Перловка сказочная
Краткое пособие: «Как сочинять сказки?»
Из чего состоит сказка? Сказка состоит из примитивного сюжета и набора слов трёхсотлетней давности. Иногда эти слова надо писать кучно, потому что так положено. Отдельные слова и словосочетания когда-то что-то значили, но если Вы не уверены, что именно - не расстраивайтесь: если уж Вы не помните, то и никто не помнит, не знает и знать не хочет. Из стандартного набора сказочных слов можно посоветовать хотя бы следующие: али, ежели, аки, паки и зело. Вставленные в предложение, эти слова немедленно добавят сказочности любому повествованию. Если вставлять слова куда попало, сказочность станет запредельной. Дерзайте! В помощь начинающим сказочникам - разбор одного гениального произведения и использованных в нём словообразовательных приёмов.
(За наводку на автора и его нетленку - спасибо leonuri!)
«-- Вот так-то! И придет к тебе смерть тогда и падет на твою нерадивую головушку и постигнешь ты все муки те, что мне довелось вытерпеть-выстрадать!»
Если какой-нибудь критикан заявит, что «горе может Вас постигнуть», шлите критикана лесом. Даже в старину народ соображал, что неразумное не-существо само ничего постигнуть не может, или кого-то (что еще сложнее), ибо постижение - процесс вдумчивый, а постижение мук - вдвойне (как утверждал Маркиз де Сад). Пусть Вам не покажется, что падающая смерть несколько уводит от седой старины, как бы намекая на возможность бомбардировок. «Нерадивая» головушка виртуозно возвращает читателя на сказочные рельсы, раскрывая саму суть нерадивости: любая нерадивость - от головы, даже если остальные части тела вполне себе радивые.
«Отныне вы всегда радушный гость в моем царстве».
И это правильно! Старинные обычаи гостеприимства - совсем не чета нынешним. Гость, зайдя в дом, должен был действовать в соответствии с правилом «Что ни есть в печи - всё на стол мечи», и расшибиться в лепёшку, но угодить хозяевам. Самые радушные гости являлись к хозяевам вместе с печью (пример: Емеля). Если хозяев не было дома, радушные гости принимались за уборку и готовку (пример: Сказка о Спящей Царевне и семи богатырях), а потом встречали хозяев с распростёртыми объятьями. Из всех радушных сказочных гостей самыми-самыми радушными были те, кто имел при себе скатерть-самобранку. Если же гость не желал быть радушным, то хозяева вполне могли намекнуть ему на соблюдение обычаев или приказать, как в данном случае: «Отныне Вы всегда радушный….», поскольку принимающая сторона - царь.
«-- Девонька, а ты чего тута расселась, ака неприкаянна? -- К воротам подошла низенькая старушка, опирающаяся на толстую палицу».
Образ старушки из сказки отличается от образа обычных старушек рядом характерных черт. Сказочные женщины всегда приобретают к старости некоторую «сельскую необразованность» и изъясняются при помощи «тута-здеся», «сидямчи-лёжамчи», «ака-сяка» и обязательно сокращают слова: «окаяннна-неприкаянна», «конь булан - конь блед». Помимо речевых особенностей, у старушек имеются внешние характерные признаки. Ни одна сказочная старушка не может передвигаться без сопутствующего предмета-подпорки. Самый типичный предмет - клюка. Но «клюка» - признак мирной старушки. Злодейки могут опираться на пест (Баба-Яга) или, как в данном случае - на палицу.
Следует отметить, что автор данного произведения демонстрирует склонность к логическому мышлению:
«-- Не стану отрицать, -- спокойно произнес Кощей, -- но мы сможем вдвоем найти отсюда выгоду».
И пусть кто-нибудь посмеет возразить, что выгоду можно откуда-нибудь извлечь, если предварительно её не найти!
«И их стол валился не только от овощей и фруктов, но и от свинины и телятины».
Сходный с предыдущим пример логики. Поскольку Ваш стол ломится, то поломится-поломится и свалится. А если стол не валится, значит, он недостаточно хорошо ломился (хозяевам попался нерадушный гость).
«Только вначале приведите меня к батюшке-царю, и пусть он нам даст свое благословение, как подобает законам нашим!»
Сказка ложь, да в ней намёк… Вот, и законам в стародавние времена что-то там подобало, а теперь законам ничего «не подобает», поскольку они напрочь утратили самостоятельность.
«Опустив поникло плечи, она, скосив взгляд на Кощея, добавила: --…»
Если можно «поникнуть головой» или, что ещё хуже - «повесить буйну голову» (обычно «на грудь»), то автор современных сказок имеет полное право изобретать сходные выражения, похожие по звучанию, но не такие страшные как «висящая на груди буйная голова». Бррр...
«И как он на нее посмотрел, не то, что ее так званый жених!»
Не забывайте, что в старину слова были короче, но глубже по смыслу. Они заставляли слушателя-читателя думать. «Как «так» званый?» - вопрос, добавляющий изюминку в повествование, особенно, если учитывать, что жениха (Кощея) вообще никто не звал.
«-- А кто вы, добрый молодец, аль бояр какой или воин доблестный?»
Судите сами: слово «боярин» совершенно не производит впечатления. К тому же, боярина можно сразу узнать. Это - толстый бородатый мужик в бобровой шубе. Такого ни за что с воином не перепутаешь, и вопрос «Кто Вы?» станет неуместным. Другое дело - «бояр»!
«Неужто Кощей удумал ее из света изжить!»
Обратите внимание на насыщенность фразы: «неужто», «удумал». Особенно ярко обозначает извращённую сущность Кощея обновлённое выражение: «изжить из света», которое как бы намекает на некий длительный процесс изживания...
Не стоит забывать, что у многих сказочных персонажей имеются такие особенности (или предметы), назначение которых поймёт не каждый современный читатель. Не стесняйтесь, заменяйте сапоги-скороходы джамперами, а ковры-самолёты антигравитационной платформой. Смелее надо быть, господа сказочники!
«Кинувшись обратно к Злате, Лягушка что есть силы стала хлопать ей ластами по щекам, но все бесполезно!»
«Лягушка с ластами» - образ настолько мощный, что современный читатель, падкий на романы-ужастики, его непременно полюбит.
«За последнее время, что мы не виделись, я повзрослела и осознала, что в моей жизни был лишь один храбрый, доблестный и статный мужчина. Конечно, это вы! (Здесь она искривилась, вспомнив нерадивого жениха)»
Во времена отсутствия толерантности к сутулости статность была непременным признаком доблести и доброты добра-молодца. Так же следует учитывать, что в сказках как персонажи, так и предметы, склонны к гротеску: если дуб, то - в три обхвата, если Кощей, то - бессмертный. Поэтому никаких «поморщилась» или «скривилась». Героиня должна показывать своё отношение к герою всем телом. В хорошем расположении духа красна девица изгибается «как березка тонкая», а в дурном - искривляется «как березка карельская». Автор не менее гениально раскрывает и глубинную суть прекрасного древнего обычая, используя краткое словосочетание «нерадивый жених». Жаль, что давно позабыты сказки о том, как три добра-молодца вместо примитивных мечемаханий и головоотрубаний шли женихаться к красной девице и доказывали свою любовь работой по хозяйству. Припомните считалочку на эту тему: «Ты дров не носил, ты кашу не варил…», поэтому: «Этому дала, этому дала…», а нерадивому не дала.
«Не толь здесь ветерок гулял, не толь просто от страха».
Не путать с толем (типа рубероид). Автор замечательно действует по аналогии: коли-коль; то ли - толь.
«То есть, не хотела я и выношу свои извинения».
Невыносимо прекрасная фраза. Так и хочется завести обычай: «торжественный вынос извинений».
«Согласно кивнув и смущенно улыбнувшись, царевна протянула руку Святославу, и они вместе направились на третьи этажи, где находилась ее светлица».
Сакральное число «три» в старину было очень любимо и почитаемо, а в сказках - особенно. Вспомните: в три-девятом царстве; три-девять земель. Поэтому нет ничего удивительного в том, что во дворце третьих этажей могло быть несколько, например - девять. «И жила она в высоком терему, на три-девятом этаже» (на самом верхнем из третьих) - вполне сказочный образ.
«Думает, что ему все можно? Коль не так!»
В словах, начинающихся на одну букву - коль, коли, кабы, как бы - нет абсолютно никакой разницы, а потому - выбор за автором. «Коль» - несомненно предпочтительнее в виду мягкости звучания.
«-- Давай не будем сориться, все же нам жить под одной крышей. Чтобы ты хотела на завтрак?
-- На ваше усмотрение, хочу узнать, чем самого Кощея Бессмертного чествуют!»
Не стоит забывать, что в отличие от обычных смертных, которых в сказках обычно потчуют, высокопоставленных лиц едой чествуют. Для тех, кто не понимает, разъясняю - еда еде рознь. Потчевать можно кашей, пирогами, бульоном из бульонных кубиков, а такими продуктами как «икра паюсная», «остерина», «уха стерляжья тройная», «фуагра» и «паштет из соловьиных языков» - чествовать. (Такую честь кому попало не оказывают).
«-- Нет! -- И она принялась за уху. Как же вкусно! Забыв на время про Кощея, царевна выела всю миску и принялась за кашу».
Герои сказок никогда не едят! Они «вкушают яства», могут «откушать», и никогда не напиваются, потому что «выкушать рюмочку» - совсем не тоже самое, что «выжрать бутылку». Именно поэтому царевна совершенно правильно «выела миску» ухи, а никак не «выхлебала», не «вычерпала» и ни в коем случае не «съела».
«Царевич и сделать-то ничего не успел, а бравый конь между деревьев исчез».
Сказочные животные имеют не меньше характерных черт, чем их сказочные владельцы. Если волк, то - серый, если ворон, то - чёрный. Некоторые вольности допустимы только при описании «киклопов» и «змеев». Количество голов змея (Горыныча или его родственников) может разниться в зависимости от испуга героя-богатыря, но непременно должно увеличиваться по ходу повествования, исходя из принципа «чем дальше - тем страшнее». Кони главных героев представляют особую сложность для автора, поскольку некоторые положенные коням эпитеты за минувшие века изрядно пострадали. Сам герой вполне может быть «добрым молодцем», а вот «добрый конь» уже как бы намекает на некоторую беззубость и инфантильность лошади (в связи с появлением современных сказок с «чёрными зубастыми» конями). Выражение «борзый конь» может быть превратно понято читателем, поскольку «борзость» воспринимается ныне как «наглость». Согласитесь, «наглый конь» - слишком даже для сказки. Автор изящно вышел из положения, скрестив два типичных эпитета - «добрый» и «борзый», в результате чего родился новый сказочный образ: «Бравый Конь».
«По закону, невеста пред свадьбой должна была сидеть в своей горнице и 'носа не сунуть', пока не наступит утро, где ее сопровождали родители к жениху».
Старинные традиции предполагали, как верно подметил автор, что девицы приличного воспитания не должны были совать нос ни во что вообще. Отход от образа «не-сунувшей нос» девицы, намёки на самостоятельность и феминизм, неминуемо превращают любую сказку в современный роман «Мэри-Сью-попаданка». Не могу не отметить великолепную связку «наступит утро, где ее сопровождали…» Действительно, мы говорим «в тот день», «в тот вечер», но почему мы так нелогично используем после этих слов «когда»? Пример: «Где носки? В шкафу, где обычно». Попробуйте произнести фразу: «В шкафу, когда обычно». Вам вызовут санитаров, и Вы поймёте, насколько автор разбираемой сказки тонко чувствует язык. Никаких «когда»! Только «где»!
Нельзя не отметить самобытность автора и в тех произведениях, которые не являются сказками:
«Темным пятном в небе мелькали летучие мыши, опускаясь так низко, что казалось, словно они специально так парируют, чтобы напугать».
Надеюсь, что «парирующий бомбардировщик» станет новым словом или в литературе, или в авиастроении. Такой самолёт окажет на врага не меньшее деморализующее воздействие, чем «парирующая мышь».
«Власть и сила застелила ему глаза, но ничего он еще об этом пожалеет».
Задумайтесь над разницей в скорости процесса: «застить» - есть нечто мгновенное, в то время как «застилать» - процесс постепенный, указывающий на внутреннюю борьбу героя с властью и собственной силой.
«Трэшен остановился возле небольших выступлений, на которые можно было сесть».
Опять-таки: «выступ» наводит на мысль о чём-то таком или остром, или неудобным, в то время как «выступле-е-е-е-ние» гарантирует плавность формы и удобство сидения.
«Я никогда не любила пить и тем более напиваться. Но куда-то же надо было отдушину девать».
Не секрет, что выпивка для многих - отдушина. И если отдушина имеется в хозяйстве, то её куда-то надо девать (деть). Ну, не выливать же! Отсюда вывод: не хотите напиваться, не приносите домой отдушину.
«Он же из-за меня тогда прыгнул в ледяное озеро, притом, что плавает как доска!»
Воистину - героический поступок! Представьте себе многочисленные попытки «доски» нырнуть в ледяной воде (многократные). Отчаяние, накал страстей! Это вам не топором под воду уйти. Равный по силе образ - разве что у героя, который плавает как пробка (или «как буёк», лучше - «как спасательный жилет»).
«Да и действительно едя постоянно бутерброды с кашами, я поправилась».
«Едя» можно поставить в один ряд с недавно обнаруженным деепричастием «ждя». Однако, в отличие от последнего, использованного в стихотворении, смелость автора «едя» в прозе потрясает.
«Знаете, вот так продолжая лежать с закрытыми глазами, я сильно задумалась над своим жизненным кредом».
«Ну, что Вы, автор! Какие креды с Вашим-то талантищем!?» - сказала бы я при личной встрече. На что автор, надеюсь, мне ответил бы в своём потрясающем стиле:
«-- Вычерпывающий ответ, ничего не скажешь...»
Ну, вот и выели мисочку перловки. Запейте отдушиной и не морочьтесь своим кредом.