"Делай так, чтобы все было хорошо с тобой"
В Москве почти зима. Не верится. Ветер задувает под пальто.
Вчера мне писал Джангирашвили. А я шла такая спокойная и думала: ну вот теперь ты мне пишешь. И я теперь не плачу и не дрожу одна в квартире. И не рыдаю, и не мечтаю о твоих руках и наших детях. А ты пишешь. А я иду по Москве и мне спокойно.
Но все равно написала ему: береги себя. Он спросил: как это?
Он умел спросить о самых простых вещах. Впрочем, он же иностранец, ему можно. И сколько раз я ловила себя на мысли: как сложно объяснить ему значение таких, казалось бы, очевидных выражений!
Береги себя. Как это? Делай так, чтобы все было хорошо с тобой.
- Ты мудрая, - ответили мне.
Я ответила подмигивающим смайликом (я рада, но не влюблена и не целую).
Мне ответили таким же.
Ближе к ночи он пожелал мне добрых снов. Смайлик целовал меня.
Я ответила взаимностью.
А через пару часов, лежа в свежей постели, я таращилась в телефон и отсылала поцелуи совсем в другом направлении: на север.
Вчера мне писал Джангирашвили. А я шла такая спокойная и думала: ну вот теперь ты мне пишешь. И я теперь не плачу и не дрожу одна в квартире. И не рыдаю, и не мечтаю о твоих руках и наших детях. А ты пишешь. А я иду по Москве и мне спокойно.
Но все равно написала ему: береги себя. Он спросил: как это?
Он умел спросить о самых простых вещах. Впрочем, он же иностранец, ему можно. И сколько раз я ловила себя на мысли: как сложно объяснить ему значение таких, казалось бы, очевидных выражений!
Береги себя. Как это? Делай так, чтобы все было хорошо с тобой.
- Ты мудрая, - ответили мне.
Я ответила подмигивающим смайликом (я рада, но не влюблена и не целую).
Мне ответили таким же.
Ближе к ночи он пожелал мне добрых снов. Смайлик целовал меня.
Я ответила взаимностью.
А через пару часов, лежа в свежей постели, я таращилась в телефон и отсылала поцелуи совсем в другом направлении: на север.