Невидимая ось мира. Специальный народ (часть II)
... Трудно где на земле найти случаи такой пронзительной манифестации мечты, как в России. И знаменитое тютчевское «В Россию можно только верить» - это ведь о мечте как общей судьбе. И мечта наша бывает совершенно противоположна скудости окружающей реальности, о чем писал Батюшков:
Пусть будет навсегда со мной
Завидное поэтов свойство:
Блаженство находить в убожестве, Мечтой!
В то же время это мечта не о том чего нет, а о том, что глубинно и сокрыто присутствует и никуда деться не может - однако не очевидно, не всем явлено, прикровенно. По слову Паустовского, мечта не бывает крикливой: «Никогда! Чем больше ее любишь, тем глубже прячешь в сердце, тем сильнее ее бережешь». Русская мечта - это драгоценный камушек за пазухой. Но он жжет сердце. Это чувство подобно переживаниям героев Стивенсона, тайно владевшим алмазом Раджи и страстно желавшим всем его показать. Так и русский мечтатель - он и хранит свою мечту, и в то же время хочет со всеми поделиться ее таинственной красотой и волшебством…
Настоящая мечта - всегда тайна, всегда неизъяснимое. Генералиссимусу Суворову принадлежит потрясающая фраза: «Я живу в непрестанной мечте». «Непрестанной» - заметьте, превосходная степень! А Суворов, как известно, никогда не кривил душой. О чем же мечтал Суворов? Об очередной победе? Но и сами победы были для него лишь временными стоянками, минутами торжества и славы между чудотворческими полетами-мечтаниями, которые он осуществлял вместе со своими орлами - чудо-богатырями.
Другой наш генералиссимус Иосиф Сталин, как вспоминает Коллонтай в своих записках, говорил о том, что русский народ мечтателен, и в самих этих словах Сталина раскрыта и его собственная мечта о народе, с которым он намертво был связан судьбой: «Русский народ - великий народ. Русский народ - это добрый народ. У русского народа ясный ум. Он как бы рожден помогать другим нациям. Русскому народу присуща великая смелость, особенно в трудные времена, в опасные времена. Он инициативен. У него - стойкий характер. Он мечтательный народ. У него есть цель. Потому ему и тяжелее, чем другим нациям. На него можно положиться в любую беду. Русский народ - неодолим, неисчерпаем». Сталинская мечта - это полет России, когда она полностью расправляет свои крылья. И его мечта была реализована не по малому, а по большому счету: в 1945 году в победоносном полете над Европой, и уже после его смерти - в триумфальном полете Гагарина.
По структуре своей мечта - это вместилище для «отсутствующего», сосуд, который не полон или даже опустошен. Но именно благодаря этой пустотности происходит таинственное соприкосновение с полнотой бытия. Пустота пустоте рознь. Есть творческая пустота-хаос, которая является молчаливой, но благодатной почвой для мельчайших горчичных семян, из которых вырастают деревья и целые леса новой жизни. Отсюда, из резервуара мечты, разворачиваются миф, религия, искусство, наука, вся человеческая культура.
Пустота мечты связана с полнотой, и притягивает ее к себе. Пустота соотносится с полнотой так же как полый сосуд с тем источником, откуда этим сосудом черпают воду. О живородящей пустоте учили мистики и мудрецы всех школ и традиций. Здесь и фундаментальный принцип творения мира «из ничего», прообраз любого творчества, и «пустотная цельность» Лао-Цзы, и «внутренний мрак» апофатических богословов, и «пустой алтарь» немецких мистиков, и «тьма на подступах к Полюсу» Авиценны, и, конечно же, вдохновенные мечты великих поэтов. Эта зияющая в сердце пустота, «зияние», как назвал его философ-антрополог Арнольд Гелен, нечто вроде коридора духа, открываемого, чтобы по нему пошел трансцендентный сквознячок. В нем нам слышится библейское «веяние тихого ветра», трепет крыльев Святого Духа, в нем распаляется мистическая «искорка» Мейстера Экхарта, частица бессмертия, заложенная в человеческом существе.
Мечта - это не только спонтанное состояние, в ней есть своя техника, приемы, мастерство - и мечтою можно овладевать. Осознанное овладение мощью мечты - религиозное качество. Человек, умеющий мечтать и направлять свою мечту, близок к состоянию чудотворения. Но даже умение просто «включать» режим мечты дается далеко не каждому.
Мечта творит чудеса: во-первых, она является средством творческого самостроительства, прокладки собственного жизненного пути. Во-вторых, мечта иконична, в ее пустоте нагнетается вакуум, создающий силу вопрошания. Это великое вопрошание, великая сообщительность с тем, чего еще нет или тем, чего здесь нет, что представляется невероятным. Так пишутся иконы - иконописец долго молится и размышляет, и в высшем тонком сновидении ему даруется «явленная икона», с которой потом уже ученики пишут многочисленные списки и копии.
Мечта - это насос или нефтяная вышка высших прозрений. Она качает энергию залегающих глубоко в будущем, в небесах, в иных мирах аттракторов, событий, которые могут произойти, а могут и не произойти. Таким образом, через мечту мы преображаем время: как прошлое, так и будущее, а, может быть, даже вносим и коррективы в вечность (ведь через горячую молитву, как учат православные старцы, можно склонить чашу весов божьего милосердия в другую сторону).
Мечта - антенна для «отсутствующего», которая настраивается на волну возможного или даже невозможного. «Так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Матф. 19, 25-26). Здесь мы видим, что Христос призвал нас к деятельной мечте.
Александр Блок по-своему изваял ту же мысль, в которой все насквозь провеяно образами мечты, ее острым «зиянием»:
И невозможно возможно…
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..
В высокой мечте мы не просто создаем коридор для благодати, мы вызываем встречные потоки сверху и снизу, строим общее дело - с людьми, с природой, с ангелами… По мечте как по таинственной и невидимой оси человек поднимается в небо, вокруг этой оси кристаллизуется нечто нереальное, которое становится реальнее реальности, обретает плоть и кровь.
* * *
Когда разношерстные, разнокалиберные, бредущие кто куда индивидуальные мечты находят друг друга и сливаются в поток мечты соборной, коллективной - происходит чудо. Совместные чаянья, общая песня, хоровое устремление порождают симфонические личности. И в этих симфонических мечтах все болезни и заблуждения исцеляются. Всевозможные индивидуальные блуждания исчезают, когда они складываются в длительном, вековом опыте общего дела и общей жизни, все уклоны и отклонения, шероховатости и заусенцы отшлифовываются, отваливаются. Перед великой простотой национальной мечты отступают в бессилии всякого рода сектантство и мудрования, завиральные хитрости и внешние заговоры. Мечта всенародная - это то, что проверено временем, испытано на прочность, а значит подлинно.
Существуют три фундаментальных взгляда на историчность мечты. Первый из них - традиционное мечтание о золотом веке, идеальном прошлом, неповрежденном райском времени, откуда мы выпали, как птенцы из гнезда. Здесь и мечта романтиков о высоком духе Средневековья, и идеализация домонгольской Киевской Руси, и «ретроспективная утопия» славянофилов с их обожанием московской старины, и легенды о скрывшемся под водой граде-Китеже, а также о праславянском родном величии, об утраченном гиперборейском корне. Само по себе тяготение мечты к прошлому не означает регресса. Даже Маркс писал, что все прогрессивное и революционное, когда оно приходит, рядится «в тогу седой древности». А эпоха Возрождения заявляла и по-видимому искренне верила, что она восстанавливает античность.
Будущее беспредметно, не оформлено, темно, а в прошлом можно отыскать некие острова мечты, идеала, который смог воплотиться. Чаще всего это мечты о невозвратном. По крайней мере, так считал Беранже, сказавший: «Честь безумцу, который навеет / Человечеству сон золотой».
Другой взгляд - прогрессизм, утверждающий что история ускоряется, время сжимается, человек успевает сорвать новые плоды познания и благодаря этому национальные и коллективные мечты могут сбываться. Идея ускорения развития была любима многими в эпоху Модерна, но в сущности ближе к оккультной, чем к инженерной мысли. В физическом плане ускорение свойственно не столько процессам развития, сколько распада. А если вся социальная система неминуемо и неуклонно ускоряется, это может кончиться только одним - грандиозной катастрофой. Получается, что у прогресса есть изнанка, есть свой потолок, после достижения которого ускорение необходимо тормозить или поворачивать вспять. По этому поводу вспоминается скорбно-ернические, но не лишенные здравого смысла строки побасенки: «Ускоренье важный фактор, // Но не выдержал реактор…» Упадочный фольклор упадочной эпохи, горькое послевкусие неизбывной веры в прогресс.
Однако русский народ - это ванька-встанька. И после падения он поднимается еще выше. Народная же мечта верит не только в утраченный рай, но и в благодатное развитие и в то, что удастся открыть новые горизонты. По мысли «будетлянина» Велимира Хлебникова, в поэзии которого встретились и сомкнулись глубокая древность и безоглядный футуризм, «народ-младенец, народ-ребенок любит грезить о себе в пору мужества, властной рукой повертывающем колесо звезд. Так в Сивке-Бурке-вещей-каурке он предсказал железные дороги, а ковром самолетом - реющего в небе Фармана… Провидение сказок походит на посох, на который опирается слепец человечества» («О пользе изучения сказок»).
Третий взгляд, по всей видимости, наиболее мудрый, в том, что настоящая национальная мечта - не о прошлом и не о будущем, она о вечном образе России. Поэтому самой глубокой мифологемой русской мечты была и останется «Святая Русь». Мы можем отдаляться от Святой Руси или возвращаться к ней - но это не значит, что мы развиваемся или ускоряемся. Скорее вращаемся - и в нашей истории бывают «зимы», когда Святая Русь светит, но почти не греет, а бывают «зной», растапливающий мерзлоту и прогревающий почву на три штыка глубиной.
Главный источник сведений о Святой Руси - народный эпос, былины и духовные стихи, ядро которых сложилось в конце первого тысячелетия, а корни уходят далеко в дохристианские времена. В самих этих источниках недвусмысленно говорится, что сущность Святой Руси в народном сознании значительно старше исторического христианства, а география - существенно шире Северной Евразии. На земле Святорусской расположен и Иерусалим, там Ирод избивает младенцев, там же обитает и Самсон-богатырь, и Егорий Храбрый утверждает веру, ездя по Святой Руси. Когда пал Константинополь, то перестали звучать не какие-нибудь, а русские колокола, иссякла русская вера. Наконец, в «Плаче Адама» уже даже в раю земля именуется свято-русской…
Святая Русь - это фокусировка сакральной истории, а вовсе не конкретно-географическая реалия. Как объяснить эту загадку - историки и фольклористы нам не ответят. Важно понять главное: дело не в «наивной» средневековой картине мира. Народ в лице сказителей воспроизводил неистребимый архетип святорусскости/светлорусскости, который пробился через века неприятия. Это не «кража» имени у Святой земли, это одновременно констатация и мечта о премирном естестве России.
Здесь необходимо от простого чтения строк перейти к полновесной сакральной топографии бытия. Тогда мы сможем приблизиться к пониманию того, что слово «Русь» было синонимом «мира», «белого света», всей земли (об этом свидетельствует и В.И.Даль, и другие лингвисты-этнографы). Святая Русь, кажется, тотальна, объемлет собою все. Однако в сказках кроме Святой Руси как белого света описывается еще и какой-то «нижний свет», который нам противостоит. Если бы кто-то сумел воссоздать сакральную карту русского эпоса - то мы увидели бы, где конкретно обитает змей-горыныч и его родственники, по какой дороге сообщаются баба-яга и кощей, откуда грядет идолище поганое, посягающее на святорусскую «территорию» и т.д. Сейчас для нас все это условно-необязательные образы, а внутри старого эпоса они строги по законам научной строгости. Еще в «Голубиной книге», этой древнейшей завязи русского духовного стиха, содержится ключевая формула вселенскости Святой Руси: «Святая Русь-земля всем землям мати…»
Святая Русь свята не потому, что русские люди святы, а потому, что она служит мощным барьером против вторжения в мир нижних инфернальных сил. Русь - это преграда для гибели мира… Русский человек, простец и труженик, чувствовал это всегда не хуже книжников. Отсюда величие и масштаб у нас Отечественных войн. В них за Русь встают вместе с ныне живущими могучие невидимые силы, князья и полководцы, именованные в сталинской речи 1941 года, силы православных чудотворцев, силы Святогора и Микулы Селяниновича, века и эоны древности, ибо корень Святой Руси в самом средоточии сакральной истории. Грешный русский человек, участвуя в миссии Святой Руси, причащается ее святости.
И не в этом ли святорусском корне сакральной топографии коренятся и Новый Израиль с Новым Иерусалимом, и Новый Рим, и второй Царьград, и вера в то, что именно Русь стала Удерживающим, о котором пророчествует Новый Завет?
И только слепому не видно, о чем все эти мифы нам говорят!
* * *
Непонятный для носителей секулярного и демифологизированного сознания секрет состоит в том, что грешность людей и царей, церковные расколы, упадок христианства, революции и наступление лютых времен - все это никак не способно поколебать Святой Руси. Поэтому на Руси буквально строятся архитектурно-пространственные иконы сакральной истории, Новые Иерусалимы, Гефсимании и Вифлеемы. Многие храмы, соборы и монастыри создавались как иконы Небесного Иерусалима. К примеру, этот образ проецировался на центр Москвы - где стержнем стал Троицкий (Покровский) собор на Рву, в народном наименовании Храм Василия Блаженного. Его пестрый и красочный экстерьер изображал райский сад.
Патриарх Никон водружает свои иконы священной истории в географии и топонимике Истры, то же делает после него преподобный Серафим вокруг Дивеева, то же самое сделает в своей ослепительной поэзии Сергей Есенин, придавая с истовой верой родным русским местам и просторам звучание библейских имен. На Руси собираются все драгоценности мира, создается мировой музей, но это и не совсем музей, а скорее священный ковчег, куда приносятся сакральные остатки и останки. Чужие святыни не чужие для нас, о чем писал Достоевский, тем самым устами Версилова оправдывая отчасти русских западников: «О, русским дороги эти старые чужие камни, эти чудеса старого божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим!»
Народ мечтает в своей сказке о том, что он добывает для Святой Руси любое чудо, - и жар-птицу, и царь-девицу. Русский народ подобен Гераклу, крадущему золотые яблоки сакральной истории в саду Гесперид. Но и сам сад этот находится от нас недалеко, он где-то в самой сердцевине Святой Руси. Святая Русь является не только символическим, но и буквальным местом «царства блаженных» с медовыми и молочными реками, а также и местом изначальной гиперборейской прародины. Остров Буян с камнем Алатырем незримо пребывает рядом, где-то здесь та самая Ось Мира. Ведь и Царствие Небесное ходит недалеко от нас, а святые помогают нам здесь и сейчас: «На море на Окиане, на острове на Буяне, на бел-горючем камне Алатыре, на храбром коне сидит Егорий Победоносец, Михаил Архангел, Илья Пророк, Николай Чудотворец». Так обнимаются церковная иконопись и роспись с праславянским мифом. И на Святой Руси не просто верили, а твердо знали, что в Ирий можно добраться, что на «востоке солнца, близ блаженного рая» есть острова, где видели райских птиц, что некоторые из новгородских моряков доплывали до рая, о чем свидетельствовал святитель Василий Калика, архиепископ Новгородский.
Другой важнейшей ипостасью русской мечты является царство правды, имеющее разные воплощения. Здесь и идеал бегунов и странников, и разнообразная народная утопия, поиски рая соединяются в ней с поисками Беловодья. Но это также идеал социально-исторический, вера в то, что царство правды может и должно действительно реализоваться, - и здесь народники а затем большевики угадали вековое чаяние, дав его довольно-таки приземленную трактовку как социальной справедливости и равенства в распределении благ.
Важнейшим изводом русской мечты, русского мессианства является идеал твердыни, Третьего Рима, царства верных, в котором - финальное и наивысшее воплощение странствующего града, переходящей империи. Это не мечта о мировом господстве, как у некоторых других народов, это мечта о царстве, где люди живут по правде. Но мечта эта в реальной истории воплощается не как идеальное государство, которого построить русским пока не удалось - а как государство миродержавия, то есть обуздания зла, сокрушения претендентов на мировую власть. В сущности это полностью соответствует тому же учению об Удерживающем, образ которого дан и в змееборце-Победоносце, гербе града Москвы. Мы видим этот мотив и у Пушкина, который напоминал в письме Чаадавеу, что Россия спасла Европу, остановив в себе энергию страшного нашествия монголов. Победа для русских сладка не из-за воинственного сладострастия, победа важна потому, что «наше дело правое», отчего на алтарь ее могут быть принесены и жертвы совершенно неимоверные.
Если перечитать сегодня те письма, в которых старец Филофей в XVI веке сформулировал доктрину Русского царства как Третьего Рима, то на поверку окажется, что они, особенно письмо к великому князю Василию III, удивительно актуальны. У псковского старца его мечта вырастает из трех тезисов об очищении Руси: во-первых, из очищения власти от сребролюбия, во-вторых, из очищения от несуразностей и ошибок в церковной вере и благочестии, в-третьих, из очищения от содомской мерзости.
И действительно, несчастно то государство, где власть, являющаяся сама источником всех экономических благ, всех возможностей созидания, замыкается на мелкой мыслишке о частном обогащении и создает для этого вокруг себя слой паразитов. Если власть погрязнет в клептомании - то все государство как черной плесенью мгновенно поражается цинизмом, трусостью и слабоумием. Несчастен народ, утративший чистоту своей религии, потерявший духовные ориентиры, безалаберный в вере. Эта мысль была пророческой, и она упреждала споры в расколе XVII века. Содомия же во времена Филофея заразила часть общества, ту прослойку, которая, как мы знаем, была связана с известной новгородской ересью жидовствующих. Нужно встать накрепко в духовную брань против этой мерзости, ибо в ней самоуничтожение человеческого естества, утверждает старец. Куда уж актуальнее!
Именно в контексте трех этих тезисов рождается определение: «И твое христианское царство не сменится другим царством. Два Рима пали, третий - стоит, четвертому же - не бывать». Иными словами, весь мир опускается в бездну, силы бездны пытаются проникнуть и в Россию, но - «ты являешься оплотом того, что тебе вверено». И результатом всего пророчество Филофея, что Россия достоит до конца времен. Это пророчество-мечта, самый высокий из всех видов мечты.
Когда русский народ верен своей миссии - он ценим и уважаем всеми, в том числе и врагами. Когда же он отказывается от своей миссии - он слаб, разобщен, гоним и презираем. Наша нация особенная. Ее нельзя мерить чужими лекалами. Неудивительно, что русские люди, люди Третьего Рима как специальный народ-удерживающий всегда остро переживали мировые проблемы. Есть такая шутка: «Одежка на нем - заплата на заплате, // А думает о китайском пролетариате». Это действительно так.
Известные недостатки русских - такие как анархизм, максимализм, необязательность, расхлябанность, иногда доходящая до халатности, неорганизованность и недисциплинированность - все это расцветает пышным цветом в эпохи безвременья, когда нет чувства миссии, цели, большого дела. Но все это мгновенно уходит во времена тяжелых и сложных обстоятельств (войны, катастрофы, беды, напасти). И тогда миссия тотчас восстает из забвения - и самые недостатки вдруг превращаются в нечто иное, противоположное. Тогда выдвигает народ и когорту самых дисциплинированных и высокоорганизованных деятелей, гениальных подвижников.
И какой еще народ на земле мог бы поднять бремя лидерства? Не созерцательного неделания, не воинствующего обращения в свою веру, не гегемонизма, попирающего всех остальных, не обольщения богатством и властью, не приготовления царства Антихриста - а совсем наоборот, способности послужить всем и провозгласить свое кредо: «Кто не против нас, тот с нами».
Именно такой народ призван к мировому лидерству. ...
Виталий Аверьянов
Источник: https://izborsk-club.ru/