Вокруг дивана
23 апреля - день рождения проекта Шекспир. И это хороший повод поговорить обо всяких литературных кунштюках и любопытных окололитературных обстоятельствах.
Литература - лучшее поле чудес для разномастных мистификаторов и манипуляторов действительностью. С помощью красного словца можно изменить представление о прошлом, сформировать будущее или подкорректировать настоящее.
В этом блоге я не единожды показывал, как книги об истории или исторические хроники использовались для склеивания нужной картины мира разных общностей.
Но эта самая картина пишется не только и не столько историками и их заинтересованными заказчиками, сколько людьми, совершенно далекими от исторических штудий. Ибо литература и всё, что ей сопутствует или её обременят, играют более чем значительную роль в организации общественной жизни.
Эту особенность воспринимать и пропускать через себя изящно вплетенное в контекст слово понимали издревле. И пользовались им на все деньги. Поэтому количество литературной контрабанды и её качество всегда имели значение.
Я уже писал о том, как проект «Шекспир» помог отсталому островному механизму подняться на не предназначенную для него высоту. Не менее любопытными были проекты «Оссиан» имени Макферсона в Шотландии, «Данте» во благо новой Италии, Перси в Англии и т.д.
Но и в недавнем прошлом, даже без всяких великих комбинаций и, возможно, без цивилизационного умысла, в наше сознание было помещено изрядное количество информации, искажающей наше представление об объективном мире.
Не верите?
Давайте пройдёмся вместе по литературным закоулкам...
Итак.
Лопе де Вега. Автор якобы 2000 пьес и 3000 сонетов. Естественно, ни в одном из собраний сочинений испанца такого количества форм вы не найдёте. Написал он всё это? Конечно, нет. Но реклама творчеству бесподобна!
Прекрасным ходом был и анекдот о якобы заключённом Хемингуэем пари, что он напишет идеальный рассказ из 6 слов. Текст раньше кочевал из журнала в журнал, сейчас гуляет в сети и действительно снискал славу. Миф об авторстве Хемингуэя просуществовал до 2012 года, пока, наконец, все точки над и не расставил Фредерик Райт. Но это исследование отчего-то не сильно афишируется.
А.С. Пушкин создал огромное количество невероятных по силе стихов. Но нигде в официальном литературоведении вам не скажут, что «Конёк-Горбунок» написан «нашим всем». И ещё забудут упомянуть, что «гений чистой красоты» из блестящего признания А.П. Керн - фраза Жуковского. Сам Александр Сергеевич об этом прекрасно помнил, поэтому во всех прижизненных изданиях слова эти были выделены курсивом. А потом... потом забылось. Как-то легко и непринужденно. И гений красоты стал частью пушкинского наследия, хотя поэт в славе Жуковского точно не нуждался.
Ровно так же Лермонтов не подозревал, что начало «Паруса» припишут исключительно ему. Ведь в те времена всем прекрасно было известно, что «Белеет парус одинокий” - строка из А.А. Бестужева.
С именем Лермонтова связан ещё один скандальный опус - «Прощай, немытая Россия...».
Фокус в том, что при жизни Михаила Юрьевича это не публиковалось. И только через несколько десятилетий после смерти поэта некто Бартенев приписал два убогих четверостишия Лермонтову. Никаких доказательств, естественно, представлено не было, но этого и не требовалось.
Экзальтированным демократам и народникам нужен был прецедент возмущения большого поэта системой. И они его получили.
Гегель никогда не создавал формулу «История всегда повторяется дважды: первый раз как трагедия, второй раз - как фарс». Эту мысль приписал Гегелю Карл Маркс. Он не смог вспомнить, что на самом деле писал философ-идеалист (или нарочно не захотел), и обогатил его наследие крылатой фразой собственного сочинения.
Иосиф Сталин никогда не был источником сентенции, что смерть одного человека - трагедия, а смерть миллионов - статистика. Но отчего-то эту запоминающуюся фразу постоянно приписывают вождю народов.
Правда, если не он, то кто? 99 ссылок из 100 будут о том, что «истинный автор» - Эрих Мария Ремарк, а фраза взята из его романа «Чёрный обелиск». Что, конечно, ближе к истине, но, увы, не истина. Ремарк тоже не первоисточник. Автор утверждения со сложной судьбой - Курт Тухольский, немецкий публицист.
У Роберта Бёрнса нет стихотворения с названием «У природы нет плохой погоды». Ибо такого овнища шотландский самородок написать просто не мог. За него это сделал Эльдар Рязанов, выдавший свой убогий самопал за классику. Но «поэта» Рязанова цензура бы явно завернула, поэтому изначально всё списали на Бёрнса.
Кстати, Бёрнсу в России прилетело не впервые. Маршак, переводя шотландца, дорисовал ему авторство «Дерева свободы». Стихотворения настолько сомнительного, что до середины 20-го века его просто игнорировали. А потом... потом вес Маршака оказался настолько велик, что даже английские и шотландские литературоведы признали революционные вирши бёрнсовскими. Не найдя оригинала, естественно. Ибо трудно найти то, чего не существовало в природе.
Эльдар же Рязанов, не интересуясь русскими виршами, пристроил в «Бесприданницу», переиначенную в «Жестокий романс», ещё одну английскую нетленку. Так стихотворение Gipsy Trail Киплинга стало цыганским романсом «Мохнатый шмель» в исполнении барина Михалкова. Справедливости ради, Киплинг в титрах указан, но многие ли изучают с лупой титры?
А теперь - о настоящей, красиво сыгранной мистификации. О гениальных «Двенадцати стульях» и «Золотом телёнке». История литературы не знает примеров, чтобы произведения такого уровня написали два человека, не состоящие в близком родстве. Да, творческие тандемы были: братья Гримм, Стругацкие, Вайнеры, Гонкур. Но все они состояли из родных братьев, воспитанных в одинаковой среде.
А вот что было общего у Иехи́ел-Лейба Арьевича Фа́йнзильберга, писавшего под псевдонимом Илья Ильф, и Евгения Петровича Катаева, использовавшего никнейм Петров, большой вопрос. Да, оба одесситы, но из совершенно разных социальных слоёв. Ильф - из семьи торговых людей, Петров - из интеллигенции. Непохожие судьбы, разное воспитание и образование и... писали настолько схоже, что невозможно отличить, что написано одним, а что другим? Кроме того, до «12 стульев» ничего выдающегося они не создали. Да и всё, написанное совместно после, не шло ни в какое сравнение со стилистически и лексически выверенной дилогией об обаятельном прохиндее Бендере. Кстати, по легенде, «12 стульев» были написаны то ли за 2 месяца, то ли за 3. При том, что опыта совместной работы до того у И/П не было.
А кто мог в то время написать столь изысканную вещь? Теоретически имел такую возможность Валентин Катаев, брат Евгения. Он к тому времени уже слыл состоявшимся литератором, и задача была ему по плечу. Но вот стиль Валентина Катаева абсолютно не похож на то, как написаны книги о турецкоподданном Остапе. Наверное, по силам было создать образ Бендера Козачинскому, автору «Зелёного фургона», но он в то время только вернулся в Москву, отбыв наказание в Одессе, и ему было явно не до антисоветской сатиры. Остаётся... а действительно, кто? Бабель? Вообще не его стиль. Олеша тоже писал иначе: тяжелее, массивнее. Для Паустовского слишком легко и озорно. Грин? Где сатира и где неоромантик Грин?! И вот тут всплывает фигура Михаила Афанасьевича Булгакова. Такого сатирика, как он, ещё поискать! Был знаком и с Катаевыми, и с Ильфом. Некоторые фразы его произведений практически идентичны пассажам из Ильфа-Петрова, протагонист «Зойкиной квартиры» Аметистов - это один-в-один Бендер. И даже мечтает ходить в белых штанах. Ритмически и стилистически тексты Булгакова и Ильфа-Петрова ну очень сильно близки. В момент создания «12» финансы Булгакова пели романсы, ибо «Дни Турбиных» были сняты со сцены МХАТа, а брать у потенциального клиента ГПУ новые пьесы смелые театралы не решались. И вдруг, после выхода в свет «12 стульев», Булгаков переезжает в новую квартиру. Короче говоря, количество чисто случайных совпадений позволяет задуматься. И как-то вырисовывается, что истинным создателем светлого образа Остапа был совсем не дуэт из газеты «Гудок». Если тема «Булгаков - истинный автор «12» интересна, в сети есть масса материалов превосходно пишущих об этом авторов.
Ну, пожалуй, для вечера пятницы довольно. Всех окололитературных анекдотов и историй не перескажешь, а небольшая доза читательского адреналина ещё никому не вредила...
Литература - лучшее поле чудес для разномастных мистификаторов и манипуляторов действительностью. С помощью красного словца можно изменить представление о прошлом, сформировать будущее или подкорректировать настоящее.
В этом блоге я не единожды показывал, как книги об истории или исторические хроники использовались для склеивания нужной картины мира разных общностей.
Но эта самая картина пишется не только и не столько историками и их заинтересованными заказчиками, сколько людьми, совершенно далекими от исторических штудий. Ибо литература и всё, что ей сопутствует или её обременят, играют более чем значительную роль в организации общественной жизни.
Эту особенность воспринимать и пропускать через себя изящно вплетенное в контекст слово понимали издревле. И пользовались им на все деньги. Поэтому количество литературной контрабанды и её качество всегда имели значение.
Я уже писал о том, как проект «Шекспир» помог отсталому островному механизму подняться на не предназначенную для него высоту. Не менее любопытными были проекты «Оссиан» имени Макферсона в Шотландии, «Данте» во благо новой Италии, Перси в Англии и т.д.
Но и в недавнем прошлом, даже без всяких великих комбинаций и, возможно, без цивилизационного умысла, в наше сознание было помещено изрядное количество информации, искажающей наше представление об объективном мире.
Не верите?
Давайте пройдёмся вместе по литературным закоулкам...
Итак.
Лопе де Вега. Автор якобы 2000 пьес и 3000 сонетов. Естественно, ни в одном из собраний сочинений испанца такого количества форм вы не найдёте. Написал он всё это? Конечно, нет. Но реклама творчеству бесподобна!
Прекрасным ходом был и анекдот о якобы заключённом Хемингуэем пари, что он напишет идеальный рассказ из 6 слов. Текст раньше кочевал из журнала в журнал, сейчас гуляет в сети и действительно снискал славу. Миф об авторстве Хемингуэя просуществовал до 2012 года, пока, наконец, все точки над и не расставил Фредерик Райт. Но это исследование отчего-то не сильно афишируется.
А.С. Пушкин создал огромное количество невероятных по силе стихов. Но нигде в официальном литературоведении вам не скажут, что «Конёк-Горбунок» написан «нашим всем». И ещё забудут упомянуть, что «гений чистой красоты» из блестящего признания А.П. Керн - фраза Жуковского. Сам Александр Сергеевич об этом прекрасно помнил, поэтому во всех прижизненных изданиях слова эти были выделены курсивом. А потом... потом забылось. Как-то легко и непринужденно. И гений красоты стал частью пушкинского наследия, хотя поэт в славе Жуковского точно не нуждался.
Ровно так же Лермонтов не подозревал, что начало «Паруса» припишут исключительно ему. Ведь в те времена всем прекрасно было известно, что «Белеет парус одинокий” - строка из А.А. Бестужева.
С именем Лермонтова связан ещё один скандальный опус - «Прощай, немытая Россия...».
Фокус в том, что при жизни Михаила Юрьевича это не публиковалось. И только через несколько десятилетий после смерти поэта некто Бартенев приписал два убогих четверостишия Лермонтову. Никаких доказательств, естественно, представлено не было, но этого и не требовалось.
Экзальтированным демократам и народникам нужен был прецедент возмущения большого поэта системой. И они его получили.
Гегель никогда не создавал формулу «История всегда повторяется дважды: первый раз как трагедия, второй раз - как фарс». Эту мысль приписал Гегелю Карл Маркс. Он не смог вспомнить, что на самом деле писал философ-идеалист (или нарочно не захотел), и обогатил его наследие крылатой фразой собственного сочинения.
Иосиф Сталин никогда не был источником сентенции, что смерть одного человека - трагедия, а смерть миллионов - статистика. Но отчего-то эту запоминающуюся фразу постоянно приписывают вождю народов.
Правда, если не он, то кто? 99 ссылок из 100 будут о том, что «истинный автор» - Эрих Мария Ремарк, а фраза взята из его романа «Чёрный обелиск». Что, конечно, ближе к истине, но, увы, не истина. Ремарк тоже не первоисточник. Автор утверждения со сложной судьбой - Курт Тухольский, немецкий публицист.
У Роберта Бёрнса нет стихотворения с названием «У природы нет плохой погоды». Ибо такого овнища шотландский самородок написать просто не мог. За него это сделал Эльдар Рязанов, выдавший свой убогий самопал за классику. Но «поэта» Рязанова цензура бы явно завернула, поэтому изначально всё списали на Бёрнса.
Кстати, Бёрнсу в России прилетело не впервые. Маршак, переводя шотландца, дорисовал ему авторство «Дерева свободы». Стихотворения настолько сомнительного, что до середины 20-го века его просто игнорировали. А потом... потом вес Маршака оказался настолько велик, что даже английские и шотландские литературоведы признали революционные вирши бёрнсовскими. Не найдя оригинала, естественно. Ибо трудно найти то, чего не существовало в природе.
Эльдар же Рязанов, не интересуясь русскими виршами, пристроил в «Бесприданницу», переиначенную в «Жестокий романс», ещё одну английскую нетленку. Так стихотворение Gipsy Trail Киплинга стало цыганским романсом «Мохнатый шмель» в исполнении барина Михалкова. Справедливости ради, Киплинг в титрах указан, но многие ли изучают с лупой титры?
А теперь - о настоящей, красиво сыгранной мистификации. О гениальных «Двенадцати стульях» и «Золотом телёнке». История литературы не знает примеров, чтобы произведения такого уровня написали два человека, не состоящие в близком родстве. Да, творческие тандемы были: братья Гримм, Стругацкие, Вайнеры, Гонкур. Но все они состояли из родных братьев, воспитанных в одинаковой среде.
А вот что было общего у Иехи́ел-Лейба Арьевича Фа́йнзильберга, писавшего под псевдонимом Илья Ильф, и Евгения Петровича Катаева, использовавшего никнейм Петров, большой вопрос. Да, оба одесситы, но из совершенно разных социальных слоёв. Ильф - из семьи торговых людей, Петров - из интеллигенции. Непохожие судьбы, разное воспитание и образование и... писали настолько схоже, что невозможно отличить, что написано одним, а что другим? Кроме того, до «12 стульев» ничего выдающегося они не создали. Да и всё, написанное совместно после, не шло ни в какое сравнение со стилистически и лексически выверенной дилогией об обаятельном прохиндее Бендере. Кстати, по легенде, «12 стульев» были написаны то ли за 2 месяца, то ли за 3. При том, что опыта совместной работы до того у И/П не было.
А кто мог в то время написать столь изысканную вещь? Теоретически имел такую возможность Валентин Катаев, брат Евгения. Он к тому времени уже слыл состоявшимся литератором, и задача была ему по плечу. Но вот стиль Валентина Катаева абсолютно не похож на то, как написаны книги о турецкоподданном Остапе. Наверное, по силам было создать образ Бендера Козачинскому, автору «Зелёного фургона», но он в то время только вернулся в Москву, отбыв наказание в Одессе, и ему было явно не до антисоветской сатиры. Остаётся... а действительно, кто? Бабель? Вообще не его стиль. Олеша тоже писал иначе: тяжелее, массивнее. Для Паустовского слишком легко и озорно. Грин? Где сатира и где неоромантик Грин?! И вот тут всплывает фигура Михаила Афанасьевича Булгакова. Такого сатирика, как он, ещё поискать! Был знаком и с Катаевыми, и с Ильфом. Некоторые фразы его произведений практически идентичны пассажам из Ильфа-Петрова, протагонист «Зойкиной квартиры» Аметистов - это один-в-один Бендер. И даже мечтает ходить в белых штанах. Ритмически и стилистически тексты Булгакова и Ильфа-Петрова ну очень сильно близки. В момент создания «12» финансы Булгакова пели романсы, ибо «Дни Турбиных» были сняты со сцены МХАТа, а брать у потенциального клиента ГПУ новые пьесы смелые театралы не решались. И вдруг, после выхода в свет «12 стульев», Булгаков переезжает в новую квартиру. Короче говоря, количество чисто случайных совпадений позволяет задуматься. И как-то вырисовывается, что истинным создателем светлого образа Остапа был совсем не дуэт из газеты «Гудок». Если тема «Булгаков - истинный автор «12» интересна, в сети есть масса материалов превосходно пишущих об этом авторов.
Ну, пожалуй, для вечера пятницы довольно. Всех окололитературных анекдотов и историй не перескажешь, а небольшая доза читательского адреналина ещё никому не вредила...