И кот бы злился. Но без кота никак. Не гармоничная выходит картинка.
Вот такой бы я была старушкой. Мировой и вредной. И профессиональной бывшей красавицей.
И еще я бы танцевала по ночам. Лебединое озеро. А жена поэта-песенника слышала бы мой ночной топот над своей головой, неодобрительно кряхтела и жаловалась мужу, что у нее от меня мигрень. Причем справедливо жаловалась.
Вот такая вечная балеринская песнь.
Из меня бы вышла отличная бывшая балерина. Сухонькая поджарая старушка с аккуратным пучком. У меня была бы огромная квартира в центре Москвы (или лучше культурного Питера?) обклеенная моими фотографиями. Вот я в балетной пачке нефигово закинула ногу на симпатичного паренька в облегающем трико, я в балетной пачке прыгаю высоко и главное(!!!!) не бесцельно, я в балетной пачке с полуприкрытыми глазами томно оглядываю публику, прижимая к своей балеринской груди охапку букетов …
А еще у меня обязательно были бы соседки старушки - завистницы. Одна была бы бывшим бухгалтером-товароведом (я знаю таких профессий не бывает, а зря), а вторая из « артистической среды», например, жена поэта-песенника. Они бы завидовали моей осанке и упругим икрам. Недолюбливали бы за бывший успех и горделивую посадку головы. А муж жены поэта- песенника, заглядывался бы на меня в лифте. Старушки бы все время обо мне сплетничали, и эта нелюбовь и прочная коалиция против меня продлевали бы им жизнь. Но я бы, как-будто, об этом не догадывалась и регулярно приглашала их на чай, что бы мучить рассказами о былом.
И вообще, я бы всех мучила рассказами о былом. Часами бы рассказывала о своих успехах. По 1000 раз одни и те же истории. А звезд балета называла уменьшительно-ласкательными именами. И, конечно, ругала Настеньку Волочкову. Но не сильно. А снисходительно. Проела бы всем печенку, уж я смогла бы. Уверена.
Наверное, у меня был бы кот. Его бы мучили мои внуки, а я бы злилась. И кот бы злился. Но без кота никак. Не гармоничная выходит картинка.
Вот такой бы я была старушкой. Мировой и вредной. И профессиональной бывшей красавицей.
И еще я бы танцевала по ночам. Лебединое озеро. А жена поэта-песенника слышала бы мой ночной топот над своей головой, неодобрительно кряхтела и жаловалась мужу, что у нее от меня мигрень. Причем справедливо жаловалась.