Гений и юмористы
Известный детский писатель Николай Носов, помимо прочего, был и неплохим литературоведом. В частности, написал монографию "Кванты смеха", где дотошно выяснил, что всё-таки вызывает у человека смех. Писатель отметил, что смех - это внешнее выражение эмоции радости. Почему же радость вызывает чьё-то внезапное падение: "Увидев упавшего человека, ребёнок вообще не думает, к чему это в конце концов может привести, а сам факт падения почему-то смешит"? Носов довольно доказательно утверждает, что, видя неправильное, человек подсознательно радуется тому, что он-то знает, как надо, как должно быть. Ребенок, ещё недавно падавший на каждом ходу, научился ходить. И видя как человек падает, ребенок радуется тому, что сам-то он уже знает как ходить не падая. Впрочем, как известно, ребёнок сидит внутри каждого из нас и все мы смеёмся видя в очередной комедии очередное падение.
Из этого следует, что смех по своей природе консервативен: человек смеется, видя отхождение от привычной нормы, от устоявшегося порядка вещей, который для него является единственно правильным. Поэтому объектом высмеивания всегда были люди, предлагавшие что-то новое, необычное. Ещё античный комедиограф Аристофан высмеивал великого философа Сократа ("Облака") и великого драматурга-новатора Еврипида ("Лягушки").
В 20 веке жертвой буквально всех юмористов стал гениальный режиссёр-новатор Всеволод Мейерхольд. Решил собрать вместе наиболее известных высмеивателей.
Аркадий Аверченко. Прочитал статью Мейерхольда в журнале "Аполлон" в 1909 году и тут же откликнулся весёлым рассказом.
Автор статьи о театре видел единственное спасение и возрождение театра в том, чтобы публика участвовала в действии наравне с актерами.
Идея мне понравилась, но многое показалось неясным: будет ли публика на жаловании у дирекции театра, или актеры будут уравнены с публикой в правах тем, что им придется приобретать в кассе билеты «на право игры»... И как отнесутся актеры к той ленивой, инертной части публики, которая предпочтет участию в игре - простое глазение на все происходящее...
Впрочем, я вполне согласен с автором, что важна идея, а детали можно разработать после.
я зашел в театр.
На сцене стоял, сжав кулаки, городничий, а перед ним на коленях купцы.
- Так - жаловаться?! - гремел городничий.
Я решил попытаться провести в жизнь так понравившуюся мне идею слияния публики со сценой.
- ...Жаловаться? Архиплуты, протобестии...
Я встал с места и, изобразив на лице возмущение, со своей стороны, продолжал:
- ...Надувалы морские! Да знаете ли вы, семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что...
Оказалось, что идея участия публики в актерской игре еще не вошла в жизнь...
Когда околоточный надзиратель, сидя в конторе театра, писал протокол, он поднял на меня глаза и спросил:
- Что побудило вас вмешаться в действие пьесы?..
Я попытался оправдаться:
- Тирсы уж очень примахались, господин околоточный...
- Знаем мы вас, - скептически сказал околоточный. - Напьются, а потом - тирсы!........
Подробно прошлись по Мейерхольду Ильф и Петров:
Описывая «Театр Колумба», то есть театр первооткрывателей, авторы романа создали обобщенную пародию на многочисленные авангардистские постановки, характерные для 1920-х годов. Однако главным объектом иронии были работы В. Э. Мейерхольда. В частности, на исходе 1926 года он поставил комедию Н. В. Гоголя «Ревизор», что вызвало ожесточенную полемику в тогдашней периодике: противники инкриминировали Мейерхольду злонамеренное искажение классики, едва ли не глумление над гоголевским текстом, защитники же режиссера настаивали на том, что именно он сумел «приблизить классику к современности». Интерес к спектаклю был настолько силен, что в 1927 году в Москве вышел сборник критических статей «Гоголь и Мейерхольд», куда, кстати, вошла апологетическая работа А. Белого. На Мейерхольда указывает и театральная терминология, присущая его школе: «автор спектакля», «вещественное оформление». К мейерхольдовским сценическим приемам отсылает также библейская аллюзия - «им. Валтасара»: огненные слова, возникшие на стене дворца библейского царя, сопоставлены со светящимися экранами, куда проецировались названия частей спектакля или соответствующие лозунги. Да и сочетание «Ник. Сестрин» явно образовано по образцу «Вс. Мейерхольд», то есть с частичным раскрытием инициала, как обыкновенно было на его афишах.
Театр Колумба помещался в особняке. Поэтому зрительный зал его был невелик, фойе непропорционально огромны, курительная ютилась под лестницей. На потолке была изображена мифологическая охота. Театр был молод и занимался дерзаниями в такой мере, что был лишен субсидии. Существовал он второй год и жил, главным образом, летними гастролями.
Из одиннадцатого ряда, где сидели концессионеры, послышался смех. Остапу понравилось музыкальное вступление, исполненное оркестрантами на бутылках, кружках Эсмарха, саксофонах и больших полковых барабанах. Свистнула флейта, и занавес, навевая прохладу, расступился.
К удивлению Воробьянинова, привыкшего к классической интерпретации «Женитьбы», Подколесина на сцене не было. Порыскав глазами, Ипполит Матвеевич увидел свисающие с потолка фанерные прямоугольники, выкрашенные в основные цвета солнечного спектра. Ни дверей, ни синих кисейных окон не было. Под разноцветными прямоугольниками танцевали дамочки в больших, вырезанных из черного картона шляпах. Бутылочные стоны вызвали на сцену Подколесина, который врезался в толпу дамочек верхом на Степане. Подколесин был наряжен в камергерский мундир. Разогнав дамочек словами, которые в пьесе не значились, Подколесин возопил:
- Степа-ан!
Одновременно с этим он прыгнул в сторону и замер в трудной позе. Кружки Эсмарха загремели.
- Степа-а-ан! - повторил Подколесин, делая новый прыжок.
Но так как Степан, стоящий тут же и одетый в барсовую шкуру, не откликался, Подколесин трагически спросил:
- Что же ты молчишь, как Лига Наций?
- Оченно я Чемберлена испужался, - ответил Степан, почесывая барсовую шкуру.
Чувствовалось, что Степан оттеснит Подколесина и станет главным персонажем осовремененной пьесы.
- Ну что, шьет портной сюртук?
Прыжок. Удар по кружкам Эсмарха. Степан с усильем сделал стойку на руках и в таком положении ответил:
- Шьет.
Оркестр сыграл попурри из «Чио-чио-сан». Все это время Степан стоял на руках. Лицо его залилось краской.
- А что, - спросил Подколесин, - не спрашивал ли портной, на что, мол, барину такое хорошее сукно?
Степан, который к тому времени сидел уже в оркестре и обнимал дирижера, ответил:
- Нет, не спрашивал. Разве он депутат английского парламента?
- А не спрашивал ли портной, не хочет ли, мол, барин жениться?
- Портной спрашивал, не хочет ли, мол, барин платить алименты!
После этого свет погас, и публика затопала ногами. Топала она до тех пор, покуда со сцены не послышался голос Подколесина:
- Граждане! Не волнуйтесь! Свет потушили нарочно, по ходу действа. Этого требует вещественное оформление.
Публика покорилась. Свет так и не зажигался до конца акта. В полной темноте гремели барабаны. С фонарями прошел отряд военных в форме гостиничных швейцаров. Потом, как видно, на верблюде, приехал Кочкарев. Судить обо всем этом можно было из следующего диалога:
- Фу, как ты меня испугал! А еще на верблюде приехал!
- Ах, ты заметил, несмотря на темноту?! А я хотел преподнести тебе сладкое вер-блюдо! В антракте концессионеры прочли афишу:
ЖЕНИТЬБА текст - Н. В. Гоголя стихи - М. Шершеляфамова литмонтаж - И. Антиохийского музыкальное сопровождение - Х. Иванова Автор спектакля - Ник. Сестрин Вещественное оформление - Симбиевич-Синдиевич. Свет - Платон Плащук. Звуковое оформление - Галкина, Палкина, Малкина, Чалкина и Залкинда. Грим - мастерской КРУЛТ. Парики - Фома Кочура. Мебель - древесных мастерских ФОРТИНБРАСА при УМСЛОПОГАСЕ им. Валтасара. Инструктор акробатики - Жоржетта Тираспольских. Гидравлический пресс под управлением монтера Мечникова. Афиша набрана, сверстана и отпечатана в школе ФЗУ КРУЛТ.
- Вам нравится? - робко спросил Ипполит Матвеевич.
- А вам?
Ипполит Матвеевич побоялся и сказал:
- Очень интересно, только Степан какой-то странный.
- А мне не понравилось, - сказал Остап, - в особенности то, что мебель у них каких-то мастерских ВОГОПАСА. Не приспособили ли они наши стулья на новый лад?
Эти опасения оказались напрасными. В начале же второго акта все четыре стула были вынесены на сцену неграми в цилиндрах.
Сцена сватовства вызвала наибольший интерес зрительного зала. В ту минуту, когда на протянутой через весь зал проволоке начала спускаться Агафья Тихоновна, страшный оркестр Х. Иванова произвел такой шум, что от него одного Агафья Тихоновна должна была бы упасть на публику. Но Агафья держалась на сцене прекрасно. Она была в трико телесного цвета и в мужском котелке. Балансируя зеленым зонтиком с надписью: «Я хочу Подколесина», она переступала по проволоке, и снизу всем были видны ее грязные пятки. С проволоки она спрыгнула прямо на стул. Одновременно с этим все негры, Подколесин, Кочкарев в балетных пачках и сваха в костюме вагоновожатого сделали обратное сальто. Затем все отдыхали пять минут, для сокрытия чего был снова погашен свет.
Женихи были очень смешны - в особенности Яичница. Вместо него выносили большую яичницу на сковороде. На моряке была мачта с парусом.
Напрасно купец Стариков кричал, что его душат патент и уравнительные. Он не понравился Агафье Тихоновне. Она вышла замуж за Степана. Оба принялись уписывать яичницу, которую подал им обратившийся в лакея Подколесин. Кочкарев с Феклой спели куплеты про Чемберлена и про алименты, которые британский министр взимает у Германии. На кружках Эсмарха сыграли отходную. И занавес, навевая прохладу, захлопнулся.
Более кратко высказались Михаил Зощенко и Михаил Булгаков:
Принцип вечного движения близок к разрешению. Для этой благородной цели можно использовать вращение Гоголя в своей могиле по поводу постановки его "Ревизора" нашим гениальным современником.
Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно, в 1927 году, при постановке пушкинского «Бориса Годунова», когда обрушились трапеции с голыми боярами
Смешно? Безусловно смешно, писатели талантливые. Но и Мейерхольд остаётся величайшим режиссёром, навсегда вошедшим в историю театра.
Отсюда вывод: не всегда смешно, значит, неправильно. Смешно бывает и от того, что увиденное просто ново, необычно, не стандартно.
Добавлено.
Сборник "Гоголь и Мейерхольд" о той самой постановке "Ревизора"
http://teatr-lib.ru/Library/Gogol_i_meyer/Gogol_i_meyer/
Статьи Мейерхольда о театре, в т. ч., и то, что было помещено в "Аполлоне"
http://az.lib.ru/m/mejerholxd_w_e/text_0030.shtml#_Toc158265591
Из этого следует, что смех по своей природе консервативен: человек смеется, видя отхождение от привычной нормы, от устоявшегося порядка вещей, который для него является единственно правильным. Поэтому объектом высмеивания всегда были люди, предлагавшие что-то новое, необычное. Ещё античный комедиограф Аристофан высмеивал великого философа Сократа ("Облака") и великого драматурга-новатора Еврипида ("Лягушки").
В 20 веке жертвой буквально всех юмористов стал гениальный режиссёр-новатор Всеволод Мейерхольд. Решил собрать вместе наиболее известных высмеивателей.
Аркадий Аверченко. Прочитал статью Мейерхольда в журнале "Аполлон" в 1909 году и тут же откликнулся весёлым рассказом.
Автор статьи о театре видел единственное спасение и возрождение театра в том, чтобы публика участвовала в действии наравне с актерами.
Идея мне понравилась, но многое показалось неясным: будет ли публика на жаловании у дирекции театра, или актеры будут уравнены с публикой в правах тем, что им придется приобретать в кассе билеты «на право игры»... И как отнесутся актеры к той ленивой, инертной части публики, которая предпочтет участию в игре - простое глазение на все происходящее...
Впрочем, я вполне согласен с автором, что важна идея, а детали можно разработать после.
я зашел в театр.
На сцене стоял, сжав кулаки, городничий, а перед ним на коленях купцы.
- Так - жаловаться?! - гремел городничий.
Я решил попытаться провести в жизнь так понравившуюся мне идею слияния публики со сценой.
- ...Жаловаться? Архиплуты, протобестии...
Я встал с места и, изобразив на лице возмущение, со своей стороны, продолжал:
- ...Надувалы морские! Да знаете ли вы, семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что...
Оказалось, что идея участия публики в актерской игре еще не вошла в жизнь...
Когда околоточный надзиратель, сидя в конторе театра, писал протокол, он поднял на меня глаза и спросил:
- Что побудило вас вмешаться в действие пьесы?..
Я попытался оправдаться:
- Тирсы уж очень примахались, господин околоточный...
- Знаем мы вас, - скептически сказал околоточный. - Напьются, а потом - тирсы!........
Подробно прошлись по Мейерхольду Ильф и Петров:
Описывая «Театр Колумба», то есть театр первооткрывателей, авторы романа создали обобщенную пародию на многочисленные авангардистские постановки, характерные для 1920-х годов. Однако главным объектом иронии были работы В. Э. Мейерхольда. В частности, на исходе 1926 года он поставил комедию Н. В. Гоголя «Ревизор», что вызвало ожесточенную полемику в тогдашней периодике: противники инкриминировали Мейерхольду злонамеренное искажение классики, едва ли не глумление над гоголевским текстом, защитники же режиссера настаивали на том, что именно он сумел «приблизить классику к современности». Интерес к спектаклю был настолько силен, что в 1927 году в Москве вышел сборник критических статей «Гоголь и Мейерхольд», куда, кстати, вошла апологетическая работа А. Белого. На Мейерхольда указывает и театральная терминология, присущая его школе: «автор спектакля», «вещественное оформление». К мейерхольдовским сценическим приемам отсылает также библейская аллюзия - «им. Валтасара»: огненные слова, возникшие на стене дворца библейского царя, сопоставлены со светящимися экранами, куда проецировались названия частей спектакля или соответствующие лозунги. Да и сочетание «Ник. Сестрин» явно образовано по образцу «Вс. Мейерхольд», то есть с частичным раскрытием инициала, как обыкновенно было на его афишах.
Театр Колумба помещался в особняке. Поэтому зрительный зал его был невелик, фойе непропорционально огромны, курительная ютилась под лестницей. На потолке была изображена мифологическая охота. Театр был молод и занимался дерзаниями в такой мере, что был лишен субсидии. Существовал он второй год и жил, главным образом, летними гастролями.
Из одиннадцатого ряда, где сидели концессионеры, послышался смех. Остапу понравилось музыкальное вступление, исполненное оркестрантами на бутылках, кружках Эсмарха, саксофонах и больших полковых барабанах. Свистнула флейта, и занавес, навевая прохладу, расступился.
К удивлению Воробьянинова, привыкшего к классической интерпретации «Женитьбы», Подколесина на сцене не было. Порыскав глазами, Ипполит Матвеевич увидел свисающие с потолка фанерные прямоугольники, выкрашенные в основные цвета солнечного спектра. Ни дверей, ни синих кисейных окон не было. Под разноцветными прямоугольниками танцевали дамочки в больших, вырезанных из черного картона шляпах. Бутылочные стоны вызвали на сцену Подколесина, который врезался в толпу дамочек верхом на Степане. Подколесин был наряжен в камергерский мундир. Разогнав дамочек словами, которые в пьесе не значились, Подколесин возопил:
- Степа-ан!
Одновременно с этим он прыгнул в сторону и замер в трудной позе. Кружки Эсмарха загремели.
- Степа-а-ан! - повторил Подколесин, делая новый прыжок.
Но так как Степан, стоящий тут же и одетый в барсовую шкуру, не откликался, Подколесин трагически спросил:
- Что же ты молчишь, как Лига Наций?
- Оченно я Чемберлена испужался, - ответил Степан, почесывая барсовую шкуру.
Чувствовалось, что Степан оттеснит Подколесина и станет главным персонажем осовремененной пьесы.
- Ну что, шьет портной сюртук?
Прыжок. Удар по кружкам Эсмарха. Степан с усильем сделал стойку на руках и в таком положении ответил:
- Шьет.
Оркестр сыграл попурри из «Чио-чио-сан». Все это время Степан стоял на руках. Лицо его залилось краской.
- А что, - спросил Подколесин, - не спрашивал ли портной, на что, мол, барину такое хорошее сукно?
Степан, который к тому времени сидел уже в оркестре и обнимал дирижера, ответил:
- Нет, не спрашивал. Разве он депутат английского парламента?
- А не спрашивал ли портной, не хочет ли, мол, барин жениться?
- Портной спрашивал, не хочет ли, мол, барин платить алименты!
После этого свет погас, и публика затопала ногами. Топала она до тех пор, покуда со сцены не послышался голос Подколесина:
- Граждане! Не волнуйтесь! Свет потушили нарочно, по ходу действа. Этого требует вещественное оформление.
Публика покорилась. Свет так и не зажигался до конца акта. В полной темноте гремели барабаны. С фонарями прошел отряд военных в форме гостиничных швейцаров. Потом, как видно, на верблюде, приехал Кочкарев. Судить обо всем этом можно было из следующего диалога:
- Фу, как ты меня испугал! А еще на верблюде приехал!
- Ах, ты заметил, несмотря на темноту?! А я хотел преподнести тебе сладкое вер-блюдо! В антракте концессионеры прочли афишу:
ЖЕНИТЬБА текст - Н. В. Гоголя стихи - М. Шершеляфамова литмонтаж - И. Антиохийского музыкальное сопровождение - Х. Иванова Автор спектакля - Ник. Сестрин Вещественное оформление - Симбиевич-Синдиевич. Свет - Платон Плащук. Звуковое оформление - Галкина, Палкина, Малкина, Чалкина и Залкинда. Грим - мастерской КРУЛТ. Парики - Фома Кочура. Мебель - древесных мастерских ФОРТИНБРАСА при УМСЛОПОГАСЕ им. Валтасара. Инструктор акробатики - Жоржетта Тираспольских. Гидравлический пресс под управлением монтера Мечникова. Афиша набрана, сверстана и отпечатана в школе ФЗУ КРУЛТ.
- Вам нравится? - робко спросил Ипполит Матвеевич.
- А вам?
Ипполит Матвеевич побоялся и сказал:
- Очень интересно, только Степан какой-то странный.
- А мне не понравилось, - сказал Остап, - в особенности то, что мебель у них каких-то мастерских ВОГОПАСА. Не приспособили ли они наши стулья на новый лад?
Эти опасения оказались напрасными. В начале же второго акта все четыре стула были вынесены на сцену неграми в цилиндрах.
Сцена сватовства вызвала наибольший интерес зрительного зала. В ту минуту, когда на протянутой через весь зал проволоке начала спускаться Агафья Тихоновна, страшный оркестр Х. Иванова произвел такой шум, что от него одного Агафья Тихоновна должна была бы упасть на публику. Но Агафья держалась на сцене прекрасно. Она была в трико телесного цвета и в мужском котелке. Балансируя зеленым зонтиком с надписью: «Я хочу Подколесина», она переступала по проволоке, и снизу всем были видны ее грязные пятки. С проволоки она спрыгнула прямо на стул. Одновременно с этим все негры, Подколесин, Кочкарев в балетных пачках и сваха в костюме вагоновожатого сделали обратное сальто. Затем все отдыхали пять минут, для сокрытия чего был снова погашен свет.
Женихи были очень смешны - в особенности Яичница. Вместо него выносили большую яичницу на сковороде. На моряке была мачта с парусом.
Напрасно купец Стариков кричал, что его душат патент и уравнительные. Он не понравился Агафье Тихоновне. Она вышла замуж за Степана. Оба принялись уписывать яичницу, которую подал им обратившийся в лакея Подколесин. Кочкарев с Феклой спели куплеты про Чемберлена и про алименты, которые британский министр взимает у Германии. На кружках Эсмарха сыграли отходную. И занавес, навевая прохладу, захлопнулся.
Более кратко высказались Михаил Зощенко и Михаил Булгаков:
Принцип вечного движения близок к разрешению. Для этой благородной цели можно использовать вращение Гоголя в своей могиле по поводу постановки его "Ревизора" нашим гениальным современником.
Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно, в 1927 году, при постановке пушкинского «Бориса Годунова», когда обрушились трапеции с голыми боярами
Смешно? Безусловно смешно, писатели талантливые. Но и Мейерхольд остаётся величайшим режиссёром, навсегда вошедшим в историю театра.
Отсюда вывод: не всегда смешно, значит, неправильно. Смешно бывает и от того, что увиденное просто ново, необычно, не стандартно.
Добавлено.
Сборник "Гоголь и Мейерхольд" о той самой постановке "Ревизора"
http://teatr-lib.ru/Library/Gogol_i_meyer/Gogol_i_meyer/
Статьи Мейерхольда о театре, в т. ч., и то, что было помещено в "Аполлоне"
http://az.lib.ru/m/mejerholxd_w_e/text_0030.shtml#_Toc158265591