(no subject)
Радуюсь, когда что-то читаю о нем.
Я навсегда сохранила это детское чувство: мы, цыплята, в каком-то санатории живем и каждый день ходим на круглый стол премии «Дебют», вроде как из нас - пятерых? не помню, - должны выбрать победителя. Я, Аня Логвинова, Лёва Оборин, Аня Цветкова, Юля Идлис с «критикой», еще и еще… и я смотрю каждый день на Гандлевского, - он тогда вел поэтическую номинацию, был членом жюри, - смотрю и, реально, каждый день думаю, ну неужели этот большой красивый человек с таким голосом, руками, с такой жизнью, в таком свитере, - читает этот мой бред. Эти мои сопли. Эту мою унылую еблю. И вот он - царственный, читает и всерьез о ней что-то говорит. Я даже не помню что конкретно, - от ужаса. Вот за то чувство «большой серьезной литературы» я ему благодарна (и со мной такого больше не повторялось).
интервью
Сергей Гандлевский: «Для лирика я как-то подозрительно холоден»
Лауреат премии «Поэт» рассказал ВАРВАРЕ БАБИЦКОЙ о «Московском времени», о том, как складывалось общее литературное поле, об измерении воды циркулем и равнодушии к чужим стихам
Дальше ›
Я навсегда сохранила это детское чувство: мы, цыплята, в каком-то санатории живем и каждый день ходим на круглый стол премии «Дебют», вроде как из нас - пятерых? не помню, - должны выбрать победителя. Я, Аня Логвинова, Лёва Оборин, Аня Цветкова, Юля Идлис с «критикой», еще и еще… и я смотрю каждый день на Гандлевского, - он тогда вел поэтическую номинацию, был членом жюри, - смотрю и, реально, каждый день думаю, ну неужели этот большой красивый человек с таким голосом, руками, с такой жизнью, в таком свитере, - читает этот мой бред. Эти мои сопли. Эту мою унылую еблю. И вот он - царственный, читает и всерьез о ней что-то говорит. Я даже не помню что конкретно, - от ужаса. Вот за то чувство «большой серьезной литературы» я ему благодарна (и со мной такого больше не повторялось).
интервью
Сергей Гандлевский: «Для лирика я как-то подозрительно холоден»
Лауреат премии «Поэт» рассказал ВАРВАРЕ БАБИЦКОЙ о «Московском времени», о том, как складывалось общее литературное поле, об измерении воды циркулем и равнодушии к чужим стихам
Дальше ›